– Отец Никита, как обстоят дела с храмами на Дальнем Востоке – чувствуется дефицит?
– Полной статистики у меня нет, но, насколько я знаю, могу сказать, что и храмов, и священников у нас не хватает. Думаю, это проблема всех дальневосточных епархий. И не только потому, что в нашем крае много удалённых друг от друга посёлков. Нехватка храмов чувствуется и во Владивостоке, например.
Игумен Никита (Зеленюк)
Хотя в городах все-таки проблема стоит не так остро. А вот когда один храм на несколько деревень… Доехать на автобусе – не всегда удобно, к примеру, на всенощную человек поехать чаще всего не может, так как обратного автобуса может и не быть, и ночевать тоже негде.
Чаще, если люди приезжают, то на литургию, нередко с опозданием.
– Заходят ли в храм ближайшие соседи – японцы, китайцы?
– В основном они ходят только в качестве туристов, по центральным храмам. А так – китайцев чаще встретишь на рынках, но в храмах – очень и очень редко. Владивосток – хоть и морской город, но это не значит, что у нас все моряки. Люди работают в разных сферах.
Основная часть прихожан – люди 35–40–50 лет. Еще дети, посещающие воскресную школу. Молодежь есть, но не так много, как хотелось бы и с 15 до 35 все-таки ощущается возрастной провал.
20–30% людей, которые приходят на службу, – условно говоря, «захожане», однажды человек пришел, в следующий раз его уже можешь и не увидеть. Говорить о каком-то осознанном восприятии богослужения у таких людей сложно.
Постоянные прихожане все-таки, мне кажется, понимают, ради Кого они в храме. Хотя и здесь многое зависит от уровня проповедей священников, от наличия библиотеки, достаточности книг в иконной лавке, наличия бесед священника после службы, в общем, от пастырских усилий.
– То, что беседы перед крещением стали обязательными, сыграло какую-то роль в том, что люди стали осознанно подходить к вере?
– Беседы перед крещением во Владивостоке проводятся очень давно, примерно с начала двухтысячных. Вводились эти беседы в своё время по разным храмам порой с большим трудом. Последние лет пять, наверно, такие беседы проходят практически во всех храмах города Владивостока.
Для многих Христос, Церковь, её таинства, хоть немного – но открываются в этих беседах. Бывает и так, что люди задумываются, а потом и не приходят креститься. Может быть, подумав, отлагают такой серьёзный шаг, так как не хотят лгать перед Богом о своем исправлении.
– Вы говорите, что по поводу «захожан» сложно говорить об осознанном восприятии ими богослужения. Сталкивались ли вы с тем, что люди постоянно ходят в храм, даже в таинствах участвуют, но на самом деле не понимают, для чего?
– Конечно, думаю, как и везде. Мы с детства чаще всего не воцерковлены. У нас были пионерия, комсомол, а Церкви в нашей жизни не было. Проблема с церковным образованием среди прихожан стоит довольно остро и, наверное, еще долго будет стоять.
Хотя у нас есть и епархиальные катехизаторские курсы, и духовное училище, и университет, кафедра теологии. Но, скажем, что такое провести в храме раз в неделю катехизаторскую беседу? В течение учебного года выходит около 30–40 бесед, 30–40 тем. Хорошо, если эти темы еще как-то раскрываются. Сложно проследить, как прихожанин всё уяснил, понял. Мы же все-таки в конце года для них экзамены не устраиваем. Хотя было бы любопытно!
Вроде бы прихожане слушают беседы, проповеди. Книжки в иконных лавках покупают, хотя у нас чаще всего не такой большой выбор духовной литературы, как в Центральной России, к сожалению. Особенно в провинции эта проблема ощущается сильно.
Но чаще всего священник с многими прихожанами общается лишь во время исповеди. Если это воскресный день, большая очередь причастников, слишком долго вообще не поговоришь.
Помогают наладить неформальный контакт беседы священника с прихожанами после службы, когда можно спокойно и на вопросы ответить, и объяснить что-то. Вопросов ведь много у всех и разных проблем. Но ведь не все прихожане на них остаются…
Причины понятны: семьи, дети, бытовые заботы. Поэтому, как минимум, основной упор, на мой взгляд, нужно делать на развитее именно священнической проповеди, когда можно донести глубину Евангелия до всех прихожан, стоящих в храме на службе.
