Хроника секции “Православная журналистика” ХI Рождественских образовательных чтений 29 января 2003 г.

Главным событием секции “Православная журналистика” XI Рождественских образовательных чтений стал круглый стол, посвященный кампании вокруг так называемой канонизации царя Ивана Грозного и Григория Распутина и состоявшийся 29 января 2003 г. в Издательском совете Русской Православной Церкви. В последнее время призывы к канонизации упомянутых исторических личностей, а также выступления, популяризирующие их как православных святых, стали раздаваться во многих печатных изданиях и радиопередачах, публиковаться на интернет-сайтах. Несмотря на однозначно выраженную позицию Священноначалия Русской Православной Церкви, высказанную в заявлении Святейшего Патриарха Алексия, который назвал кампанию за канонизацию Распутина и Грозного “про­во­ка­цией, направленной на то, чтобы ослабить Церковь”¹, ряд средств массовой информации и общественных организаций не изменил свою позицию, а, напротив, выбрал путь давления на Священноначалие. 4 октября 2002 г. в Международном фонде славянской письменности и культуры состоялась “общественно-церковная конференция” историков, архивистов и писателей на тему “Исторические мифы и реальность”. По результатам ее работы Предстоятелю Русской Православной Церкви было направлено Обращение, в котором участники предложили рассмотреть возможность канонизации царя Ивана Грозного и Григория Распутина².

В этой ситуации Издательский совет Русской Православной Церкви по инициативе редакции газеты “Церковный вестник” в рамках XI Рождественских чтений провел секцию “Православ­ная журналистика”, темой которой стала ответственность церковных журналистов. На круглом столе, который прошел в рамках секции, выступили с докладами известный церковный историк, доцент МДА архимандрит Макарий (Веретенников), историк и канонист, профессор МДА протоиерей Владислав Цыпин, член московской епархиальной комиссии по искусствоведению священник Борис Михайлов, руководитель Центра священномученика Иринея Лионского сектовед Александр Дворкин, диакон Андрей Кураев. В прениях выступили настоятель кафедрального собора Новосибирска протоиерей Александр Новопашин и аспирант Института российской истории РАН Алексей Беглов.

Архимандрит Макарий начал свое выступление с того, что продемонстрировал собравшимся пример журналистской недобросовестной работы, взятый им из очередного номера газеты “Русь Православная”. Здесь в одной из статей на первой полосе идет речь о выступлении Святейшего Патриарха Алексия против канонизации царя Ивана Грозного и Григория Распутина. Причем из выступления Патриарха взята небольшая цитата, а далее помещен большой комментарий редакции, превратно толкующий смысл слов Патриарха. Всему материалу предпослан заголовок “Безумцы, провокаторы, враги Церкви”, а параллельно без всяких комментариев приведена цитата из слов покойного епархиального архиерея. По сути, так преподносится Патриарх.

Такого рода спекуляции характерны для нашего полного противоречий времени. С одной стороны, отметил отец Макарий, наше время можно сравнить с эпохой святителя Макария, Митрополита Московского, которую современники называли “эпохой новых чудотворцев”. При его первосвятительстве на соборах 1547–1549 гг. было утверждено общецерковное почитание многих российских святых — “новых чудотворцев”. Переживаемое нами время также можно назвать “эпохой новых чудотворцев”. Ведь на Юбилейном соборе 2000 г. было прославлено более тысячи святых — прежде всего новомучеников и исповедников Российских. Вместе с тем десятилетия гонений оставили нам в наследство крайне низкий уровень церковного сознания. Это не позволяет должным образом осознать совершившееся духовное торжество. Мы видим, что вместо благоговейного молитвенного почитания новомучеников массовая канонизация 2000 г. вызывает ажиотаж. Повсеместно появляются группы, которые ратуют за немедленное и безоговорочное прославление различных исторических личностей или почитаемого ими лица, часто скончавшегося лишь за несколько лет, а то и месяцев перед тем. “Когда видишь книгу о подвижнике веры, скончавшемся в прошлом году, а в книге — уже и тропари, и нимб, перед нами — вопиющее отсутствие канонического сознания”, — сказал архимандрит Макарий.

