Даже по телефону чувствуется, что у Елены – голос давно плачущего человека: когда человек пытается успокоиться на какое-то время, потом снова накатывает, а мир вокруг уже постоянно воспринимается через плотную стену слез.
Мы встречаемся через некоторое время после визита опеки.
Обычная квартира обычной семьи с детьми – игрушки, большая икеевская змея, на двери постер со смешариками, явно наклеенный не родителями, то есть позволяют украшать квартиру детям и по их вкусу, шведская стенка.
На кухне, на большом столе, рядом с графином с водой, фруктами и крекерами – стакан с карандашами и фломастерами.
– Из опеки пришли отличные женщины, – рассказывает Елена. – Я сама была заведующей отделением по профилактической работе с детьми, оказавшимися в трудной жизненной ситуации и социально опасном положении. Сама работала с опекой. Если бы я знала, что со мной такое приключится… Первое время ходила и говорила: «Ущипните меня, пожалуйста, этого не может быть, это сон». Такого просто не может быть, понимаете.
Елена
Елена пытается успокоиться, но потом снова начинает плакать. Тогда старшая дочка, десятилетняя Лиза, обнимает ее и старается успокоить:
– Мамочка, не плачь! Все будет хорошо. Ты – герой.
– Я не хочу быть героем, – уже в мою сторону говорит Елена. – Я хочу, чтобы при мне остались мои дети, я просто хочу быть с детьми, с мужем. Больше мне ничего не надо.
Приходит глава семейства. Младшие девочки гуляют с родственниками – во время визита опеки все должны были быть в сборе, и время прогулки сильно сдвинулось.
Елена с дочерью Лизой
Петр называет себя гражданским активистом. 3 августа на акции протеста Хомские, поскольку им не с кем было оставить детей, взяли их с собой в центр Москвы, где проходил митинг. Но в толпу они специально не входили, гуляли рядом, неподалеку. То есть, с одной стороны, выражали свое мнение, с другой – специально в гущу событий не стремились, а просто гуляли с колясками. Никаких претензий от сотрудников правоохранительных органов к ним не было. Но в итоге – попали в объективы фото- и видеокамер.
Фотографии и видео Хомских с детьми появились в соцсетях:
– Пошли комментарии многочисленные от ботов, что «таких» надо лишать родительских прав, и я понял, что вскоре начнется, – говорит Петр.
Петр
«Приезжай – будешь моей женой»
Петр и Елена познакомились через православный сайт знакомств.
– У меня был сложный период, я был после развода, причем не по моей вине, – говорит Петр. – Священник, к которому я ходил постоянно, сказал мне: «Тебе нужно жениться, вины в разводе твоей нет, ты был против, а по складу ты – человек семейный, загнешься один». Я начал искать, знакомился с девушками, с женщинами уже с детьми. Но той, с которой хотелось создать семью, как-то все не встречалось.
То, что семью нужно создавать именно с Еленой, тогда жившей в Кемерово, Петр понял еще до знакомства вживую, даже не видя фотографии, и позвал в Москву.
– Как в старину невест выписывали из далеких краев, – говорит Петр. – Я так и позвал: «Приезжай – будешь моей женой».
Супруги в унисон говорят, что буквально сразу поняли, насколько они друг другу соответствуют, внутренне близки.
Петр и Елена Хомские
– Еще когда начали перезваниваться, я понял, что это просто моя копия в женском варианте, – говорит Петр и продолжает: – Недавно мы нашли наш с Леной символ, говорящий о том, насколько мы поддерживаем друг друга, насколько мы вместе.
Петр показывает мне рисунок в телефоне: симпатичный добрый мультяшный дракончик – одно тело и две улыбающиеся головы.
– Честно, у нас не было никаких притирок, – вспоминает Елена. – Притирки были не к мужу, а к Москве. Я 32 года прожила в городе Кемерово. У меня была там любимая работа, друзья, у меня там мама, у меня там сестра, а потом раз, и от всего оторвалась. О том, что сейчас с нами происходит, мама пока не знает, хорошо, что она не зарегистрирована в соцсетях. Не представляю, что с ней будет. Она недавно перенесла операцию на сердце.
Стандартный вопрос, который обычно звучит на «семейных» интервью, – что особенно тяжелого вам пришлось пережить вместе, – я Хомским не задаю. Потому что они в данный момент это тяжелое переживают. Хотя было всякое – и анафилактический шок от таблетки супрастина, которую Елена выпила, чтобы снять покраснения, и в итоге чуть не погибла, и какое-то время отсутствие жилья. Все преодолели, справились.
Лиза: «В этом сюжете на скатерти заложена глубокая историческая ошибка»
Лиза предлагает чай, когда я отказываюсь, говорит, не хочу ли тогда «вкусняшек». Лиза ходит в музыкальную школу, в школу искусств при Третьяковской галерее, занимается с репетитором по английскому языку, посещает бассейн.
– Хотите, я вам сыграю? – предлагает Лиза и идет к инструменту.
С раннего детства Лиза – рассудительный ребенок. В семье любят вспоминать, как, когда Лиза ходила еще в детский сад и туда пришел новый мальчик, устроивший в раздевалке истерику, девочка посмотрела на это, потом обернулась к маме со словами: «Что он плачет? Неужели непонятно, что коллектив хороший?»
Лиза
– На эту Пасху вообще у нас интересный случай получился, – рассказывает Елена. – Я встретила папу подруги дочери, у которой Лиза была в гостях, и он мне рассказывает: «Лиза нас всех потрясла. Подошла к столу и говорит: «В этом сюжете на скатерти заложена глубокая историческая ошибка». Я чуть со стула не свалился».
– Просто я хожу на исторический кружок, – объясняет для меня Лиза. – А ошибка была в том, что на столе – слишком много красного цвета. Красный цвет раньше был очень дорогой, поэтому все как-то справлялись без него. Потому и глубокая историческая ошибка.
Несколько лет назад папа придумал для Лизы систему баллов. За какие-то моменты, касающиеся учебы, домашних дел, занятий спортом, она баллы получает. Их можно накапливать, потом – обменять на что-то: вещь, игрушку и даже поездку.
Если Лиза хочет получить дополнительные баллы, она просит у папы тему для доклада, сама ищет в интернете информацию, читает ее, разбирается, а потом своими словами рассказывает родителям. Темы могут быть самыми разными – «Изготовление бумаги», «Как устроен планшет», «Как делается стекло», «Чем дышат лягушки, легкими или жабрами?»
Лиза с папой
У Лизы много увлечений, в том числе – динозавры. Тем более, папа – географ по образованию, сейчас работающий в области IT-поддержки, может рассказать все в деталях.
– Это же особый, удивительный мир, – поясняет девочка.
– Каждый Отличный Студент Должен Курить Папиросы. Ты, Юра, Мал – Принеси Нам Четвертинку, – Петр говорит стишок, по которому в студенчестве запоминали исторические периоды. Потом переводит для непосвященных, то есть для меня, Елена и Лиза в курсе: кембрий, ордовик, силур, девон, карбон, пермь, триас, юра, мел, палеоген, неоген, четвертичный.
Аня: «Мой сестренок!»
Ане три года, и она очень похожа на Машу из мультфильма «Маша и медведь». Так же не может усидеть на месте, и так же донимает старшую сестренку со словами «Поиграй со мной. Поиграй со мной».
В младшей сестренке она не чает души, ругается, если не дают покачать, и при любом подходящем случае громко кричит: «Мой сестренок! Мой сестренок!»
Когда мама или папа с Аней на прогулке, родительский взгляд не может ни на минуту расфокусироваться, потому что подвижная девочка любит резко стартовать и бежать в любом направлении, хохоча и прибавляя скорость, когда ее пытаются догнать. Так что родители не расслабляются.
Аня. Фото из семейного архива
– Если она видит лужу, ей обязательно надо в ней попрыгать, даже маленькая лужа, считает Аня, это хорошо, – говорит Петр с улыбкой.
Елена показывает мне видео на телефоне – 12 августа Ане как раз исполнилось три годика. Она задувает свечи на именинном торте, радуется и просит родителей их снова зажечь, чтобы снова задуть. И так раз пять. А еще в этот день Аня первый раз была в цирке.
– Я лучше всех укладываю Анечку спать, – гордо говорит Петр. – Мы с ней читаем Чуковского. Уже выучили практически всё, весь репертуар – «Муха-Цокотуха», «Тараканище», «Айболит». Раньше я ей читал книжку, она уже выучила, теперь она меня усыпляет и «читает» мне книжку. Однажды в субботу я ненадолго вышел на работу и, поскольку дочку не с кем было оставить, взял ее с собой. И теперь она каждое утро просится со мной «работать».
Еще Аня знает все буквы, даже мягкий и твердый знаки!
Аня в прошлом учебном году ходила в сад в группу кратковременного пребывания, летом была с родителями на каникулах, сейчас тоже должна была пойти.
– Не поведете пока? – спрашиваю Елену.
– А вы бы в этой ситуации повели?
Саша-улыбашка
Саше три месяца, и ее легко успокоить, если она вдруг расплакалась – просто дать грудь. Тогда она понимает, что, раз мама рядом, земля вращается в правильном направлении и можно расслабиться.
– Она у нас милашка, – с нежностью говорит Елена, – улыбашка, гулит, общается. Когда я ходила к неврологу, диспансеризация одного, трех месяцев, мне сказали: «Надо же, первый раз вижу такую эмоциональную девочку, развитую». Она уже родилась с мимикой богатой. Уже в месяц, в полтора было, она выражала свои эмоции, общалась.
Постоянно говорю, чудесные девчонки у нас получились!
Саша. Фото из семейного архива
Лирика здорового питания
Елена – сторонница правильного питания. Полуфабрикаты в их доме не признают как класс. Овощи, фрукты, мясо и рыба, Елена любит и умеет готовить – каши, борщи, запеканки, сырники, различные салаты и другие полезные блюда.
На вопрос, какое самое любимое блюдо, которое готовит мама, Петр и Лиза с ощутимой долей лиризма восклицают:
– Борщ! Борщ. Вкуснотень просто. Еще куриное суфле. А как ты пиццу готовишь! (Лиза)
– Я люблю, как ты делаешь рыбу! Причем разную. Борщ, конечно, тоже люблю. Но рыбные блюда у тебя отличные (Петр).
– Вообще мы тут можем блюда до завтра перечислять, – подытоживает Лиза.
– Мы самая обычная семья, – несколько раз во время беседы повторяет Елена.
Она, как социальный работник, видела семьи, из которых предлагается изъять детей, и никак не может понять, как в этом ряду могли оказаться они сами. Семья, в которой муж и жена заботятся друг о друге, о детях, иногда по выходным отправляются на рынок – там дешевле можно купить более качественные продукты, гуляют с детьми, ходят в зоопарк и в Дарвиновский музей.
В конце долгой беседы Елена перестает плакать и даже улыбается – рассказ о собственной семье словно уводит ее назад, в обычную, нормальную жизнь, где нет страха, что детей могут отобрать.