Хроника: Богословская конференция “Учение Церкви о человеке”

С 5 по 8 ноября 2001 года в Москве состоялась богословская конференция “Учение Церкви о человеке”, которую проводила Богословская комиссия Русской Православной Церкви под председательством Высокопреосвященнейшего Филарета, митро­полита Минского и Слуцкого, Патриаршего Экзарха всея Беларуси. За четыре дня работы конференции на ней прозвучали 40 докладов богословов и ученых из России, Великобритании, Франции, Соединенных Штатов, Польши, Украины.

Актуальность предложенной темы особой аргументации не требует, так как она относится к такой важной области богословия, как христианская антропология, постоянно нуждающейся во внимании, — причем отнюдь не для пересмотра каких-то положений на потребу века сего, но скорее для утверждения незыблемости основ христианского учения; к тому же своевременность обращения православных богословов к антропологии весьма убедительно засвидетельствована самим фактом появления на свет “Основ социальной концепции Русской Православной Церкви”.

В работе конференции приняли участие епископы, клирики и миряне, что продемонстрировало осуществление принципа соборности, общецерковности этого начинания. К тому же зал заседаний собрал в своих стенах немало специалистов-исследо­вателей из разных стран и из многих городов России. Православные христиане имели возможность увидеть, выслушать друг друга, убедиться в силе и реальности Вселенского Православия, которое несоизмеримо шире, чем стены приходского храма и границы отдельного государства. В целом конференцию характеризует высокий уровень профессионализма, интеллектуальная собранность, неравнодушие к проблематике. Организована кон­ференция была с продуманностью, свойственной академическим форумам высокого уровня, и с такой степенью внимания к участникам, которое подчеркивало ее тематику и основные концепции. Сама организация этого серьезного церковного события показала, что интерес к человеку у его устроителей — отнюдь не отвлеченный, а по-христиански деятельный, что для них человек — это в первую очередь ближний, и он требует к себе отношения, заповеданного Христом. Остается только пожелать, чтобы при организации других конференций Богословской комиссии был разработан регламент, предусматривающий выступления разных уровней (доклады, содоклады, сообщения, подготовленные выступления в прениях), что позволило бы выслушать большее количество участников и более детально и разносторонне осветить рассматриваемые проблемы, и чтобы в числе присутствующих было бы больше учащихся духовных школ и православных вузов.

Конференция получила отклик в широких церковных кругах. О ее работе сообщали основные церковные периодические издания и некоторые светские газеты. Отдельные доклады из прозвучавших на конференции были опубликованы, в том числе и в Интернете. Наш журнал публикует в этом и в следующем номерах несколько докладов, связанных с тематикой журнала; все доклады, прозвучавшие на конференции, будут опубликованы в специальном сборнике.

5 ноября, понедельник

Конференцию открыл Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий, обратившийся к ее участникам с приветственным словом, которое прозвучало как благословение работе конференции. Его Святейшество отметил значение конференции и возможности, которые она открывает перед богословием Русской Православной Церкви. В последнее время Церковь возрождает традиции проведения общецерковных богословских фо­румов для обсуждения актуальных проблем современного церковного свидетельства и служения. Их значение очень велико и для становления внутренней жизни Церкви, и для развития диалога с обществом, властью, наукой, культурой. Большая ответственность, возникающая в связи с тем, что Церковь возлагает на себя функцию инициатора и лидера такого диалога, требует возрождения и развития церковной науки и богословского образования, и те благие начинания, которые предпринимаются в этом направлении, необходимо объединить и скоординировать.

Святейший Патриарх коснулся возможностей, которые предоставляет конференция для разработки соответствующих проблем. По словам Его Святейшества, тревожное начало нового века требует глубокого осмысления того, что произошло в веке минувшем. Некоторые мыслители говорят об “антропологичес­кой катастрофе”. Необходимо обратить внимание и на обострение конфликта между религиозным и нерелигиозным сознанием, на кризис идеологии секулярного гуманизма. Церковь Христова несет миру свидетельство о Боге, о Спасении, — но и истину о человеке, об образе его в свете Евангельского Благовестия и догматов Православия; человек рассматривается как богообразное существо. Обличая грех и его следствие — искажение человеческого естества, Церковь одновременно отстаивает высочайшее достоинство и предназначение человека, его свободу, его творческую мощь, равенство всех людей перед Богом, — иными словами, его истинное значение и ценность.

Его Святейшество отметил, что “учение Церкви о человеке не всегда внятно и доступно миру”, и смиренное признание этого требует убедительного свидетельства, мужественного ответа на самые острые вопросы современности. При этом, по мнению Его Святейшества, особенную важность приобретает современное истолкование Святоотеческого Предания, “в том чис­ле духовного опыта святых подвижников веры, давших живые примеры благодатного соработничества человека и Бога”, поскольку “именно святые являют миру лик преображенного человека и тем самым удостоверяют истину церковной веры”. Современные богословы и проповедники должны быть в состоянии ответить на вопросы и сомнения человека, разрешить духовные проблемы, порождаемые современной жизнью. Проблемы православной антропологии имеют непосредственное отношение и к совершенствованию пастырской практики Церкви, и к формулированию ее позиций по вопросам биоэтики, психологии, этики пола, социальной жизни. “Церковь соборна по своей природе, и ее богословие всегда творилось соборным разумом. Поэтому общецерковные конференции, подобно той, которую мы открываем сегодня, имеют особое значение”.

Участники конференции с вниманием выслушали приветствие Его Святейшества, в котором ощущались неподдельная теплота и забота.

В своем вступительном слове, предварявшем работу конференции, митрополит Минский и Слуцкий Филарет, Патриарший Экзарх всея Беларуси, Председатель СинодальнойБогословской Комиссии Русской Православной Церкви подчеркнул, что “без опоры на догматы веры никакое учение о человеке не может быть подлинно церковным”. На вопрос о сущности человека разные специалисты дают разные ответы, что закономерно: навязывание в качестве единственной истины либо веры во всесилие науки, либо признания политических основ бытия, либо убежденности в благотворности материального богатства есть насилие над совестью и зло с антропологической точки зрения. Призвание человека — свобода мысли и свобода веры, а призвание больше обязанности и долга. Свобода ведет христиан к познанию и принятию того, что открывает Бог. Откровение обращено к человеку, поэтому учение Церкви антропологично по сути; центр христианского мировоззрения — сотериология, учение о спасении человека. Миссионерская установка современных православных проповедников — говорить о разрешении духовных проблем, исходя из опыта Церкви, в свете Божия замысла. Источники богословской антропологии — Священное Писание, Священное Предание и духовный опыт, накопленный Церковью. С особым вниманием следует обратиться к опыту новомучеников и исповедников, повторивших в новых условиях подвиг первых христиан.

