Христианские ценности в Думе? (ВИДЕО+ ТЕКСТ)
Предлагаем вниманию читателей программу «Плод веры» — беседу журналиста Александра Гатилина с Сергеем Анатольевичем Гавриловым — Председателем Комитета по вопросам собственности Государственной Думы РФ.
Расшифровка — портал «Православие и мир»
Александр Гатилин
Александр Гатилин: Мы находимся в Государственной Думе Российской Федерации. Несколько недель назад было объявлено о создании межфракционной комиссии по защите христианских ценностей. Мы решили из первых уст узнать, кто входит в эту комиссию и чем они планируют заниматься.
Прежде всего, не могу не задать такой вопрос, который волнует всех наших православных телезрителей. Депутат коммунистической партии вдруг объявляет об инициативе создания межфракционной группы по защите христианских святынь, христианских ценностей. С чем это было связано? Почему именно Вы? И какие перспективы Вы видите?
Сергей Гаврилов
Сергей Гаврилов:Добрый день. Тут такая двуединая логика. Первое: это, конечно, мое решение. Где-то два года назад мы приняли в кругу депутатском, в кругу межфракционном — из депутатов Единой России, коммунистов — решение создать такую группу. Однако на это наложились многочисленные выборы, изменения в составе Госдумы, и после Рождества мы приняли решение возобновить наши попытки. Во многом это соответствует и нашим мировоззрениям, и моим убеждениям.
Я не являюсь членом партии, хотя состою во фракции коммунистической партии. Это дает мне прежде всего свободу не только, чтобы исповедовать веру, но чтобы реализовывать её на практике. Дело в том, что я с начала создания Всемирного Русского Народного Собора принимаю участие в работе Собора, являюсь членом совета и традиционно участвую во всех светских мероприятиях, серьезных, которые декларирует Святейший Патриарх (тогда — будущий митрополит Смоленским и Калининградским). И, естественно, мне очень понятна и близка позиция Церкви в области социального служения, в области патриотического воспитания, и после известных событий — после того, как на Церковь была развернута, по сути дела, информационная атака — мы приняли решение ускорить наши организационные действия и создали межфракционную группу.
Логика здесь была такая: на наш взгляд, Церковь сейчас подвергается гонениям не меньшим, а, может быть, в какой-то части даже большим, чем 80 лет назад. Во многом это связано с тем, что, наверное, мы упустили какой-то момент, когда под предлогом открытия дверей в нашей стране, открытия всех шлюзов, может быть, ложного понимания демократии, мы допустили формирование таких сил, таких структур, которые воспринимают наш традиционный образ жизни, наши ценности, нашу историю (в основе которой лежит прежде всего развитие православия как наша ценностная система координат)… И эти структуры, эти церкви, во многом, конечно, ориентируясь на западный образ жизни, ориентируясь на либерализм в политике, индивидуализм в психологии, начали не просто навязывать нам свои ценности, а начали, посредством в том числе деструктивных сект, посредством тотального оболванивания народа через средства массовой информации, по сути дела, уничтожать наш традиционный образ жизни, наши патриотические ценности, наше видение воспитания детей, наше видение будущего страны.
Просто волны, волны сектантов (а именно это случилось во многих странах, в том числе на Украине), которые, по сути дела, основной своей целью поставили удар по взаимоотношениям поколений, разложению семьи, по замене системе ценностей. По сути дела, мы понимаем, что люди, которые воспитываются в этих сектах, как показал недавний опыт в Соединенных Штатах, не только убивают себя в материальном плане, в физическом плане, но и духовно. Более того, мы прекрасно понимаем как государственники, что никогда такой человек, который воспитан в деструктивной секте, не будет бескорыстно любить своих родителей, свою родину, и защищать свою родину, и свой образ жизни. Поэтому здесь вопрос внутренней безопасности.
Александр Гатилин: Но события, которые произошли в октябре-ноябре прошлого года, а именно принесение пояса Богородицы в Россию и многомиллионное стояние в очередях людей, которые желали поклониться этой святыне, показало, что…
Сергей Гаврилов: Народ един.
