«Создание специального храма считаю унизительным для себя»
Наталья Клещенок, инвалид I группы по зрению, Курская область, город Железногорск:
Трудностей в целом немного. Во-первых, без помощи постороннего человека по храму лучше не двигаться, чтобы случайно не опрокинуть или просто не задеть подсвечники, ну или просто не подпалить себе что-нибудь. Во-вторых, большое скопление народа на праздники мешает спокойно погрузиться в свои молитвы, так как могут нечаянно толкнуть. В Вербное воскресенье лучше надевать черные очки, иначе в глаза могут попасть веточки вербы.
Наличие или отсутствие сложностей в храме зависят от настоятеля и самого храма. Прихожане чаще отзывчивы, особенно если человек с ограниченными физическими способностями как-то обозначает эти свои особенности – приходит с белой тростью или в очках.
Как инвалид по зрению скажу, что лично я вряд ли буду посещать специализированные храмы только для людей с ограниченными физическими возможностями. Не считаю это нужным, так как прекрасно справляюсь в обычном храме. Да и создание специального храма считаю унизительным для себя. Инвалидов и так стараются «вытеснить» из круга «нормальности», а храм – это то место, где перед Богом мы все равны.
Да и в действующих храмах ничего менять не надо. Единственное, что можно сделать – просто выделить человека, который бы мог провести человека с ограниченными физическими возможностями к нужному образу, на тот случай, если человек придет один. Или поможет человеку на коляске попасть в храм.
«Важно, чтобы инвалиды и здоровые люди молились вместе»
Юлия Головко, инвалид по зрению I группы:
В храме, в который я хожу и где меня знают священники, я не испытываю особых трудностей. Ну, разве какая-нибудь чересчур усердная бабушка может сделать замечание, например: «Под руку в храме не ходят». Тогда останавливаешься, начинаешь объяснять, что без сопровождающего я ходить не могу в принципе.
А вот когда идешь в другой храм, с негативом можешь столкнуться чаще: люди очень часто не понимают, почему я встаю не так, как следовало, не тем боком, начинают порой шикать, даже не пытаясь разобраться. Но это проблема не храмов, а всего общества в целом.
Делать специальные храмы для инвалидов – отвратительная идея. У нас и так условия жизни такие, что инвалидов почти не встретишь на улице – жизнь вокруг для них не предназначена, не оборудована. Что, теперь нужно отделять нас и в церковной жизни? Очень это напоминает мне «только для белых» и «только для черных». Надо не отделять инвалидов, а вписывать их в общую жизнь. Поэтому важно, чтобы инвалиды и здоровые люди молились вместе. Ведь тогда здоровые начинают задумываться над тем, что люди – они все разные, и если я незрячая, например, то это совсем не мешает мне быть жизнерадостным человеком, воспитывать дочь, которая, кстати, в этом году начала посещать воскресную школу. В нашем храме многие уже привыкли ко мне, иногда – направляют, подсказывают. То есть не теряются и не пугаются, видя незрячего человека. Может быть, это и есть та самая инклюзия, о которой так много пишут и говорят?
Вот на это и нужно тратить силы – на объяснения и на умение людей помочь другим людям. Расширить двери для колясочников, если нужно – помочь заехать им в храм, проводить незрячего, если он без сопровождающего.
Прежде всего, менять нужно сознание, и если в обществе в целом это делать сложновато, то почему бы не начать с церкви? Не раздражаться, если человек что-то делает не так, если ребенок с особенностями развития не может успокоиться. Если мы не можем быть внимательными друг к другу, не можем хоть на йоту приблизиться к тому, о чем нам говорит Евангелие, то, спрашивается, для чего мы собираемся в церкви?
«Коляска – часть личного пространства человека»
Вика Стронина:
Мой муж, Александр Стронин, 8 лет боролся с саркомой, из них последние четыре года он не мог ходить. И хотя передвигаться на коляске непросто, в храм мы с Сашей ездили каждое воскресенье и на все двунадесятые праздники. Основной проблемой было отсутствие парковки, но сейчас этот вопрос решен. Правда, иногда инвалидные места возле храма бывают заняты. Мы прихожане храма святителя Николая в Кузнецах.
