Я начал прямо по алфавиту. Прочитал об анемии – и убедился, что она у меня есть и что обострение должно наступить недели через две. Брайтовой болезнью, как я с облегчением установил, я страдал лишь в легкой форме, и, будь у меня она одна, я мог бы надеяться прожить еще несколько лет. Воспаление легких оказалось у меня с серьезными осложнениями, а грудная жаба была, судя по всему, врожденной. Так я добросовестно перебрал все буквы алфавита, и единственная болезнь, которой я у себя не обнаружил, была родильная горячка.
Джером К. Джером, «Трое в лодке, не считая собаки»
Я решила, что умираю от родильной горячки
Анна Уткина. Фото: Анна Данилова
Итак, я обнаружила у себя родильную горячку. После родов, когда у меня поднялась небольшая температура из-за того, что пришло молоко, я решила, что умираю. Ни один врач не мог меня переубедить, и я успокоилась, лишь когда приняла жаропонижающее средство от жара 37,2.
После этого меня стало беспокоить легкое покашливание, и первым на ум пришел туберкулез. Терапевт, которого я вызвала на дом, предположил сухой воздух. Глупец! Он надеялся, что это объяснение меня устроит. Уже на следующий день я сделала флюорографию. Рентгенолог написал «без патологий». Разумеется, доверять этому было нельзя. И я нашла рентгенолога, чтобы уточнить, точно ли без патологий? Уверен ли он?
Однажды, когда у меня немного затянул правый бок, мне попалась статья про аппендицит с перитонитом и «скорая» помчала меня в больницу, где, кроме прочих исследований, я уговорила сделать себе УЗИ брюшной полости просто на всякий случай. УЗИ-диагност допустил роковую ошибку, обмолвившись о том, что у меня «немного эррозирована печень, но это не страшно». Уже через час я читала про гепатит.
Когда терапевт в поликлинике стал встречать меня фразой «что-то вы перестали редко у нас бывать», я потратила на платные исследования бюджет Лихтенштейна.
Мне было страшно купить лишнюю чашку кофе! В любой момент могла потребоваться дорогостоящая МРТ. Не то чтобы меня действительно что-то беспокоило. Все мои недомогания можно было описать словами «покалывает», «побаливает» и «чешется слегка». Но я искала профессора челюстно-лицевой хирургии, чтобы он оценил кариес, и ведущего гематолога, если после простуды слегка сдвигалась формула крови. Конечно, я знала, что такое «сдвигалась формула крови», получив высшее медицинское образование в Википедии.
Мой друг-врач перестал отвечать на мои звонки
Профессор гематологии в одном из крупных научно-исследовательских центров однажды молча протянул мне многочисленные исследования и положил сверху свое заключение. В нем было написано «девушка совершенно здорова».
– Но как же мои моноциты… – попробовала возразить я.
– Я слишком стар и устал, чтобы спорить со всеми вами, – вздохнул седой профессор и закрыл передо мной дверь.
Мой друг-врач перестал отвечать на мои звонки. Но ничего, я завела себе новых друзей и тоже врачей. Мы так часто виделись, что я помнила, как зовут их детей и собачек.
Психотерапевт был единственным специалистом, которого я не посетила, уверенная, что уж чего-чего, а ипохондрии у меня нет.
Впрочем, в некоторых медцентрах психотерапевта мне все-таки советовали. Администратор одного из таких центров провожала меня в кабинеты врачей со словами «а вот пришла наша Аня». Наверное, ей очень хотелось добавить «наша дурочка»…
Я не помню точно, с чего все началось. Вероятно, в молодости мне казалось: «Смерть – это то, что бывает с другими», как писал Иосиф Бродский и пел Александр Васильев, а потом глупо и страшно погиб мой близкий человек и мой ровесник. А это значило, что когда-нибудь, может быть даже скоро, я тоже умру! Это открытие так поразило меня, что я начала искать у себя болезни. Мне очень хотелось, чтобы меня успокоили. Сказали «ой, в вашем-то возрасте!», а лучше «не говорите глупостей, вы никогда не умрете. Все остальные умрут, а вы – нет. И никто из ваших близких тем более». Но мне говорили: «Что вы хотите? Вам не шестнадцать!» Я замирала в надежде, что это шутка, а врач серьезно и строго смотрел на меня.
«Понимаю вас! Я тоже очень боюсь»
И вот я пришла в очередной кабинет. У меня было три разных заключения от трех разных специалистов по одному и тому же рентгену. Их объединяла только рекомендация «наблюдать». Для меня это звучало как «безучастно ждите, когда вы в мучениях умрете». У четвертого врача я сказала: «Вы знаете, я очень боюсь, что это – что-то серьезное. Мне страшно, что меня не станет». Он должен был поступить как все. Сказать: «Перестаньте. Что вы себе надумали? Ничего у вас нет и никогда не будет. А когда вы станете взрослой тетей (не почти тридцатилетней малышкой, как сейчас), изобретут волшебную таблетку от всего, и вы будете жить вечно». Но врач сказал: «Понимаю вас! Я тоже очень боюсь».
– Вы боитесь? – удивилась я.
– Еще как! У меня семья. Как думаете, есть там что-нибудь после смерти?
– Конечно, – я решила успокоить тревожного доктора, – абсолютно уверена. Я – глубоко верующий человек. Доказать вам ничего не могу, но даю честное слово.
– Не знаю, – засомневался он, – я видел столько горя… По-вашему, существует рай и Бог, как говорят, действительно пострадал за наши грехи, чтобы мы туда попали? Лично я так не думаю. И вообще, я от страха, что тоже заболею, других лечить не могу. Все примеряю на себя.
Смерти стоит бояться, как динозавра
И я, конечно, положила руку ему на плечо, чтобы сказать, как хорошо понимаю. Но верю, что все происходит по воле Бога. Что жить в постоянном страхе нельзя, потому что плохое может случиться, может произойти даже бессмысленное зло, потому что мир лежит во зле, и мы тут – на войне. Но эта война уже выиграна, Он победил мир. А нам надо только верить в победу, только держаться ее.
– Смерти стоит бояться, как динозавра, – вещала я, изображая знание дела. – Он, конечно, страшный и встречаться с ним не очень хочется. Но в глубине души мы знаем, что его нет. Да и провести всю жизнь в страхе – так себе затея. Она настолько короткая, что на спасение души, радость любви, рождения детей, воплощение в жизнь своих идей и раскрытие талантов времени не останется.
– Спасибо, – сказал врач, – как-то мне даже полегчало. То есть вы абсолютно уверены?.. Точно там что-то есть?
Я вышла из его кабинета, даже не уточнив про рентген. И больше лишний раз, без повода, ни к кому не обращалась, потому что устала. У меня от этой усталости даже половина болезней прошла. Успокаивать тревожных людей так утомительно!