Например, нужно представить молекулу бензола
На двенадцатый день рождения родители подарили Дане Гаранину магнитофон с диском «Принц и нищий». Это была первая книга, которую он смог «прочитать» сам. Потом совершенно случайно у папы нашелся «Гаргантюа и Пантагрюэль» в записи. Даня влюбился в литературу. Хотел слушать еще и еще, но в магазинах, по крайней мере в то время, не так-то просто было купить хорошую аудиокнигу.
Ночи напролет маленький Даня листал радиочастоты, находил на разных станциях рубрику «Ночная книга» и слушал все, что попадалось. Так он узнал Ремарка, Набокова, фантастов Ефремова и Лема. А с тех пор как в 14 лет у Дани появился планшет, он сам решает, кого читать и чему учиться. На смартфонах и планшетах встроены специальные программы, озвучивающие информацию, это очень помогает незрячим людям взаимодействовать с миром. В списке Даниных интересов появились философия, богословие, физика и химия.
Химию Даниил выбрал из чисто прагматических соображений. Большинство областей знаний связаны с иллюстрациями и фотографиями, а неорганическую химию достаточно было понять в теории. Но с курсом органической, которая вся в картинках, начались те же проблемы. Даня читал об опытах и экспериментах и учился держать модели молекул и частиц в голове. Это называется мысленное конструирование. Маленькую молекулу представить совсем просто. Большие надо делить по частям и мысленно собирать. Например, нужно представить молекулу бензола и потом представить, что к ней слева прикрепили молекулу такую с тем-то или без того-то. Или представить метан и три бензольных кольца вокруг, присоединенных одинарной связью. Получится трифенилметан.
Даниил увлекся химией еще до того, как она началась по школьной программе. Он вообще за самообразование и самостоятельность. Загвоздка только в том, что даже самые умные и современные приложения не научились озвучивать всю нужную информацию. Поэтому Даня часто подходил с вопросами к учителю химии Людмиле Дамбовне Кекнохаевой. Чтобы ответить на них, ей приходилось глубоко погружаться в университетскую программу.
Кроме Людмилы Дамбовны, никто не знал, что Даня увлечен химией. Он ведь всегда чем-то увлечен: стихи, романы, шахматы. И только когда Даниил выиграл городской этап олимпиады, родители серьезно поставили вопрос о дополнительных занятиях именно по этому предмету.
В истории московской школы-интерната № 1 для обучения и реабилитации слепых еще не было олимпиадников по химии. Дети там, конечно, все талантливые. Кто-то занимается художественной лепкой, кто-то поет и играет на музыкальных инструментах, кто-то танцует и занимается спортом.
Но чтобы выбрать науку химию, чтобы освоить ее в таком объеме, да еще и стать лучшим на городском этапе всероссийской олимпиады школьников – такое впервые. Поэтому Даней в школе гордятся особенно.
Даниил и Людмила Дамбовна
«Он, конечно, никогда с этим не согласится, но мы считаем Даню гением. Он талантлив и гениален в том, что такую сложную науку понял в таком объеме. Школьная программа ему уже неинтересна. Мы с ним разбираем университетский курс. И в некоторых вопросах он разбирается даже лучше, чем я, потому что многое, что проходили в вузе, я уже забыла. А Даня своими вопросами заставляет вспоминать, и мне этот процесс очень нравится», – рассказывает Людмила Дамбовна.
История не знает слепых химиков, но Даня настроен это изменить
Иногда Людмила Дамбовна просит Даниила позаниматься с детьми из других классов, подтянуть их по школьной программе или подготовить к олимпиаде. Часто ребята сами подходят с вопросами и сложными задачками. Даня, конечно, никому не отказывает.
А вот на олимпиадах ему самому нужна помощь.
Без «чужих глаз» невозможно решить ни практическую часть, которая предусматривает эксперименты, ни теоретическую, если задание не переведено на Брайль.
На всех этапах олимпиады Людмила Дамбовна была ассистентом Даниила. Она зачитывала текст задачи, Даня обдумывал алгоритм действий, потом говорил, что и в каком порядке делать. Или, если это были теоретические вопросы, диктовал ответ, Людмила Дамбовна записывала и переносила на официальный бланк.
«На олимпиадах я записываю сам, но это условные записи, потому что далеко не все можно записать по Брайлю. Следующая трудность связана с домашней подготовкой. Некоторые задачи я читаю сам, а есть те, которые мне должен прочитать кто-то, объяснить, что там нарисовано. Задачи можно сканировать (прим.: в школе есть своя типография, где с помощью специального принтера можно распечатать текст по Брайлю), но когда там вперемежку латинские и русские буквы, компьютер их путает. Икс как букву х обозначает.
Буквально на этом практическом туре была проблема. Надо было доливать серную кислоту, а вместо этого долили сульфат железа. Возникли некоторые сложности, но все можно было поправить», – рассказывает Даниил.
Никаких других способов незрячему человеку заниматься химией нет, поэтому история не знает слепых химиков. Но Даниил Гаранин серьезно настроен это изменить. Прежде всего, он хочет выпустить свой сборник задач. Кстати, задачи он пишет уже сейчас. Даня не сказал бы, что имеет склонность к преподаванию, но все теоретики преподают, значит, наверное, и он будет. Хотелось бы, конечно, сделать свой особый вклад в науку.
Сейчас открытия стали групповыми. Посмотрите на последние Нобелевские премии по физике и химии: группы лауреатов по двое и больше человек. Так что и Даниилу хотелось бы в чем-то поучаствовать.
Но ни задачника, ни открытий, скорее всего, не будет, если не поступить на химический факультет МГУ.
