Хочешь быть счастливым – изучи законы духовной жизни. Лекция профессора Осипова (+Видео)

12 июня, 2015. Профессор Алексей Ильич Осипов

Как относиться с любовью ко всему и ко всем, чтобы не наступить на какой-нибудь ржавый гвоздь?

7 июня 2015 года в Московской Духовной Академии (Большой актовый зал) состоялась открытая лекция профессора Алексея Ильича Осипова «Вопросы духовной жизни». Организатором мероприятия выступило межрегиональное общественное движение «Русь Православная». Предлагаем читателям «Правмира» текст лекции, а также её полную видеозапись.

Есть законы духовной жизни, учтите!

– Я думаю, что стоит нам поговорить о некоторых законах духовной жизни.

В нашем сознании или подсознании преобладает такое понимание, что духовная жизнь – это чувства, влечения, что-то неопределенное, неясное, стихийное. Это глубоко неверно. Существуют точно так же твердые законы духовной жизни человека, как и другие законы, которые наблюдаем мы. Какие? Законов, конечно, немало в нашей человеческой жизни, но две категории из них являются основными.

Первые, которые нам очень хорошо известны, с которыми мы сталкиваемся постоянно – это юридические законы, то есть те, которые носят характер определений высшей государственной власти. Это внешние законы по отношению к нам. Если я умен или хитер, или мне, в конце концов, везет, я могу даже, нарушив их, избежать наказания. Украл на 100 рублей – маленькую свечку поставил, на миллион рублей – толстую свечку, пудовую, слава Тебе, Господи, главное, не поймали. Такова суть юридических законов.

Но есть и другая категория законов, которая нисколько не менее важна – это законы природы. Мы к ним относимся достаточно спокойно, нас никто не будет ругать, никто не будет наказывать. Если я прыгну с десятого этажа – кто меня накажет? Вдруг я вместо чистой воды буду пить какую-нибудь грязь – кто меня накажет? Да, никто не наказывает меня извне!

Оказывается, законы природы – это совсем другое. Это те нормы существования нашего внешнего мира, – а мы являемся частью этого мира, частью природы, – нарушая которые, мы, оказывается, вредим сами себе. Говорят: «Не прыгай, здесь третий этаж, поломаешь себе руки, ноги, не прыгай!» Прыгнул.

Вот две категории законов, с которыми мы постоянно имеем дело, и знание которых для нас носит жизненно важный характер. Когда мы говорим о законах природы, то подразумеваем физику, химию, астрономию, биологию. И совсем забываем истину о том, что, оказывается, существуют законы духовной жизни человека. Не просто какие-то указания, а законы, нарушение которых гораздо более опасно, чем нарушение законов, как юридических, так и носящих природный характер.

Вот это первая истина, которую изо всей силы проповедует религия, в частности, я буду говорить от лица православного христианства – изо всей силы повторяет: есть законы духовной жизни, учтите. Ну, хорошо, Ньютон отделался очень легко – его яблоко стукнуло по макушке, и ничего. Видимо, яблоко было небольшое, и он, может быть, в шляпе был. А представьте себе, если что-нибудь упадет, кирпич со стены? Закон тяготения, оказывается, носит смертельный характер для человека, который оказался в рамках его действия! Вот это мы еще понимаем, а вот о законах духовной жизни – никакого представления.

Кто виноват? Не я!

У нас постоянно скорби, беды, горести. И даже мысль не приходит подумать: а в чем дело, почему это происходит? Ведь мы же знаем, когда ломаем руку или ногу, по какой причине? Знаем. Знаем, почему экологический кризис? Знаем. А здесь – почему такое? Почему такое уныние страшное, тоска, депрессии? Сейчас вообще уже говорят, что скоро или уже наступает эпоха, когда болезни психического и метапсихического характера выйдут на первое место. Не сердечные, как это было, или сердечно-сосудистые, а вот уже какие – психические. Сколько людей страдает от депрессий! Причем в мире это катастрофически увеличивается.

Как-то я прочитал одну статистику: «За последние сорок лет в 10 раз увеличилось количество людей, имеющих те или иные отклонения именно психического характера». То есть не те или иные, а ощутимые. Если со мной случилось что-то, я ищу, кто виноват. Кто? Но не я. Я это замечал сотни раз. Я не знаю, как у вас, но я всегда сразу ищу, кто виноват, кроме меня, естественно. Некоторые изощряются до того, что находят: вот, колдун или колдунья. И что тут нужно сделать? Вам скажет какой-нибудь мудрец лжедуховный, что читать, какие молитвы или какие действия, или какой водичкой, или каким маслицем помазать – и все в порядке. И вы будете спокойны. Все причины носят внешний характер. Редко-редко вдруг встретишь мысль: «А не во мне ли причина?»

Я недавно прочитал у одного святого подвижника удивительную мысль: «Мы по так называемому смирению, на самом деле – по величайшему самооправданию, мыслим так: ну, что мои грехи, какое имеют значение для всех людей? В семье еще, может быть, я могу задеть своих членов семьи, а вообще, ну, что я?» Помните, как у Маяковского: «Голос единицы тоньше писка, от нее не слышно ничего». Поэтому я могу быть спокоен, значит, я не виноват в том, что в нашем обществе происходит. И он пишет такие строки: «Нередко, даже часто, грехи отдельного человека – имеют роковые иногда последствия для всего общества».

Не думайте, что грехи – это ошибки: политическая акция не та, начать войну или не начать войны, провести такие-то экономические решения. Нет-нет, не об этом речь идет. Это ошибки, да, может быть, это тоже грехи, но речь идет о другом. Речь идет о личных грехах человека, о которых, может, никто и не знает. Никакого видимого влияния на жизнь не оказывают. Нет, он согрешил против совести своей, он согрешил так, что никто не знает, или почти никто не знает. И вдруг грех этого человека, единицы, и это справедливо он утверждает, может иметь роковые последствия для всего общества. Объяснение этому можно дать, и достаточно простое, с христианской точки зрения.

Фото: «Русь Православная»

Хула на Духа Святого

Один и тот же грех по имени, по названию, может быть тем же. По степени зла, которое осуществляется в этом грехе, разница может быть колоссальной. Те, кто читал когда-то Евангелие, может быть, обращали внимание на удивительные слова Иисуса Христа: «Всякий грех, хула на Сына человеческого простится», – то есть на Него. Хула – непризнание Его. Какой это Христос, какой это Бог, кто это такой? Человек просто незнаком, невежда, воспитан в другой культуре, в другой религии, ему сказали, что Иисус Христос – это бяка, и он хулит.

А дальше поразительные слова: «А хула на Духа Святого не простится». Что это такое? Какой Дух Святой? Я понимаю, могу оскорбить человека, могу выступить против народа и родины – а это что такое? Дух? Где он?

Вопрос очень важный. По объяснению наших авторитетнейших многих святых, в данном случае под хулой на Духа Святого разумеется ни что иное, как сознательное противление тому, что я знаю, вижу, убежден, и является истиной. Вот потому-то, что это истина, я и противлюсь этому.

