Самое простое — найти врага и говорить, что все плохо
Священник Филипп Ильяшенко, заместитель декана исторического факультета Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета
Священник Филипп Ильяшенко
Мы живем в эпоху суррогатов – это когда мы пьем искусственное молоко, едим искусственные продукты, одеваемся в синтетическую одежду и так далее. И вот такими суррогатами такими полуфабрикатами, синтетикой готовы заменить для нас – простых людей – заменить, насадить некоторую глубину, масштаб прошлого, зачастую очень трагического.
Гораздо проще на уровне бульварной газетки почитать о том, что было, и вот мы уже все историки, мы уже знаем, что и как было в прошлом. И мы уже можем судить и рядить.
И в эпоху массовой культуры современных средств массовой информации, возможности передачи информации, появляется и распространяется такая вот жвачка, которая, просто заменяет подлинное содержание великих и трагических событий. Проникает в каждый дом, достигает каждого. И это не только угроза нашему настоящему, но и будущему. Настоящее нельзя подменять!
Только вот обижаться на эти суррогаты не нужно.
Бороться нужно тем, что, во-первых – свое дело делать, как следует, во-вторых – нужно ту правду, которая подменяется каким-то грязным вымыслом, показать и рассказать, причем в качественной форме.
Самое простое — найти врага и говорить, что все плохо, давайте мы его побьем, сожжем и уничтожим – он виноват. Многие так начинали, но ничем хорошим этот путь не кончается.
Один мудрый человек сказал, что тот, кто не знает истории, рискует пережить её вновь. Историей надо заниматься, историю надо знать, – помнить, что «история не учительница, а наставница и она строго наказывает тех, кто не выучил её уроков» (В. О. Ключевский). И история наказывает тех, кто её не знает, не выучил её заданий!
История любой страны — это минное поле
Сергей Серегичев
Сергей Серегичев, старший преподаватель кафедры всеобщей истории факультета архивного дела Историко-архивного института РГГУ
Есть история для профессионалов, которые изучают ее, используют по своим правилам. И есть история для всех остальных, то есть даже не история, а набор мифов. Не у всех хватает терпения изучать хорошо даже историю своей родной страны. Потому, что по учебникам ее практически невозможно изучать, задача учебника по истории — воспитать правильного гражданина. Историю изучают в библиотеках и в архивах. Поэтому те, кому это сложно, всегда будут перевирать историю в бытовом плане. Так проще.
Проблема в том, что история — очень циничная вещь. Она учит тому, что не всегда хорошие поступки ведут к хорошему результату и не всегда плохие поступки ведут к плохому — бывает и наоборот. История любой страны — это минное поле.
Например, расстрел демонстрации в Новочеркасске. Кто это — “майданисты” времен Хрущева или люди, которые просто хотели нормально жить и покупать нормальное мясо на свои заработанные деньги?
Мы смеемся над китайцами, над их отношением к культурной революции Мао Цзэдуна, уверенностью, что на 30 процентов он был не прав, а на 70 был прав. Но у многих из нас такое же такое отношение к Сталину.
С другой стороны – легкомысленное отношение к этой фигуре, мысли, что можно поиграть с этой эпохой. Отсюда — стилистика и символика того времени в развлекательном контексте.
Но если мы будем заигрывать с такими понятиями, как Сталин, репрессии, ГУЛАГ, 1937 год, тройка, энкавэдешники, чекисты, и так далее, это может привести к тому, что людям будет казаться, будто ничего страшного не было. Подумаешь, миллионы людей пострадали!
Хотя мы до сих пор не знаем, сколько в итоге тогда погибло, и кто погиб, до сих пор идет кропотливое составление списков.
Нужно делать, как делали в Германии, когда боролись с последствиями нацизма. Надо людей возить в эти лагеря. Надо школьников водить на Бутовский полигон и в другие места, чтобы они в ужасе были от того, что происходило. Чтобы у них при слове «ЧК» судороги возникали по всему телу.
Их надо напугать: люди должны бояться тоталитаризма. Надо показать, как пытали, за что расстреливали. И обязательно показать, что было решение, генпрокуратуры, в 80-90-х годах о том, что все полностью реабилитированы.
И в этом, а не в каком-либо развлекательном контексте познакомить с фразой Дзержинского «Если вас не посадили, это не ваша заслуга, а наша недоработка».
Пренебрежительное отношение опасно. Сталин превращается в милого дяденьку, а будущий диктатор может на этом прийти к власти. Ведь одни думают, что он такой забавный и не страшный, а другие — что великий, экономику поднял, и так далее.