Далее Владыка обрисовал необходимые для построения православной антропологии положения, содержащиеся в учении Церкви о сотворении человека, в раскрытии отношения Бога и человека как Отца и сына (“смысл существования человека в том, чтобы превзойти свое человечество и стать человеком через общение с премирным Богом”). Грехопадение не лишило человека богообразности, не упразднило его свободы, но для выбора добра падшему человеку требуется особое усилие. Важнейшее основание церковной антропологии — догмат о Вочеловечении Бога во Христе, полностью разделившем судьбу человека. Наконец, православная экклезиология через понимание Церкви как Тела Христова и как образа грядущего Царства раскрывает пути спасения человека, его устремленность к свершению предначертанной ему Богом судьбы.

В соответствии с этими положениями православной догматики вырисовываются и аспекты христианской антропологии: рассмотрение человека как телесно-душевного существа и вопросы взаимодействия и взаимопроникновения души и тела (сюда вклю­чаются и проблемы семьи и семейных отношений); “пере­вод” аскетического опыта на язык богословской антропологии ради того, чтобы каждый христианин получил наставление к духовной брани применительно к условиям жизни в миру; богословский анализ различных пониманий концепции личности; связь антропологии с экклезиологией. Конечная задача христианской антропологии — освобождение человека от всего того, что искажает его подлинный образ, и указание пути духовного возрастания и соединения с Творцом.

В ходе конференции ее участники развивали и углубляли те темы, которые наметил митрополит Филарет. Первый день работы конференции был посвящен обсуждению библейских и святоотеческих оснований православной антропологии, а также их связи с античными корнями.

Архимандрит Ианнуарий (Ивлиев) (СПбДА) в своем докладе “Основные антропологические понятия в Посланиях святого апостола Павла”¹ предложил разобрать эти понятия (такие, как тело, дух, плоть) с позиций библейской традиции, к которой и принадлежал сын фарисея апостол Павел. При этом необходимо ясно представлять, что эллинистический дуализм души и тела чужд христианству, поэтому эллины и апостол Павел говорили “на разных языках”, называя одними и теми же словами вещи, которые понимали по-разному. При экзегезе библейских текстов эллинистический дуализм, утвердившийся в европейской культуре, приводит к ложному пониманию. Для Апостола было важно рассмотрение человека с его целостностью в его отношении к Богу. Значительное место в докладе занимает детальное расмотрение соотношение понятий тело и человек, дух и душа.

Ю. А. Шичалин (МДА) в докладе “О соотношении библейского богословия и античного влияния в христианской антропологии” отмечает, что западная мысль поствозрожденческой эпохи подчеркнуто нецерковна, но при вдумчивом подходе выясняется, что философские и богословские построения этой нецерковной мысли более привычны современному сознанию нежели построения мысли, пребывающей в мире церковной дисциплины, поэтому зачастую вне нашего внимания остается то, что построения первого рода часто бывают плодом воображения, в то время как “церковная мысль должна двигаться в поле подлинного бытия и тем самым истины”. Новоевропейская наука сплошь и рядом оперировала имагинативными (воображаемы­ми) построениями, обращаясь к проблемам, которые, строго говоря, наукой (во всяком случае на определенном ее этапе) не могут ни рассматриваться, ни верифицироваться; это прежде всего проблемы космогонии, возникновения жизни и происхождения человека. Действительно, все “теории” этих областей знания, успешно функционировавшие в течение XIX и части XX века и “опровергавшие” Библию, ныне признаны ложными. Воображаемые конструкции особо бурно выдаются за научные концепции в так называемых общественных науках, в том числе в истории. Производным образом в катастрофическом состоянии пребывает смежная сфера — учебники по предметам гуманитарного цикла, особенно в той их части, которая касается христианской проблематики и истории христианства.

В частности, существует ряд предрассудков относительно Вет­хого Завета и античности в их соотношении с христианством. Обычно мир Ветхого Завета и мир античности рассматриваются как некие автономные реальности, которые можно и нужно рассматривать с научной беспристрастностью. В рамках такого же подхода к христианству констатируется наличие в нем элементов, связывающих его с Ветхим Заветом, и элементов, идущих от античности. При этом намечается эволюция от Ветхого Завета к Новому и использование христианством суммы понятий, сформированных в недрах античности.

Между тем, обратившись к святоотеческому наследию (док­лад­чик приводит иллюстрации из творений святителя Василия Великого), мы обнаруживаем, что верующее сознание, пребывающее в лоне Откровения, не заимствует для развиваемых идей то те, то иные элементы, но “видит истину как таковую, а потому равным образом усматривает ее и в построениях греков … и в греческом тексте Ветхого Завета”. Истина преображает пред­шествующую реальность; она не связана временем и не эволюционирует. Примечательно, кстати, что в своем толковании на “Шестоднев” Святитель отказывается от “естественно-научных” интерпретаций своего времени и тем самым не уклоняется от истины.

Подлинные открытия человеческого ума не связаны с какой-либо одной культурой, а открыты людям Богом и потому становятся доступными для разумных людей; этот факт рассматривал святитель Григорий Богослов. Оба Вселенских учителя не считали, что у греков своя истина, а у евреев своя, потому что знали, что истина одна — Христова.

Основа христианской антропологии — отношение к миру как к училищу, как к месту, где получают образование души людей. Единство христианской традиции снимает ее протяженность во времени и подчеркиает насущность наших сегодняшних забот.

Епископ Сергиевский Василий (Осборн) (Оксфорд, Англия) в своем докладе “Антропология Дионисия Ареопагита”² излагает антропологический аспект учения одного из самых авторитетных отцов Церкви, рассматривая антропологию как понимание человека и его места в мире. Докладчик ставит своей целью попытку выражения идей Дионисия на современном языке. Изложив вкратце историю изучения творений Ареопагита и отметив, что мысли его были основополагающим образом восприняты преподобными Максимом Исповедником и Иоанном Дамаскином, владыка Василий обращается к современным идеям и теориям и показывает, что “то видение творения, которое предложил Дионисий Ареопагит в первой половине VI века, концептуально может задать такие рамки, внутри которых наука будет делать свое дело, не испытывая никакого дискомфорта”. Все основные положения учения Ареопагита (мир как иерархия бытия двух уровней — Божественного и тварного; иерархичность тварного бытия и взаимоотношение уровней; природа и иерархия ангельских чинов; природа материального мира; место личности в картине мира) не только могут излагаться на языке современных понятий, но и вполне сопоставимы с научной картиной мира. Взгляд на мир отцов содержит ответы, которые ищет научное мировоззрение (“научное предприятие”, как обозначает докладчик основное направление современного развития научных поисков).