Вы помните, когда Синедрион иудейский приговорил Иисуса Христа к смерти после того, как Он воскресил четверодневного Лазаря? То есть когда стало совершенно очевидно, что это не какой-то просто святой или праведник, пророк, а уже ясно, что только Бог может такое сделать. Такого никогда в истории не было. Были воскрешения мертвых? Были. Илья пророк, например. Но четверодневного, о котором родная сестра сказала: «Господи, так он уже смердит». Представляете, жарища 40-50⁰, четвертый день, объяснения не требуются.

Так Синедрион постановил: убить Христа и Лазаря, как свидетеля этого потрясающего чуда, прямо свидетельствующего о том, что это Мессия. Тот долгожданный Мессия, который был обещан устами еврейских пророков, которого они ждали уже столетия многочисленные. Тот Мессия, который был обещан изначала человеческому роду. И вдруг – убить их. Вот это хороший пример, чтобы понять, что такое хула на Духа Святого.

Дух Святой в Евангелии часто называется Духом Истины. Т.е. это сознательное противление истине. Так грех даже одного лица самым серьезным образом может повлиять на состояние всего общества. Это была небольшая кучка судей, которые приговорили Христа к смерти. Приговорили. А последствия какие были? Какие ужасные последствия, которые предсказал Христос! Вы знаете, что в 70-м году, когда они восстали, то три римские армии сошлись, в кольцо взяли Иерусалим, и начались ужасы, о которых Христос и говорил: «От начала мира не было такого». Ужасы: любого, кто пытался бежать из этого города, распинали, Иерусалим оказался окруженный лесом крестов.

Когда взяли, наконец, штурмом Иерусалим, представляете, какое было побоище? А в Иерусалиме что было? Голод страшный, передают даже так, что иногда матери поедали своих детей. Действительно, как Христос сказал: от начала мира не было такой скорби. А ведь фактически этим грехом против Духа Святого согрешила небольшая кучка людей.

Это пример, говорящий о том, что существуют законы духовного порядка, которые имеют важнейшее значение в жизни как отдельного человека, так и общества, и всего мира даже. Эти законы, по крайней мере, знание этих законов, составляет фактически существо знания духовной жизни. Без знания законов жизнь просто буквально невозможна.

Первое утверждение христианства, важнейшее: существуют законы, незыблемые, непререкаемые, которые нельзя никак преступить. Напоминаю, юридические законы еще можно обойти. Мы то и дело слышим по радио, как обходят или пытаются обойти юридические законы, как убегают от суда, как их ловят, судят. Многие убегают. А от природных законов никуда не сбежишь, потому что мы сами и есть природа, мы – это часть. А суть этой нашей природы составляет именно дух человека, его духовная жизнь. Поэтому знание этих законов чрезвычайно важно.

Хочешь – пей грязную воду

Какие же это законы, интересно, что это за законы? Соблюдать надо? Надо, если хочешь себе добра. Не хочешь, пожалуйста: прыгай с пятого этажа; пей грязную воду; режь, коли себя, если хочешь; ходи по гвоздям. «Плевать мне на все законы, и по гвоздям пройдусь. Что мне говорят, что нельзя ходить? И на раскаленное сяду железо». Правда, едва ли такое мы найдем? У нас часто ведь кожа умнее головы. Голова наша может все оправдать, а вот кожа никаких оправданий не признает: начинает так вопить, что человек подпрыгивает. А, сел не туда! И все ясно, вопрос закончен.

Так вот, законы духовной жизни. Я вам скажу, что их, как и в природном мире, немало. Вы посмотрите, то и дело, может быть, не так скоро, но открывают эти законы, ученым присуждают нобелевские премии, о них говорит весь мир. А вы слышали, чтобы сказали: «Вот, закон духовной жизни открыл, и ему нобелевскую премию?» Я не слыхал, такого нет. Подумайте, это что же такое, интересно? Это, значит, непризнание, полное неведение. Странно! Так что, человек только скотинка двуногая, и все?

Сейчас мне принесли книжку, я возмущен, чуть на стенку не полез – книжечка для детей называется «Права детенышей» – не детей, и вся книга непрерывно «детеныши, детеныши, детеныши». «Права детенышей»! До чего бессовестный этот автор, который говорит: «Есть детеныши у зверей, есть у птиц, есть у человека», – и дальше все непрерывно пишет «права детенышей». Мы долбили, долбили вам, что человек произошел от обезьяны, вы никак понять не можете, никак. Ну, теперь знайте, что ваши дети – детеныши, а не дети, такие же, как у поросят, кошек, собак и всего прочего. Какие оскорбительные вещи издаются! Здесь уже говорить о каких-то духовных законах смешно. Какие законы духовные у собаки, кошки, у котят или щенят, правда?

Хочешь быть счастливым

Если я – музыкант, значит, я духовный?

Непрерывно идет не десятилетия – уже столетия идет целенаправленная кампания. Какого рода? Убедить человека, что мы все-таки скоты, а не люди. Поэтому первостепенная важность вашей жизни – это материальная жизнь. Материальная, и больше ничего. Ничего нет на свете больше – никакого духа, никаких духовных ценностей.

Если духовные, хорошо, примем. Это что такое? Это эстетическое развитие; это интеллектуальное развитие; это познавательный уровень человека; это культура поведения. Это духовное, вы слышите? Если я – ученый, значит, я духовный. Если я – музыкант, значит, я духовный. Но не вздумайте при этом забраться в мою душу, ибо если только мне, великому композитору или ученому, или писателю, или поэту, или политику вы забрались бы вдруг в мою душу, то вам бы никакая валерьянка не помогла. Тут же в обморок упали бы от той духовности, которая там у меня живет!

Только христианство не стесняется и говорит об этом. Духовность в чем заключается? Когда мы говорим «духовность», то мы что подразумеваем? Бог есть Дух. И духовность – это степень уподобления тому Богу, о котором говорит христианство.

Здесь мы находим самый первичный и самый фундаментальный закон жизни, мира, человечества, человека, прежде всего. Приходится постоянно говорить о том, что только христианство открыло этот фундаментальный закон. Если бы были люди, далекие от христианства, они могли бы скептически улыбнуться: мол, каждый кулик свое болото хвалит. Извините, давайте только подумаем и посмотрим, что оно говорит.

Постоянно приходится повторять, что весь религиозный мир, дохристианский, включая даже всю ветхозаветную религию, богооткровенную, но о которой апостол Павел писал, что это только тень грядущих благ, а не самый образ вещей, только тень. Все дорелигиозное, все дохристианское сознание, то есть человеческое сознание, поскольку весь мир – об этом говорит историческая наука с полной определенностью – весь мир был религиозным.

Как? Уже это вопрос другой, но это поразительное явление. Даже, когда исследования идут, когда же возник человек. Когда говорят о неандертальцах – это примерно 100 тысяч лет тому назад. И исследователи что при этом отмечают? У них уже был какой-то религиозный культ. Они называют «солярный», солнечный, потому что находят такие культовые сооружения, которые совершенно очевидно носят религиозный характер.

В эпоху, когда атеизм вышел на арену истории, – а это особенно проявилось во Франции в XVIII веке и дальше, – бросились на поиски нерелигиозных народов и племен. Результат нулевой, ни одного народа не нашли. Еще даже в дохристианскую эпоху, первоначально христианскую – первые исследователи, Плутарх, Цицерон: «Вы не найдёте ни одного народа, – пишут они, – в котором бы ни призывали имени богов. Вы найдете города без стен, без укреплений, найдете племена без монет, без денег. Но ни одного народа не найдете без призвания имени Бога», – это поразительное явление.