Самое главное, чтобы все мы хорошо понимали – без Христа, без причастия, без литургической жизни никакой общины быть не может, у нас не коммуна, не колхоз по интересам и не хобби по воскресным дням. Сосредоточие христианской жизни – Литургия. и объединяемся мы вокруг Христа.
Если прихожане приходят в храм встретиться с подружками или с друзьями поболтать – бывает и такое, – но не причаститься, это неправильное отношение. Уже после причастия может идти речь о развитии христианской деятельности вне храма и общении прихожан.
Многие прихожане, особенно многодетные, загружены делами, работой. Слава Богу, что многие из них каждое воскресенье приходят в храм, регулярно исповедуются, причащаются. И это при наличии трех, четырех, пяти детей, работы, домашних забот. Впрягать в какие-то другие дела такого человека сложно и часто неправильно. Наши прихожане – не крепостные у нас.
Если же человек имеет какое-то свободное время, не так загружен, как, к примеру, многодетные родители, то было бы правильно, на мой взгляд, иметь ему какое-то послушание в храме. Оно не обязательно должно быть в стенах церкви. Хотя и уборка храма, и подготовка его к празднику – трудоемкое дело и часто здесь тоже людей не хватает.
Дальше можно вовлекать прихожан в образовательные проекты или в социальную работу: опекать дома престарелых, детские дома, в деятельность, помогающую бороться с пьянством. Все эти направления есть у нас на разных приходах, как я знаю. Но не так массово, как всем нам бы хотелось.
Игумен Никита (Зеленюк)
– Как создавать общину в больших храмах, куда приходят тысячи верующих?
– Да, одно дело создавать общину в деревне: один священник, 350 прихожан, и все друг друга знают, и у всех примерно одинаковая жизнь. Другое дело, когда речь о большом городе: один священник на десятки и сотни тысяч прихожан и всех охватить практически невозможно.
Плюс уровень приходской жизни связан с уровнем понимания приходских задач священником. Не секрет, что приходская жизнь развивается по принципу: каков поп, таков и приход, то есть какие направления приходской деятельности выбирает настоятель, такие чаще всего и развиваются на приходе.
Как я знаю, многое зависит от того, из каких людей священник организует штат прихода, кого приблизит к себе, если хотите, сможет ли организовать прихожан в какую-то такую работу, объединить в общем деле. Понятно, что мы все не обладаем такими суперадминистративными талантами. У кого-то получается, у кого-то нет. И это везде накладывает свой отпечаток на жизни каждого прихода.
Бывает, что даже в большом приходе дефицит в людях, которые смогли бы вместе со священником активно продвигать какие-то проекты и направления. Зато встречаются имеющие резвость ни по разуму, от которых все плачут. Таких от какой-то начальственной деятельности лучше, думаю удалять. Понять и увидеть, кто из прихожан сможет организовать других, а кто нет – тоже задача священника.
– То есть в создании общины важна именно личность священника? Ведь часто бывает – уходит священник, община разваливается.
– Связь священника с приходом действительно колоссальная. Тем более, когда священник служит на приходе не один год, на его глазах вырастает практически целое поколение верующих. Понятно, что там все становятся родными людьми.
Когда священник переходит на другой приход, иногда это может оказаться катастрофой для всего прихода, всех наработок, которые были сделаны. Если новый настоятель начинает сразу же кардинально всё менять: меняется и штат, меняются люди, иногда забывается все то, что было создано при предшественнике и создается что-то другое.
Тут вопрос деликатности нового настоятеля, чтобы он не рубил с плеча все, что было до него, хорошее – поддерживал и развивал, ошибочное – не уничтожал, а преображал.
Идти напролом против прихожан – метод правления диктатора: «Я сказал – и всё, без вариантов». Это сразу разделяет прихожан и нового священника. Прихожанам нужно еще привыкнуть к новому священнику, полюбить его, тогда они откликнутся на его начинания.
