Католикос-Патриарх всея Грузии сменил свой титул. Синод Грузинской Православной Церкви добавил к традиционному именованию Святейшего и Блаженнейшего Илии II небольшую приписку: «митрополит Пицундский и Цхум-Абхазский». Об этом 21 декабря сообщили многие новостные агентства, в том числе и сугубо светские. Яркость информповода очевидна, также как очевиден политический подтекст данного церковного решения. Воистину: «передача» Абхазии в прямое управление Грузинского Патриарха – решение нерядовое. Но способно ли оно изменить, по сути, патовую ситуацию в грузино-абхазских церковных отношениях? Попробую ответить на этот вопрос, но для начала, поставив оный, я, с позволения читателей, сделаю пространное отступление…
Католикос-Патриарх всея Грузии Илия
Пожалуй, одной из тех тем, на которые мне писать тяжелее всего – это тема религиозной ситуации в Абхазии. Но отнюдь не по причине недостаточной информированности. Напротив, лет пять тому назад казалось, что проблема эта мне ясна досконально, и решать ее необходимо «так, так и так». И еще «вот так». Но прошло несколько лет, за которые я многократно побывал в самых различных городах и весях этой прекрасной «полупризнанной» страны, и мне стало «понятно, что совсем ничего непонятно». А потому чем «абы что», лучше вообще ничего не писать. Ибо главным принципом в подобном случае должно быть гиппократовское «Не навреди!»… Хотя другой принцип – «кто, если не я?» – подсказывает, что все-таки «много, кто!». Ведь наверняка найдется немало журналистов, готовых воспользоваться очередным «горячим» информповодом и выписать несколько рецептов на основе той же «Википедии». И только поэтому попробую изложить собственное видение религиозной ситуации, сложившейся на сегодняшний день в Абхазии.
Для начала сделаю пессимистическую оговорку, что множественные вопросы грузино-абхазских отношений нужно было решать еще два десятилетия назад, когда они были лишь на пороге клинической смерти. Сегодня же, после того как раны кровопролитной войны 1992-93 годов полтора десятилетия не то, что не лечились, но сохранялись в крайне запущенном состоянии, после того, как в августе 2008-го была проведена единственно возможная в данных условиях операция, восстановить утраченную целостность некогда единого организма едва ли проще, нежели воскресить Четверодневного Лазаря. Но, что невозможно человекам, возможно Богу, а потому нам, христианам, негоже впадать в уныние. Более того, именно нам стоит сделать все, чтобы свидетельствовать о Христе не только там, где это делать наиболее удобно (например, в сетевых просторах из лона теплого кресле), но и там, где для этого нужно прилагать максимальные усилия. Причем зачастую эти усилия должны сводиться не только к развитию своей бурной активности, но и в некоторых случаях – к ограничению оной.
И именно Абхазия относится к подобным нелегким регионам. Ведь, казалось бы, почему на исконно христианской территории, на которой, по преданию, проповедовали святые апостолы Андрей Первозванный и Симон Кананит, где, по одной из версий, почил святитель Иоанн Златоуст, где еще в конце I тысячелетия возник независимый Абхазский Католикосат с центром в Пицунде, сегодня отсутствует полнокровная церковная жизнь? Почему иные эксперты позволяют себе делать выводы, будто бы изменить религиозную идентичность абхазов сегодня пытаются некие «исламисты»? Почему, наконец, мы, русские православные люди, практически ничего не знаем о величайших святынях этой древней христианской земли и не совершаем к ним многочисленные паломничества?
Новый Афон. Фото: Илья Косачев
Ответ один: все мы – и русские, и грузины – на протяжении многих десятилетий недооценивали и до сих пор недооцениваем абхазский фактор. Будучи по своему характеру «имперскими народами», и русские, и грузины зачастую взирали и взирают на местное коренное население «свысока». Отнюдь не как на древний христианский народ, за несколько столетий пребывания под османским владычеством во многом утративший свою православную религиозную идентичность, частично возвратившись к дохристианским верованиям, а частично, действительно, исламизировался (замечу, что сегодня на территории республики действуют лишь две небольших мечети). Но если в случае с царским правительством русификаторская политика на территории современной Абхазии была незначительной, то в советский период, когда Абхазская Республика вопреки воле ее народа вошла в состав Грузинской ССР, было сделано все, чтобы абхазы стали на своей земле этническим меньшинством, чья идентичность не представляла для властей ни малейшей ценности.