Поэтому, когда я говорю, что в дохристианскую эпоху все народы были религиозными, то, что мы можем отметить в связи с этим? Чрезвычайной важности особенность: все религии и все народы понимали своих богов наделяли всякими страстями, чем только ни наделяли – всем, чем угодно, в лучшем случае, слово «Бог» ассоциировалось с понятием справедливости. Справедливость – высшая категория.

А что такое справедливость на самом деле? Ведь это понятие влечет за собой ни что иное как такое понимание по отношению к человеку, что божество одних наказывает, других награждает – это с одной стороны. С другой стороны, и сам человек тоже, если он правильно следует богам, он благоденствует; если он нарушает их волю, он страдает.

«Вдруг этот человек заявляет, что Бог есть любовь»

И вдруг христианство… Почему христианство? Зачем употреблять это слово общее? Надо сказать прямо: вдруг 2000 лет тому назад пришел, – давайте пока будет говорить «человек» – некий человек Иисус, родившийся в иудейской семье, который по своей культуре и воспитанию знал только иудейские законы, который не имел никакого образования окружающих народов, я обращаю на это внимание. То есть образования какого? Тех же знаний древнегреческих и древнеримских философов. Нет, ничего не имел, нигде это не прослеживается ни на одну йоту. Кроме того, о нем даже говорят, что он некнижный, говорили так: «Откуда он знает Писание, если не учился?» Даже иудейского не знал, то есть Библии Ветхозаветной.

Вдруг этот человек заявляет, что Бог есть любовь. Не справедливость, а любовь. Мы привыкли, к сожалению, к этому. И даже часто, не понимая всего потрясающего смысла, который содержится в этом слове: не справедливость Бог есть, не судья, который оценивает все поступки людей и, соответственно, действует в отношении них, нет, а любовь.

Какая любовь? Об этом объясняется, какая любовь. Это не «без умная», как иногда, кого мы любим, там всё прощаем, кого не любим, придираемся к каждой мелочи. «Без умная» – нет, не эта, неправедная, а правильная любовь, выше справедливости, которая оказывается подвластной категорией. Подвластной чему? Этому первоначальному слову – любовь. Что значит? Желающей и делающей только благо для человека. Не наказание, как месть: «Ты вот это сделал, так вот тебе!» Нет, не наказание! Если ты сделаешь что-то, что окажется правильным, это не награда, а это естественное свойство человеческой души и человеческой жизни. Вот, оказывается, что такое высшее понятие, которое существует в христианстве и вообще в истории людей.

Что такое любовь? Это высший закон бытия, высший закон всего существующего и человека, прежде всего. Самый фундаментальный закон – это закон любви. Он просто есть. Бог есть, он есть. Вы представляете, какие следствия из этого проистекают? По-моему, совершенно очевидно, самое простое, элементарное и понятное – как закон тяготения: мы не имеем права нарушать. Какое право? Не право, а если хотим себе пользы.

Любовь – для тех, кто хочет быть счастливым

Так и здесь: тот, кто хочет быть счастливым, иметь благо для себя, тот должен изучать, что это такое за любовь, как это мне – относиться с любовью ко всему и ко всем, чтобы не наступить на какой-нибудь ржавый гвоздь, и не получить не только воспаление, а, может быть, заражение крови и умереть. Вот основной закон бытия. Из него очень серьезные следствия проистекают, которые важны в жизни каждого человека.

Исаак Сирин, один из самых выдающихся святых отцов, очень глубоких, писал: «Милосердие – то есть любовь – и правосудие в одной душе – то же, что человек в одном доме поклоняется Богу и идолам». Вот это да! Слушайте, а я думал, что справедливость – это очень хорошо, а, оказывается, любовь и справедливость в одной душе – это все равно, что поклоняться в одном доме Богу и идолам, то есть истине и лжи. И дальше он пишет: «Как сено и огонь не терпят быть в одном доме, так правосудие и любовь в одной душе». Вот это уровень!

Оказывается, мы должны относиться не по принципу только справедливости, тогда это будет сено и огонь, а по принципу любви – желания добра каждому человеку. Почему каждому? Христос говорит такие вещи, которые буквально кажутся неприемлемыми, на первый взгляд: «Любите врагов ваших». Это уже слишком! Как это «любите врагов ваших», что это такое?

Очень интересная заповедь, которая часто недопонимается. У нас понятие любви – одно слово все время, русское. А на самом деле, если бы мы могли читать подлинник Евангелия на греческом языке, там, в греческом, есть очень много оттенков любви, и каждое слово, каждая степень выражает ту или иную специфику любви. Самое главное из них – то, что надо обязательно знать всем и каждому, когда Христос говорит: «Любите врагов ваших, добро творите ненавидящим вас, молитесь за обижающих вас и творящих вам напасть», – Он употребляет греческое слово «агапе», которое означает не что иное, как избегать делать зло кому-либо, зло ради зла. Если хотите, желать всем добра.

Желать добра можно по-разному. Человек постоянно приходит с аппендицитом. Как возлюбить его? Ему, конечно, операцию надо делать, а не болеутоляющие таблеточки давать и сказать: «Вот тебе. Хорошо?» – «Хорошо». – «Вот, видишь, как. Вот тебе еще таблеточка». И на тот свет.

Агапе – это просто желание, мы не должны иметь ненависти ни к кому, даже к врагу. Почему не должны? Оказывается, существует закон такого рода: зло, существующее в душе, неважно к кому или к чему, является ничем иным, как раной, которую человек наносит сам себе. Злоба – это нож, который вонзает человек в свое сердце, ибо злоба в сердце. Поэтому люби врагов, не рань себя ты этой злобой. Не желай ему зла. Поступи, если хочешь, по справедливости, ибо справедливость – это низшая планка нравственности. Да, это уже нравственно – поступить по справедливости – поступи, когда это касается дела, особенно общественной жизни. Тут необходимо совершенно, но не желай зла никому. Желание зла наносит удар по твоему собственному сердцу. Знание этого очень-очень важно.

Ненависть – себе во вред

Всегда приходится приводить пример: кого-то человек ненавидит, а тому и море по колено; а этот весь содрогается от ярости. Кто страдает? Ты ненавидишь – ты страдаешь. И что, тебе это нравится? Врачи говорят: «Не расстраивайтесь, не возмущайтесь, а то у вас может быть инфаркт, у вас может быть инсульт, у вас давление повышается». Даже в плане жизни, обычной органической жизни, и то, оказывается, как вредно ненавидеть кого-нибудь. Кому вредно? Мне. Ты хочешь себе зла? Ненавидь, пожалуйста. Хочешь себе зла? Ну, завидуй, зеленей, как лист березовый. И что ты от этого получаешь?

Законы-то какие интересные! Человек наказывает себя – не Бог наказывает меня, когда я завидую, не Бог, а я. Не Бог наказывает меня, когда я лукавлю, лицемерю, обманываю, лгу и так далее. Когда я гордо смотрю на всех с высоты, когда я тщеславлюсь, и так далее. Не Бог наказывает, не внешний закон, не юридический закон, а человек наказывает себя сам. Оказывается, центром жизни в человеке является он сам. И не приходится удивляться, когда Христа спросили о Царстве Божьем, Он сказал: «Царство Божье внутри вас есть».