Надо запугивать тоталитаризмом. Но у нас никто на это не пойдет. Потому, что это добавит очков оппозиции, она скажет: правильно, молодцы, а вот власть сейчас такое государство и строит. Хотя у нас никакого тоталитаризма в помине нет.
В массовой культуре историю переделывают, ставят вольно акценты. Возьмем легендарные исторические фильмы советского времени — это идеология. Идеология нужна. Она ориентирует людей. Единицы могут сказать, для чего, ради чего они живут. Всем остальным на этот вопрос отвечает государство.
Другой вопрос, есть ли смысл снимать правильное историческое кино — оно будет неинтересным. Все ждут от истории голливудского экшена, и, желательно, чтобы мы всех победили.
Обратите внимание, у нас не снимают фильмов про русско-японскую войну 1904-1905-х годов, про Крымскую войну 1853-1856-х годов.
Мы же никогда не будем рассказывать в кино, например, что Ледовое побоище — незначительный эпизод где-то на окраинах Европы, потому что в западных хрониках он даже не упоминается.
Минимален шанс, что у нас снимут взвешенное честное кино без лозунгов «Мы самые сильные, все было идеально!» или же «У нас всегда все только плохо, только кровь и насилие!». На взвешенное кино не будет финансирования. Государство будет требовать кино с первым лозунгом, оппозиция, — со вторым…
Когда я поступил на 1 курс истфака, нам сказали, что есть история как школьный предмет, а есть история как наука. Сейчас дистанция между ними еще больше, чем в мои студенческие годы, и она будет расти, потому что наука постоянно развивается, открывается что-то новое, меняются подходы и методики решения. А люди просто за этим не поспевают. Тем более читать книжки — это очень тяжело.
Снова объединяется необъединимое, и мы за всё хорошее, за Россию
Владимир Лавров, главный научный сотрудник Института российской истории РАН
Профессор Владимир Лавров
На телеэкранах происходят бесконечные дискуссии, связанные с историческим прошлым России, прежде всего в связи с произошедшим сто лет назад. Зачастую эти дискуссии – даже на православных телеканалах – организованы как шоу, в которые обязательно приглашаются крикуны, болтуны и сознательно искажающие историю с просталинских позиций.
И приглашаются не для того, чтобы познать историческую правду и донести ее до народа, а чтобы сворой привлечь к экранам наибольшее количество зрителей, добиться высокого рейтинга передач и, соответственно, огромных зарплат на центральных каналах.
Но у происходящего есть и более глубокие причины. В самой Конституции РФ определено, что Россия не должна иметь идеологию. Когда Конституцию принимали в 1993 году, то прежде всего подразумевалось, что коммунистическая идеология не должна быть государственной, но это открыто проговорить не решились. Сказалась и идеализация демократии авторами Основного закона.
Но после 1993 года уже выросло новое поколение граждан страны, выросло в атмосфере идеологического или мировоззренческого безвременья. А русским людям мировоззрение необходимо. Таков наш характер, менталитет — мы не можем жить только ради потребления, подобно тому, как живут страны Запада.
Русским генетически необходим смысл своего государственного бытия, а тут без государственного мировоззрения не обойтись. В нем есть общественная потребность. Причем свято место пусто не бывает, и мировоззренческий вакуум заполняется историческими спорами, история во многом подменяет идеологию.
Кроме того, к столетию трагедии 1917 года страна пришла без принципиального и юридического осуждения незаконных захватов власти в феврале-марте и октябре 1917-го, без соответствующего осуждения последующих преступлений против человечности, совершенных Лениным, Сталиным, Дзержинским… Если бы было такое осуждение, никто не посмел бы прославлять их. А происходит это от того, что сегодняшняя политическая элита вышла из партии Ленина и Сталина, у них советско-коммунистическое образование и воспитание, ностальгия по сталинско-брежневским временам.
Поэтому страна одновременно почитает святого Николая II и его убийцу Войкова. Или издается Александр Солженицын, а одновременно по центральному телевидению позитивно показывают садиста Берию. За попыткой объединить необъединимое, примирить непримиримое сокрыто и стремление раздать всем сестрам по серьгам, всех успокоить, чтобы не мешались. Но результат – люди перестают различать добро и зло, теряют духовно-нравственную ориентацию, что оборачивается нравственной деградацией.
История подменяет идеологию и в связи с отсутствием открытой конкурентной политической жизни. Вместо политических дебатов на всех уровнях и с участием всех самостоятельных фигур происходят дебаты историков и других гуманитариев. Причем по большому счету не обсуждается важнейший вопрос: кто мы, откуда и куда? А без решения этого вопроса у России нет реальной стратегии развития, нет будущего.