Александр Гатилин: Выражаясь политических языком, электорат требует представленности интересов православных на политической арене. К сожалению, закон о партиях это запрещает. Как Вы видите эту ситуацию? Связано ли создание межфракционной группы с таким запросом, который был явлен, и все были потрясены, в том числе и наши недруги?
Сергей Гаврилов: Я думаю, что великое стояние к поясу Богородицы, стояние у храма Христа Спасителя не так давно, свидетельствует о том, что, во-первых, наш народ един, во-вторых, он прекрасно понимает, чем отличается добро от зла. Может, он не столь активен, как многие наши оппоненты, и, по правде говоря, только это стояние — это поддержка людей, в том числе во время встреч. К нам в недавние времена приходят представители Церкви, мы чувствуем их поддержку. Это нам позволяет быть уверенными на фоне той атаки, в том числе в информационном плане, которой подвергаются даже наши депутаты, члены группы.
Я считаю, что это достаточно мощный шаг, потому что, как ни странно, в нашей группе присутствуют люди разных взглядов: и патриоты-государственники, и люди более либеральных убеждений. Но они все чувствуют внутреннюю угрозу для себя, для своих семей, для своей страны, и во многом это нас стимулирует объединяться. Но я хотел бы напомнить события, по сути дела, трехсотлетней давности. И мне хотелось бы еще раз сказать о том, что, на мой взгляд, у нас в стране две партии.
Эти две партии существовали столетиями. Это партия патриотов (это как у нас раньше была русская партия) — партия, которая смотрит в будущее, которая хранит свои традиции, бережет традиции и занимает не только оборонительную позицию, как мы считаем, а должна занимать наступательную позицию. И вторая партия, традиционная — это партия наших недругов, тех, кто считает, что Россия — это поле для колонизации, поле для того, чтобы, по сути дела, уничтожить все существующие ценности и насадить новые.
С ними, безусловно, нам не по пути, и мы надеемся, что объединение нас в рамках парламента России, затем, как мы неоднократно общались со Святейшим Патриархом и с отцом Всеволодом Чаплиным, мы планируем создать такие же группы во многих регионах России: в законодательных собраниях, в муниципальных советах, а так же в странах русского мира и, может быть, даже более широко — в христианских странах.
Александр Гатилин: Сергей Анатольевич, Вы сказали о тех, с кем Вам не по пути. А с кем Вам по пути? Есть ли какие-то критерии, кого Вы приглашаете принять участие в межфракционной группе?
Сергей Гаврилов: Знаете, мы считаем, наша задача — защищать большинство, а не давить меньшинство, и поэтому мы привлекаем в свои ряды не только глубоко воцерковленных людей, но, по сути дела, всех людей, всех взглядов, никого не прося и не заставляя. Мы просто приглашаем всех, и к нам приходит немало депутатов и сотрудников аппарата, тех людей, которые понимают, что наша страна, наша Церковь нуждается не просто в том, что мы исповедуемся и причащаемся «в ограде», но и нуждается в более активном светском служении, в более активной мирской поддержке.
Я считаю, что у Церкви должна быть функция, должна быть, если угодно, светская «рука» — не только в молитве, но и в защите своих интересов, не только в социальном служении, но и в политике. Я думаю, что это очень правильное решение.
Александр Гатилин: Ну это то, о чем говорил уже много раз отец Всеволод Чаплин, о том, что Церковь – это не только священнослужители, но и миряне и как раз поддержки мирян не хватает. И в этом смысле Ваша инициатива — по сути, ответ на это?
Сергей Гаврилов: Мы не думаем, что пойдем по пути партии. Я считаю, что нельзя православным людям, которые имеют различные вкусовые предпочтения в области социальных программ, в области политики, объединяться, закрываться в партию. Партия это от слова «part» — часть.