В этом ряду находится и движение за прославление царя Ивана Грозного и Григория Распутина. Для историка, подчеркнул отец Макарий, царь Иван Васильевич Грозный — выдающееся историческое лицо, чьи деяния требуют всестороннего изучения. По поводу них возможны споры и разные оценки в рамках исторического исследования. Но люди, поднявшие сейчас волну по поводу его канонизации, исходят отнюдь не из соображений о его благочестии и церковности. Историческая реальность, равно как позиция Церкви по данному вопросу, не волнует ревнителей этой канонизации, поэтому сейчас личность Ивана Грозного окутана множеством мифов.

Первый из них говорит о том, что Иван Васильевич якобы уже канонизован. Основной аргумент этой версии состоит в том, что в откосе северо-восточного окна Грановитой палаты есть изображение Ивана Васильевича в нимбе. Но в Грановитой палате точно так же изображен целый ряд московских государей. Изображение государей в нимбах — это византийская традиция, которая свидетельствует о почитании государя как помазанника Божия, но это никогда — ни для византийцев, ни для русских — не говорило о личной святости. Никакие имеющиеся у нас архивные данные не подтверждают факта канонизации Ивана Грозного в XIX в., к тому же роспись XIX века повторяла предшествующую.

Такая канонизация и не могла состояться, поскольку взаимоотношения Ивана Васильевича с Церковью были далеко не безоблачны. Самым ярким примером такого характера этих отношений может служить изучение истории погребения Российских Митрополитов. За период правления Ивана Грозного единственный Митрополит, который скончался, будучи на Первосвятительском престоле, был святитель Макарий. Но эпоха святителя Макария приходится на стык малолетства и совершеннолетия Ивана Грозного, а затем, в эпоху зрелости царя Ивана IV, Митрополиты либо сами вынужденно покидают престол, либо их низводят. За 17 лет, в 1564–1581 гг. Всероссийский престол таким образом покинули четыре Митрополита, причем один из них (святитель Филипп) был умерщвлен. 16 января 1547 г. в день венчания на царство первого и единственного тогда православного царя Митрополит Макарий обратился к нему с призывом быть послушным сыном святой Церкви. “О каком послушании можно говорить, при таком отношении к предстоятелям Церкви?”, — задается вопросом отец Макарий.

В XVII в. преемники Ивана Грозного на царском престоле отчетливо понимали неблаговидность его роли в отношениях с Церковью. Об этом говорит такой эпизод. В 1652 г. когда мощи святителя Филиппа были принесены с Соловков в Москву, посланный на Соловки Новгородский митрополит Никон зачитал послание царя Алексея Михайловича, в котором государь, обращаясь к мощам как к живому человеку, просил почившего святого вернуться в Москву. В этом послании ясно выражено: святитель Филипп погиб по воле Ивана Грозного, и обращаясь к покойному Митрополиту, царь просит простить своего предшественника, царя Ивана Васильевича.

Тем самым якобы состоявшаяся канонизация Ивана Грозного оказывается мифом. Таким же мифотворчеством оборачиваются попытки отрицания его многоженства и реабилитации опричнины, предпринимаемые ревнителями его прославления. Во всех этих случаях они исходят не из исторической правды, и не из личного благочестия Ивана IV, и не из того образа этого государя, который хранит святая Церковь, но из своих личных мнений и интересов, которые они навязывают Церкви и тем смущают простых верующих.

Выступивший вслед за архимандритом Макарием руководитель Центра священномученика Иринея Лионского Александр Дворкин продемонстрировал взгляд на обсуждаемую проблему не историка, а православного сектоведа. По его мнению, движение за канонизацию Грозного и Распутина имеет своей целью раскол Русской Православной Церкви. Безусловно, это будет на руку ряду религиозных и политических движений. Это видно уже потому, отметил А. Л. Дворкин, как “свободно и вольготно чувствуют себя секты, например, на Украине, где Церковь расколота и ослаблена”.