Патриотизм – замечательно. Но какой патриотизм: советский, сталинистский или русский православный патриотизм? Снова объединяется необъединимое, и мы за всё хорошее, за Россию. За всё хорошее можно выпить, но «всё хорошее» не может быть национальной идеей. И Россия, скажем, в бесчеловечном 1937 году – это антироссия, почти полная утрата традиционно русского. Так мы за антироссию?
Национальной идеей русских может быть только Православие, Святая Русь. Только это выстрадано в веках, преодолело все испытания и является культурной сердцевиной нашей. А как же нерусские, как мусульмане? Они тоже заинтересованы в сохранении русских как государствообразующей нации, то есть скрепляющей страну от Балтики до Тихого океана. Ведь русских заменить некем, убери их – и страна развалится, утонет в крови.
Вот и получается, что «шумим, братец, шумим» в очередном круге споров в СМИ, а всё не о главном. Не об исторической миссии России, не о Промысле Божием о России.
Культурная тусовка утратила чувство реальности и заигралась
Феликс Разумовский, историк, автор и ведущий документального проекта «Кто мы?»
Феликс Разумовский
Ничего нового в нашей культурной ситуации нам за последнее время не открылось. С культурной тусовкой мы давно свыклись. Она, тусовка, задаёт в России тон, диктует очередной сезонный стилёк, заполняет шорт-листы и возносит очередных гениев. Всё как всегда.
И только календарная цифра – 2017 год, — столетие национальной катастрофы, неожиданно всколыхнуло застывшее национальное сознание. Оказывается, вокруг нас ещё есть люди, способные испытывать беспокойство и даже чувство стыда. Гражданское беспокойство и чувство национального стыда.
Гипотетически тусовка могла бы умерить свои аппетиты и не переходить красную черту. В памятный год творческим индивидуальностям известного склада не стоило касаться тех тем, которые прямо или косвенно связаны с гибелью исторической России. Ох, не стоило. Но наша доморощенная тусовка давно утратила чувство реальности, она заигралась, буквально. Для неё игровое начало давно подменило жизнь. Играя с основополагающими, всё ещё дорогими для многих соотечественников понятиями, всего вернее и проще достичь заветного эпатажа. Ведь для тусовки это знак качества, — когда эпатажно, когда гламурно, броско и трескуче.
Об ином подходе к культуре говорить уже просто не принято. Давно не принято, себе дороже. Иной подход — это что-то атавистическое, не современное, а, главное, скучное. Нет ничего скучнее искреннего патриотического чувства, душевного движения… Христианских смыслов! Тут на вас посмотрят с нескрываемым удивлением. И это в лучшем случае. Тусовка не приемлет мракобесия, она либеральна и прогрессивна.
Что тут скажешь? С либерализмом и прогрессизмом не поспоришь. А потому остановить победоносное шествие доблестной российской тусовки ещё вчера казалось немыслимым. К счастью, жизнь всегда богаче и интереснее самого изощрённого вымысла и игры.
В нынешнем 2017 году тусовка попала в довольно неловкое положение. Она как всегда играючи, легко и весело подошла к 100-летию нашей величайшей национальной трагедии. Она сочинила пошлейший водевиль о Николае II. Она не без гордости объявила о том, что в 1917 году произошла Великая Российская революция (по французской модели, разумеется).
Она, эта наша несравненная культурная тусовка, вовсе не собиралась заморачиваться, то есть относиться к событиям столетней давности со «звериной серьёзностью». Только на сей раз всё пошло как-то наперекосяк. Культурная монополия тусовки поколебалась. Её легкомыслие и беспамятство в 2017 году выглядит оскорбительно, недостойно и просто пошло.
Последнее обстоятельство обернулось сильнейшим когнитивным диссонансом. Русское общество более не в состоянии вмещать разные, взаимоисключающие понятия и чувства. Мы начинаем понимать, какой чудовищный эксперимент поставили над Россией те, кто пришёл к власти в результате переворота в октябре 17 года.
Желая пересоздать Русский мир, уничтожая его сословия и институты, ведя бесконечную войну с Церковью, строители «нового мира» добились невиданного, нежизнеспособного упрощения русского сознания. Эта культурная деградация сродни одичанию.
Именно поэтому в постсоветскую эпоху такую силу и влияние приобрела наша культурная тусовка, причём, как либерального, так и сталинистского толка. И мы заигрались. А, заигравшись, потеряли уйму драгоценного времени.