Мы считаем, что мы все должны присутствовать во всех партиях, во всех структурах, мы должны отстаивать свои ценности, свои взгляды, проповедовать, бороться со злом, насколько это возможно, естественно, при этом понимая, что интересы матери-Церкви для нас приоритетны во всех вопросах. Они более приоритетны, чем интересы государственные, чем интересы политические. Я считаю, что это задача номер один.
Ведущий: Межфракционная группа была создана, объявлена не так давно. Сколько человек сейчас насчитывается?
Сергей Гаврилов: У нас сейчас 25 человек. Мы не форсируем, потому что я считаю, в таких вещах нельзя торопиться. Мы должны выстроить организационное ядро, мы должны выстроить план законодательных работ. Мы должны выставить план работ в рамках всех мероприятий, которые поддерживает, которые инициирует наша Церковь. Во многом это сейчас связано с епархиальной жизнью, с приходской жизнью, с зарубежными нашими контактами. Я думаю, что вот как раз к завершению сессии мы сформируем и свой план, и свои действия. Мы планируем встречаться еще раз со Святейшим. Я думаю, что у нас все получится.
Александр Гатилин: Скажите, пожалуйста, возникают ассоциации невольные, которые в других странах являются абсолютно законными, легальными и всеми воспринимаемыми. Так, например, в Соединенных Штатах есть армянское лобби, есть еврейское лобби, это не является чем-то преступным, да? Об этом абсолютно откровенно говорится. Есть законы, о которых даже журналисты говорят: «Нет, это через армянское лобби, это не пройдет». Или наоборот. Можно ли воспринимать Вашу попытку создать такое, в хорошем смысле, «православное лобби» в законодательных структурах?
Сергей Гаврилов: Я думаю, наша задача — создать структуру, создать, как говорит современная молодежь «мейнстрим», создать «тренд», создать движение, создать новую такую духовную, эмоциональную волну.
Почему? Потому что не только 30-ые годы, но и в недавние 90-ые годы, если вы вспомните, слово «патриот», слово «русский» было бранным и часто было ассоциировано с приговорами.
Я считаю, что долгие годы, особенно вот в недавние десятилетия, интересы русского народа во многом были не учтены, дискриминировались. Это связывалось и с экономикой, и с разрушением нашего оборонного потенциала, и с духовной жизнью, просто с нападками на наши традиционные ценности коллективизма, веры, патриотизма. Это связано было с огромной демографической катастрофой, которой подвергся русский народ.
Я считаю абсолютно естественным и правильным, если люди, которые исповедуют православную веру, люди, которые связаны корнями с нашим народом, будут более активны в отстаивании своих позиций. Я не вижу ничего плохого в том, чтобы православные объединялись. Так же, как ничего не вижу плохого, что бы объединялась и была создана в Думе мусульманская группа. Это нормально. Просто каждый должен заниматься своим делом.
Александр Гатилин: Сергей Анатольевич, немножко в сторону вопрос. На сайте Внешторгбанка написано, что вы как член консультационного совета акционеров ВТБ, планируете оказывать практическую помощь в защите законных прав и интересов менеджмента и акционеров банка. Не возникает ли конфликт интересов банкиров и такой широкой сферы, которая требует большого внимания Вас как законодателя, и инициативы, казалось бы, более, скажем так, общественной, связанной с защитой христианских интересов. Как это сочетается?
Сергей Гаврилов: Я член совета миноритариев ВТБ. Наша задача — как раз защита миноритариев, то есть небольшого количества частных акционеров, в ходе размещения акций и в ходе деятельности банка. Это нормальная практика.
Более того, я должен сказать, что ВТБ – это крупнейший государственный институт, который много делает, в том числе для оборонной промышленности, для страны. Мы, конечно, всегда с ним сотрудничаем, и банк много чего делает для поддержки Церкви и благотворительных проектов. И поэтому я здесь не вижу никаких конфликтов.