Механизм действия таких групп достаточно прост. Все те, кто борется против глобализации, ИНН, новых паспортов, переписи населения, сейчас требует канонизации Распутина, Грозного и даже Игоря Талькова, акафист которому уже сочинен, — все это небольшие, но очень шумные группы. Они создают атмосферу постоянного скандала, вследствие чего возникает впечатление, что они выражают точку зрения многих. Опровергать создаваемые ими мифологемы по существу невозможно: на месте старых мифов возникают новые. Причина широкого распространения этих движений кроется в крайне низкой религиозной культуре людей, приходящих сегодня в Церковь. В сознании массы неофитов, по мнению А. Л. Дворкина, уживаются со одной стороны советская “диссидентская” привычка жить двойной жизнью, постоянно противопоставляя себя Священноначалию, с другой стороны — ностальгия по сильной руке, устраняющей необходимость выбора, в конечном счете — необходимость свободного следования за Христом. Именно поэтому, отметил православный сектовед, развивается культ Ивана Грозного и раздаются голоса за канонизацию Сталина. Уже есть некие псевдо-исследования, где доказывается, что он якобы был тайный православный и исповедник. Именно поэтому Жанна Бичевская, пропагандирующая эти идеи, поет в своей передаче по “Голосу России”: “…И не будет больше лагерей и тюрем, все враги России будут казнены, мы врага настигнем по его же следу и порвем на части, Господа хваля”. Так соединяются “с одной стороны, ностальгия по сильной руке, а с другой — религиозная истерика и кликушество”. Получается “гремучая смесь, которая ложится в основу псевдоправославных, а на самом деле оккультизированных сект”.

Однако, как отметил А. Л. Дворкин, проблема заключается в том, что целый ряд таких группировок формально от Церкви еще не откололся и расшатывает церковную жизнь изнутри. Например, рассказал руководитель Центра священномученика Иринея Лионского, в Москве активно действует группа, по существу секта, сформировавшаяся вокруг одного псевдостарца — парализованного “схимонаха” Симона, которого катает на колясочке “схимонахиня” Серафима. Он мычит, а она толкует эти звуки. У них есть учение, что по средам нужно непременно одеваться в зеленое, по пятницам — в голубое, а по воскресеньям — в красное. Все это потому, что эти цвета содержат определенную энергетику. А креститься нужно, с силой ударяя по плечу, потому что у нас на каждом плече сидит по бесу и троеперстием мы этих бесов прижигаем. Они распространяют антицерковные послания, приписываемые некоей Пелагеюшке, о том, что духовные школы, духовенство и Патриарх ведут церковный народ прямиком в ад и прочее. По поводу этой и подобных групп не вынесено никаких определений Священноначалия, и они действуют как бы в пределах Церкви. “Когда я недавно, — рассказал А. Л. Дворкин, — связался по поводу одной из таких групп с епархиальным архиереем, так как были пострадавшие, ответ был очень странным. Архиерей мне жаловался на то, что он очень страдает от одной такой секточки, но не может их отлучить потому, что боится, что они тогда совсем уйдут из Церкви и станут сектой. Странная логика! А ведь эта группа основывает даже храмы в соседней епархии, и к ним попадают доверчивые люди”.

Далее А. Л. Дворкин коснулся некоторых аргументов сторонников канонизации Ивана Грозного и Григория Распутина, указав на их несоответствие историческим фактам и порой явную анекдотичность. Он специально остановился на примерах иконографии Григория Распутина, образцы которой представлены в вышедшей в 2001 г. книге Татьяны Гроян, указав, что между этими изображениями и так называемыми “иконами” Богородичного центра есть прямое сходство. Характерно также, что на одной из этих “икон” Распутин изображен в виде Христа, а на другой — в образе Иоанна Предтечи с чашей в руках, в которой лежит голова императора.