В докладе “К антропологии блаженного Августина” В. А. Никитин (ОРОК) отмечает роль этого замечательного подвижника и мыслителя IV–V веков в развитии европейского персоналистического и исторического сознания, в выработке синтетической теории личности. Для блаженного Августина ключом к пониманию человека стало обращение ко Христу, обретение Бога, и посему его антропологические воззрения не только имеют четко выраженный теоцентрический характер, но и подкрепляются его личным религиозным опытом, подвигом обращения. Богословское учение Августина органично соединило богомыслие и мистику Востока с вниманием Запада к психологии и антропологии. Очертив три этапа богословского творчества блаженного Августина, докладчик констатирует, что на любом из этих трех этапов Августин пристально изучал человека и его положение в мире, его отношение к Богу, к смерти и к бессмертию, вопрос его спасения или погибели. Онтология Августина находит свое развитие в антропологии и гносеологии. Его теория познания вытекает из антропологической концепции, которая, по выражению отца Иоанна Мейендорфа, описывает человека как душу, обитающую в теле; душа при этом занимает первенствующее положение. Следует отметить, что в докладе В. А. Ни­китина не только достаточно подробно разбирается сис­тема богословских воззрений блаженного Августина в их становлении, но и прослеживается то влияние, которое он оказал на позднейшее богословие, а также приводятся оценки его трудов, сделанные мыслителями последующих поколений. В заключение доклада говорится: “Смиренно и с трепетом подобает нам подходить к тому духовному наследству, которое передано святыми Отцами единой неразделенной Церкви”. Критический анализ творений блаженного Августина требует от нас больше милосердия и сострадания, — больше православности.

Игумен Иларион (Алфеев)³(ОВЦС) выступил с докладом на тему “Антропология преподобного Симеона Нового Богослова в светепатристической традиции”, в котором учение преподобного Симеона разбирается в своих связях с традиционной восточнохристианской антропологией. Святоотеческая антропология основана на библейском Откровении и на греческой философии; некоторые же идеи (например, учение об образе и подобии Божием) обязаны своим происхождением обоим источникам. И хотя преподобный Симеон в целом скептически относился к мудрости эллинов, некоторые его концепции к ней восходят; возможно, они перешли к нему от ранних Отцов.

Разбирая учение преподобного Симеона Нового Богослова о двойной природе человека как посредника между Богом и тварным миром, о человеке как образе и подобии Божием (ум и душа есть образ Божий; душа есть образ Святой Троицы; подобие Божие достигается через добродетель) и о призвании человека к обожению, докладчик показал глубокую укорененность преподобного Симеона в святоотеческом Предании.

Разбор антропологии другого замечательного подвижника содержится в тексте доклада “Современное знание в свете антропологиипреподобного Максима Исповедника” протоиерея Александра Геронимуса, который ставит своей целью доказать, что богословие преподобного Максима Исповедника удовлетворяет тем условиям исторического бытия Церкви, осуществляющей домостроительство спасения, о которых писали В. Н. Лосский и епископ Диоклийский Каллист (Уэр). Эти условия необходимы для адекватного диалога со сферой научного знания. Мысль Преподобного охватывает все аспекты отношения Бога, человека и мира. Философский и богословский аспекты творчества преподобного Максима нераздельны, само же его богословие целостно, кафолично; в нем догматика, космология, аскетическая антропология, экклезиология и эсхатология не разделены между собой, но представляют отдельные аспекты его богословского видения. В частности, учение о времени и вечности, движении и покое раскрывается в символах литургии и православного подвига. Мысль Преподобного отличается просвещенностью, осознанностью своих оснований; в этом — ее актуальность и для философии, и для философских оснований современной фундаментальной науки.

Докладчик выдвигает семь утверждений относительно трудов преподобного Максима Исповедника, рассматриваемых в их взаимосвязи, и анализирует некоторые проблемы современного знания в свете мысли Преподобного. Эти утверждения раскрываются в аспектах учения о логосах творения (о воле, энергии, движении, времени), о призвании человека и творения к обожению, о богословии литургии, о ее пространстве и времени, о творении как Божественном символе, об эсхатологии. Богословская антропология преподобного Максима позволяет видеть два типа познания, два пути человечества: путь в соответствии со своим логосом и к своему логосу (в благо-бытие) и путь против своего логоса — в небытие, в зло-бытие; второй путь обозначается как автономная мысль, которая по своей противоречивости может уходить от осуществления Божественного призвания и одновременно находить точки соприкосновения с ним.

Далее в докладе рассматриваются некоторые тенденции современной мысли в соотнесении с синтезом православного богословия, осуществленным преподобным Максимом: проблема реальности, соотношения эона и времени, детерминизма и свободы, энергии и информации. Эти и другие проблемы фундаментальной науки естественным образом соотносятся с богословием Преподобного.

Ф. И. Гиренок (МГУ) сделал доклад “Антропологическаякатастрофа”, который прозвучал как философское эссе, посвященное трагедии человека, бесчувственного и невосприимчивого к Богу. Ряд суждений докладчика относится к русской философии, например, “антропология русского сознания обусловлена разрывом между философами и интеллигенцией… В России всегда было слишком много интеллигенции. И мало философов”.

6 ноября, вторник

Второй день конференции был посвящен обсуждению таких проблем, как структура человеческого естества, состав человека, взаимодействие души и тела, статус человеческого тела, аскетика.

Взаимодействию души и тела посвятил свое выступление под таким названием профессор Оксфордского университета Ричард Суинберн. Задачу доклада он обозначил как изложение различных философских позиций относительно связи между умом и телом, а затем — защиту одной из этих позиций. Предварительно докладчик ввел систему терминов и предложил их интерпретации; это — сущности (материальные и нематериальные), свойства и события (физические и ментальные).

Затем были рассмотрены позиции крайнего материализма, отрицающего существование нематериальных сущностей и ментальных событий и признающего личность материальной сущностью, и позиции среднего материализма, также отвергающего наличие иных сущностей, кроме материальных объектов, но утверждающего, что некоторые из этих объектов, а именно люди, обладают ментальными свойствами и что возможны ментальные события. Ни та, ни другая концепция не в состоянии объяснить мир.