То есть Бог, оказывается, внутри, а не на какой-то планете существует. Это не какое-то внешнее существо, которое смотрит на тебя и думает, чтобы тебя наградить или наказать. Это великий закон духовной жизни человека. Как важно знание его! Только, понуждая себя всячески, не давая свободу своей злобе, своей гордыне, своему эгоизму, только таким образом я, оказывается, могу уберечь себя от того зла, которое я могу нанести себе, уберечь себя.

В духовной жизни постоянно подчеркивается, что одним из основных положений ее является то, о котором сказал Христос: «Царство Божье приобретается усилием. И делающий усилие, находит его». Каким усилием? Не захват же. Борьбой со всем тем, что противоречит принципу любви. Ты желаешь зла – ты делаешь зло себе. Ты обманываешь человека – ты обманываешь себя. И так далее. Вот, оказывается, какие интересные следствия проистекают из этого положения.

Эта агапе, то есть любовь, она распространяться должна на всех, без исключения, даже к врагам. А есть и другое греческое слово, оно звучит так: диафесис. Это любовь редкая, это любовь только к отдельным людям. Эта любовь носит совершенно другой характер. Посмотрите, как влюбленные. Речь идет не об этой любви, когда Христос говорит «любите всех, в том числе, и врагов», он говорит только об агапе – мы не должны желать зла никому. А диафесис – это уже особая категория, которая не является заповедью, это совсем другое, это высшая ступень, к которой никто не призывается специально.

Как понять «любить, как самого себя»? «Возлюби ближнего, как самого себя». Ведь это же прямо сказано, и это действительно является своего рода утверждением, исходящим от самого Бога. Как можно любить себя, что это значит, эгоизм? Нет. Это вещь, достаточно, кажется, очевидная – мы же не хотим, чтобы нас осуждал кто-нибудь, клеветал, чтобы рассказывал о наших ошибках, тем более, о наших промахах, недостатках. Правда же, не хотим? Не хотим. Так и относись к другим людям, не рассказывай о них: «Слыхали, как у него-то? Как она-то?» Не хотим? Не делай. Почему? Опять по той же причине.

«Человек, ты хочешь по гвоздям идти?»

Та же самая причина – это закон духовный – любое дурное чувство, которое исходит из нашей души в отношении кого бы то ни было, оно ранит, прежде всего, самого человека. Это один из важнейших законов. Как это важно понять, что грех – это есть раны, которые мы наносим себе. И не надо согрешать против кого-нибудь. Против кого-нибудь согрешать – это значит, ходить по острым гвоздям. «Человек, ты хочешь по гвоздям идти?» – «Нет». – «Зачем ты тогда так делаешь?» Тем более, говорят: «А, теперь все равно». Наткнувшись на один гвоздь, он говорит: «Теперь все равно, могу идти дальше по гвоздям». Вы слыхали такого человека, такого умного, чтобы, наткнувшись на один, побежал по всем гвоздям? Вот это важный закон нашей жизни.

Поэтому, кто хочет себе блага, кто хочет душе своей мира, кто хочет счастья, если хотите, не делай не только зла другому человеку, и не мысли по отношению к нему, не чувствуй, держи себя. Царство Божье, то есть величайшее благо, приобретается усилием, борьбой, а не просто так скатывается к человеку. Кстати, самое главное, что есть в человеке – это его стремление, это понуждение, это борьба со всем тем грязным и низменным, что есть в его душе. Он должен бороться, оказывается, противостоять этому. Таким образом приобретается то величайшее благо, которое мы называем счастьем.

Как-то Христос в одной из своих проповедей сказал: «Не заботьтесь о том, что есть, что пить, во что одеться…» А заканчивается это слово интересно: «…но ищите, прежде всего, Царства Божия и правды его, и это все приложится вам».

Идет постоянная борьба в человеке двух начал: одно начало – совесть, стремление к правде, к истине, к любви, есть же это; с другой стороны, к земным приобретениям, к земным наслаждениям, которые очень хорошо были выражены одним святым. Он назвал три страсти, которые действительно унижают человека – это сластолюбие, сребролюбие, славолюбие. Идет настолько сильная сейчас кампания, когда всю суть человеческой жизни сводят к этому. Посмотрите рекламу, что творится. Не считаются ни с какими ценностями, и о какой совести идет речь? Деньги, а не совесть, деньги, а не истина, деньги, а не правда, деньги, а не религия, деньги, а не вера.

О духовном состоянии нации

Кстати, Запад уже давно погряз в этом. Идет на Россию. Я помню, как игумен Никон (Воробьев) говорил: «Не дай Бог, если Россия откроет границу с Западом, нас захлестнут этой грязью». Грязью какой? Материализмом, грязью мистической, всяких сект, всяких оккультных явлений и так далее. Действительно, посмотрите, открыли границу, и мы видим, что происходит. Посмотрите, как покоряются постепенно, подминают под себя эти вещи – сластолюбие, сребролюбие и славолюбие, как таковые. Идет борьба внутри каждого человека.

Одним из основных законов человеческой жизни является следующий факт, что духовное состояние человека определяет, в конечном счете, все его поведение, все направления его деятельности, все основные его идеи, весь характер творчества – духовное состояние человека.

Что подразумевается под духовным состоянием? Мы уже сейчас говорили, что можно быть и образованнейшим человеком, и глубоко развитым, и этичным в своем поведении, и в то же время вся его душа может быть наполнена вот этими тремя рогами. Образованнейший человек, культурнейший человек, эрудиция колоссальная, и весь в сластолюбии, сребролюбии и славолюбии, то есть душа человека оказывается пораженной вот этими вещами. Когда она поражена этим, весь характер и все направление его жизни идет в этом русле, а не в каком-либо другом.

Христианство призывает освободиться от этих идолов, именно идолов. Не поклоняйся идолам, поклоняйся истине. Дух творит себе все соответствующие формы – это очень важно. Именно духовное состояние человека – оно определяет всю жизнь человека и общества, и народа. В человеческом обществе, в народе происходит некое суммирование положительных и отрицательных вещей, которые и определяют все формы нашей народной жизни. Это очень важно знать.

Совсем не случайно происходит, когда разные конфликты, мятежи, всякие неурядицы, политические дрязги, экономические кризисы – это совсем не случайно, все обусловлено, в конечном счёте, духовным состоянием нации. А это духовное состояние нации оформляется из чего? Минус-плюс, минус-плюс, минус-плюс – и идет. Оформляется из наших составных элементов, каждым из которых является каждый из нас.

Если попытаться говорить просто, то самую суть верного состояния человека составляет понимание того, что я совсем не тот, кем я должен быть. Это не задушенный голос совести, это стремление к святыне и чистоте. Это то, что иногда пугает очень многих людей, не понимающих этого слова, но оно имеет глубочайший смысл, это то, что на языке религиозно-аскетическом именуется – смирение.

Потому что существует закон – истинная, правильная любовь возможна только при наличии вот этого чувства смирения. Когда я вижу, какие у меня недостатки, когда я вижу, что меня не тронь, иначе пойдет вонь, то я отношусь и к недостаткам других людей с большим великодушием. А что такое великодушие? Разве это уже не любовь? Это уже любовь к человеку. Я не буду рассказывать о его тех-то и тех-то делах, я не буду осуждать, мне стыдно осуждать, когда я вижу самого себя.