Тему неканонической иконографии применительно к получившим в последнее время хождение изображениям Богоматери продолжил в своем выступлении член московской епархиальной комиссии по искусствоведению священник Борис Михайлов. Отец Борис начал свое выступление с того, что раскрыл церковное учение об иконе Богоматери, призванной отразить в зримом образе тайну Ее непорочного зачатия и Богочеловечества Христа. Он продемонстрировал собравшимся классические образцы византийских и русских икон, многие века почитавшихся Церковью. Отец Борис указал, что умаление богословского содержания в русской иконе можно проследить уже в XVIII в. Тогда появились изображения, не столько раскрывающие содержание церковных догматов, сколько связывающие образ Божией Матери с государственной символикой Российского государства и с атрибутами земного владычества (в качестве примеров были названы Азовская и Державная иконы). В наше время это явление получило широкое распространение.

Известно несколько изображений иконного типа, на которых образ Богоматери (обычно в виде Оранты) соединен с государственным гербом Российской империи — двуглавым орлом. На этих изображениях крылья и лапы орла с символами императорской власти как бы вырастают из-за спины Богоматери. Культы, связанные с этими иконами, строятся на своеобразной, не церковной по своей сути эсхатологии. По мнению почитателей этих изображений, после отречения последнего императора полноту земной власти в Российском государстве приняла на Себя Сама Божия Матерь. Она хранит святую Русь до явления нового царя, в котором угадываются мессианские черты. Так, например, в молитве перед иконой Божией Матери “Воскре­шающая Русь”, написанной в 1998 г. в Пятигорске, прямо говорится об ускорении пришествия “грядущего царя”, который должен покарать грешников и возвеличить праведников.

Отец Борис специально отметил такие чуждые церковному почитанию Богоматери черты новых культов, как карающий характер Приснодевы Марии, Которая выступает в них как судия и истребитель грешников, а не как предстательница за человеческий род; их псевдо-мессианский характер, поскольку Богоматерь играет роль провозвестницы грядущего царя-“мессии”. Именно среди адептов этих культов распространены почитание Ивана Грозного и Григория Распутина, а также ярко выражены антииерархические настроения.

Тему канонической ответственности клириков и мирян, настойчиво проповедующих взгляды, осужденные Священноначалием, затронул в своем выступлении церковный историк и канонист протоиерей Владислав Цыпин. Он подчеркнул, что в основе агитации за канонизацию Ивана Грозного и Григория Распутина лежит явно антииерархическая идея. В некоторых публикациях такого рода, сказал отец Владислав, делались совершенно саморазоблачающие выпады. Писалось, в частности, что канонизации Ивана Грозного “как огня боятся современные Колычевы”. “Понятно, что под Колычевыми имеются в виду продолжатели дела и служения митрополита Филиппа” — архипастыри Русской Церкви. Такие настроения, безусловно, — “симптом болезненного состояния религиозного сознания части нашего народа”. Вместе с тем, отметил отец Владислав, “те, кто ведет эту кампанию, несомненно считают, что Церковь должна быть их служанкой в делах политических, что ее можно использовать в каких-то целях”. Именно поэтому эта кампания является провокацией, как совершенно точно сказал Святейший Патриарх. Провокацией, направленной на дезориентацию церковного народа, а также на дезориентацию всей Церкви, которая стремится обрести свое место в жизни российского общества и выстроить отношения со светским государством.

Отец Владислав напомнил, что самой серьезной проблемой, затруднявшей принятие решения о прославлении императора и императрицы, были как раз их контакты с Распутиным. Другие затруднения легко рассеивались как препятствия, не имеющие собственно церковного значения. В результате комиссия по канонизации выработала адекватный взгляд на эти отношения, заключив, что они объясняются болезнью наследника престола и тем, что Распутин мог ему помочь. Конечно, нельзя отрицать, что для императрицы Распутин представлялся и религиозно одаренным человеком, может быть она считала его старцем в собственном смысле этого слова. Но, если это так, то мы имеем дело с ее личной ослепленностью. И ее канонизация как пострадавшей за Христа, конечно, не исключает всякого рода ошибок в ее суждениях, в том числе и религиозного характера: “мученическая кровь много значит и многое искупает”. Но общение царственных страстотерпцев с Распутиным никак не может быть основанием для его канонизации, на чем сейчас настаивают его почитатели. Чтение записок Распутина не оставляет сомнений, что образ его “старчества” решительно отличается от оптинского. Характерны его проявляющиеся в этих записках сверхкритическое отношение к духовенству, его легкое отношение ко греху как к тому, без чего спасению невозможно быть. Чуждость образа “старца Распутина” тому, что Церковь традиционно почитает в святых, не вызывает никаких сомнений.