Переходя затем к рассмотрению дуалистических систем, докладчик обратился к позиции крайнего дуализма, утверждающего бессмертие и достаточность души и нежелательность ее существования в теле, и к позиции среднего дуализма, разделяемой и докладчиком. Согласно этому взгляду, душа не может существовать без тела, “своими силами”, и для полного выражения нуждается в теле. Именно такая позиция позволяет видеть, что после воскресения “все умершие обретут тела, необходимые для полного выражения их индивидуального бытия”. Образом телесного воскресения всех людей служит воскресение Христово.

В своем докладе “Душа и дух: природа и бытие” священник Андрей Лоргус (РПУ) анализирует возможности описания человеческой жизни на некоторых онтологических уровнях, отмечая, что некоторые из подобных описаний, рассматривающих человека как состоящего из тех или иных сущностных реальностей, приобрели в антропологии статус адекватного представления действительности. Наряду с более сложными представлениями как правило встречаются две схемы, тримерная (дух—душа—тело) и двумерная (душа—тело); вторая схема иллюстрируется мнениями святителя Василия Великого, Памфила Иерусалимского, священномученика Мефодия Патарского; первая, наиболее авторитетная, восходит к апостолу Павлу. В православной антропологии ею пользуется наибольшее число Отцов и учителей Церкви, в частности, священномученик Ириней Лионский, святитель Григорий Нисский. Более детальные онтологические описания представлены в трудах преподобного Максима Исповедника и Михаила Пселла.

Далее в докладе рассматривается, как Церковь в лице своих Отцов и учителей представляет бытие в человеке духа и души. Термин душа не аналогичен научному понятию психика, но понятие души охватывает как собственно психическую реальность, так и телесно-физиологическую и мистическую. Православное понимание души усматривается докладчиком в совокупности текстов Священного Писания: душа как жизнь; душа — синоним человека как единицы общества; душа как душевная жизнь, в сущностном тварном смысле; душа как всякая животная жизнь вообще; душа как дыхание и, наконец, как кровь. Последнее понимание не встречается в святоотеческой традиции и православная антропология не прослеживает прямую связь между кровью и душой. Затем докладчик обратился к проблеме сущности души; мнения об этом святых Отцов он резюмирует следующим образом: “Душа есть эмпирика действий души, душевная жизнь; и душа есть сущность для себя и для Бога, объективно существующая во вселенной в силу того, что Сам Творец ввел во вселенную подобную Себе тварную сущность, душу, равную ангелам и побеждающую демонов по своему изволению”.

Таким же методом, сопоставляя библейские тексты и мнения Отцов, докладчик обращается к понятию дух; подытоживая всю совокупность понимания этого сложного термина, он склоняется к тому, что лучшее (метафорическое) определение духа в его отличии от души принадлежит преподобному Симеону Новому Богослову: “дух — это как бы душа души”. Православная антропология раскрывает все многообразие проявления духа в человеке, в основном и главном продолжая библейскую традицию, а в своем современном состоянии вынуждена работать в терминах и понятиях, которые должны соотноситься с научным, философским, биологическим и социальным сознанием.

В завершении доклада, после анализа различений понятий души и духа в святоотеческом богословии, докладчик констатирует здесь наличие чрезвычайно сложной догматической проблемы.

А. М. Шишков (МГУ) представил доклад “Вопрос о соединении душис телом в позднеантичной и средневековой мысли”. За основным вопросом антропологии “Что есть человек?” необходимо возникает следующий: “Как возможен человек?”. При ответе на первый вопрос блаженного Августина: “Человек состоит из души и тела” второй принимает форму: “Как возможно соединение души с телом?”. Позднеантичные и средневековые мыслители, решая этот вопрос, исходили из того, что душа и тело не полностью противоположны, а имеют нечто общее, и в соответствии с этим развивали две группы концепций: либо о множественности душ, некоторые из которых более “телесны”, либо о множественности тел, из которых какие-то более “ду­шев­ны”. В связи с этим развивалось учение о некоей тончайшей субстанции (свете или эфире), которая и обеспечивает соединение души и тела: “Свет есть то, посредством чего тело соединяется с душой и душа правит телом” (Бонавентура). И поскольку человек (микрокосм) как единство души и тела имеет в мировой иерархии особый статус посредника между чисто телесным и чисто духовным мирами, то уместно предположить, что и во всем тварном мире (макрокосме) именно свет образует пограничную область между умопостигаемым и чувственно воспринимаемым; эту проблему затрагивали святители Василий Великий и Григорий Нисский.

Доклад В. В. Петрова (ИФ РАН) “Иоанн Скот Эриугена о духовномтеле” раскрывает учение видного ирландского средневекового философа (интересного для православного богословия тем, что его зрелые воззрения сформировались под воздействием греческого богословия) о природе и свойстве духовного тела, или тела воскресения. Прозвучавшее в раннем трактате Эриугены “О божественном предопределении” утверждение о том, что тела воскресения будут эфирными, подверглось со стороны современников обвинению в оригенизме. Впоследствии в трактате Перифюсеон Эриугена отобразил учение об истинном теле, противопоставляя его земному телу, которое, по мнению философа, было дано человеку в наказание за грех. В этом учении наряду с влиянием оригенизма прослеживается и знакомство с трактатом святителя Григория Нисского “Об устроении человека”. Творения замечательного мыслителя, тем более что они представляют собой образец богословской мысли, питающейся как философскими источниками, так и святоотеческой традицией, безусловно следует привлекать для разработки православного учения в этой непростой области богословия.

Доклад священника Владимира Шмалия (МДА) “Проблема­тика пола в светехристианской антропологии” был посвящен рассмотрению вопроса о том, является ли пол основополагающим элементом человеческого бытия и имеет ли он как таковой отношение к образу Божию в человеке. В истории наиболее известен отрицательный ответ на этот вопрос, данный святителем Григорием Нисским, полагавшим, что половая дифференциация не имеет отношения к образу Божию. В ХХ веке отец Сергий Булгаков в своем труде “Свет невечерний” утверждает, что, напротив, пол является конституирующим элементом человеческой личности. Суть аргументов доклада свелась к тому, что вопрос о значении пола следует рассматривать в контексте богословия личности, в особенности в свете трудов таких православных мыслителей ХХ века как В. Н. Лосский и митрополит Иоанн (Зизиулас). Важнейший постулат учения о личности — утверждение о несводимости личности к природе, что, однако, не означает, что личность может быть оторвана от природы, в которой она выражается. Парадигмой личностного существования человека является бытие Пресвятой Троицы: при совершенной несводимости (а отсюда — и “невыводимости”) Божественных Лиц — Отца, Сына и Святого Духа — к Божественной природе Три Божественных Ипостаси пребывают в неизреченном общении и тем самым в единстве общей природной жизни. Таким образом пол в человеке хотя и не может быть возведен до уровня образа Божия, но является содержанием личностного бытия человека.

