На рынке много безработных — почему это миф? Алена Владимирская — о том, кто востребован

«Смотрите, сколько народу уехало с хороших мест»

— Кто сегодня ищет работу? 

— Многие работали в международных компаниях, которые ушли из России. Эти люди всегда рассматривали для себя вариант работы только в европейской или американской компании и теперь оказались дезориентированы. Они не очень понимают, как устроен рынок российских работодателей, что им делать, куда идти.

Зато поток релокантов, которые ищут себе работу в других странах, практически вошел в обычное русло, которое было до 24 февраля. Более того, некоторые рассматривают для себя возможность возвращения и аккуратно примериваются: «А если бы я сейчас вернулся в Россию, какие там были бы для меня возможности трудоустройства?» 

Четвертый, возможно, самый большой запрос идет от карьеристов: «Смотрите, сколько народу уехало с хороших мест. Может быть, мне удастся запрыгнуть?» 

Плюс много говорится о развитии промышленности, и часто спрашивают, где эти вакансии.

В турбулентные времена все держатся за то, что есть, и не хотят без внешних поводов что-то менять и добавлять в свою жизнь неопределенности.

Ну и очень много прогнозного запроса «грозит ли мне безработица», «смогу ли я расти». Иными словами, люди пытаются понять, каким будет рынок через полгода.

— А чего хотят работодатели?

— Во-первых, возник миф, что на рынке много безработных и можно схантить человека за бесценок. Поэтому работодатель говорит: «Раньше мы этого специалиста нанимали за 200, а теперь найди такого же за 70». Но, ребята, эта масса безработных существует только у вас в голове! Фрагментарно она есть по регионам, по определенным отраслям, но в целом по стране ее нет.

Во-вторых, требуются любые специалисты по кибербезопасности, а также по связям с государством, поскольку все деньги сейчас идут оттуда и надо уметь привлекать финансирование. 

Почему студенты идут в IT, медицину и педагогику

— По результатам мониторинга Минобрнауки, в 2022 году подавляющее большинство студентов, помимо IT, хотело идти в медицину и в педагогику. Почему?

— Врач и учитель — основные профессии, пусть и не очень высокооплачиваемые. В любом областном центре есть педвуз, никуда не надо уезжать, так спокойнее. Многие хотят найти работу рядом с родителями, без рисков, связанных с переездом в другой город. 

Вторая причина — у выпускника педвуза работа будет всегда, не учителем, так репетитором. Работу учителя часто выбирают девочки с гуманитарным образованием. А куда им еще? 

Что касается врачей, то в России у этой профессии традиционно очень высокий авторитет. Они, что бы там ни говорили, неплохо зарабатывают. Я понимаю, что сейчас многие со мной не согласятся, но, если смотреть в целом, зарплата у врача либо средняя по региону, либо выше. К тому же они всегда могут подработать в коммерческих учреждениях здравоохранения. 

Что касается IT, то это целый спектр профессий. Не совсем то же самое, что программист, да и программисты тоже бывают разные. Там десятки языков программирования, какие-то более востребованы, какие-то менее. Кроме этого, айтишники — это специалисты по кибербезопасности, которая сейчас на максимальном подъеме. А еще IT — это тестировщики, это юзабилити (или UX — они разрабатывают оптимальные пользовательские сценарии при заходе на сайт), системные архитекторы, это сисадмины и много кто еще. Эти люди хорошо зарабатывают и не привязаны к определенному рабочему месту. За IT будущее. 

В общем, все три направления профессионального выбора понятны.

— Станет ли отсрочка от мобилизации аргументом при выборе профессии?

— Отраслевых отсрочек не так много, в основном бронь дается под предприятие. В IT таких предприятий больше, чем в каких-то других отраслях. На пике мобилизации эйчары вписывали в вакансии, что у них есть отсрочка от мобилизации. И для мальчиков это было важно. 

«Выбирайте то, что у вас хорошо получается»

— Вот-вот школьники и их родители начнут решать, какие предметы сдавать на ЕГЭ. От этого зависит вуз, будущая профессия. На что ориентироваться?

— Мир цифровизируется, поэтому все, что вокруг IT, будет по-прежнему востребовано. И есть, конечно, какие-то базовые вещи, которые будут нужны всегда. Это оборона, строительство, производство еды. Жить, питаться, лечить, учиться, защищаться и, между прочим, развлекаться. Перспективно все, что связано с энтертейнментом. Как бы ни развивалось человечество, эти занятия никуда не уйдут.

Теперь — как выбирать профессию? Я всегда советую: «Ребята, выбирайте не то, что вам кажется перспективным, а то, что у вас реально получается. Вы любите рисовать, но вам говорят, что рисованием не прокормиться? Так идите на юзабилити, на гейм-дизайн.