Вот этим элементом, самым необходимым в духовном отношении, для человека, является – я употреблю термин мне совершенно не симпатичного человека, Фрейда – самоанализ, некое самонаблюдение. Когда Христос только пришел, первыми Его словами были: «Покайтесь». Тот человек, который не видит причины к покаянию, который видит себя только хорошим, это ужасный человек. В нем и гордыня, и тщеславие, и все прочие страсти развиваются. Дух чем определяется? Наблюдением за собой, пониманием того, что я не тот, кем я должен быть, и отсюда проистекающим смирением.

Не смиренничанием, а смирением, то есть пониманием, кто я есть на самом деле, и соответствующим отношением ко всем другим людям. Вот это духовное состояние – оно в высшей степени важно. Кстати, скажу вам, что наш народ в наибольшей степени обладает этим свойством – мы всегда чувствуем, что мы не те, далеко не те, кем мы должны быть.

Иван Васильевич Киреевский – это один из выдающихся философов XIX века – писал: «А западный человек всегда доволен собой, доволен своим нравственным состоянием. Единственное, о чем он мечтает, как бы показать себя, каким надо быть. Каким надо быть? Таким, каким являюсь я», – так он описывает. Но нет такого народа, который нельзя было бы развратить. Если мы сейчас под влиянием этой западной грязной волны пойдем по пути этих трех жутких страстей – сластолюбия, сребролюбия, славолюбия – в результате потеряем этот закон, потеряем это видение себя, понимание того, кто мы есть на самом деле, и потеряем важнейшее в человеческой душе – способность любить.

Русский народ всегда отличался способностью любить. Я помню, в Германии однажды был вечер у нас, и встает один старый немец и говорит: «Я был в плену в России. Вот однажды мы, пленные немцы, проходили через деревню. Вышли люди, женщины, в основном, мы уже стали прятаться и сжались – сейчас нас побьют камнями, потому что они смотрят, и что-то в руках у них есть. А они хлеба нам дали! Мы были потрясены». Этот немец заплакал! Заплакал, говорит: «Такого я никогда нигде не встречал и, думаю, не встречу. Какой русский народ!»

Если мы хоть немножко будет сохранять это, если не поддадимся этой западной ужасной, грязной волне дикого материализма, который убивает в душе буквально все на свете, то я думаю, что мы сохранимся тогда.

Фото: «Русь Православная»

Вопросы:

– Почему мы молимся, читая ветхозаветные псалмы, ведь в них много агрессии к врагам видимым и невидимым? Не противоречит ли это евангельской заповеди о любви к врагам?

– Апостол Павел говорил, что Ветхий Завет – это своего рода тень или прообраз, образ того, что должно быть. Образ, некая притча, как аналог. Все эти выражения о ненависти, об отмщении, когда Богу даже приписываются такие выражения: «Мне отмщение, Я воздам», – понимаются в христианстве в переносном смысле. Все это относится не к врагам-людям, а к врагам духовным, духам, как об этом пишет апостол Павел: «Наша брань (наша война) не к плоти и крови (то есть не к людям), а духам злобы поднебесным».

Помните, например, Великим постом «На реках Вавилонских»? «Блажен, кто возьмет и разобьет младенцев твоих о камень». В Ветхом Завете для них это имело прямой смысл, к сожалению. Для христианства этот смысл совсем другой – духовный смысл: как только появилась злая мысль, не развивай ее ни в коем случае – тут же отбрасывай, тут же! Иначе потом всё, ты не остановишься, этот младенец тут же вырастает, и уже тебя хватает и делает рабом, и ты себе места не находишь, мечешься от этой злой мысли, которая у тебя возникла. Тут же погибают младенцы твои.

Какой камень? Под камнем разумеется Христос. То есть во имя Его помни о том, что этими злыми мыслями я себя наказываю, себя уничтожаю, себя мучаю. Разбивай, пока не поздно, именем Христовым, кто может, молитвой, и так далее, не давай им волю.

В нашем богослужении очень много ветхозаветного элемента. Просто взяли оттуда уже канонические тексты, взяли и использовали. Но, к сожалению, у нас просвещения такого в школах нет, чтобы пришли и сказали: «Видите, «На реках Вавилонских», понимаете?» Да, когда-то имело прямой смысл, ужасный. Сейчас это имеет смысл, как оказывается, духовный.

А в отношении Бога – это же так называемые антропоморфизмы? Бога представляют человекообразно. И представляют – у Бога десница, правая рука, у Бога левая рука. Помните первые строки Библии? Адам спрятался от Бога. Вы представьте себе. Ах, бедный Бог: «Где ты, Адам?» Ну, где же Богу знать, где Адам? Все это такие антропоморфизмы, за которыми скрывается смысл совсем не тот, не примитивный. Это для ребенка смысл. И очень жалко, если мы будем понимать Библию по-детски. Что прилично ребенку, то неудобно для взрослого.

Мы должны знать, что смысл всех ветхозаветных, в частности, псалмов совсем не в прямом их значении, а в переносном, духовном. Духовный здесь смысл всюду подразумевается.

– Глава 20 от Матфея: «И всякий, кто оставит дома или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей ради Меня, имени Моего, получит во сто крат и унаследует жизнь вечную». При каком состоянии духовном или социальном может быть исполнена эта заповедь, особенно в отношении слов «оставит отца, мать и детей»?

– Каждый человек оказывается в такой ситуации. Если он верит, что есть вечная жизнь, что есть вечное воздаяние, что эта жизнь, земная, является только подготовительным этапом к бесконечной жизни, никак не самоцелью, то он должен соответствующим образом и оценивать свою земную жизнь и деятельность.

Из Финляндии мне рассказывала одна девушка, как мать говорит ей: «Что ты ходишь каждое воскресенье на службу? Ну, сходи на Пасху, ну, ладно, на Рождество, – то есть наоборот, там важнее Рождество, конечно. – И все. Чего ты каждое воскресенье ходишь, что тебе там делать? Брось ты вообще всю эту ерунду!» Как тут быть?

Под словом ненависть здесь говорится «возненавидь отца и мать» – не злоба же, совсем нет. А речь идет о чем? Человек не потеряет смысла своей жизни. Смысл твоей жизни – в жизни, а не в смерти, которая миг – и эта жизнь окончилась, причем никто не знает, когда. Причем жизнь – это действительно миг. В каком возрасте ни спросите: «Как вы, помните?» – «Да, помню». – «Ну, и как?» – «Как сон, прошло все». Есть сны хорошие, есть сны плохие. Как сон пролетело.

Вот и возникает вопрос, если человек действительно искренне верующий, и он убеждённый, верит, что эта будущая жизнь есть, что это благо, и жизнь человека в этом состоит, то он должен, конечно же, в данном случае выбирать. Если мне скажут: «Или – или… Или ты бросаешь это твое заблуждение и твою церковь, и этого Христа – или пошел вон!» Вот о чем идет речь, в каком смысле «ненависть». А не в том, чтобы причинять какое-то зло родителям. Человек, если христианин, он со своей стороны, должен, насколько может, постараться убедить и сказать: «Вы не веруете? Ну, пожалуйста, это ваша воля, а я верую, я уважаю ваш образ жизни, но не мешайте и мне тоже жить по-христиански».