В своем докладе “Актуальные вопросы этики пола в светеОснов социальной концепции Русской Православной Церкви”⁴ протоиерей Николай Балашов (ОВЦС) обратил внимание участников конференции на многие важные проблемы современной христианской жизни. Отношение Церкви к делению человека по принципу противопоставления мужского и женского начал изложено в “Основах социальной концепции”: “Мужчина и женщина являют собой два различных образа существования в едином человечестве”. Проблема в том, как примирить с этим отношением церковное сознание (в том его аспекте, в котором оно представлено в укоренившихся в людях представлениях), а также и некоторые особенности сложившейся церковной практики. Среди отмеченных отцом Николаем аспектов: положение женщины в Церкви, возможность церковного благословения женщин на несения послушаний диаконисс, поминание за богослужением беременных и матерей, вопрос о ритуальной нечистоте, проблемы полового воспитания. Вопросы, которые прозвучали в докладе, настоятельно требуют скорейшего разрешения, так как представляют существенные затруднения в современной приходской жизни.

В докладе Е. И. Негановой (РПУ) “Идеал брака вПравославии” констатируется отсутствие систематического и автономно сформулированного учения о богословии брака в святоотеческой традиции и некоторые негативные высказывания о браке, порой встречающиеся в литературе. Между тем Священное Писание свидетельствует о том, что первых людей сочетал в брачном союзе Сам Творец, что и следует считать началом христианского брака. Отношение мужчины и женщины в браке также конституируется Писанием. “Помощница первозданному человеку нужна для того, чтобы с ее помощью он обрел некую новую, сверхчеловеческую и сверхличностную полноту бытия… здесь можно провести аналогию с тайной триединого бытия Пресвятой Троицы”. Любовь супругов в браке может быть названа спасительной, и в деторождении усматривается тайна распространения Царства Божия на земле.

Определение целомудрия в браке прозвучало в докладе не вполне традиционно (или, что то же самое, недостаточно фундированно), что и вызвало оживленную полемику.

В остром полемичном духе был построен доклад священника Даниила Сысоева “Происхождение человеческого тела: учениеОтцов и современных апологетов”. Докладчик сообщил, что единственный путь познания — это созерцание, базирующееся на Откровении. Касаясь затронутого в докладе вопроса о святоотеческом понимании происхождения человеческого тела диакон Андрей Кураев предложил при обсуждении рассмотреть несколько цитат из святоотеческих творений, среди них: “Сперва образуется тело, а потом вдыхается душа <…> Почтил же Бог тело сим преимуществом по времени, чтобы установить равенство. Поелику душу сотворил бессмертной, а тело смертным, то телу дал старейшинство по времени, чтобы душа не величалась перед ним, преимуществуя и по естеству и по времени” (Блаженный Феодорит Кирский. Антиеретикон. 1, 9)⁵. Присоединив к этому и библейское высказывание: Сказал я всердце своем о сынах человеческих, чтобы испытал их Бог, ичтобы они видели, что они сами по себе животные (Еккл 3:18), выступающий призвал к более глубокому и взвешенному рассмотрению Писания и Предания.

Священник Антоний Ильин (ОВЦС) прочел доклад “Вызовы биоэтики в контексте православной антропологии”. Среди затронутых докладчиком проблем — не только обязательные при обсуждении этой темы вопросы о насильственном (искусствен­ном) прерывании беременности и о добровольном уходе из жиз­ни (эвтаназии), но и такие, как сложность констатации мо­мента смерти (среди медиков однозначного решения этой проблемы нет, а привлечение соображений, основанных на понятии духовной природы человека, еще повышает степень этой сложности) и связанная с этим проблематичность возможности трансплантации человеческих органов, а также проблематичность допустимости современных репродуктивных технологий.

Профессор Корнельского университета (США) А. И. Холодный в докладе “Применение теории неоплазии⁶ иправославного понимания первородного греха для решения этических вопросов, возникающих при генетическихманипуляциях” привел медицинское обоснование того, что развитие онкологических заболеваний у человека связано с общей падшестью человеческой природы. Такое заключение “имеет множество богословских последствий, как, например, отношение Бога к Им созданной вселенной, или роль человека в мироздании”. Иногда болезнь является прямым следствием личных грехов, иногда — грехов общества, как последствия радиоактивного заражения. Раковые опухоли у детей — последствие фундаментальных физических законов падшей вселенной: Ни он не согрешил, ни родители его… (Ин 9:2). Итак, первородный грех привел к болезни, смерти и тлению. Но в жизни будущего века воскресшие тела не будут подвержены болезни. Поэтому лечение болезней может восприниматься как борьба с последствиями и деятельностью греха, так как цель земного существования — достижение спасения, то есть райского состояния. Тление может быть побеждено и в этом мире, что мы видим в нетленных мощах, а значительная часть земной жизни Господа нашего Иисуса Христа была посвящена исцелениям. Исцеление болезни имеет аналогию в борьбе со страстями, которая в свою очередь имеет в Православии ощутимый физический компонент: посты, длительные богослужения, поклоны, исихастская техника дыхания. Но означает ли это, что с грехом можно бороться такими технологическими приемами, как генетические манипуляции? При применении технологии человеком возникает ее этическая окраска: ее можно использовать и во благо, и во зло. И кто будет решать, что есть норма и что подлежит исправлению? Этические системы, основанные на позитивном знании, неудовлетворительны; обязанность христиан — предложить свое решение, понятное как ученым, так и законодателям. Не должно быть ни одной сферы человеческой деятельности, которая оказалась бы вне христианства.

Епископ Тихвинский Константин (ректор СПбДА) представил доклад “Религиозно-философская антропология Виктора Несмелова”. Богослов и философ, Виктор Иванович Несмелов (1863–1937), автор книги “Наука о человеке” и многих других работ, профессор Казанской Духовной академии, которого Н. Бердяев назвал самым глубоким явлением, порожденным почвой духовных академий, внес значительный вклад в отечественную православную антропологию, отправная точка которой — двойственность человеческого бытия в этом мире. В человеке есть безусловное, надприродное начало: разум, самосознание, свобода и нравственность. В. И. Несмелов выдвигает небывалую доселе в религиозной антропологии идею: человеческая личность — не зеркало Бога, а само Его изображение, и “образ Божий в человеке… представляется самою человеческою личностью во всем объеме ее природного содержания”. Эта мысль Несмелова продолжается в православной концепции “богосло­вия образа”. Анализируя взгляды В. И Несмелова как уникального философа и богослова, который смог методологически верно разделить философию и богословие, Владыка отмечает, что тот последовательно стоял на позициях психологизма в то время, ко­гда русской религиозно-философской мысли был присущ онтологизм.