Сходите к консультанту, который вам нарисует круг профессий, где требуется то, что вы умеете, и расскажет, какие из них будут востребованы в ближайшее время».

Тогда станет ясно, какие предметы брать на ЕГЭ, в какой вуз идти. Делайте то, что вам доставляет удовольствие прямо сейчас, без прицела на дальнее и неопределенное будущее. Все равно предугадать не получится. В наше непонятное время нужно ориентироваться только на себя и на свои имеющиеся таланты.

— Что вы думаете про журналистику? 

— Я всегда советую молодым людям смотреть на любую профессию шире, чем ее понимают их родители. Пусть ты журналист, но это не значит, что тебе нужно идти работать в газету.

Зато рядом есть огромный, недавно возникший рынок блогеров. По сути, это тот же контент, просто ты сам себе журналист. Если ты освоил профессию блогера, если, кроме русского, ты владеешь английским, то будешь неплохо зарабатывать. 

Либо тебе и вовсе язык не нужен, просто пилишь прикольные видосики — и тебя знают миллионы пользователей. Это неплохо монетизируется.

— Блогинг — полноценная профессия? Сейчас это прочтут родители, и у них случится сердечный приступ. 

— Блогеры зарабатывают кратно больше, чем родители, у которых случится сердечный приступ. Средний блогер через полгода работы будет иметь 150–200 тысяч рублей. Многие ли могут этим похвастаться? К тому же делаешь то, что нравится, не привязан к офису и сам себе начальник.

Но это требует большой работы, 5–6 часов ежедневно. И, как в любой профессии, ты можешь состояться, а можешь не состояться.

— Так где же этому учат?

— Уже появилось довольно много обучающих программ, связанных с блогингом. Тут не требуется таких сложных, специальных навыков, которым нужно учиться 3 или 5 лет, однако очень желательно иметь базовое гуманитарное образование, широту взглядов и еще многое из того, чему учат на гуманитарных факультетах.

— Многие мечтают о Вышке, МГУ. Может быть, уже не обязательно рваться в престижный вуз?

— Нашу успешную профессиональную жизнь определяют не дипломы, но уровень нетворка, среды. Хороший вуз даст возможность интересных партнерств, будущих совместных бизнесов. Связи, которыми человек обрастает в престижном вузе, в каком-то смысле важнее, чем его диплом.

Лучше стать хорошим токарем, чем плохим маркетологом

— Раньше у родителей была страшилка: не поступишь — в сантехники пойдешь. Или в повара. Но кажется, они сейчас зарабатывают лучше всех.

— Нашли чем пугать! Конечно, тут все изменилось. Хороший повар, су-шеф, нужен всем, за ними вообще охота. 

Вообще, если ваш ребенок не поступил, это не конец света. Ничего хорошего в этом тоже нет, потому что это нередко означает, что в школе он 11 лет занимался непонятно чем и не приобрел нужный уровень знаний. Но за год можно собраться с мыслями и лучше понять себя. Поработаешь, а там и разберешься, куда дальше. 

Другой вопрос, что родители хотят загнать детей в те профессии, которые им кажутся престижными. И при этом обычно исходят из устаревших паттернов.  

При этом есть огромное количество профессий, начиная с тех же слесарей, токарей и заканчивая гейм-дизайнерами, где деньги ближе, а человеку интереснее. Но родители начинают держать и не пущать, потому что в их картину мира эта профессия не входит.

— Я однажды разговаривала с мамой девочки, которая не поступила в вуз и пошла работать бариста. И лишь после того, как ее в третий раз повысили, мама поняла, что дочь успешна, и перестала тревожиться.

— Нигде в мире профессия бармена, бариста не считается маркером социальной деградации. Если ты хорошо делаешь свое дело, то неважно, продавец ли ты машин или официант. Посмотрите во Франции на официантов лет 60, сколько в них достоинства, столько профессионализма. Даже робеешь перед ними немного. 

Чем хороший бариста хуже, чем хороший маркетолог? А уж чем плохой…

— Часто ли подростки ищут работу? 

— Да, с 14–15 лет. К счастью, у нас растет хорошее, трудолюбивое поколение. Ребятам хочется работать летом, хочется работать после занятий. И дело не только в деньгах. Им интересно попробовать себя в новой социальной роли, заработать собственные деньги, сводить на них девушку в кино, ресторан, кафе.

Другой вопрос, что такую работу найти сложно. Именно в этом, кстати, кроется большая популярность IT-профессий. Они дают возможность спокойно работать и нормально зарабатывать с 14–15 лет. Офлайн таких возможностей не даст. 

