Из-за одного слова экспертный совет спорил целый час
— Иногда авторы специально составляют тексты для «Тотального диктанта». Почему вы решили взять текст из вашего романа?
Гузель Яхина. Фото: Wikimedia commons
— Когда я получила предложение стать автором Тотального диктанта — 2018, то была очень глубоко погружена в тему истории и быта поволжских немцев, о которых в то время писала роман. И потому я была признательна членам Экспертного совета диктанта, которые согласились на мое предложение — сделать тексты для диктанта по этой теме.
Выныривать из темы и писать что-то иное было бы мучительно. Три текста, которые я прочитаю во Владивостоке 14 апреля, войдут в роман «Дети мои», они описывают день учителя немецкой словесности Якоба Ивановича Баха — русского немца, жителя колонии на левом берегу Волги.
— Как работают над текстом филологи: на что они в первую очередь обращают внимание, стараются ли сделать текст более сложным или, напротив, более легким?
— Мы долго и тщательно работали над текстами с Экспертным советом. Филологи предлагали изменения, мы обсуждали сообща, что-то принималось, что-то — нет, по каким-то позициям я уступала, какие-то, особенно дорогие мне слова — сохраняла. Могу сказать, что только в процессе этой кропотливой работы я и осознала, насколько вообще это серьезно: все три текста (а написаны три текста — для трех часовых зон) упрощены, адаптированы, взвешены по уровню «ошибкоопасности».
Во всех трех текстах содержится проверка определенных правил. По мнению членов Экспертного совета, тексты получились примерно одного уровня сложности с диктантами прошлых лет. Ну а ознакомиться именно с авторскими версиями можно будет в романе «Дети мои», который выйдет в мае этого года в «Редакции Елены Шубиной», в издательстве АСТ.
— Узнали ли вы для себя что-то новое о русском языке в процессе работы?
— Скорее, я в очередной раз вспомнила о том, как многогранен и непрост наш «великий и могучий». Например, я была свидетелем жаркой дискуссии членов Экспертного совета, которая развернулась вокруг одного-единственного слова в тексте диктанта — и длилась эта дискуссия ни много ни мало целый час.
Если бы понимала, насколько все это серьезно и с какой пристальностью разглядываются каждая буква и каждый знак препинания, наверное, не смогла бы написать эти три текста.
— Будут ли в вашем тексте слова из прошлого, которые сейчас не употребляются, но в ту эпоху были актуальны?
— Мы оставили в текстах пару слов из лексикона немецких колонистов — но они будут написаны на доске в каждой аудитории и не станут сложностью для участников акции.
Ради одной сцены я несколько дней смотрела чемпионат мира по бильярду
— Кстати, об актуальности. Мне кажется, что ваш текст о судьбе человека в эпоху репрессий очень актуален именно сейчас, когда в России наблюдается в каком-то смысле ренессанс сталинизма. Вы задумывались о том, что ваш текст поможет тем, кто его пишет (а среди участников обычно много молодежи) лучше понять то, что тогда происходило?
— Тексты для «Тотального диктанта» небольшие, не более чем 280 слов каждый. Вряд ли в таком коротком объеме можно выразить сложные идеи. Поэтому ожидать чего-то остро политического от текстов диктанта не стоит.
Если же говорить о самом романе — да, конечно, я очень надеюсь, что он покажется своевременным. Что в описании событий столетней давности читатели увидят актуальные аспекты. Что роман поможет молодым людям лучше разобраться в том, что же происходило с нашей родиной в ранние советские годы.
— Все, кто читал «Зулейху», говорят одно: вы так умеете создавать ткань и дыхание жизни, что читатель с первых строк попадает туда, в другое измерение. В романе Набокова «Дар» есть такая метафора: «Дом отдавал во рту вкусом халвы». Так действует и ваш текст — сразу слышишь звуки, чувствуешь запахи и вкусы. Есть ли у вас какие-то особые слова, приемы, которые вы используете? Что, по вашему мнению, надо делать, чтобы так погрузить читателя в мир, который вы создаете?
— Я всегда стараюсь писать честно, проживая с героями все ситуации, переживая и перерабатывая их: потеть вместе с героем, мерзнуть, бояться, сомневаться, раскаиваться, сожалеть… Всегда в мельчайших подробностях представлять себе описываемую сцену — вот и весь секрет. В романе «Дети мои», к примеру, есть эпизод, где Иосиф Сталин играет в бильярд со своим тренером.
Для написания этой сцены пришлось несколько дней смотреть записи чемпионата мира по бильярду, познавая правила игры и изучая лексикон (а также жаргон) игроков. А потом воссоздать партию — всю, от начала и до конца — четко осознавая, в какой момент игры что происходит.
— Как вы изучали язык того времени? Иногда смотришь современные сериалы и понимаешь, что сценаристы вообще не имеют представления о том, как говорили люди той или иной эпохи.
— Я очень люблю смотреть советское кино и читать мемуары. И первое, и второе помогает создать достоверность при создании исторического сюжета.
Фото: evening-kazan.ru
Любимые слова «прорастают» в тексте сами
— А есть ли у вас, если можно так сказать, слабость к определенным словам, свои писательские штампы? Например, любимые прилагательные.
— «Любимые» слова порой появляются, «прорастают» в тексте сами, без воли автора. Вероятно, они что-то говорят о состоянии души, в котором создается текст. Я пока не умею самостоятельно их выявлять — помогает редактор.
Так, например, в романе «Зулейха открывает глаза» при редакторской правке обнаружилось, что я 86 раз употребила слово «железный» — пришлось сокращать, заменять на синонимы…
А в романе «Дети мои» таким любимым словом стало «стремительно». И вновь редактор помог обнаружить это, избежать навязчивых повторений.
— А нелюбимые? Какие слова никогда не появятся в ваших книгах?
— Нелюбимых слов не бывает. Любое, даже самое странное, банальное или казенное слово, может появиться в тексте — в реплике героя или в описании его мыслей.
— Какие процессы, тенденции в русском языке вам не нравятся?
— О многих «новинках» языка узнаю от дочери: ей тринадцать лет, и она часто приносит из школы неологизмы. Иногда приходится напрягаться, чтобы понять их смысл (хотя и это порой не помогает — без разъяснений некоторые выраженьица понять невозможно).
Сейчас, благодаря сверхпроникновению интернета, языковые новшества мгновенно становятся популярными, принимаются к употреблению молодежью — или отвергаются. Наблюдать этот процесс очень интересно.
Фото: Олег Фочкин / Facebook
— Что дают такие акции, как «Тотальный диктант»?
— Для меня ТД в первую очередь — это объединяющая акция, в которой каждый участник сохраняет полную ответственность за результат своего труда — получает свою оценку. То есть происходит психологическое единение — но без размывания ответственности.
Также очень важно, что это волонтерское движение: 18 000 задействованных волонтеров — здорово! В нашей стране становится в хорошем смысле модным быть волонтером.