Сопоставлению православного аскетического взгляда на человека с некоторыми современными антропологическими воззрениями был посвящен доклад профессора С. С. Хоружего (Институт человека РАН) “Православно-аскетическая антропология и кризис современного человека”. Система знаний Нового времени помещает рассмотрение человека в зависимость от более “крупных” вещей — государства, нации, социального устройства, идеологии, законов истории и экономики. Предполагалось, что все в человеке прямо или косвенно определяется тем или иным уровнем реальности. Ситуация в сфере христианской мысли не была исключением, вследствие чего восприятие христианской антропологии во всей ее полноте требовало умудренного церковного сознания, а в массовом сознании нарастала неудовлетворенность отношением христианства к человеку, что способствовало отходу от Церкви и дехристианизации общества. В результате в Религиозно-философском обществе звучали слова о том, что Соборы и Отцы антропологией вовсе не занимались. В последующее время происходила “антропологизация богословия”, а в философии в рамках преодоления метафизики развивались сходные процессы, и даже постмодернистские течения, декларирующие антиантропологизм, по сути представляют собой антропологическую рефлексию, пусть и негативную; последнее соответствует современному антропологическому кризису.

В Православии обращение богословия к человеку включает в себя принципы верности Откровению и Преданию и означает возврат к истокам, а не привнесение сторонних начал. Эти истоки — синтез патристики и аскетики. Конкретная антропологизация богословия должна заключаться в обращении к исихазму, в систематической реконструкции исихастской антропологии. Установка диалога с современными течениями светской мысли не противоречит установкам самой аскезы, так как исихазм всегда стремился быть свидетельством и научением миру, как это особенно проявилось в русском старчестве. Исихастская антропология несет в себе мощный потенциал развития и способна стать шагом к общей модели человека. Современный антропологический кризис проявляется в опыте предельных состояний от экстремальных психопрактик до терроризма. Сфера страстей чудовищно разрослась, но древнее аскетическое искусство одоления страстей, будучи надлежащим образом развито, могло бы в современных условиях обрести новую ценность.

Иеромонах Мелетий (Соколов) (МДА) в докладе “А. С. Пушкин иучение Церкви о греховных страстях” сравнил с церковным учением понимание великим поэтом падшести человеческой природы и действия в человеке страстей. С лицея Пушкин воспринял модную в то время “религию сердца”, утверждающую, что грех не укоренен в человеческой природе, а греховные страсти в человеке полностью поддаются контролю сердца и ума. Неоднозначно молодым Пушкиным решался вопрос и о цели борьбы со страстями. Но с жизненным опытом приобреталась и духовная и нравственная зрелость. Отец Мелетий, рассматривая динамику взглядов поэта, отдельно останавливается на значимых этапах их развития. Так, лишь в последние часы свой жизни Пушкин понял, что невозможно противостоять греховной страсти своими силами, не полагаясь на волю Божию. По заключению докладчика, “Пушкин шел к вере непростым путем <…> он пришел к сознательной вере во Христа в последние годы жизни <…> умер с Богом <…> осознав гибельность страстных влечений и обратившись ко Христу в покаянии на смертном одре”.

Ф. Е. Василюк (МГППИ) в докладе “Молитва и переживание” разбирает соотношение молитвы и переживания с позиций психолога и психотерапевта; отдельно рассматриваются темы страдания, утешения и сопереживания. Докладчиком условно выделяется три типа возможного утешения: духовно-безучастное, то есть объективное указание на причины расстройства, которое высказывается с равнодушием к собственно переживаниям другого человека; душевно-соблазнительное, могущее отвлечь человека от источника беспокойства, но в итоге заменяющее одну страсть другой; и подлинно христианское духовно-участливое утешение, которое должно претвориться в молитву. В докладе были рассмотрены и типы соотношения молитвы и личных переживаний, которые в идеале должны соединяться в единую уравновешенную органическую структуру.

7 ноября, среда

7 ноября пленарные заседания были в основном посвящены теме социального бытия человека. Докладчиками среди прочих рассматривались такие аспекты человеческого существования, как свобода и власть, религиозные основания права, хозяйственная деятельность человека, христианская и нехристианская этика.

Архиепископ Вроцлавский и Щецинский Иеремия (Польская Православная Церковь) представил доклад “Свобода и власть по учениюсвятого апостола Павла”⁷. В нем Владыка обозначил учение Апостола о христианской свободе в контексте общих античных представлений о человеческой свободе. В докладе показано, что учение Апостола о власти в Церкви и об отношении христиан к государственной власти предопределяет собой позиции христианства в этом вопросе на протяжении истории. В обсуждении доклада архимандрит Ианнуарий (Ивлиев) заметил, что известное место Рим 13:1 — нет власти не от Бога (ШpХeoа) — переводится точнее как ‘нет власти не под Богом’ и, следовательно, оно лишено и тени сакрализации государственной власти.

Профессорпротоиерей Владислав Цыпин (МДА) предложил доклад “Концепция права в светехристианской антропологии”. “Право — необходимый и неизбежный фактор существования человека в обществе”. Христианская империя унаследовала у империи языческой римское право, которое практически без особых изменений легло в основу законодательства христианского государства. Напротив, отрицание права свойственно безрелигиозным анархистским идеологиям и многим еретическим и сектантским движениям. Влияние антиномистских идей в отношении к праву испытали на себе и некоторые православные авторы: К. С. Аксаков, А. С. Хомяков, протопресвитер Николай Афанасьев. Докладчик обращает внимание на то, что, во-первых, существование права необходимо, но обусловлено неблагополучием общества, а во-вторых, само право в процессе истории вырабатывалось, хоть не без благословения Божия, человеческими силами, а потому не лишено изъянов, как и любой другой продукт человеческой деятельности. Антропологическая причина этого коренится в падшести человека. Поэтому в жизни Церкви и каждого христианина должны различаться право и нравственный закон. Даже каноническое право Церкви, существование которого обуславливается наличием в Церкви грешников, серьезно отличается от светского законодательства. Отличаются и градация и тип санкций, которые налагают Церковь и государство на лиц, совершивших те или иные преступления; основное различие здесь — в целях, которыми определяется применение этих санкций: канонические прещения Церкви всегда направлены на врачевание душ грешников. Однако опыт прямого перенесения в область светского права норм церковного права в любом случае несостоятелен.