Виктория и Александр Стронины в храме
При входе в наш храм всего три ступени, там сколочен деревянный пандус, он обернут копеечным нескользящим ковриком. Этого достаточно, хотя сам колясочник на него не заедет, не хватает перил, но всегда можно попросить прихожан помочь. Саша мог сам, хоть и с трудом, подниматься по лестнице, и всегда предпочитал этот путь. Но это возможно только при наличии перил. Если бы был туалет с возможностью заехать на коляске, было бы очень хорошо, но это у нас везде большая редкость.
Свой храм мы не поменяли бы ни на какой другой, и пандус мы, собственно, сами там и организовали (приучили сторожей, чтобы он всегда стоял и его не убирали). У моей подруги эндопротез на ноге и ей нельзя поднимать тяжести, она специально ездила с ребенком к нам в храм, а не в ближайшую к дому церковь, потому что у нас священники наклоняются с Чашей и не просят поднимать ребенка. Я на это раньше никогда не обращала внимания, а она говорит, что это редкость.
Мы с Сашей много паломничали и часто сталкивались с ситуациями, когда в храме нет пандуса. В таких случаях я отлавливала крепких мужичков, которые Сашу поднимали, но это на самом деле не очень приятно. Коляска – это часть личного пространства человека. Представьте, вас берут на руки чужие мужики, это не очень комфортно. Один раз нам, кстати, так коляску сломали.
С Леночком (Лена – особый ребенок, удочеренная Викторией. – Прим. ред.) трудностей нет. Она очень много чудит, но нас никто не одергивает.
«Система отделения инвалидов – не что иное, как сегрегация и апартеид»
Священник Петр Коломейцев, клирик храма Космы и Дамиана в Шубине, декан психологического факультета РПУ:
Священник Петр Коломейцев
Чтобы люди с физическими особенностями не чувствовали себя отверженными, в храмах должна быть благожелательная среда. Для незрячих людей необходим информативный пол, чтобы они могли чувствовать, где дорожка, где проход.
Для неслышащих должен быть переводчик, или чтобы храм был оборудован специальной петлей индуктивности, которая позволяет переключать слуховой аппарат в специальный режим, когда шёпот или шуршащая одежда рядом стоящих людей не мешают. Это простое оборудование, но, к сожалению, оно мало где применяется.
Людям с нарушением опорной системы важно обеспечить логистику – чтобы кто-то из прихожан мог привезти их в храм и после службы отвезти обратно домой.
К сожалению, не во всех храмах можно сделать пандусы, особенно если это памятник архитектуры. Мы в нашем храме сделали небольшой пандус, и наша прихожанка, которая передвигается на инвалидной коляске, может посещать богослужения. И, конечно, в любом храме найдутся люди, которые помогут инвалиду на коляске преодолеть ступени.
В нашем приходе есть молодой человек, у которого не двигается рука и есть проблемы с речью. Он посещает обычную молодежную группу и чувствует себя там вполне комфортно и свободно. Но у нас создана и отдельная специальная группа слепо-глухих людей. Когда в нашем храме были открыты курсы изучения жестового языка, одна прихожанка привела знакомого слепо-глухого человека, а потом образовалась целая группа таких людей, которые образовали творческое объединение «Круг». Получился своеобразный реабилитационный центр, где слепо-глухие люди могут общаться, заниматься творчеством и даже устраивать праздники – с ярмарками, выступлениями, чаепитиями.
Координатор этого творческого объединения приводит своих подопечных на Литургию, обычно по одному или по два человека. Я их исповедую – человек кладет свою руку на мою, и я дактилирую текст, а он мне голосом отвечает. А координатор потом с помощью пальцевой азбуки переводит им текст службы.