Два направления жизни, которые несовместимы, невозможно совместить – вот о чем говорит Христос, о какой ненависти и любви говорит. «Если кто возлюбит отца или мать больше, чем Меня, недостоин быть Моим учеником». Конечно, это что за верующий человек, который верит в вечную жизнь и готов ее променять? И на что? На миг этого существования. Странно! Тогда во что ты веришь, непонятно.

Так вот, когда можно это не противопоставлять, это надо сделать, надо постараться, насколько возможно, убедить. Но иногда это невозможно бывает. И тогда что делать? Тогда, конечно же, я должен предпочесть вечность, а не то, чтобы сохранить какой-то миг, то есть отказаться от веры, отказаться от убеждения, отказаться от того, что является истиной для меня, то есть противостать против этой истины фактически – вот, о чем идет речь.

– О цели христианской жизни преподобный Серафим Саровский говорил: «Лишь только ради Христа сделанное доброе дело приносит нам плоды Святого Духа. Враг научает творить добро ради добра, не обращая внимания на благодать, им приобретаемую». Как правильно делать добрые дела, чтобы они были только ради Христа. Чем отличается доброе дело, сделанное ради Христа, от доброго дела, сделанного ради одного добра, а не ради Христа?

– Тут идешь, нищих довольно много бывает подчас. Можно дать копейку одному, другому. Можно не давать, конечно, а можно и дать. Наша психология подчас такая: мы думаем, что Богу очень нужно, какую свечку мы поставим, кому, что мы сделаем и дадим, какие стены мы построим, какой купол позолотим, сколько вычитаем мы молитв – как будто Богу это все нужно. Ему ничего не нужно. Что нужно любви? Когда человек любит, что он ждет? Он ждет только ответной любви, больше ничем, ничем вы не замените ее.

Так вот и в данном случае, то доброе дело, которое делается ради исполнения заповеди. Что такое заповедь? Меня любит вот тот-то, я знаю, я могу проявить свою ответную любовь. Только как? Исполнив его желание. Я только ради этого это сделаю, не ради чего-нибудь другого. Мне неважно, что обо мне кто скажет. Хвалить меня будут или ругать, я люблю, потому что я хочу этому, любящему меня человеку, так хочу ответить любовью. Чем? Исполнить его просьбу. Вот это бескорыстно будет.

А могу исполнить с расчетом: «Я тебе – ты мне». Это мы делаем очень часто. Еще бы! С этим человеком надо познакомиться. Да, через него можно многое сделать. Вот здесь я жертвую столько-то. И на стене храма табличка: «Трудами такими-то благочестивейшего человека построен этот храм». Слава тебе, Господи. Можно делать добро, так называемое, ради тщеславия, ради расчета, ради славы. Все это – не ради Бога, все это негодные побуждения, о которых стыдно даже и говорить в человеческом обществе. А можно делать совершенно бескорыстно. Бескорыстно, только по любви, например, по благодарности, то есть никаких задних мыслей у меня нет. Вот это деяние, которое делаем мы действительно ради Бога.

У одного святого отца очень интересное есть замечание, он пишет: «Лучше ты помоги нуждающемуся человеку, чем подавать свои даяния в храм Божий». Вы слышите? Паисий Святогорец, знаете, что сказал? Это в настольном календаре этого года, его изречения там, и он пишет: «Прошу вас, богатые люди, не давайте ничего афонским монахам, иначе они развратятся. Не жертвуйте». Действительно, особенно наши, люди есть богатые, особенно русские люди: «Господи, что мне стоит миллион-другой, построить келью такую, что все будут ахать!» Называется келья – дворец. Не давайте. Делайте ради Бога, ради исполнения заповедей, и не по каким-то чувствам, влечениям, порывам эмоций. Иначе тогда это может оказаться не добром, а злом, о чем и говорил преподобный Серафим Саровский.

– Правильно ли я понимаю, что поминовение о здравии на проскомидии – это заочное причащение Христовых Таин? То есть человек готовился к причастию, по какой-то причине уважительной – послушание, болезнь – не смог быть на богослужении, тогда подают записку с его именем на проскомидию, и он причащается заочно, то есть духовно?

– Нет, неправильно. Поминовение на проскомидии означает – более усиленная молитва об этом человеке, усиленная только потому, что здесь человек, подающий это, подает не просто о молитве, а он подает эту записку о той молитве, которая является особенно сильной, это молитва евхаристическая.

Здесь, по сути своей, как, кто – это вопрос другой, это вопрос его совести. Но когда священник предстоит перед самим Христом, представляете, какая должна быть молитва? А уже апостол пишет: «Усиленная молитва очень помогает человеку».

А думать, что уже подача на проскомидию причащает того человека Тела и Крови Христовой – это, конечно, неверно, это слишком мы далеко идем. Евхаристия тем и отличается, что мы причащаемся здесь не просто духовно, а духовно-телесно. В других таинствах верующий искренне человек получает милость Божию и благодать Божию. Как? В духе, духовно. А здесь духовно-телесно, то есть само тело наше даже приобщается евхаристии, приобщается к Христу, и тело, а не просто дух, то есть весь человек тогда приобщается ко Христу. Поэтому говорить о том, что можно через эту записку как-то причаститься – это, конечно, глубокая ошибка.

– Святитель Игнатий (Брянчанинов) учит, что прощение грехов совершается при трех условиях – признание греха грехом, раскаяние и желание впредь не грешить. Самое трудное – раскаяние. По каким признакам человеку неопытному можно понять, что раскаяние совершилось?

– Прощение у какого-то человека – вы здорово подвели его, подвели – потом просим у него прощения. Интересно, что мы подразумеваем в данном случае под своим: «Ах, прости меня. Это, я не знаю, что со мной произошло, не знаю, ради Бога, прости!» Мы можем и должны именно вот так решить. Например, каюсь, что осуждаю, и я знаю, что опять буду судить. Есть грехи какие-то – это просто беда сущая. Ну, никуда просто не денешься от них. Единственное остается, стараешься, держишься, правда, но потом вбок толкнул кто-то, и ты опять думаешь: «Вот тебе и на!» Есть грехи, с которыми мы никак не можем справиться, которые показывают нам, насколько же мы больны, все в чирьях. Чирей в народе называется «барин», а к барину не прикоснись, так и ко мне тоже – не прикоснись ни с какой стороны, попробуй только, сделай мне замечание, скажи, что я не умный, а дурак, я вам покажу. Скажите, что я плохой, а не хороший.

Я очень легко решаю, кто хороший человек, а кто плохой, очень легко. Вы, наверное, уже чувствуете. Хороший – тот, кто ко мне относится хорошо, тот, кто меня хвалит, тот, кто обо мне говорит хорошо. А плохой? Тот, кто меня критикует, он дурак, он не понимает просто, не умный, и все. А что с ним сделаешь, если он не умный?

Это просто надо понимать, что такое искреннее покаяние. Оно связано с этим. И здесь касается наиболее серьезных грехов – воровство. Или измена. Измена в семейной жизни или другой. Уже не говорю, убийство. Здесь, само собой, понятно. Такие серьезные грехи, о которых действительно у человека только одно может быть покаяние – больше не повторять.