Я считаю, что мы все должны работать — и ответственные государственные банкиры, и депутаты, и люди Церкви, клира, и прихожане – в одном общем деле. Потому что мы все заинтересованы в том, чтобы в нашем обществе наконец возобладала традиционная, православная, в том числе предпринимательская этика. И я считаю, например, опровергая многих западных философов, что не протестантская этика, и не католическая, а именно православная этика в максимальной степени способствует экономическому развитию, способствует постановлению честности, прозрачности в отношениях, добросовестности, и в конце концов благоприятствует, как это было не раз в истории, к объединению народа во имя достижения великих, в том числе государственных целей.
Александр Гатилин: Скажите, а Вы участвовали в разработке Кодекса профессиональной этики для экономистов?
Сергей Гаврилов: Я участвовал в работе совета Всемирного Русского Народного Собора — Собора в целом по принятию этих документов. Я считаю, что это очень хороший документ. К сожалению, он мало представлен в государстве, в государственной практике. Но вот я должен сказать, что сейчас являюсь депутатом от Воронежской области, и мы активно работаем с митрополитом Сергием, с епископом Андреем. И мы, работая с государством и с бизнесом, стараемся выстроить таким образом отношения, чтобы вот эта наша троединость проявлялась во всем, в каждом деле. Неважно — это благотворительность, это паломничество, восстановление храмов, это объединение наших усилий в политике, в серьезных каких-то инвестиционных проектах. Я считаю, что это хороший шаг. Хороший шаг, я думаю, такой плодотворный не только в Воронежской и Борисоглебской епархиях, но и в других епархиях Российской Федерации.
Александр Гатилин: Не могу Вам не задать вопрос, который интересует всех. В кризис государство вложило сотни миллиардов долларов на поддержку наших банковских институтов. Это было представлено как кредитное вложение. Какова судьба этих кредитов? Мы можем рассчитывать на возврат их в бюджет?
Сергей Гаврилов: Да. Я должен сказать, почти все кредиты, за исключением нескольких погоревших банков, вернулись. Однако, я считаю, поскольку у нас не исключено в ближайшее время повторение кризиса, что политика государства в этой сфере должна быть несколько иной. То есть мы не должны давать просто так, не должны через банки кредитовать крупный сектор, в том числе наших небезызвестных олигархов. Мы должны идти через путь национализации, когда государство начинает контролировать эти сферы, которые в свое время были уведены, в частности, незаконным образом из под контроля государства.
И второе: мы должны все-таки это делать не вообще через систему многих, особенно маленьких, как говорят мутных, коммерческих «банчков» или банков. Если государство создало серьезные государственные структуры, такие, как «ВТБ», «ВЭБ», «Россельхозбанк», то мы должны через них кредитовать и промышленность, и сельское хозяйство, и наших фермеров, наших экспортеров, в конце концов и топливно-энергетический комплекс — для того, чтобы проконтролировать движение каждой копейки, как туда, так и обратно. Я считаю, что это задача, которую, думаю, Дума будет решать осенью этого года.
Мы хотим вернуться к идее о необходимости принятия в условиях кризиса мер, связанных с национализаций, для того чтобы людей не выбрасывали на улицу, не закрывались производства, для того, чтобы предотвратить банкротство стратегических предприятий (вот мы будет проводить на днях специальные слушания), для того, чтобы облегчить инвестирование, для того, чтобы защитить тружеников от необоснованных сокращений в период кризиса. Это серьезнейшие вещи и они тоже лежат в русле нашей идеологии, наших взглядов, поскольку это соответствует понимаемым мной национально-государственным русским интересам.
Все, что полезно для Церкви и для России, я считаю, должно быть принято независимо от наших партийных предпочтений. И в этом отношении нам не нужно скрывать, если мы что-то делаем, в том числе, скажем, в области, Гражданского Кодекса исходя из интересов Церкви, то мы должны об этом открыто говорить, или из Уголовного Кодекса.
Как говорится, «молчанием предается Бог». Мы не должны скрывать нашу веру и наши взгляды.
Александр Гатилин: Скажите, Вы являетесь председателем Комитета по собственности. Очень сложный вопрос, очень сложные темы передачи собственности организациям религиозным. Есть положительные примеры, есть отрицательные.