Касаясь проблемы церковной дисциплины, протоиерей Владислав Цыпин сказал, что не существует таких церковных документов, которые могли бы запретить канонизацию в будущем тех или иных исторических деятелей. “Это может быть только анафема, но она налагается только на ныне здравствующих”. Тем не менее официальное церковное отношение к тем историческим лицам, о которых сейчас говорят и пишут, может быть выражено, например, в выступлениях Предстоятеля Церкви. В этом случае это должно быть обязывающим ориентиром по меньшей мере для духовенства. Поэтому после того как Святейший Патриарх неоднократно называл и саму идею, и всю кампанию за канонизации Ивана Грозного и Распутина провокационной и вредной для Церкви, выступления в печати священнослужителей, расходящихся с этой позицией Патриарха, безусловно, могут рассматриваться только как самое грубое попрание церковной дисциплины, и дисциплинарные меры могут быть вполне естественными и необходимыми. Это же касается и церковной печати, если она издается по благословению Патриарха или епархиальных архиереев. В таких изданиях не может быть места для пропаганды идей, на вредность которых недвусмысленно указало Священноначалие. Что касается мирян, которые выступают на эти темы в нецерковной печати, то они за свои выступления ответственны перед совестью и Богом.

Выступавший вслед за тем известный апологет диакон Андрей Кураев обратил внимание слушателей на несоответствие идей, проповедуемых сторонниками канонизации Грозного и Распутина, традиционным взглядам Церкви, при том что сами адепты этих идей уверяют, что они отстаивают церковную позицию. Так, например, Церковь никогда в прошлом не выступала против тенденций в мировой экономической и политической жизни, которые сегодня именуются глобализацией; недаром в восточно-христианской традиции ойкуменой (вселенной) называлась “мировая” Римская империя. Другим примером такого рода может служить кампания против индивидуального налогового номера (ИНН), некоторое время назад развязанная теми же силами, которые сейчас выступают за канонизацию Грозного и Распутина. Одним из их аргументов было утверждение, что ИНН — один из элементов глобальной системы слежения и тем самым его введение ограничивает права граждан. Однако, отметил диакон Андрей Кураев, Церковь никогда не выступала за расширение собственно гражданских прав и свобод. Она может существовать при любом политическом и общественном устройстве и изменение этого устройства — не ее цель.

Такого рода “подмены” церковного видения собственным, осуществляемые активистами рассматриваемого движения, исключительно характерны. Осознавая нецерковный характер своего учения, они стремятся заручиться поддержкой почитаемых в народе подвижников благочестия, при каждом удобном случае ссылаясь на их авторитет и противопоставляя его авторитету иерархии. Известно, что сторонники канонизации Григория Распутина утверждают, что их идеи разделял недавно скончавшийся старец протоиерей Николай Гурьянов. В этой связи, по мнению диакона Андрей Кураева, пришло время поставить на обсуждение православных богословов не обсуждавшийся до настоящего времени вопрос: избавляет ли благодать своего носителя от проявлений старческой немощи³?

В прениях выступил настоятель кафедрального собора Новосибирска протоиерей Александр Новопашин, который рассказал собравшимся о деятельности групп, пропагандирующих канонизацию Ивана Грозного и Григория Распутина в Новосибирской епархии, о развязанной ими в местных газетах кампании по дискредитации Священноначалия в лице правящего епископа.