В последние же два десятилетия абхазы были просто-напросто предоставлены сами себе: сами завоевывали свою независимость, сами восстанавливали разрушенную экономику, сами налаживали религиозную жизнь. Конечно, не без помощи России, но, необходимо признать, эта помощь зачастую поступала лишь в самый последний момент.
Но вернемся к вопросу церковному. Стоит отметить, что еще в начале XX века в Святейший Правительствующий Синод неоднократно поступали просьбы выделить Сухумскую епархию из состава Грузинского Экзархата. Многие русские священнослужители, в том числе и в архиерейском сане, понимали, что возрождение Абхазского Православия – дело чрезвычайно важности, в том числе и в миссионерском отношении. Ведь ни для кого не секрет то, что среди народов Северного Кавказа, в особенности, адыго-черкесских народов, абхазы издревле имели высочайший авторитет. Однако синодальный бюрократический аппарат так и не решил этого насущного вопроса, а потому, когда после Февральской революции 1917 года Грузинская Церковь самовольно провозгласила свою автокефальность, территория Абхазии впервые оказалась в неурегулированном каноническом состоянии.
Разумеется, с тех пор об Абхазском Православии забыли. На абхазский язык не переводились богослужебные и богословские книги, практически не рукополагались священники-абхазы. И то, что в 1943 году Русская Церковь директивно признала автокефальность Грузинской, лишь усугубило проблему, которая долгие годы зрела нарывом и прорвалась в ходе Грузино-абхазской войны 1992-93 гг., когда все грузинское духовенство, окормлявшее только одну воевавшую сторону, в итоге было изгнано с территории завоевавшей свою независимость Абхазии.
И вот сегодня, когда абхазский народ вот уже два десятилетия находится без малейшего церковного попечения со стороны Грузинского Патриархата, его Синод делает очередную попытку восстановить свою каноническую «территориальную целостность». Делает это декларативно, поскольку отлично осознает, что даже Святейший Илия II, несмотря на свой глубочайший духовный авторитет (в 1967-1977 годах он уже управлял Сухумо-Абхазской епархией), едва ли будет допущен на землю Республики Абхазия. А если и будет допущен, то мне несложно представить, как будет воспринято его служение в том же Сухумском соборе. Пусть даже и в сослужении с русскими и абхазскими клириками. Более того, мне меньше всего хотелось об этом писать, но ведь и элементарную безопасность грузинским клирикам гарантировать будет практически невозможно!
Понимает ли это Святейший Илия II? Безусловно. Способен ли что-то реально изменить в сложившейся ситуации? Сомневаюсь. А между тем, церковная жизнь в Абхазии продолжается. Вот только полнокровной ее – без урегулированного канонического статуса и епископского окормления – назвать сложно.
Два года назад, спустя несколько дней после окончания «5-дневной» Грузино-осетинской войны ныне покойный генеральный директор православного телеканала «Спас» Александр Батанов выступил с открытым обращением с призывом «принять под омофор Московского Патриархата Сухумо-Абхазскую и Аланскую (Южно-Осетинскую) епархии». Очевидно, что священноначалие Русской Православной Церкви едва ли волюнтаристски решится на столь спорный с канонической точки зрения шаг. Однако и другого выхода из сложившейся ситуации, в чем я абсолютно уверен, просто не существует. А потому единственным путем разрешения оной видится вынесение подобного решения на обсуждение готовящегося в настоящее время Всеправославного Собора. Напомню, что греко-болгарская церковная схизма была исцелена лишь через 73 года раздора при непосредственном участии Московского Патриарха. Хотелось бы надеяться, что соборным разумом всех Поместных Православных Церквей сможет разрешиться и не менее запущенный грузино-абхазский церковный конфликт.