По закону незрячих абитуриентов на химфаки не берут, поэтому еще в начале учебного года Даниил стал посещать курсы по физике как альтернативный вариант. Химия, конечно, в приоритете. Мэр Москвы Сергей Собянин после победы Даниила на городской олимпиаде пообещал поговорить с ректорами профильных вузов о том, как Дане поступить, и договориться с потенциальным работодателем, чтобы он проходил стажировку во время учебы. Даня говорит, что с ним лично и с его родителями Собянин не связывался, но даже несколько строк в новостях – уже бонус.
Я не верю во вдохновение
Даниил занимается математикой, физикой, поскольку они связаны с химией. Играет в шахматы, но времени на это остается совсем мало. Много читает. Любимые авторы и произведения – Уильям Голдинг, «Повелитель мух» и «Шпиль», многое у Ремарка.
Чтение Даня часто совмещает с прослушиванием классической музыки. Любимое – четвертая симфония Брамса, Бетховен, причем не пятая и девятая симфонии, которые все знают, а третья и шестая; пятая симфония Чайковского. Увлекается богословием, даже ходил в воскресную школу при Храме Христа Спасителя. Со сверстниками общается мало, гораздо интереснее для него поговорить со взрослыми.
Даня – сверхсерьезный молодой человек. Возможно, таким зрелым его мировоззрение стало под влиянием рандомного набора книг, которые удавалось найти в записи. Возможно, еще почему-то – Даниил точно не знает. Он пишет рассказы и стихи, особенно ему нравится поэзия. Впрочем, в истории Дани «нравится» – это не совсем подходящее слово. Он ко всему приступает с умом, анализируя.
«Я не верю во вдохновение. У меня никогда не было вдохновения. Я всем говорю, что играть в шахматы, решать химическую задачу и писать стихи – это одно и то же. Сесть, сделать черновик и написать чистовик.
Я хотел бы иметь психологизм Достоевского, а с точки зрения стиля лучшим считаю Набокова. Но в чем особенность. Я же физически не могу писать реалистично, потому что это надо видеть, уметь схватывать детали. Проза – это описание, сцена, там всегда есть какие-то декорации. Я же стараюсь уйти от декораций. Я могу ошибиться. И кроме того, смысл описания в том, что оно должно будить в читателе какие-то чувства. Вещи не будят во мне никаких чувств. Старый шкаф. Может, для кого-то – это воспоминание, символ чего-нибудь. А для меня это шкаф».
Чувства у Даниила вызывают мысли. Он любит все системы организации информации: стихи, рассказы, задачи шахматные, химические, физические, математические, философию, изречения. Любит красивые решения задач, красивые повороты сюжета и красивые строки стихотворений. А собственные стихи Даниила пессимистичные. Он рассуждает о жизни и смерти, о заблудившейся одинокой душе.
Но я такой же наркоман,
Как те, что на игле.
В пустой душе самообман,
Мне скучно на земле.
Вдыхаю ароматы книг,
И словно кокаин
мне в кровь иллюзии проник.
Я потому один,
Что тусклый страх в груди моей
Сознание сковал.
Я предпочел игру теней
Живым. Я предавал
Себя так часто, что боюсь
Взглянуть себе в глаза.
Я отражению клянусь,
Что нет пути назад.
Но, силу воли потеряв,
Не верю в силу слов.
Себя в бессилии коря,
Быть сильным не готов.
Не оттого печальный стон
исторгну в тишине,
Что детства светлого лишен,
Что ныне горько мне.
Но оттого, что хороню
Наивную мечту,
Предав незримому огню
Иллюзий красоту.
На вопрос, есть ли в этих строках он или все это о лирическом герое, Даня не отвечает. Говорит, что его стихи – это символизм и предупреждение.
«Мой пессимизм – это призыв к серьезности отношения. Я человек, скажу сразу, с плохим чувством юмора. Я серьезно отношусь к жизни и призываю других серьезно относиться к жизни, к ее проблемам, к смерти. Легкомыслие – это одно из качеств, которое мне не нравится в людях.
Я люблю даже излишне серьезное отношение к жизни. Полная осмысленность существования. Чтобы все было зачем-то, не просто так».
Недавно Даниил ставил вопрос: может ли он написать пейзажную лирику. Получилось.
Безответные, безвопросные
Эти ветви, эти сосны,
Эти дни и небеса.
Нет посланий четких линий,
Горизонта полоса,
Купол выси, чистый, синий.
Ни в ответе, ни в вопросе
Не отыщешь жизни оси.
Смотришь, лежа на траве,
Как в лазури купоросной,
В беспредельной синеве
Кем-то вычерчены сосны.
– О чем ты мечтаешь, Даниил?
После долгого молчания Даня отвечает вопросом на вопрос:
– В каком смысле мечтаю?
– Ну, какой видишь свою жизнь через какое-то количество лет?
– Я хотел бы, наверное, получить звание доктора наук по химии. Сделать вклад в науку. Сделать вклад в литературу. Я пишу стихи. Это вполне возможно, это не то что мечта. Не такая, как в детстве я мечтал: вот хорошо было бы получить Нобелевскую премию. Сейчас я понимаю, что это ничего не решает. Ну на что мне Нобелевская премия? Вопрос в действительности. Вопрос же не в том, что вы сейчас берете у меня интервью, а в том, что я участвую в олимпиаде, и даже скорее в том, сколько у меня знаний и насколько они реализуемы.
У каждого человека есть реальные и потенциальные способности. Есть люди – и я опасаюсь такой судьбы – которые до двадцати с лишним лет выжимают все ресурсы своей жизни, очень талантливые люди, шахматисты, химики, физики. А потом как-то все затухает. Пожалуй, я не хотел бы такой жизни.
Фото: Сергей Щедрин