Изложение доклада протоиерея Всеволода Чаплина (ОВЦС) “Хрис­тианская инехристианская этика: общность, различия, возможность диалогаи сотрудничества” открывается вопросами, которые сегодня волнуют людей как никогда: существует ли в человеческой душе онтологически присущие ей нравственные качества и устремления? Кем они заложены в природу человека? Признавать ли за инаковерующим или неверующим право считаться нравственным человеком? Можно ли говорить о тождестве христианской и общечеловеческой этики? Возможно ли единение нравственных учений? Наличие у язычников закона, написанного в сердцах, отмечает апостол Павел (ср. Рим 2:14–16). Но, имея дело с нехристианскими этическими системами, необходимо отличать от естественной этики ее извращенные производные. Этика христианская превосходит и ветхозаветную этику — вершину этики вне Христа. Нравственное учение Христово — это не просто закон, оно состоит в призыве к духовному перерождению человека действием благодати Божией. Естественная мораль (в виде, максимально приближенном к ветхозаветной этике) может послужить почвой для совместных действий людей разных убеждений во имя общего блага, но такое отношение к естественной морали не должно доходить до вероучительного компромисса, до утраты истины Христовой, которая превыше земных дел.

Доклад М. И. Гельвановского (Национальный институт развития РАН) “Церковь и российское общество: проблемы и пути продуктивного сотрудничества” был посвящен практическому значению учения Церкви о человеке. В переломные моменты общественного развития богословская мысль способствует правильному определению личных и общественных ориентиров; российское общество независимо от степени воцерковленности остается по преимуществу обществом восточно-христианской культуры. Обрисовав историко-социальный аспект взаимодействия Церкви и общества в ХХ веке, докладчик констатировал ослабление Церкви в результате гонений и тяжелые последствия для общества, проистекающие от насильственной атеизации. Пе­ред учеными, представляющими как богословие, так и светские науки, стоит задача социальной реализации учения Церкви. Особое внимание в докладе было уделено программе “Хрис­тианство-2000” и возможности осуществления других подобных программ.

Доклад А. Б. Зубова (РПУ) “Религиозные основания права” рассматривает право как осознанное людьми проявление Божественного закона в социальной и политической сфере, но не касается состояний человеческого сердца и не определяет их, и в этом свете касается проблем соотношения права и Божественного закона. “Человеческий закон никогда не содержит Божественного закона во всей полноте, но чтобы оставаться законом, он обязательно должен соответствовать Божественным принципам, Истине и Жизни, а не противоречить им”. Позитивная теория права, принятая в ХХ веке, рассматривает право как человеческое изобретение, подлежащее тем самым любым изменениям; согласно этой теории общество может принимать любые нормы, в том числе и противоречащие норме нравственной. В докладе приводится краткий очерк истории правовых уложений с точки зрения степени их соответствия Божественному закону; докладчик указывает, что в европейской правовой практике по мере ее секуляризации “охрана свободы воли трансформировалась в защиту своеволия” и что права человека вне признания его подлинной сущности могут нарушаться государством и отчуждаться коллективом. Богоборческая тирания бесчеловечна и превращает право в бесправие.

Изложению и систематизации взглядов авторов древней Церкви на светскую культуру был посвящен доклад Т. Б. Коваль (Институт федерализма и гражданского общества) “Проблема культурного и цивилизационного развития втрудах ранних отцов Церкви”. Эсхатологическое ожидание христиан первых веков не препятствовало им размышлять о культуре и цивилизации, решать, принять ли или отвергнуть историю, созидать ли христианскую культуру или уйти во внутреннюю жизнь, определить свое отношение к эллинизму и к национальному языческому культурному наследию, ставить вопросы о соотношении веры, рационального знания и культуры. Писания мужей апостольских и апологетов показывают, что проблемы культуры и цивилизации хотя и не самоценны, но не могут считаться второстепенными. Для дальнейшего исследования этой проблематики важно обращение к “Основам социальной концепции Русской Православной Церкви”.

Н. В. Лосский представил доклад “Богословское пониманиеличности по В. Н. Лосскому”. Человеческая личность понималась Владимиром Лосским в ее экклезиологическом плане. Основные положения этого понимания могут быть выражены словами самого Владимира Николаевича: “Церковь как новое единство очищенной Христом человеческой природы, как единое Тело Христа, есть также и множественность лиц, каждое из которых получает дар Духа Святого. Дело Сына относится к человеческой природе <…> дело Духа Святого обращено к личностям; Он сообщает каждой человеческой ипостаси в Церкви полноту благодати, превращая каждого члена Церкви в сознательного соработника Бога”. Основное свое понимание антропологии В. Н. Лосский отразил в статье “Богословское понятие человеческой личности” (1955 г.), но его рассмотрение богословия личности этим не ограничивается. По мнению докладчика, указанную статью следует читать в контексте трех других работ: “О третьем атрибуте Церкви” (не вполне удачно в русском переводе о свойстве), “Кафолическое сознание: антропологическое приложение догмата Церкви” и “Господство и царство (эсхато­ло­ги­ческий этюд)”. В этих работах богословие человека освещается в аспекте тринитарного богословия, понятия соборности и богословия свободы.

А. И. Осипов (МДА) представил доклад “Святость человека в православнойаскетической традиции”, начинающийся с констатации первичности в человеке духовного начала. Необходимость духовного единения с Богом проходит через все религии мира. Предельно доступная человеку полнота новозаветного Откровения и созданная Богом Церковь делают возможность единения с Ним особенно явственной. Церковь как богочеловеческий организм Христов есть общество святых. Но подлинный член Церкви особенным образом причастен Духу Святому, и прояснение этого момента принципиально значимо для понимания святости в Православии. Таинство Крещения полагает лишь начало святости в человеке, а не ее свершение; лишь правильная (праведная) духовная жизнь означает святость через приобщение к Духу Святому. Далее докладчик анализирует понятие святости в Писании и Предании, а также обращается к идеям отца Павла Флоренского. Экстатические переживания определяются как душевная любовь и квалифицируются как заблуждение на духовном пути; любовь духовная есть дар Духа, а не результат собственных усилий. Согласно святоотеческому учению, плоды Духа — это обожение.