По моему опыту, проходит около трех лет как минимум, чтоб и священник хорошо узнал прихожан, и прихожане узнали священника.
– Ответственность прихожанина за свой приход, за конкретный храм. Мы же привыкли за советское время, что всё сверху, так и здесь – храм построили, настоятеля назначили, наше дело – только прийти молиться. Как донести, что от каждого много зависит, что храму, например, нужно платить за отопление, за свет?
– Действительно, нередко отношение, что раз священника дали, пусть он теперь всем и занимается, а мы свечки ставить будем и все. Такое хобби по воскресным дням.
Задача священника проповедью, словом разъяснять, что такое быть христианином, что это не только свечки ставить.
А потом дальше вовлекать людей в жизни прихода.
Вопрос и в том, насколько мы умеем привлекать новых прихожан к церковной деятельности в различных направлениях: церковное послушание, общинная жизнь и так далее? Насколько умеем мотивировать, чтобы человеку стало интересно заниматься какой-то деятельностью?
Ведь бывает, проявит новый прихожанин инициативу, подходит к прихожанину, который давно на приходе: «Давай я тебе помогу!». А тот привык делать это дело, может сработать некая ревность: «Я десять лет чищу этот подсвечник, а тут он подходит!» Здесь тоже – сфера внимания настоятеля «разруливать» такие ситуации.
Возьмём, опять же, ту же проблему с уборкой храма. Прихожан много, а убираются в храме два-три человека. На проповеди призываешь остаться, остается очень мало человек. Потом начинаешь выяснять: «Почему не остались другие, у которых было время».
В ответ порой слышишь: «Батюшка, да осталась я один раз, но нечего было делать: все тряпочки заняты, все швабры заняты, все веники заняты, я помаялась и ушла». То есть, человек не почувствовал свою необходимость, что в нем нуждаются. Это тоже некоторая проблема.
Поэтому прежде чем даже говорить, что нужно остаться, убрать или сделать что-то другое, нужно понимать, что в этом направлении – уборке или социальной работе – старший, ответственный должен суметь организовать всех, чтобы никто не был в праздности.
– Какие-то элементы демократии в общине возможны? Насколько прихожане могут что-то решать? Ведь порой можно встретиться с ситуацией, когда какая-нибудь бабушка считает, что её слово более весомо, чем настоятеля.
– Думаю, что на Дальнем Востоке такого не встретишь: у прихожан к священникам более благоговейное отношение, более уважительное. Потому что приходы практически все молодые, открылись максимум 25 лет назад. Поэтому, мнения священника у нас наоборот, иногда бывает, чересчур ждут: батюшка не скажет – не сделаю.
Порой по поводу всякой мелочи ждут подталкивания со стороны священника. А демократия в общине для нас не главное, главное Любовь во Христе.
– Насколько община может вклиниваться в личную жизнь и как далеко?
– Здесь должна быть деликатность общины. Для прихода очень важно, чтобы прихожане были здоровые: и нравственно, и морально. Приходская жизнь не должна разрушать семью, а, наоборот, помогать ей. И если прихожанин или прихожанка начинает много времени проводить в приходской деятельности и забрасывает семейные обязанности: семью, заботу о детях, о муже, то, конечно, это перегиб, это неправильно. Думаю, приходская жизнь должна развиваться не за счет семейной жизни, не в ущерб семьям.
Что касается того, насколько община может следить за «нравственным обликом» прихожан, прежде всего, есть заповедь: «Не судите, да не судимы будете» (Матф.7,1) Не наше дело перебирать грязное белье ближнего человека, наше – молиться за него. Так что чаще всего другим прихожанам нужно следить за собой, а не друг за другом.
Если какой-то вопрос, проблема и возникает, то ее должен решать священник, но не прихожане. Мы призываем всех принимать участие в какой-то деятельности. Но если кто-либо начнет от другого прихожанина что-то требовать, командовать, влезать в его семейную жизнь – это просто отвратительно.
Приходская жизнь должна помогать человеку преобразиться самому и преображать его личную семейную жизнь. Так что, думаю, мы вообще только начали взрослеть в приходской жизни.