А есть грехи, которых мы никак не можем избежать. Тут надо хотя бы немножко: слабак несчастный, ты думаешь, что ты здоров, а ты болен. Такой мелочи не можешь даже воздержаться. Если в отношении крупных грехов просто полное прекращение, то в отношении так называемых мелких грехов – попытка воздержать себя, удерживать себя, насколько это только возможно.

– Святитель Игнатий (Брянчанинов) в одном из своих писем пишет, что неприлично человеку, живущему в свете, углубляться в рассматривание своих грехов, но если не разбирать грех, то как найти причину, а, соответственно, начать борьбу?

– Такие мысли, чтобы понять, надо понять ту обстановку, в которой живет данный человек. Есть очень мнительные люди, именно мнительные. Есть, которые достаточно трезво и прямо смотрят на свое поведение и оценивают: да, я веду себя явно легкомысленно, веду себя праздно, стремлюсь только ко всякой чепухе. Вдруг, когда такой человек, который читает романчики, непременно в театры, в танцах и так далее – ему еще анализировать свои грехи! Тут они и так очевидны всем, тут нечего анализировать, все они вот.

О каком анализе говорит Игнатий (Брянчанинов)? Совсем о другом. Рассмотрение своего греха – это особое дело, которым может заниматься человек, правильно находящийся хотя бы в относительном уединении, находящийся в атмосфере церковной жизни, а еще лучше сказать – в атмосфере монастырской жизни. Там – да. Как узнать, кто я? Очень просто – какие мне мысли приходят? Та-а-к. Как я к ним отношусь? Ого! Что ты с ними делаешь? Эге! Вы слышите? Вы слышите, что такое рассмотрение уже своих грехов? Речь уже касается внутренней жизни.

Игнатий (Брянчанинов) был аристократом, и переписывался с такими же аристократами. А что такое светский образ жизни? Мы можем хотя бы отчасти это понять, если посмотреть только на правила поведения. Если вы могли читать книжечку о правилах светского поведения этих людей высшего света – да вы ахнете! Умрешь просто, какие они должны наносить визиты, где оставлять карточки, где нужно пригласить, где надо поехать на какой-то бал, что нужно сделать и как говорить – вы знаете, сколько условностей. Вот этим светским людям заниматься тем, что у меня там вовнутрях! Вот он и говорит: «Это не ваше дело, с вас достаточно и так того только образа жизни, который налицо показывает, что у вас почти ничего христианского нет». Язычники! Вот, о чем идет речь.

– Прелесть – как определить ее, и как от нее предостеречь. Каковы признаки непрелестного наставника?

– Дело в том, что само наше ощущение, что я хороший же человек. И попробуйте мне сказать, что я – плохой человек, я вам тогда покажу, где раки зимуют. Вот – уже первая прелесть. Я не вижу своих болезней. Я не хочу сказать, что я должен себя засуживать. Нет, а я не вижу практически. Я, в общем-то, хороший, но кое-что есть, но я схожу на исповедь, дам отчет о проделанных грехах, выйду из-под фартучка, и, как ни в чем не бывало. Вот она – уже прелесть. Если это ощущение есть, все, можете быть спокойны – в прелести, больше ничего не надо.

И потом, что такое прелесть? Пре – это частица, говорящая о превосходной степени. Мы знаем, что такое лесть. А прелесть – в высшей степени лесть. Кому? Себе. В чем она познается? Прежде всего, в осуждении других: «Я бы такого никогда не сделал, как эта паршивая». Или: «Как он». Или: «Как этот Путин». Или Медведев, или Патриарх, или еще начальник.

Осуждение – один из самых ярких признаков прелести. Я вижу себя лучше, чем эти вот люди, о которых я говорю. Я вижу себя лучше других – это одна из самых ярких характеристик. Человек же, который стремится жить по заповедям, очень скоро начинает видеть, насколько он живет не по заповедям. Не может не осуждать, не тщеславиться, не обманывать, не лукавить, не притворяться, не гордиться, не жадничать, не объедаться. Только начни за собой следить – и все, только «караул» кричать. Оказывается, я ничего не могу: не, не, не.

А что же могу? Даже не знаю, что сказать. Тот, который начнет наблюдать хоть немножко за собой, увидит. Таким образом, если он начнет это делать, начнет понуждать себя хоть немножко бороться с этими вещами, и начнет обязательно молиться: «Господи, помилуй меня, как молиться?» Вот слукавил, и тут же: «Господи, прости меня». Обманул – тут же: «Господи, прости меня». Тут же, а не думать, что покаяние – нужно к священнику идти, и только тогда. Нет, тут же надо от всей души: «Господи, прости меня». Больше ничего не требуется. Только от души это сказать, а не языком болтать, и тогда постепенно человек начнет действительно видеть себя, кто он есть на самом деле, то есть насколько болен духовно. И так постепенно пелена начнет сходить с моих глаз. Так постепенно человек будет освобождаться от этой прелести, в которой мы все, увы, находимся.

Но прелесть и в другом смысле, о котором пишут подвижники. Речь идет о тех, кто начинает усиленно подвизаться. Усиленные посты, гораздо большие молитвы, гораздо чаще исповедь и причащение, исполнение всех церковных установлений. Хорошее дело? Хорошее. Но хорошее, еще какое но. Предупреждают святые отцы, что это усиленное, так называемое, это телесное или внешнее делание, это исполнение всего, не сопровождаемое наблюдением за тем, как я исполняю заповеди Божьи, – не церковные установления – посты, правила – это все церковные установления. Принятие таинств – это все церковные установления. Если не будет наблюдать за собой, как он относится к заповедям Божиим, как говорят, «можно съесть пескарика, а закусить человечком». Ох, какой хороший постник. Слышите, я пощусь, а осуждаю направо и налево. Что проку от такого поста? Что проку от того, что ходит, исповедуется, причащается, а сам всех готов растерзать: «Ты не так стал, ты не так крестишься. Так надо подходить, уйди отсюда, тут я стою». Чего только не встретишь. Дикие фанатики подчас.

Итак, о чем говорят отцы? Вот это исполнение церковных предписаний без самого тщательного обращения внимания на исполнение заповедей Божиих, приводит человека к тому что мы говорим: он впадает в прелесть, в гордыню. Как святитель Феофан говорил: «Сам дрянь – дрянью, а все твердит: «Несмь, якоже прочие человецы»». Вот она – гордыня, какая бывает.

Помните, у Достоевского в «Братьях Карамазовых», там Ферапонт, по-моему, лжестарец – это особая прелесть уже, когда кажется – подвижник, постник, воздержник, молитвенник и мнит о себе, что он уже все – свят и пересвят. Избежать можно только таким образом – вниманием к своей жизни: «Что я? Кто я?» Не могу не осуждать, не могу не болтать, только и жду развлечений. Один не могу и минуты побыть – надо кому-нибудь звонить или включать телевизор. Весь бедный, как одержимый. Это внимание к себе дает возможность избежать человеку мнения о себе, как говорят отцы, то есть прелести.