В заключение дискуссии выступил Алексей Беглов⁴. Он не согласился с теми, кто возводит истоки обсуждаемого явления исключительно к “диссидентской” психологии его носителей. По мнению А. Л. Беглова, движение за канонизацию царя Ивана Грозного и Григория Распутина связано с процессами, происходившими в нашей стране и Церкви в течение всего ХХ века. Уже отмечалось, сказал докладчик, что почитание Грозного и Распутина является составной частью комплекса эсхатологических настроений, который можно свести к трем основным положениям: к дуалистическому восприятию мировой истории как сражения, идущего на протяжении тысячелетий, между “древ­ним змием” и Богом; к почитанию императора Николая II не как святого страстотерпца, а как царя-искупителя; к ожиданию “грядущего царя”, который должен быть явлен и стать не столько политическим, сколько религиозным лидером русского народа⁵ (ср. молитву, упомянутую в выступлении отца Бориса Михайлова). Эти идеи уходят своими корнями в антимодернизационные настроения российского крестьянства рубежа XIX–XX вв. Уже после великих реформ 1860-х гг. крестьяне в некоторых районах запрещали своим детям учиться в школе дольше 1,5–2 лет, чтобы те “не испортились”, отказывались переходить с трехполья на многополье (ибо Бог — в трех Лицах). С самого начала такой изоляционизм носил религиозный характер и подкреплялся эсхатологическими предчувствиями, которые нашли свое воплощение в 1917 г.: большевики были восприняты как власть антихриста, а их столкновение с крестьянским миром было истолковано в категориях космической борьбы диавола с Богом.

Коль скоро антихрист уже пришел и царствует на земле, значит, не за горами — Второе пришествие Спасителя. Эти ожидания подогревались распространившейся хлыстовской идей о возможности непосредственного воплощения Христа в конкретном человеке. Начиная с первой половины 1920-х гг. в европейской части СССР появились десятки групп, проповедовавших, что Второе пришествие уже совершилось, и видевших Христа или Святого Духа в лице своего руководителя. Почти все они до середины 1930-х гг. существовали в рамках легальных приходов Патриаршей Церкви. В Мордовии это были “верноподданные Николая II”, или николаевцы, почитавшие воплощенного Бога в лице последнего императора. В их кругу и зародилась идея “соискупительства” царя-мученика Христу.

Так к началу 1940-х гг. уже сформировались основные идеи, которыми руководствуются нынешние почитатели Грозного и Распутина. В течение 1940-х гг. эти группы и их идеи стали далеко не последней частью “катакомбной” субкультуры, противопоставившей себя традиционной религиозной культуре Патриаршей Церкви. Возникновение этой субкультуры стало результатом сокращения действующих храмов и общего снижения уровня церковной жизни в годы репрессий. С конца 1940-х гг. “катакомбная” субкультура начала ощутимо влиять на традиционную религиозную культуру Патриаршей Церкви. Среди ее прихожан распространяются алармистские и изоляционистские настроения. Влияние “катакомбной” мифологии, как правило, не встречало противодействия, что объясняется отчасти падением образовательного уровня легального духовенства, отчасти — двойственной позицией епископата Патриаршей Церкви, терпимо относившегося к нелегальной церковности и не всегда всерьез воспринимавшего ее “издержки”.

Нынешнее движение за канонизацию Грозного и Распутина А. Л. Беглов определил как один из самых ярких примеров влияния на традиционное церковное сознание новой религиозной субкультуры, более полувека назад противопоставившей себя традиционной религиозной культуре Русской Православной Церкви. (Среди других примеров такого влияния выступавший назвал движения против введения ИНН, новых российских паспортов, переписи населения и такое явление как “младостар­чество”.) Причем почитание Григория Распутина логически развивает идею “соискупительства” Николая II (Распутин выступает в данном случае как его “предтеча”; ср. “икону” “мученика Григория”, о которой рассказал А. Л. Дворкин), а почитание царя Ивана Грозного следует из историософского дуализма: коль скоро борьба темных и светлых сил — основной “сюжет” мировой истории, то их “воплощения” должны быть обнаружены на каждом ее этапе. Таким образом, заключил выступавший, распространение этих настроений — серьезное испытание на прочность кафолического сознания Русской Православной Церкви.