Продолжается обсуждение проекта «Положения о монастырях и монашествующих», разработанного Межсоборным присутствием. Настоятель Ватопедского монастыря на Афоне архимандрит Ефрем считает, что правильнее, когда игумена выбирает братия, а не назначают сверху. В интервью Правмиру свое мнение о проекте высказал наместник Донского монастыря игумен Парамон (Голубка).
Игумен Парамон (Голубка)
— Отец Парамон, вы согласны с предложением авторов проекта или считаете, что правильнее, когда игумена выбирает братия
— Отвечая на ваш вопрос, считаю необходимым, прежде всего, отметить, что в Церкви содержание всегда превалирует над формой. Это обстоятельство приобретает особое значение в контексте обсуждения проекта документа «Положение о монастырях и монашествующих».
История монашества в Византийской империи ярко свидетельствует, что избрание игумена из числа братии являлось традиционной формой преемства духовной власти в монастыре. Однако прежде чем прилагать данную парадигму к современным монастырям, необходимо вспомнить о ряде обстоятельств, связанных как с различными перипетиями, имевшими место истории Русской Церкви XX века, так и с бытом русского монашества в настоящее время. Проще говоря, мне кажется, что сегодня, после пережитых Церковью гонений, нельзя спешить с возвращением к древней практике избрания игумена братией.
Возвращение к данной практике возможно, однако для этого должны созреть сами монашествующие. Вспомним, какими критериями руководствовались древние монахи, избирая игумена над братией? Избирали отнюдь не того, кто стал бы поощрять недостатки братии, превращая тем самым монастырь в казачью вольницу.
Монастырь — духовное училище с очень четко прописанной уставной жизнью: быт, келейное правило, совместные богослужения и послушания. Игуменом избирали того, кто наиболее преуспевал в монашеской жизни, избирался тот, кто своей жизнью мог дать пример следования общежительному уставу, чем не давал повода другим ослабить свой спасительный подвиг.
В наше время монашество в России лишь на пути своего возрождения. В монастыри приходят люди, большинство из которых мало что знает о монашеской жизни. Мне представляется, что в таких условиях переходить к избранию игумена братией весьма преждевременно. Необходимо, чтобы братия в монастырях духовно окрепла, созрела для того, чтобы выбирать не самого «удобного», а самого достойного.
Сегодня обсуждение Положения во многих комментариях сводится к предложениям различных вариаций соотношения административной власти игумена и епархиального архиерея в том или ином монастыре. При этом вопрос духовного авторитета предстоятеля монашеской общины выпадает из поля зрения участников дискуссии, хотя в случае положительного решения данного вопроса, как мне кажется, проблема административных прерогатив отойдет на второй план.
Впрочем, и сегодня епархиальные архиереи при назначении в монастырь нового настоятеля или наместника прислушиваются к мнению насельников, интересуются внутренней жизнью обители. Таким образом, исключается случайность выбора той или иной кандидатуры.
Во время паломничества на Афон мне посчастливилось общаться с архимандритом Ефремом, который произвел на меня очень глубокое впечатление. Несомненно, советы его для нас имеют особую ценность, но необходимо учитывать, что Афон не пережил тех потрясений, которые выпали на долю России в начале XX века. Повторюсь: избрание игумена монастыря братией — идеальный вариант, но воплощение его в жизнь часто зависит не только от внутренней среды монастыря, но, как бы это ни казалось странным, и от условий общественно-политической жизни государства.
— Архимандрит Ефрем не только сам совмещает обязанности игумена и духовника, но пишет, что так и должно быть, а сложившаяся в России практика разделения этих обязанностей возможна только в исключительных обстоятельствах.
— Отец Ефрем — человек, имеющий реальный духовный авторитет. Избрание игумена братией как раз и предполагает наличие такого авторитета. Вполне естественно при этом, что игумен становится одновременно и духовником обители. В России сейчас несколько иная практика — игумена назначают. Духовника же назначить нельзя — это будет нарушением принципа духовной свободы, что может привести к различным нестроениям.
Конечно, и сегодня игумен монастыря может одновременно быть духовником братии, но только если сама братия признает за ним достаточный опыт и авторитет.
Официально духовник тоже назначается священноначалием (у нас в Донском монастыре — Святейшим Патриархом), но предварительно этот вопрос решается на духовном соборе монастыря, в состав которого входят не только монахи, занимающие административные должности, но и те, которые пользуются наибольшим духовным авторитетом среди братии.