– Святитель Иоанн Златоуст пишет: «Кто не верит Создателю Вселенной, как бы обвиняет истину во лжи, тот какое может заслужить когда-либо прощение? Эти люди имеют притворный вид, и, надевая личину кротости, под овечьей кожей скрывают волка. Но ты не обольщайся, а еще более возненавиди такого, по тому самому, что он пред тобою, таким же, как и он, рабом, притворяется кротким, а не чувствуешь против себя, против собственного своего спасения». В каких случаях или кого современный православный христианин может с чистой совестью справедливо осудить или возненавидеть?

– Есть гнев праведный, есть гнев ложный. Обратите внимание в Евангелии, сколько раз мы читаем, что Христос, с гневом посмотрев на этих законников, фарисеев, говорит им: «Змеи, порождения ехиднины, гробы окрашенные».

Гнев праведный, когда мы живем в обществе и когда мы видим человека, который претендует, как кажется, на святость, на правильность своих поступков, а на самом деле лицемерен, врет и лжет, то здесь действительно возникает праведный гнев. Но почему он праведный? Во-первых, потому что здесь совершается какое-то зло и преступление. Но очень важна и вторая сторона – я, тем не менее, понимая, что он поступает негодно, по-негодяйски, не желаю ему зла, у меня нет к нему ненависти. Но я считаю, что если это бы это возможно было, то нужно, например, на работе, такого человека действительно убрать. Почему? Потому что он вор, и он причинит несчастье очень многим людям.

Тут идет оценка деятельности другого человека. И эта оценка может носить характер деловой, характер справедливости. Но может начаться не оценка, а осуждение человека – разные вещи. Оценивать я должен. Если я, например, начальник, я должен оценивать – годится человек этот или не годится. Вижу, нет. Потому – врет, не делает, сочиняет, приписывает. Я не осуждаю, я оцениваю. Я понимаю, может быть, я бы на его место попал, может, и я бы таким был, не знаю. Но то, как он делает, это не хорошо, и я это вынужден констатировать. Потому что я обязан, чтобы дело шло нормально.

А насчет осуждения – нет, я не знаю, может быть, я хуже бы стал. Так вот, одно – гнев, связанный с необходимой оценкой того или иного явления, но без желания человеку зла, как такового: за то, что он лукавит, надо бы ему сделать то-то и то-то. Одно дело – рассуждение о данном человеке в силу необходимости, другое дело – осуждение. Мы же осуждаем всех направо и налево. Нас никто не спрашивает. Наши эти суждения не меняют ни на одну йоту дело. Возьмите хотя бы политическую жизнь или экономическую. Мы только срываем свои чувства, и больше ничего.

А вот рассуждение необходимо всюду, и в церкви тоже. Когда мы видим человека, который вместо исполнения своих церковных обязанностей на самом деле ведет себя самым непотребным образом, да, этот человек не достоин пребывания здесь. Если это от нас в какой-то степени зависит, мы должны что-то сделать, конечно.

Недавно я прочитал интересную вещь, что, в Молдавии или в Приднестровье, какой-то бесноватый там. Мне прислали даже видео на телефон. Батюшка, бывший артист, кстати, верхом сел на этого бесноватого. Этого батюшку по бокам два мужика поддерживают, тот орет и вопит, ползет, а батюшка на нем едет – это изгнание беса. Ну, вы подумайте, какое явление! Видимо его артистическое прошлое так в нем действует. Что здесь? Осуждение.

А рассуждение – обязательно требовать, что это безобразие, конечно. Очень жалко, если там местный епископ не обратит внимания на такие штучки. Мы скоро тогда церковь превратим, не знаю, в сборище кого.

Видите, не смешивать рассуждение и осуждение. Рассуждать обязаны. Обязаны, особенно, когда мы поставлены, мы должны рассуждать. Осуждать мы никогда не обязаны. Это грех.

– У святых отцов есть понятие «окамененное нечувствие», когда у человека не вызывает должных чувств ничто святое. Можно ли приступать к таинству исповеди в таком состоянии? Как оживить свое сердце, чтобы чувство покаяния присутствовало во время исповеди?

– Я до сих пор не знаю, можно ли приступать к причащению, если осуждаю, празднословлю, тщеславлюсь, объедаюсь. «Окамененное нечувствие» является одним из грехов тоже. Эта окаменелость является следствием нашей невнимательной жизни. Мы нисколько не думаем о заповедях. Гвозди – так гвозди, пойдем по гвоздям. Если не гвозди, битое стекло, ну, пойдем босиком по битому стеклу, и плевать нам, когда мы не думаем об этом.

И второе, это беда наша – мы совершенно не учимся молиться. Мы очень ловко, ух, как ловко, просто позавидовать можно, голова кружится, как мы ловко подменили молитву. Чем? Или посещением храма, или вычитыванием молитв. Но не молиться, только бы не молиться. Я в храм сходил, слава Тебе, Господи, я помечтал там. Может, с кем-то поговорил, послушал отчасти иногда, как так хор поет. Кого-то поругал: «Орут, паршивцы». Или напротив, хорошо. В общем, или присутствием за богослужением, или вычитыванием молитв.

Это бедствие страшнейшее, это не только нашего времени, но и сейчас страшное бедствие. Можно всю жизнь пробыть, кажется, православным христианином и не помолиться. И не помолиться! А если молимся, только когда? Или когда здорово заболеем, или кто-то у нас заболеет, или какое-то несчастье случится, вот тогда – да, тогда я буду: «Господи, дай мне благо на земле».

Святитель Игнатий (Брянчанинов) прямо пишет: «Необходимо начать учиться молиться. Истинная молитва только тогда является молитвой, когда совершается с вниманием», – с вниманием к содержанию, к словам молитвы, когда мой ум в молитве, а не где-нибудь.

И покаяние. Что значит это слово «молитва»? Молитва – это мольба. Необходимо покаяние, потому что постоянно живем не так. Молитва, совершаемая без внимания и покаяния – это не молитва, это самообман. В результате, конечно, мы ничего не чувствуем, и наступает окамененное нечувствие. Молитва как воздух, а здесь никакой молитвы.

Как-то одна женщина задала вопрос: «20 или 30 лет я хожу в церковь, и я, какой была, такой и, вижу, остаюсь. Как это понять?» Вот так и понять. Мы, кажется, верующие, кажется, обращаемся к Богу, а к Богу-то и не обращаемся. Бога-то в свою душу не пускаем, потому что нет ни внимания, ни искреннего покаяния. Без молитвы религия невозможна. Человек только тогда соединяется с Богом, с Духом Божьим, когда наш дух внимателен и покаянен, тогда происходит единение с Богом, тогда происходит очищение нашей души, тогда мы хоть немножко начинаем понимать, что такое христианство.

Учиться надо молиться. И святые отцы заповедуют нам: «Начните учиться молитве с краткой молитвы, когда вы сможете эту молитву произнести со вниманием». Как? «Господи, Иисусе Христе, помилуй меня»». Вот, не рассеялся, представьте себе, не улетел в Австралию. Надо начать учиться и постепенно одну, три, пять, десять. Когда? В любое время. В церкви? Конечно, особенно. На работе? Да. В дороге? Верно. Стоишь, лежишь? Тоже. Учиться надо. Если мы не будем учиться молиться, мы так и останемся и сто, и двести, и тысячу лет. Каким ты был, таким остался. Помните.