К. Б. Сигов (Университет “Киево-Могилянская академия”) в докладе“Проблема разрыва между онтологией иэтикой в современных учениях о человеке”⁸ исследует взаимосвязь идей современных богословов (митрополит Иоанн (Зизиулас), Христос Яннарас, В. Лосский) и философов (Ж. Валь, М. Хайдеггер, Г. Федотов, но в первую очередь — Э. Левинас). Излагая сложный комплекс философско-богословских проблем на широком фоне жизни современного общества, докладчик констатирует плодотворность сравнительного анализа богословской онтологии митрополита Иоанна (Зизиуласа) и этики Эмманюэля Левинаса.

Е. А. Пилипенко (РПУ) представил доклад “Богословское восприятиеиконы в контексте православной эпистемологии”. Спасительный смысл Боговоплощения не требует обязательного иконопочитания, но делает его возможным. Антропологический аспект богословия иконы касается значимости священных изображений и их восприятия, а также его связи с познавательными способностями; тем самым богословие иконы связано с теорией познания, “иконопочитание в известном смысле есть начало Боговидения” (В. Н. Лосский). В иконоборческом споре православные богословы преодолели платонизм и оригенизм, отстояв положительное отношение к телу и его свойствам, подчеркивая, что чувственно-образное восприятие есть первичный источник познания. Чувства могут быть проводниками духовных воздействий, освящения или осквернения. В вопросе близости мира чувственного и мира идеального иконопочитание опирается на богословие преподобного Максима Исповедника. Духовно-чувственная взаимопроницаемость существует на уровне антропологии; душа и тело едины по ипостаси, что имеет последствие и для теории познания (“не бывает деятельности умственной силы без чувства” — святитель Григорий Нисский). Духовное преображение чувственности обретает особое качество умного чувства, что и позволяет преподобному Феодору Студиту говорить о духовном постижении священных изображений. В заключение докладчик приходит к выводу о том, что антропологический аспект рассмотрения иконопочитания углубляет его обоснованность.

Протоиерей Игорь Цветков (Казанская Духовная семинария) прочел доклад “Триипостасность как антропологическая парадигма (проблемаконфессионального типа)”, в котором рассматривался антропологический аспект различения ключевых терминов богословия в понимании их восточными и западными христианами. Исходным моментом рассуждения в докладе служит отображение в Халкидонском Символе веры личности Богочеловека Иисуса Христа, благодаря чему показывается принципиальная взаимосвязь тринитарного богословия и христианской антропологии (ср. антропоморфность тринитарных символов и тринитарность понимания человека). Тринитарно-антропологических исследований в русском православном богословии, которые бы последовательно и продуктивно проводили различение восточной и западной концепции, крайне мало, а уровень их недостаточен (А. Хомяков, И. Киреевский, Вл. Соловьев); труды последнего тем не менее содержат много ценного и нуждаются в глубоком изучении. Докладчик предлагает принцип конфессиональной классификации, основанной на работах А. Ф. Лосева и построенной с помощью типологии Вл. Соловьева.

* * *

В рамках конференции прошел Круглый стол, посвященный теме “Содержание курса психологии в духовных школах Русской Православной Церкви” и работавший под руководством иеродиакона Киприана(Ященко) (МДА). В работе Круглого стола принимали участие 11 человек, — священники и психологи, в том числе преподаватели психологии и христианской антропологии духовных школ (предмет психологии введен в программы духовных школ решением Священного Синода два года назад). Обсудив историю и современное состояние преподавания психологии в духовных школах, создание учебного комплекта, проблемы богословского осмысления современной психологической теории и практики и соотнесения их с христианской антропологией, в том числе и в аспекте соотнесенности категориального аппарата, участники Круглого стола отметили предпочтительность курса психологии, как он ведется в Санкт-Петербургской Духовной академии и семинарии и в Самарской Духовной семинарии (православное осмысление современного состояния психологии), и внесли в связи с этим ряд предложений.

8 ноября, четверг

В завершение конференции ее участники выслушали заключительное слово митрополита Филарета. Основные причины, по которым обсуждение этой темы важно именно сейчас, суммировал Владыка в своем заключительном слове, это то, что она является одной из вероучительных тем. Мы верим в Бога Единого в Троице и в вочеловечившегося Сына Божия, Богочеловека. “Поэтому и совершенный человек, как он открылся во Христе, является предметом нашей веры”. Другая причина, по мнению Владыки, в том, что тема человека является той областью, где в основном происходит встреча Церкви и секулярного общества. Церковь должна с большим постоянным вниманием осуществлять свою миссию через раскрытие современному человеку его богообразности и духовного предназначения. И “наконец, в-третьих, необходимость формулировать учение Церкви в антропологическом аспекте диктуется сменой жизненного уклада человека, кризисом человеческого самопонимания <…> В этой ситуации Церковь <…> должна сделать все, чтобы помочь в разрешении сложнейших проблем, с которыми столкнулся человек XXI века”.

О том, что конкретно может стать плодом созидательной деятельности конференции, митрополит Филарет сказал: «В качестве “задачи максимум” я предложил бы подумать о создании полноценного, максимально полного изложения православной антропологии, имея в виду, в частности, необходимость ответа на современные вопросы <…> Это могло бы быть важным дополнением и развитием тех разделов “Основ социальной концепции Русской Православной Церкви”, которые непосредственно затрагивают церковное учение о человеке». Конференция и должна была показать, есть ли у Церкви сейчас для этого силы, возможности, богословский и научный потенциал. Как продолжил владыка Филарет, одной из основных целей прошедшего форума “является консолидация, собирание наших богословских сил <…> Не менее важно, чтобы эта работа осуществлялась в сотрудничестве со светскими научными центрами”.

С интересом было встречено выступление Председателя Издательского совета Патриархии протоиерея Владимира Силовь­ева, ознакомившего собравшихся с новыми принципами работы Совета, с его планами и перспективами. В частности, отец Владимир предложил Богословской комиссии в лице ее Председателя митрополита Филарета активно использовать для публикаций Комиссии такое издание, как сборник “Богослов­ские труды”.

Большое оживление вызвало подведение итогов работы конференции, в ходе которого участники высказывали свои впечатления от конференции и пожелания на будущее. Высоко оценил прошедшую конференцию один из почитаемых в Церкви ученых — протопресвитер Виталий Боровой. В ходе обсуждения естественным образом возобновилась дискуссия по некоторым вопросам, — очевидное свидетельство того, что конференция уже пробудила живой и конструктивный интерес к обсуждаемым актуальным проблемам осмысления человека, его бытия и деятельности, и что такой интерес несомненно принесет свой плод.