Молебен для слепоглухих
Идею отдельных храмов для инвалидов я не поддерживаю. Вся наша система специального образования была построена именно на этом – это и спецшколы для различных категорий инвалидов, и Учебно-Производственные предприятия, и поселения при этих УПП. Эта система – не что иное, как сегрегация и апартеид. Мы это все уже пережили, и хотя нельзя сказать, что все было исключительно плохо, но это была отдельная «страна глухих», отдельная «страна слепых». Мы их убирали подальше с наших глаз – из школ, культурных мероприятий, все для них организовывалось отдельное, свое.
Но сейчас, я считаю, наступает время инклюзии, когда становится очевидно, что люди с инвалидностью должны быть включены в общую жизнь. Поэтому не надо строить отдельные специальные храмовые комплексы, чтобы выпихнуть инвалидов из наших храмов, а надо сделать так, чтобы они смогли прийти в любое место.
К сожалению, это понимают не все, срабатывают устоявшиеся стереотипы. Когда мы делали реабилитационный лагерь для детей-инвалидов, нам говорили: «А вы можете как-то цивилизованно огородить наших нормальных детей от ваших уродов? Наши дети насмотрятся на них и что будет хорошего? Не водите их в столовую, на соревнования вместе с нашими детьми».
Это все похоже на времена Спарты, когда царь Ликург принял закон об инвалидах детства: нездоровые дети должны быть умерщвлены. Мы же не к этому должны возвращаться, а сейчас происходит что-то похожее: то в одной школе родители выступили против размещения в школьном альбоме фотографии девочки с синдромом Дауна, то в другой школе родители протестовали против пандусов. А возьмите, например, шведский букварь – там на картинке среди детей есть и ребенок в инвалидной коляске, и темнокожий ребенок. Все они граждане одной страны, все они имеют право учиться в одной школе.
Надо думать не как выпихнуть и потом куда-то запихнуть людей с особенностями, а как открыть им наши двери, как их впустить в нашу жизнь. Когда я возил своих детей в реабилитационные лагеря, я слышал: «Вот, насмотрятся они на уродов, сами станут уродами!» Ничего подобного! Выросли замечательные дети – они и к обычным людям относятся более внимательно и чутко, потому что понимают, что у каждого человека есть свои особенности. У меня в издательстве «Никея» совместно с коррекционным педагогом и психологом Кристель Манске на эту тему вышла книга – «Каждый ребенок особенный».
Специальные храмы – прятать инвалидов, как в советское время?
Протоиерей Федор Бородин, настоятель храма святых бессребреников Космы и Дамиана на Маросейке (Москва):
Протоиерей Федор Бородин
Нужно и нам, священникам, и прихожанам учиться принимать инвалидов и делать для них посещение храма удобным. Это полезно, потому что люди, которые несут такой тяжелый крест инвалидности, несут его промыслом Божьим и для того, чтобы остальные стали милосердней, сострадательней.
А вот строить для инвалидов отдельный храм мне кажется неправильным. Это в советское время всех прятали, чтобы здоровые люди не видели инвалидов, и общество в итоге разучилось правильно, адекватно относиться к людям с ограниченными возможностями, помогать им.
А помогать – это полезно для остальных, здоровых людей.
Нужно просто создать дополнительные удобства, для инвалидов-колясочников – те же пандусы, например. И – быть внимательными, вовремя оказать необходимую поддержку. Чтобы человек почувствовал – в этом храме его ждали. Если человеку неудобно подъехать к исповеди на коляске, священник может сам подойти к нему. Может быть, надо спуститься с амвона с Чашей к такому человеку. Может быть, ему надо дать возможность приехать попозже, чтобы в храме были прихожане, которые поднимут его, если есть такая необходимость.
У нас в храм ходит немного инвалидов: он расположен в центре города и прихожане приезжают со всех концов Москвы, а людям с ограниченными возможностями это сделать непросто.
Но пандус у нас в храме есть и мы всегда стараемся внимательно относиться к людям с ограниченными физическими возможностями.
Читайте также:
- Архитектор Андрей Оболенский: «Я предлагаю построить специальный храм для инвалидов»
- Голосом и жестом
- Как делают иконы для слепых? (ФОТО + интервью)
- Мы, зрячие, так не можем (+ Видео)