Именно духовный собор монастыря предлагает кандидатуру духовника обители, ходатайствуя об утверждении данного собрата в качестве духовного отца и наставника.
С другой стороны, разделение функций духовника и игумена монастыря, наблюдаемое в современных монастырях Русской Церкви, имеет и свои положительные стороны. Так, например, духовник монастыря не обременен административным послушанием, благодаря чему имеет больше свободного времени для духовного окормления братии.
— Наибольшее возражение у отца Ефрема вызвал пункт о недопустимости служения монахов в женских монастырях. Согласны ли вы с ним, что только монах может духовно наставить монашествующих, и что женские общины были успешными, когда находились под духовным руководством опытных старцев-иеромонахов?
— Если внимательно прочитать комментарий отца Ефрема, несложно заметить, что основное понятие, которым оперирует отец архимандрит, — «опыт». Именно наличие духовного опыта позволяет священнику стать подлинным духовным наставником для каждого насельника обители.
Шамординский монастырь, например, окормлял преподобный Амвросий Оптинский, Дивеевский — преподобный Серафим Саровский. Почему? Думаю, вопрос состоял не в том, каково было семейное положение у этих подвижников благочестия, а в том, каким опытом борьбы со страстями они обладали.
В девяностые годы у нас нередко в женские монастыри посылали служить молодых иеромонахов. Возникала парадоксальная ситуация: человек сам делает первые шаги на монашеском пути, опыта практически не имеет, а его направляют в женский монастырь для назидания других о сложностях духовного подвига.
Избежать подобных недоумений в будущем — вот та цель, с которой прописывается норма о недопустимости служения монахов в женских монастырях. В этом же пункте есть существенное дополнение: «Исключения могут делаться только для пастырей, имеющих богатый духовный опыт и находящихся в преклонных годах». Таким образом, наше священноначалие указывает на то, что опытный старец-монах может окормлять женский монастырь.
— Но таких старцев, наверное, меньше, чем женских монастырей. Значит, в большинстве из них духовниками будут протоиереи?
— Да, и я не вижу в этом никакой трагедии. Чем отличается христианская жизнь монаха от христианской жизни человека, состоящего в браке? Страсти всех одолевают одни и те же.
Я согласен с отцом Ефремом, что очень хорошо, если женскую монашескую общину окормляет опытный старец-монах. Но я бы не стал категорично утверждать, что человек без монашеского опыта не может назидать монашествующих. Все зависит от внутреннего мира человека. Можно в монастыре жить, как в миру, а в миру — как в монастыре. От того, какую жизнь ведет священник, зависит, преуспеет ли в духовной жизни окормляемый им женский монастырь.
Существующая в наше время традиция резкого противопоставления монашествующих так называемому белому духовенству мне представляется неверной, не имеющей никакого отношения к духу христианства. Нередко в ходе подобных рассуждений выясняется, что в уме отдельных прихожан духовный опыт белого духовенства оказывается дефицитарным по сравнению с опытом монашествующих. Однако чтобы развенчать это миф, далеко ходить не надо — вспомним праведного Иоанна Кронштадского, Алексея Мечева и других замечательных пастырей Церкви Христовой.
Все мы христиане, члены одной Церкви, от единой Чаши приобщаемся. С моей точки зрения, подобное противопоставление является ложным, надуманным, и самое главное — противопоставлением, которое дезориентирует христиан. Все мы призваны к спасению: место же своего спасения — монастырь или мир — каждый должен выбирать в соответствии со своим внутренним устроением.
— В проекте написано, что опытные монахи с благословения игумена могут становиться наставниками для мирян, посещающих монастырь. Значит ли это, что другие монахи вообще не будут исповедовать?
— Человек, приходя в монастырь, пребывает в послушании у игумена или благочинного монастыря. Именно монастырское священноначалие определяет, кто может принимать исповедь, а кто — нет. В Троице-Сергиевой лавре новорукоположенный иеромонах никогда не совершал таинство исповеди.
В дореволюционной России данное правило распространялось не только на монашествующих, исповедь совершали только опытные священнослужители. В России сегодня не хватает священников, поэтому нет возможности вернуться к этой практике в одночасье. Но в монастырях, надеюсь, в скором времени данное правило станет нормой — исповедовать мирян будут только опытные монахи.
— Я не так много общался с монахами, но читая письма отца Иоанна (Крестьянкина), проповеди митрополита Антония Сурожского, всегда поражался, как глубоко они понимали проблемы мирян, в том числе и семейные. Но каждый ли монах, даже опытный, если он пришел в монастырь в молодости, может дать правильный совет по вопросам семейной жизни?
— Неудивительно, что такой опытный старец, как отец Иоанн (Крестьянкин), мог увидеть причину каких-то семейных нестроений, помочь справиться с ними. Ведь в основе семейных неурядиц лежат те же страсти человеческие, с которыми ведут борьбу и монахи. Главное, чтобы врач — пастырь — правильно поставил «диагноз», и не имеет значения, есть ли у него самого семья.
При этом важно помнить, что ни один человек не может разбираться во всех деталях сложных житейских ситуаций. И мне затруднительно бывает ответить на вопросы о семейной жизни. В таком случае я честно говорю пришедшему ко мне человеку, что достаточного опыта я не имею, и советую обратиться к женатому священнику.
Нет никакого греха в том, чтобы признаться прихожанину в своей недостаточной компетентности по тому или иному вопросу. Грех — поступить наоборот. Для любого священника, монашествующего или женатого, главное — помочь каждому, кто к нему приходит за советом и поддержкой. Помочь, а не навредить.
— Вы много лет служили на приходах. Насколько я понимаю, традиция служения монахов на приходах сложилась в советское время, когда почти не осталось действующих монастырей? В проекте написано, что для монаха неполезно постоянное служение в миру. А непостоянное?
— Для монаха вообще неполезно выходить за стены монастыря. Поверьте, любой монах, поживший какое-то время в хорошем монастыре, всегда мечтает об одном — вернуться обратно в родную ему обитель.
Возможно, традиция служения монахов на приходах действительно сложилась в годы гонений, когда не хватало ни монастырей, ни духовенства. Но и сегодня архиереи часто вынуждены назначать монахов на приходы. В большинстве случаев речь идет о тех приходах, где женатому не прожить.
— Сегодня многие монастыри ведут активную социальную деятельность, в которой участвуют и миряне, работают с молодежью. Некоторые православные, поддерживая подобные начинания на приходах, сомневаются в их целесообразности при монастырях. Как вам кажется, не мешает ли монаху социальная активность?
— Доброе дело, будь то помощь больным, нуждающимся, бездомным, просветительская деятельность, не нарушает монашеского распорядка. Просто необходимо помнить, что делаешь ты это по послушанию, не забывая о главном для каждого монаха подвиге — о посте и молитве.
— Как правильно поступать монаху с подарками? Речь, конечно, не о чашках, а об автомобилях и телефонах. Понятно, что в нынешних условиях некоторым монахам по послушанию приходится много ездить, и машина им необходима. Но люди, видя священника на дорогущей иномарке, соблазняются. Если монаху ее подарили, может ли он ее продать, купить попроще, а вырученную разницу пожертвовать монастырю или нуждающимся? Это не будет нарушением обетов?
— Нарушения в этом не будет. Мне непонятно, как можно требовать от человека, по не зависящим от него обстоятельствам проводящего немалую часть времени в автомобиле, чтобы он продал полученный в подарок автомобиль и пересел на менее качественное транспортное средство. Позволю себе задаться вопросом: почему те лица, которые сегодня активно критикуют Церковь по данному вопросу, сами предпочитают использовать весьма дорогостоящие автомобили?
Для того чтобы быть совершенным, человек должен отказаться от всего, в том числе и от своей воли — к этому призван каждый христианин. Подчеркну: данное правило относится не только к монашествующим, но и к каждому христианину в частности. Привязанность к вещам греховна как для монаха, так и для мирянина.
Монах не должен привязываться к подаренным ему вещам. Если же он свободен от подобной привязанности, то никакой автомобиль не повредит его душе. Главное, чтобы вещь не обладала человеком.
Недавно я в очередной раз перечитал житие преподобного Макария Египетского. Три раза к нему в пещеру, в которой он жил, приходили воры. Входя в пещеру и видя, что у него воруют, он помогал преступникам собрать находившиеся там вещи и вынести их. В том и заключается принцип духовной свободы, что ты можешь в любое время лишиться всего и не будешь по этому поводу скорбеть.
Обратите внимание: даже предметы первой необходимости могут так овладеть умом и сердцем человека, что он станет их рабом.
Беседовал Леонид Виноградов
Читайте также:
Архим. Симеон (Гагатик): Записка о монастырях и монашестве
Отзыв протоиерея Валентина Асмуса на проект «Положения о монастырях и монашествующих»
Игум. Савва (Мажуко): О положении монашества, или конец триумфа