Читайте также:
Абхазия – страна мечты, страна Православия
Грузино-абхазская схизма: что делать?
Католикос-Патриарх всея Грузии сменил свой титул. Синод Грузинской Православной Церкви добавил к традиционному именованию Святейшего и Блаженнейшего Илии II небольшую приписку: «митрополит Пицундский и Цхум-Абхазский». Об этом 21 декабря сообщили многие новостные агентства, в том числе и сугубо светские. Яркость информповода очевидна, также как очевиден политический подтекст данного церковного решения. Воистину: «передача» Абхазии в прямое управление Грузинского Патриарха – решение нерядовое. Но способно ли оно изменить, по сути, патовую ситуацию в грузино-абхазских церковных отношениях? Попробую ответить на этот вопрос, но для начала, поставив оный, я, с позволения читателей, сделаю пространное отступление…
Пожалуй, одной из тех тем, на которые мне писать тяжелее всего – это тема религиозной ситуации в Абхазии. Но отнюдь не по причине недостаточной информированности. Напротив, лет пять тому назад казалось, что проблема эта мне ясна досконально, и решать ее необходимо «так, так и так». И еще «вот так». Но прошло несколько лет, за которые я многократно побывал в самых различных городах и весях этой прекрасной «полупризнанной» страны, и мне стало «понятно, что совсем ничего непонятно». А потому чем «абы что», лучше вообще ничего не писать. Ибо главным принципом в подобном случае должно быть гиппократовское «Не навреди!»… Хотя другой принцип – «кто, если не я?» – подсказывает, что все-таки «много, кто!». Ведь наверняка найдется немало журналистов, готовых воспользоваться очередным «горячим» информповодом и выписать несколько рецептов на основе той же «Википедии». И только поэтому попробую изложить собственное видение религиозной ситуации, сложившейся на сегодняшний день в Абхазии.
Для начала сделаю пессимистическую оговорку, что множественные вопросы грузино-абхазских отношений нужно было решать еще два десятилетия назад, когда они были лишь на пороге клинической смерти. Сегодня же, после того как раны кровопролитной войны 1992-93 годов полтора десятилетия не то, что не лечились, но сохранялись в крайне запущенном состоянии, после того, как в августе 2008-го была проведена единственно возможная в данных условиях операция, восстановить утраченную целостность некогда единого организма едва ли проще, нежели воскресить Четверодневного Лазаря. Но, что невозможно человекам, возможно Богу, а потому нам, христианам, негоже впадать в уныние. Более того, именно нам стоит сделать все, чтобы свидетельствовать о Христе не только там, где это делать наиболее удобно (например, в сетевых просторах из лона теплого кресле), но и там, где для этого нужно прилагать максимальные усилия. Причем зачастую эти усилия должны сводиться не только к развитию своей бурной активности, но и в некоторых случаях – к ограничению оной.
И именно Абхазия относится к подобным нелегким регионам. Ведь, казалось бы, почему на исконно христианской территории, на которой, по преданию, проповедовали святые апостолы Андрей Первозванный и Симон Кананит, где, по одной из версий, почил святитель Иоанн Златоуст, где еще в конце I тысячелетия возник независимый Абхазский Католикосат с центром в Пицунде, сегодня отсутствует полнокровная церковная жизнь? Почему иные эксперты позволяют себе делать выводы, будто бы изменить религиозную идентичность абхазов сегодня пытаются некие «исламисты»? Почему, наконец, мы, русские православные люди, практически ничего не знаем о величайших святынях этой древней христианской земли и не совершаем к ним многочисленные паломничества?
