Почему именно Винница? Во всей истории с «Томосом для Украины» Винницкая область занимает особое место. Этот регион — давняя политическая и бизнес-вотчина бывшего президента Украины Петра Порошенко — фактического творца сегодняшней ПЦУ. Близкий друг Порошенко, бывший митрополит Винницкий и Барский Симеон стал единственным правящим архиереем канонической Украинской Православной Церкви, ушедшим в ПЦУ. Политический замысел состоял в триумфальном переходе под Константинополь всей Винницкой епархии. Но триумфа не случилось — абсолютное большинство винницкого духовенства и мирян не поддержали своего архиерея и остались верными УПЦ. Автокефалам при поддержке власти удалось забрать только часть храмов, включая кафедральный собор…
За один день мне удалось побывать в трех приходах епархии – спасибо настоятелю одного из них, протоиерею Виктору Мазуренко, который встретил меня на вокзале и повозил по окрестностям Винницы.
За несколько минут, пока мы ехали до первого пункта назначения, отец Виктор рассказал мне, как отнимали храмы у винницких православных. Схема везде одна и та же, простая и обкатанная по всей Украине. Власть подменила понятия в законе, предоставив право выбора конфессиональной принадлежности не религиозной общине прихода, а территориальной общине населенного пункта. На собраниях этих общин голоса реальных прихожан храмов тонули в хоре голосов местных и не только активистов, зачастую вообще неверующих или даже протестантов, а также участников АТО, партийцев и прочих уважаемых нынче людей. Храмы у приходов отбирали голосованием — формально законно, а по сути — шулерски. Где-то люди судились (и судятся), где-то случались силовые стычки (и случаются), но чаще всего православные смирялись с потерей и искали выход.
Именно в такие приходы мы и ехали.
«Наш священник нас обманул!»
10-тысячный поселок Стрижавка Винницкой области расположен на трассе Киев-Винница и известен тем, что в годы войны здесь находилась знаменитая ставка Гитлера «Вервольф» (в переводе – «волк-оборотень»). В декабре 2018 года два священника, окормлявшие приходы УПЦ в Стрижавке, добровольно перешли в ПЦУ — вместе с храмами, но почти без паствы. До последнего дня они клятвенно заверяли своих прихожан, что никакого перехода не будет. А когда переход все-таки случился, прихожане ушли.
Коло-Михайловка
Община Покровского храма села Коло-Михайловка (часть Стрижавки, отделенная рекой Южный Буг) сейчас молится в частном доме. Ни купола, ни креста, ни таблички на воротах — непосвященный прохожий со стороны ни за что не догадается, что в этом доме находится церковь. За воротами по большому двору неторопливо прогуливаются гуси, копошатся куры. Захожу в дом — застекленная прихожая-веранда, с кухни тянет чем-то вкусным… И вдруг из полутемного коридора открывается дверь в храм — просторный и светлый, с бревенчатыми стенами. На стене висят священнические облачения. На своих местах иконостас, престол, антиминс, аналой, подсвечники. Только алтарная часть не отделена, Царских Врат нет. А так — словно внутри настоящего рубленого храма.