Нужны не белые воротнички, а синие

— Можно ли сказать, что на рынке труда произошла переориентация в пользу синих воротничков?

— Да, это правда, им уже во многих регионах начинают нормально платить.

— Вы сказали, что безработица есть в отдельных отраслях. Каких?

— Пока держатся цены на нефть и газ, она не наступит, но деньги стали даваться сложнее, поэтому любая штатная единица должна доказать свою эффективность. В бэк-офисах сидело 10 бухгалтеров — давайте оставим 8. Было 15 менеджеров по маркетингу — давайте оставим 10. 

Но, если сокращают бухгалтера, однако днем с огнем ищут токаря, это нельзя квалифицировать как безработицу. В ближайшее время она, думаю, не наступит.

— Стоит ли ожидать появления стартапов, которые всегда давали рабочие места?

— Стоит, но только это будут государственные стартапы. Большие госкорпорации станут главным венчурным фондом, потому что им нужны инновации. Однако в рамках крупной компании они не живут, под это строят акселераторы и вкладываются в них. Сейчас стартапы будут стимулировать не компании, а государство. 

И будут они, увы, не в области гуманитарных технологий, а в области безопасности страны.

— Насколько перспективно выращивать все это сверху?

— Опыт показывает, что «мы этого не умеем» не означает, что это невозможно. В Китае, например, получается. 

Кадровый рынок без мировой конкуренции

— Говорят, что при устройстве на государственную работу требуется теперь проходить сложные проверки безопасности. Это так?

— Это было всегда. Любая крупная компания, будь то «Сбер», «Яндекс» или «Газпром», проверяет кандидатов. Не должно быть судимостей, политических скандалов, несоответствующих высказываний и так далее. Твоих ближайших родственников тоже проверяют.

Этих проверок станет больше, потому что госсистеме требуется больше кадров, в том числе и управленческих. В госаппарате на любом уровне сейчас идет довольно большая внутренняя чистка. Последний год показал, что чиновничество, с точки зрения власти, не всегда эффективно принимает решения. Поэтому у государства есть запрос на смену управленцев. 

Насколько эти новые эффективные люди приживутся в инерционной и сложной государственной среде, сказать очень сложно. Но их ищут. 

— Нет ощущения, что у нас сильно понизится качество специалистов в разных областях?

— На чем строилось качество многих продуктов и услуг? На мировой конкуренции. Из нее вырос наш финтех. Мы посмотрели, как он работает во всем мире, поняли, где узкие места, и дальше, с учетом чужих ошибок, стали делать свое, дав разработчикам возможность экспериментировать, искать наилучшие решения. Во всем мире финтех очень забюрократизирован, а у нас дали возможность рисковать. Поэтому наши банковские приложения — первые в мире.

Но постепенно они будут терять в качестве, потому что им больше не нужно лезть из кожи вон. Нет стимула. 

— Это правда, что сейчас посредственные специалисты делают большие карьеры, потому что крутые уехали?

— Правильнее сказать, что управленческие позиции внезапно уехавших заняли те, кто были к этому не совсем готовы. Дело не в том, что на рынке нет специалистов нужного уровня, а в том, что некогда их искать. Вопрос иногда решается буквально одним днем. 

Ну вот такой пример из жизни. В некой компании люди приходят утром на работу и получают письмо от руководителя дивизиона — дескать, простите-прощайте, я уехал в Армению. Понятно, что у него не та должность, на которой можно работать удаленно. Нужно быть в офисе каждый день.

Стали искать. С открытого рынка брать рискованно. Где гарантия, что человек завтра тоже где-нибудь в Сербии не окажется? Переманишь из другой компании — так он полгода только притираться будет. Решили брать из своих. Выбор был между двумя замами: один умный и активный, но работает всего полтора месяца. Другой — старинный сотрудник, профессионал, но не лидер. Все-таки решили взять второго. А он говорит: «Две-три недели готов замещать, но постоянно на этом месте оставаться не хочу». Пришлось пригласить человека из другого департамента. В результате возник конфликт. Перспективный, но неопытный сотрудник уволился, потому что был обижен. А новый руководитель с трудом выруливает, потому что его не приняла часть сотрудников и по работе много косяков. 

Это сегодня классическая история.

У кого-то не хватает управленческих навыков, у кого-то хард-скиллов, основ профессии. Со временем кто-то научится, кого-то заменят. Но чтобы массово начали делать головокружительные карьеры — такого нет. На всю страну наберется максимум три тысячи человек.

Фото: Анна Данилова, freepik.com