Ответ один: все мы – и русские, и грузины – на протяжении многих десятилетий недооценивали и до сих пор недооцениваем абхазский фактор. Будучи по своему характеру «имперскими народами», и русские, и грузины зачастую взирали и взирают на местное коренное население «свысока». Отнюдь не как на древний христианский народ, за несколько столетий пребывания под османским владычеством во многом утративший свою православную религиозную идентичность, частично возвратившись к дохристианским верованиям, а частично, действительно, исламизировался (замечу, что сегодня на территории республики действуют лишь две небольших мечети). Но если в случае с царским правительством русификаторская политика на территории современной Абхазии была незначительной, то в советский период, когда Абхазская Республика вопреки воле ее народа вошла в состав Грузинской ССР, было сделано все, чтобы абхазы стали на своей земле этническим меньшинством, чья идентичность не представляла для властей ни малейшей ценности. В последние же два десятилетия абхазы были просто-напросто предоставлены сами себе: сами завоевывали свою независимость, сами восстанавливали разрушенную экономику, сами налаживали религиозную жизнь. Конечно, не без помощи России, но, необходимо признать, эта помощь зачастую поступала лишь в самый последний момент.
Но вернемся к вопросу церковному. Стоит отметить, что еще в начале XX века в Святейший Правительствующий Синод неоднократно поступали просьбы выделить Сухумскую епархию из состава Грузинского Экзархата. Многие русские священнослужители, в том числе и в архиерейском сане, понимали, что возрождение Абхазского Православия – дело чрезвычайно важности, в том числе и в миссионерском отношении. Ведь ни для кого не секрет то, что среди народов Северного Кавказа, в особенности, адыго-черкесских народов, абхазы издревле имели высочайший авторитет. Однако синодальный бюрократический аппарат так и не решил этого насущного вопроса, а потому, когда после Февральской революции 1917 года Грузинская Церковь самовольно провозгласила свою автокефальность, территория Абхазии впервые оказалась в неурегулированном каноническом состоянии.
Разумеется, с тех пор об Абхазском Православии забыли. На абхазский язык не переводились богослужебные и богословские книги, практически не рукополагались священники-абхазы. И то, что в 1943 году Русская Церковь директивно признала автокефальность Грузинской, лишь усугубило проблему, которая долгие годы зрела нарывом и прорвалась в ходе Грузино-абхазской войны 1992-93 гг., когда все грузинское духовенство, окормлявшее только одну воевавшую сторону, в итоге было изгнано с территории завоевавшей свою независимость Абхазии.
И вот сегодня, когда абхазский народ вот уже два десятилетия находится без малейшего церковного попечения со стороны Грузинского Патриархата, его Синод делает очередную попытку восстановить свою каноническую «территориальную целостность». Делает это декларативно, поскольку отлично осознает, что даже Святейший Илия II, несмотря на свой глубочайший духовный авторитет (в 1967-1977 годах он уже управлял Сухумо-Абхазской епархией), едва ли будет допущен на землю Республики Абхазия. А если и будет допущен, то мне несложно представить, как будет воспринято его служение в том же Сухумском соборе. Пусть даже и в сослужении с русскими и абхазскими клириками. Более того, мне меньше всего хотелось об этом писать, но ведь и элементарную безопасность грузинским клирикам гарантировать будет практически невозможно!
Понимает ли это Святейший Илия II? Безусловно. Способен ли что-то реально изменить в сложившейся ситуации? Сомневаюсь. А между тем, церковная жизнь в Абхазии продолжается. Вот только полнокровной ее – без урегулированного канонического статуса и епископского окормления – назвать сложно.
Два года назад, спустя несколько дней после окончания «5-дневной» Грузино-осетинской войны ныне покойный генеральный директор православного телеканала «Спас» Александр Батанов выступил с открытым обращением с призывом «принять под омофор Московского Патриархата Сухумо-Абхазскую и Аланскую (Южно-Осетинскую) епархии». Очевидно, что священноначалие Русской Православной Церкви едва ли волюнтаристски решится на столь спорный с канонической точки зрения шаг. Однако и другого выхода из сложившейся ситуации, в чем я абсолютно уверен, просто не существует. А потому единственным путем разрешения оной видится вынесение подобного решения на обсуждение готовящегося в настоящее время Всеправославного Собора. Напомню, что греко-болгарская церковная схизма была исцелена лишь через 73 года раздора при непосредственном участии Московского Патриарха. Хотелось бы надеяться, что соборным разумом всех Поместных Православных Церквей сможет разрешиться и не менее запущенный грузино-абхазский церковный конфликт.