Совсем недавно православные верующие Москвы были счастливы, когда был передан храм апостола Иоанна Богослова, но еще десятки, как мне известно, храмов не переданы до конца Русской Православной Церкви. В частности, такая ситуация с храмом, который находится на Воронцовом поле. Есть ли у Вас какое-то понимание, как это процесс будет развиваться дальше? Ситуация же очень простая. Вроде бы владельцы этих помещений готовы съехать, но им некуда переезжать. Это институты, это фонды, хранилища. Вот как будет решаться этот вопрос?
Сергей Гаврилов: Чаще бывает, Вы знаете, Александр, во многих городах, даже у нас, в Воронежской епархии, когда в городе остался один дом культуры, в котором раньше располагался храм. И наша задача — не провоцировать обострение отношений между гражданами, которые привыкли ходить в один и тот же кинотеатр и больше им ходить некуда, и верующими. А часто это бывают одни и те же люди. Чтобы у человека не было раздвоения в душе, не было конфликта, не было конфликта в семьях, это очень опасные вещи, мы считаем, что нужно, во-первых, взять под полный контроль приватизацию, передачу памятников культуры — скажем, домов, зданий, сооружений, в которых располагались в том числе домовые церкви, или перепрофилированных, изуродованных храмов, монастырей.
Я должен сказать, что, например, сейчас у нас есть и обратная практика. Или начнем с совета по восстановлению храма Феодоровской Божией Матери в Петербурге. Там, по сути дела, из бывшего разрушенного здания молочного предприятия заново восстановлен уникальный храм.
Мы должны взять под контроль, еще раз напомню, приватизацию, мы должны оспорить и вернуть Церкви те здания, которые были уведены. А по Москве мы знаем такие случаи, когда через ряд чиновников были, по сути дела, перепроданы эти здания, и мы пытаемся их сейчас вернуть через изменения в Гражданском Кодексе. Мы должны предусмотреть такой вопрос не как просто передачу. В идеале надо вернуть Церкви храм или, например, здание семинарии или там богадельни в том виде, в котором государство его забирало.
Мое мнение, что нужно сначала восстановить, отреставрировать и потом передавать. Более того, если здание представляет культурно-историческую ценность или, тем более, это, скажем, уникальные иконы, которые хранятся в запасниках, то они должны передаваться вместе, как у нас говорят, с финансовыми мандатами. То есть государство должно не просто передать, а передать финансирование на реставрацию и на поддержание этих уникальных памятников.
В противном случае это выглядит очень циничной позицией, когда государство отобрало эти храмы, разрушило, уничтожило, осквернило, а потом сбрасывает опять на плечи Церкви, которая сейчас переживает очень тяжелые времена, потому что у нас тысячи храмов, которые требуют восстановления. Это радикально нас отличает от многих тоталитарных сект, у которых вообще нечего восстанавливать, и они все средства вкладывают в оболванивание населения. А нам нужно и воспитание, и окормление населения, и восстановление храмов. Это серьезнейшая задача.
Я считаю, что государство обязано в том или ином виде, через влияние на потенциальных спонсоров — соответствующее налоговое и стимулирующее, через бюджетные ресурсы, через бюджетные вливания помочь Церкви обрести всю собственность, которая была потеряна в разное время, в разные годы.
Александр Гатилин: Сейчас в законодательстве как это прописано?
Сергей Гаврилов: Ничего страшного нет в том, что Церковь (если мы не хотим перейти к церковному налогу, который существует во многих европейских странах) будет получать доходы от использования своей собственности: от сдачи в аренду, от сдачи в аренду земельных площадей, и в том числе пашни. Я считаю, что это абсолютно нормально, потому что мы прекрасно понимаем, что Церковь использует свои доходы исключительно во имя народа, во имя паствы, для поддержания самых неблагополучных слоев, сирот, больных, инвалидов. Я считаю, что это абсолютно естественный источник доходов.