Хозяин дома — пенсионер Василий Павлович Костюк, бывший энергетик. Он только что вернулся из Киева, с многотысячного молитвенного стояния под стенами Верховной Рады. Воодушевленно и радостно рассказывает мне, сколько народу было, из каких епархий, как пели каноны и читали акафисты, как полиция отняла у него плакат с обращением к Константинопольскому Патриарху. Но меня больше интересует храм в его доме. Свой рассказ Василий Павлович начинает с печального декабря 2018-го, когда прихожане лишились настоящего храма:
— Мы строили этот храм! И наш священник обманул нас всех! Сегодня он сказал, что никуда не пойдет, а на другой день мы пришли на службу и слушаем, что поминает Вселенского Патриарха, а наших не поминает. И многие развернулись и ушли. Где служить? У нас два храма на территории Коло-Михайловки… Но нам не дали ни одного. Есть еще часовня, пошли мы туда, начали на улице молиться. Служим раз — холодно, слякоть, дождь, негде читать… И тут как-то меня осенило: может, в хате соберемся? Жены дома не было, к сестре уехала. И я пригласил. Комната просторная — больше 30 метров. Жена когда-то перегородить хотела, а я не дал. Вот и пригодилась…
Покровский храм в Коло-Михайловке, построенный прихожанами УПЦ
Пока мы беседуем, во двор начинают стягиваться прихожане — узнали, что приехал корреспондент «Правмира». Их немного, десятка полтора — день будний, а в селе горячая пора уборки картошки, большинство занято на огородах. «Слава Богу!» — приветствуют меня люди почти в той же тональности, в какой обычно произносится «Слава Украине!». Сперва отвечаю так же: «Слава Богу!» — не сразу поняв, что отвечать нужно: «Вовеки слава!» Такое традиционное приветствие у православных винничан.
«Мы оказались «предателями Украины»
Желающих поговорить среди прихожан много. Раиса, жительница Стрижавки, с болью рассказывает о поступке своего бывшего пастыря. Как незадолго перед объединительным съездом ПЦУ она вызвала батюшку на середину храма и при всем приходе прямо спросила, не намерен ли он переходить к раскольникам?
— Батюшка мне тогда сказал: «Вы что, Раиса, с ума сошли? Чтобы я с Филаретом (главой непризнанного «Киевского патриархата» — Прим. ред.) причащался?» Прошло ровно три дня, я смотрю — владыка Симеон и наш отец Дорофей уже на этом съезде Томос принимают…
Раиса рассказывает, как прихожане пытались отстоять здание храма, просили хотя бы один храм из трех, но нет.
— Мы, значит, «предатели Украины», мы «не поддерживаем государство», мы «не поддерживаем томос», «не поддерживаем президента». Значит, все. Нас выгнали. Почти все ушли — прихожане, которые строили храм, человек 50 с детьми. Остались «захожане», полиция и глава сельсовета. Мы ей говорили: вы сегодня глава, а завтра не глава, вы раскалываете село, а Бог людей не бросает. Так и вышло — главу сельсовета сняли, мы служим пока еще в доме, строим храм, а на той стороне люди уже отстроили. У нас на Пасху весь двор был забит людьми, и архиерейская служба была, и люди новые приходят. А в отнятых храмах почти нет людей. И отец Дорофей нам даже в глаза при встрече старается не смотреть…
Одна сестра — в УПЦ, другая — в ПЦУ
По словам Раисы и других прихожан, после «добровольного» перевода Покровского храма в ПЦУ из прежней общины в храме осталось человек семь или восемь. Среди них — родная сестра прихожанки Светланы. Раскол прошел через семью: одна сестра — в УПЦ, другая — в ПЦУ.
В храм Светлана и ее сестра ходили с детства, с мамой. Мамы уже нет в живых, а Светлана вспоминает, что еще много лет назад слышали от священника про грядущие времена, когда храмы будут открыты, но ходить в них будет нельзя.
— В 2018 году, 16 декабря мы пришли в храм, и батюшка на проповеди сказал: простите, братья и сестры, но я считаю, что будущее за Украинской Православной Церковью, — рассказывает Светлана. — Мы в недоумении: «А мы куда ходим? Разве мы не в Украинскую Православную Церковь столько лет ходили?» А он довел до нашего сведения, что перешел в другую церковь, в Православную Церковь Украины. Много кто еще этого не понимал. Но я уже все поняла. Вышла из храма со слезами. Это был мой последний визит туда.
— А моя сестра осталась с тем батюшкой, она его поддержала, — продолжает Светлана. — Решила, что будет с ним. Они на украинском языке стали служить, начали новые книжки закупать. За эти годы мы настрадались. Я от сестры чего только не слышала! Что мы и «московиты», и «титушки», и «староверы»… А они, значит, «прогрессивные». Поэтому на эти темы стараюсь с ней не общаться. Нужно с терпением и с любовью к этому относиться.
Прихожане в домовом храме
«Пятнадцать лет я был в расколе»
Светлана — не единственная, чьи родные ходят в другой храм. Например, жена хозяина «церковного» дома, Василия Костюка, ходит из Коло-Михайловки в Успенскую церковь УПЦ в Стрижавке. Хотя в самом ее доме — Покровская церковь. Василий Павлович, улыбаясь, объясняет это предрассудками: дескать, супруге не нравится, что настоятель Покровского домового храма, отец Николай, когда-то был священником «Киевского патриархата».
Сам священник Николай Строк, благочинный Винницкого районного округа Винницкой епархии УПЦ, этот факт своей биографии не скрывает. Рассказывает спокойно, но за рассказом чувствуется неизжитая полностью боль… Уроженец Житомирской области, в Церковь он пришел на закате советского времени, по незнанию попал сначала к автокефалам, затем в «Киевский патриархат», где его духовник стал епископом, а Николай — диаконом, потом священником. При этом два родных брата отца Николая — священники в Украинской Православной Церкви.
— Я пятнадцать лет был в расколе, — рассказывает отец Николай. — Два брата — священники, а я как бы нет. Как братья мы встречались, а как священники — не могли. Для меня это было большой болью и трагедией. Терзался, искал ответы, искал Бога, молился… Попал в аварию… В конце концов Господь меня привел к правильному решению. В 2009 году я вернулся в каноническую Украинскую Православную Церковь. Я очень благодарен Богу за то, что Он дал мне силы и веру. Господь преподал мне урок, возможность пройти через этот опыт, чтобы сегодня быть твердым в вере. И я благодарен Богу за свою сегодняшнюю паству — людей искренне верующих и твердых.
Священник Николай Строк с прихожанами
«Когда у вас будет храм? А то мы не чувствуем благодати»
Со своими прихожанами священник почти с того самого момента, когда они лишились храма и прежнего пастыря. Новый пастырь появился буквально через три недели — новый Винницкий архиерей владыка Варсонофий благословил отца Николая окормлять, помимо уже имеющихся у него, еще и Покровский приход в Коло-Михайловке. А вскоре был назначен и второй священник, отец Виталий.
По соседству с домовым храмом сейчас строится новый, настоящий. Священник рассказывает, что в строительстве помогли добрые люди — пожертвовали участок, сделали проект, закупили материалы, оплатили монтаж… Технология несложная — свайный фундамент, каркас из металлоконструкций, сэндвич-панели. Храм будет стоять уже на частной, а не на общественной земле. Настоятель надеется, что строительство завершится уже через месяц. И уверен, что в новом здании прихожан станет гораздо больше.
— Это будет праздник для всего села, — улыбается отец Николай. — Потому что многим людям странно ходить молиться в обычный дом, не говоря уже о венчаниях. Люди привыкли ходить в храм и хотят в храм. Они уже спрашивают. Подходят ко мне, звонят: батюшка, мы очень рады за вас, будем ходить, будем помогать, когда уже храм будет? Я понимаю, что многим не комфортно в обычном доме. Но главное — люди в большинстве остались верными Украинской Православной Церкви.
К разговору подключается пожилая прихожанка Екатерина. Говорит, что хорошо помнит советские времена, и что тогда верующим жилось легче, чем сейчас: начальство сквозь пальцы смотрело на ходящих в церковь людей. И подтверждает слова священника о том, что люди не хотят ходить в храмы ПЦУ, а ждут открытия Покровского храма:
— Вот я еду с работы или иду по селу, встречаю прихожан, которые раньше ходили в ту церковь, и они говорят: «А когда уже у вас будет ваш храм? Потому что мы пошли туда, а там что-то не то. Мы не чувствуем той благодати, мы хотим к вам пойти». Я говорю: «Ну, подождите, у нас начал строиться храм, Слава Богу, уже будет скоро, еще немного потерпите». Так что и с нашей улицы, и с соседних улиц люди сюда придут. Им предложили какую-то организацию, в которую ходят, как раньше в клуб ходили — потому что политика государства требует. А благодати Господней там нет. И веры нет.
Перед нашим отъездом Василий Павлович накрыл во дворе стол. Обед постный, но сытный: суп, вареники с картошкой, свежие овощи. Женщины рассказывают, что совместные обеды в их общине уже стали традицией.
С крестом и трезубцем
Из Коло-Михайловки едем с отцом Виктором в собственно Стрижавку, на другую сторону Южного Буга. По пути проезжаем мимо церкви Успения Пресвятой Богородицы, которая, как и Покровская церковь, в конце 2018 года оказалась у ПЦУ. Как и в Коло-Михайловке, храма здесь два — временный в приспособленном помещении и ремонтируемый старинный. Оба заперты, как и ворота церковного двора. На колокольне старинного храма красуется новый купол, увенчанный украинским трезубцем, из центрального зуба растет крест.
Крест над Успенским храмом в Стрижавке теперь с трезубцем
Заперт на висячий замок и Николаевский храм в Стрижавке, тоже «добровольно» оказавшийся в ПЦУ. И с Успенским, и с Николаевским все происходило почти в точности, как с Покровским: священник поставил прихожан перед фактом, и те ушли. Часть стала ездить на службы в Винницу, благо недалеко, а остальные теперь молятся во временном Успенском храме УПЦ в центре поселка.
Фактически это храм-вагончик, небольшой, но красивый и удобный. Модульное храмовое помещение промышленного производства. Отец Виктор рассказывает, что церковь эта появилась у прихода почти одновременно с его назначением настоятелем, после Пасхи 2019 года. До этого люди молились под открытым небом. Слава Богу, нашлись меценаты, подарили участок земли и вагончик. Приход постепенно увеличивается (сейчас примерно 60 человек), и вагончик уже с трудом вмещает молящихся даже на воскресных службах, не говоря уже о праздничных. Поэтому отец Виктор с прихожанами возводит пристройку. Она уже почти готова.
Временный Успенский храм в Стрижавке
По словам отца Виктора, даже ушедшие в ПЦУ прихожане продолжают постепенно возвращаться. Год назад пришел Лев Петрович — 90-летний пономарь, который больше 20 лет помогал прежнему настоятелю и остался с ним после перехода под Константинополь. Но потом все-таки вернулся в УПЦ.
— Меня, как священника, поражает этот человек, — с умилением рассказывает отец Виктор. — Еле ходит, с палочкой, иногда без помощи не может прийти в храм. Но ходит каждую службу. «Как же я оставлю, а кто вам будет помогать?» — говорит. Прислуживает в алтаре тихо, смиренно, и почти всегда у него на глазах слезы. Божий человек. И таких у нас много.
«Московские попы» и пономарь из АТО
В храме застаем нескольких певчих — молодых женщин и мужчин. Житель Стрижавки Сергей рассказывает мне о событиях конца 2018 года:
— До того все было хорошо. Мы спрашивали священника насчет всех этих событий с Варфоломеем, а он нам ответил: «Что начальство скажет, то и будем делать». Я тогда тесно общался с батюшкой, но не понял его. Думал, что он что-то иное вкладывает в эти слова. Но после объединительного собора батюшка перешел на ту сторону. Мы были настолько все удивлены! Потому что на каждой службе он выступал против Филарета, постоянно подчеркивал, что это раскольники, что с ними нельзя иметь дело, что раскол — тяжкий грех и тому подобное. И тут выясняется, что батюшка у нас принял другую точку зрения! Мы пробовали с ним общаться, хотели объяснений, но услышали, что это «невозвратный путь». Тогда был Порошенко, все казалось таким невозвратным… Пробовали апеллировать к канонам и церковной позиции, но… Какая-то стена. До сих пор не можем его понять. Хотя, слава Богу, большинство священников нашей епархии остались верными и Господу, и нашей Церкви, не пошли на эту политику.
В православие Сергей перешел из протестантизма в 1991 году. Он тогда был студентом и вместе с друзьями стал интересоваться историей христианства и Церкви. Всей компанией и перешли. Историческая и каноническая подкованность Сергея чувствуется и сейчас — он сыплет датами, цифрами, фактами. С оппонентами дискутирует больше в интернете, считая это не просто спорами, а просветительской деятельностью.
— Я вижу, как со стороны ПЦУ людей обманывают, рассказывают неправду! — горячится Сергей. — Нам рассказывали знакомые, чьи родственники ходят в ПЦУ, как им раздают специальные пропагандистские брошюрки, в которых обманывают и про историю Церкви, и про современную УПЦ: «деньги на Москву», «Патриарх благословляет войну» и так далее. А люди верят, потому что они не читают больше ничего!
Другие прихожане и отец Виктор с грустью подтверждают: на пике противостояния приходилось терпеть всякое — и клевету, и угрозы и плевки вслед.
— Вначале очень враждебно некоторые люди к нам относились, даже не здоровались, отводили взоры, но со временем прошло, — рассказывает священник. — Все зависит от пропаганды: чем меньше ее по телевидению, тем скорее люди остывают. Людей сильно обманывают, вкладывают [им в головы] ложь, что мы — «московские попы», через свечки и пожертвования собираем деньги на патроны… Хотя два сына одной из наших прихожанок — участники АТО («антитеррористическая операция» на Востоке Украины. — Прим.ред.). Один из них у меня пономарил, помогал. И сейчас, когда приезжают оттуда, тоже приходит в храм, мы с ним нормально разговариваем. В общем, есть нормальные люди, которые не слушают пропаганду, а ищут Христа.
Отец Виктор с прихожанами Успенского храма
«До последнего не верили, что храм могут забрать»
Село Бохоники, куда мы направились после Стрижавки, находится с противоположной стороны Винницы. Об истории религиозного конфликта там я уже знал из интернета, а отец Виктор добавил по дороге некоторые подробности.
В Бохониках все было не так, как в Стрижавке. Священник УПЦ не стал переходить в ПЦУ и подвергся атаке активистов. Усугубили ситуацию непростые отношения батюшки с общиной села. Бывший офицер, возможно излишне прямолинейный, он многим не нравился, поэтому натравить народ на «московского попа» оказалось легче, чем в других селах. Активисты срезали замки, захватили храм и даже перекрыли дорогу в село, чтобы не допустить к храму нового архиерея УПЦ, архиепископа Винницкого и Барского Варсонофия. Ну, а дальше как по нотам: сбор подписей за переход в ПЦУ, собрание территориальной (а не религиозной) общины, включая приезжих крепких ребят в военной форме, голосование за переход Иоанно-Богословского храма в ПЦУ с ожидаемым результатом.
В Бохониках останавливаемся возле этого храма. Рядом с ним — флагштоки с флагами Украины и села. Храм закрыт. Местные жители говорят, что богослужения в нем проводятся не часто — может, раз в две недели, а может, и реже. Священник ПЦУ не успевает — за ним закреплены еще несколько храмов в районе, к тому же он военный капеллан, окормляет разведывательный батальон на фронте. А гугл утверждает, что этот священник перешел в «Киевский патриархат» еще в 2017 году, за что был запрещен в служении «за уклонение в раскол» тогдашним винницким митрополитом Симеоном — нынешним архиереем ПЦУ.
Храм в Бохониках
С марта 2019 года Иоанно-Богословская община служит в приспособленном здании бывшей школы. Именно здесь община когда-то и зародилась — здание передали в пользование верующим в 1994 году и богослужения в нем продолжались несколько лет, пока люди строили новый храм. В 2019-м храм отобрали, и прихожане вернулись туда, где начинали.
У входа в здание беседую с пожилым седобородым мужчиной, похожим на Льва Толстого. Представляется: Анатолий Андреевич, учитель русской литературы на пенсии, прихожанин с 1997 года, староста прихода. Рассказывает мне о строительстве отнятого храма:
— Я был среди тех, кто начинал с нуля. Крест на купол я устанавливал. Это была моя жизнь и жизнь моей семьи. Много вложили мы в тот храм. Сделали иконостас, иконы моя дочь привезла из России, из Сретенского монастыря. Престольная икона там тоже наша… Мы до последнего не верили, что у нас могут забрать храм. И не готовились. А ведь могли бы забрать ценное — престольную икону, крест резной, два Евангелия, кадила… Но этого не случилось. Только антиминс забрали. И люди, которые были в том храме, перешли сюда.
Пожилой пономарь Василий Корнеевич вздыхает и говорит, что даже при советской власти верующим жилось легче, чем сейчас:
— Когда открыли церковь по закону, советская власть нас даже защищала, выставляла охрану в праздники, чтобы у какой бабушки не украли кулич или яички. А сейчас как получается? Пришли, разбомбили… Это ж ни в какие рамки не вкладывается! Когда мы служим, а нам сообщают, что через час придут забирать храм. Мы закончили службу, стали собираться, но замешкались. Приходят молодчики — человек двадцать, подвыпившие. «Давайте ключи!» — чуть ли не до драки. Еле выпроводили. Но они потом все равно своего добились.
Здание бывшей школы. Теперь в нем православный храм УПЦ
«Светлый батюшка» и обвалившийся потолок
Другие прихожане о конфликте вспоминают мало. Больше рассказывают о настоящем — жизни прихода, совместных чаепитиях, воскресной школе, выступлениях детей с колядками… Явно видно, что люди искренне рады тому, что у них есть.
— В этом здании не было служб больше девяти лет, — рассказывает прихожанка Ксения. — А стены и потолок в алтаре остались чистыми, белыми. Такое ощущение, что Господь подготовил нам все. И мы сразу стали служить. При том, что мы потеряли храм, период был очень радостный. И сейчас радостно за то, что приход сохранился… Еще большая радость — с нами начали здороваться люди. Эти два года для них тоже стали серьезным испытанием. Они не здоровались, отворачивались. А сейчас уже разговаривают. Это, конечно, здорово. Батюшка у нас такой светлый, а матушка радостная…
Отец Артемий и матушка Анна
Определение «светлый» в отношении настоятеля я слышал от разных прихожан несколько раз. Почему — понял при встрече с протоиереем Артемием Мищенко. Согбенный, прихрамывающий, но очень добродушный, улыбающийся и энергичный.
Отец Артемий родом из Винницы, служил когда-то в соседнем районе, затем — в Одесской епархии, а в марте 2020 года был назначен на родину, в Бохоники. На богослужения ездит из Винницы — помещения для ночлега священника в селе нет. Вообще, здесь нет многого, но аварийное здание бывшей школы, построенное еще до революции, батюшка показывает мне, словно дворец, чуть ли не с гордостью. Рассказывает, сколько всего сделано руками прихожан.
Протоиерей Артемий Мищенко
Первым делом им пришлось подшивать потолок — он обвалился почти сразу. Отопления в здании не было — приобрели и установили камин-буржуйку. Нет и электричества — это едва ли не самая большая проблема. Чтобы можно было читать, в алтаре и над клиросом установили небольшие лампы, питающиеся от солнечных батарей. Но света в храме все равно не хватает, поэтому пришлось даже изменить график богослужений — они здесь начинаются позже. Особенно трудно приходится зимой, на вечерних службах — батареек не хватает. Из-за этого и занятия воскресной школы пришлось зимой приостановить. А на праздничные всенощные Рождества и Пасхи прихожане приносят бензиновый генератор — и тогда храм освещается полностью.
Потолок в трапезной
Удручающее впечатление производит состояние трапезной — потолок частями уже обвалился и грозит обвалиться полностью. А в той части здания, где хранятся дрова для печи, стены рушатся на глазах, в буквальном смысле слова.
«Спартанские условия», — улыбается отец Артемий. И делится надеждами на новый храм — жертвователи обещали помочь, сейчас решается вопрос о выделении участка земли под строительство. Мечтает священник и о новой трапезной для прихода, и о комнатке для ночлега священника, чтобы быть ближе к пастве.
— У нас община хоть и маленькая, но как семья, — говорит священник. — Это очень хорошо! Друг друга стараемся понимать, поддерживать. По спискам в общине сейчас 32 человека, летом на службы ходят меньше, 15-20 человек. А на Пасху в этом году было 50 человек. Радуется сердце, что люди хоть немного, но прибавляются. Стараемся не унывать, слава Богу за все!
Прихожане с настоятелем
Из 280 священников ушли 20, а 3 уже вернулись
Винницкое епархиальное управление, которое я посетил в конце дня, тоже, оказывается, потеряло свое здание после перехода бывшего правящего архиерея в ПЦУ. Сейчас управление разместилось в помещении православной школы при одном из храмов в центре города. Митрополита Варсонофия не было на месте, побеседовать со мной согласился секретарь Винницкой епархии архимандрит Аркадий (Сенчуковский).
По словам архимандрита Аркадия, к концу 2018 года в Винницкой епархии было 280 священнослужителей. В ПЦУ вместе с митрополитом Симеоном ушли 20: архимандрит, 16 протоиереев, иерей и два диакона. К настоящему моменту три священника и диакон вернулись в лоно Украинской Православной Церкви. Сторонникам ПЦУ удалось забрать у верующих 28 храмов. Десять общин сохранили литургическую жизнь, еще две — свое присутствие в храмах, юридически им уже не принадлежащих.
— Храмы забирались силами людей, далеких от Церкви, иногда даже не православных и не верующих, — рассказывает отец Аркадий. — В то время бытовала шутка: «Я атеист Киевского патриархата». То есть: «Я в Бога не верю, но я люблю Украину, а все, что на Украине, должно быть украинским!» Огульно обвиняя нашу Церковь («вы московские, вы не украинские, вы не любите свою Родину»), эти люди на волне национального подъема забирали храмы. Но ведь националист и верующий человек — не одно и то же. Забрав храм, неверующий не становится верующим. Храм держится на верующих людях, которые живут литургической жизнью, ходят в храм, исповедуются, причащаются… А националисту нужно не это. Ему нужно поставить галочку: «Церковь теперь наша». Они сделали свое дело и ушли, а храм остался пустым…
— Вы сегодня были в общинах и видели все своими глазами, — продолжает отец Аркадий. — Сторонники ПЦУ забрали храмы, территорию возле храмов, но они не забрали людей. Люди остались с нами. И это очень важно. Общины сохраняют свою литургическую жизнь, объединяются возле новых настоятелей. Ищут возможность постройки нового помещения храма или временно приспосабливают какие-то здания и живут полноценной литургической жизнью. То есть такие ситуации консолидируют Церковь, очищают ее, закаляют и учат нас находить выходы, принимать правильные решения.
А о тех, кто дал слабину и ушел в раскол, мы скорбим и молимся, чтобы Господь им дал покаяние, чтобы они исправились, почувствовали душой, где есть Христос, а где Его нет. Чтобы не погибли во грехе. И люди одумываются. Из раскола возвращаются иногда даже те, кто долго там был. Таких примеров много.
Фото и видео автора