Александр Гатилин: Именно тот вопрос, который волнует сейчас очень многих. Почему собственность, которая передается, не передается с полномочиями финансовыми? Хотя в Москве это иногда реализуется, московское правительство все-таки выделяет средства для реставрации. В регионах, наверное, с этим сложнее. Другой вопрос, что собственность, которая передается Церкви в центре Москвы, стоит колоссальных средств. Если это правильно поставить на контролируемое использование, на сдачу в аренду, то это был бы колоссальный приток ресурсов для социальной деятельности.
Сергей Гаврилов: Александр, Вы правы. Это огромная государственная задача. Если государство думает о своем будущем, если оно считает, что в условиях безверья и деидеологизации нашей страны только Церковь по сути выполняет огромную патриотическую задачу воспитания, воспитания населения, воспитания детей, сохранения семьи, воспитания любви к ближнему, к родине, то при этом, естественно, обеспечивает и в культурном смысле, как это было всегда, поскольку православие было основой и стержнем нашей культуры.
Тогда государство должно максимально помогать Церкви как наиболее эффективному, в том числе социальному институту. Потому что мы видим, даже сравнивая благотворительную, социальную работу в наших епархиях, в наших приходах и в аналогичных бюджетных структурах, что Церковь, особенно когда объекты социальной благотворительности находятся в ограде монастырей или в ограде храмов, на порядок эффективней. Так почему же государство не может поддержать, в том числе финансово, за счет собственных источников, уникальную деятельность Церкви, которую пока не способна выполнять ни государственная власть, ни гражданское общество, ни политические партии и профсоюзы.
И в этом смысле, с точки зрения понимания значимости Церкви, я просто хотел сейчас вспомнить выступление своего товарища и руководителя Геннадия Зюганова, который сказал, что Церковь и власть, Церковь и армия, православная Церковь и наша российская армия являются теми столпами, одними из немногих столпов, на которых держится еще наша страна. Если мы будет методично — через информационные атаки, через налоги, через непредоставление помощи, через дискредитацию политическую — бить по Церкви, то мы очень скоро потеряем и государство. Надо прекрасно понимать, что мы на фоне нашего вымирания и деградации, нравственной и физической, не удержим нашу огромную страну, её просто разорвут на части. И мы понимаем, что с точки зрения безопасности и воспитания эти задачи геополитические, а не только нравственные.
Александр Гатилин: Какие еще законодательные инициативы, на Ваш взгляд, межфракционная группа могла бы внести? Самые ключевые.
Сергей Гаврилов: Я думаю, направления здесь три. Это, конечно, вопросы, связанные с защитой, вопросы безопасности, это воспитание и личного состава вооруженных сил. Это борьба с наркоманией, игроманией, это семейные вопросы, это борьба с ювенальной юстицией, так называемой, это задачи, связанные с воспитанием подрастающего поколения — через нашу попытку восстановить контроль за блогосферой, за деятельностью масс-медиа, принадлежащих государству или близких государству телеканалов.
И еще небезызвестная задача. Она не очень явная, но тем не менее очень важна. Это решение блока экономических проблем, которые, с одной стороны, помогут нашей православной Церкви, а с другой стороны, помогут ей не только напрямую, но и косвенно, потому что поддерживая наши социальные учреждения, поддерживая нашу армию, наш оборонно-промышленный комплекс, строительство жилья, особенно в центре России, мы тем самым укрепляем здоровое начало нашего русского народа и соответственно укрепляем основу нашей веры и нашей цивилизации.
И в завершении я хотел бы еще сказать два слова, о том, что мы планируем ряд мер, ряд программ, которые позволят нам укрепить наши связи с нашими единоверцами — для того, чтобы защитить христиан, прежде всего православных христиан, православных Ближнего Востока. Я уже бывал неоднократно и в Сирии, и в Ираке, и надеюсь побывать в Египте. В тех странах идет, по сути, геноцид христианского населения. И я считаю, что защита христиан от нравственного удушения, от физического истребления является задачей не только депутатов, но и всего нашего общества в целом.
Читайте также: