Клятва и ложь
Споры о допустимости клятвы, о формах клятвы, о степени ответственности за клятвопреступление велись во времена Иисуса. Это очевидно из полемики Иисуса с фарисеями, которые считали недопустимым клясться храмом Иерусалимским или его жертвенником, но клялись золотом храма и тем, что на жертвеннике. Иисус жестко обличал их за лицемерие: по Его словам, «клянущийся жертвенником клянется им и всем, что на нем; и клянущийся храмом клянется им и Живущим в нем; и клянущийся небом клянется Престолом Божиим и Сидящим на нем» (Мф. 23:15–22). Употребление подобного рода клятв Иисус считал одним из признаков «лицемерия и беззакония» при внешней, кажущейся праведности (Мф. 23:28). Слова Иисуса можно понять и в том смысле, что фарисеи считали недопустимым нарушение клятвы, если человек поклялся Иерусалимом или храмом; если же он поклялся жертвенником или даром, лежащим на жертвеннике, то такая клятва, с их точки зрения, имела менее обязывающий характер.
Обычай полностью воздерживаться от клятвы, к чему призывает Иисус в Нагорной проповеди, в его времена существовал у ессеев. Иосиф Флавий пишет о членах этого движения: «Всякое произнесенное ими слово имеет больше веса, чем клятва, которая ими вовсе не употребляется, так как само произнесение ее они порицают больше, чем ее нарушение. Они считают потерянным человеком того, которому верят только тогда, когда он призывает имя Бога». При этом он указывает на обычай при вступлении в общину давать целую серию обетов:
Реконструкция портрета Иосифа Флавия
…Прежде чем он начинает участвовать в общих трапезах, он дает своим собратьям страшную клятву в том, что он будет почитать Бога, исполнять свои обязанности по отношению к людям, никому, ни по собственному побуждению, ни по приказанию — не причинить зла, ненавидеть всегда несправедливых и защищать правых; затем, что он должен хранить верность к каждому человеку, и в особенности к правительству, так как всякая власть исходит от Бога. Дальше он должен клясться, что если он сам будет пользоваться властью, то никогда не будет превышать ее, не будет стремиться затмевать своих подчиненных ни одеждой, ни блеском украшений. Дальше, он вменяет себе в обязанность говорить всегда правду и разоблачать лжецов, содержать в чистоте руки от воровства и совесть от нечестной наживы, ничего не скрывать пред сочленами; другим же, напротив, ничего не открывать, если даже пришлось бы умереть за это под пыткой. Наконец, догматы братства никому не представлять в другом виде, чем он их сам изучил, удержаться от разбоя и одинаково хранить и чтить книги секты и имена ангелов. Такими клятвами они обеспечивают себя со стороны новопоступающего члена[1].
Эти обеты Флавий называет «присягой»: за их нарушение член общины исключался из нее[2]. Разграничение между клятвой и обетом проводили также раввины времен Иисуса: клятву человек давал в суде, подтверждая истинность своих показаний; обет приносился Богу и содержал заверение в том, что человек будет от чего-либо добровольно отказываться[3].
Если в полемике с фарисеями Иисус делает акцент на обычае заменять имя Божие эвфемизмами, то в Нагорной проповеди Он говорит о недопустимости клятвы вообще, в частности клятвы теми предметами, над которыми человек не имеет власти. При этом Он перефразирует слова Господа из книги пророка Исаии: «небо — престол Мой, а земля — подножие ног Моих» (Ис. 66:1). Человек не должен клясться ни небом, ни землей, потому что они ему не принадлежат: их Творец и Хозяин — Бог.
Нельзя клясться Иерусалимом, потому что он — «город великого Царя», то есть место, где Бог пребывает в Своем храме. Иисус называл Иерусалимский храм тем, что принадлежит Отцу Его (Лк. 2:49), домом Отца Своего (Ин. 2:16), домом Божиим (Мф. 12:4). Иерусалим считался «святым городом» (Мф. 4:5) именно потому, что в нем находился храм — место особого присутствия Божия (2 Цар. 7:5). Собственно «местом обитания» Бога является небо (3 Цар. 8:30, 39, 43, 49). Однако храм построен как жилище Бога, место Его вечного пребывания (3 Цар. 8:12), куда обращен взор Бога (3 Цар. 8:29) и куда люди простирают руки, чтобы Бог услышал их молитву (3 Цар. 8:38–39). Обычай в молитве обращаться в сторону Иерусалима был широко распространен во времена Иисуса; он и поныне сохраняется в ортодоксальном иудаизме.
Нагорная проповедь. Художник Козимо Росселли, 1481 г.
Почему человек не может поклясться собственной головой, то есть своей жизнью или своим телом? Потому что он рождается, живет и умирает не по своей воле: хозяином его жизни, как и хозяином неба и земли, является Бог.
Человек не властен над своим физическим устройством: он живет в том теле, которое получил от Бога. В этом смысл слов Иисуса о том, что человек не может изменить цвет волос или прибавить себе роста хотя бы на один локоть (Мф. 6:27). В наше время люди не только красят волосы, но и ложатся на хирургические операции, чтобы прибавить себе несколько сантиметров роста, изменить свою внешность, изменить пол. Представление о том, что человек является хозяином своей жизни и жизни своего потенциального потомства, приводит к широкому распространению самоубийства, эвтаназии, аборта. Для христиан, однако, слова Иисуса продолжают сохранять свою значимость, и учение Церкви о недопустимости подобных явлений исходит из того миропонимания, которое выражено самим ее Основателем.
В святоотеческой традиции слова Иисуса о недопустимости клятв комментировались по-разному. Распространенной была точка зрения, согласно которой не следует давать клятвы потому, что это создает дополнительный риск клятвопреступления. По словам Григория Богослова, клятва воспрещена христианам по той причине, что нарушение клятвы или ложная клятва страшны и нетерпимы[4]. Иоанн Златоуст считает, что «клятвопреступление происходит от лукавого», является делом богопротивным, а клятва — «дело излишнее, без необходимости прибавляемое»[5]. С другой стороны, Кирилл Александрийский считал, что Христос запрещает клясться только теми вещами, которые Он перечислил[6]. При этом он ссылается на слова из Послания к Евреям: «Люди клянутся высшим, и клятва во удостоверение оканчивает всякий спор их» (Евр. 6:16).
Запрет на клятву в христианской традиции не распространяется на те обеты или присягу, которые человек дает при принятии на себя определенного образа жизни или при вступлении в священные степени. В частности, принимая крещение, человек отрекается от сатаны и дает обещание быть верным Христу. При вступлении в брак мужчина и женщина дают обещание быть верными друг другу: это обещание произносится в храме, перед священником, в присутствии свидетелей. При принятии диаконской и священнической хиротонии произносится присяга перед крестом и Евангелием. При рукоположении во епископа присяга имеет вид подробного исповедания веры и содержит обещание соблюдать церковные каноны.
Монашеский постриг в православной традиции включает в себя торжественное произнесение нескольких обетов, сводящихся к трем основным: нестяжания, послушания и целомудрия (безбрачия). Обеты эти приносятся человеком добровольно, что является непременным условием действительности пострига. Поскольку обеты приносятся Богу, никакая земная власть, в том числе церковная, не может освободить человека от необходимости их соблюдать. Процедура низведения монаха в мирянское достоинство, практикуемая в некоторых Церквах, не является благословением Церкви на снятие монашества, а лишь констатацией нарушения монахом своих обетов с вытекающими отсюда каноническими последствиями, такими как лишение священного сана в случае, если монах им обладал, недопущение бывшего монаха к венчанию в случае вступления его в брак.
Монашеские обеты в православной традиции не имеют «срока действия». В некоторых монашеских орденах Католической Церкви вечным обетам предшествуют временные. Так например, картезианцы после двух лет новициата дают временные обеты на три года, потом обновляют их еще на два года и лишь после этого дают вечные обеты, которые должны соблюдать всю оставшуюся жизнь. В протестантской и англиканской традициях монашество как таковое отсутствует.
[1] Иосиф Флавий. Иудейская война 2, 8, 7. С. 960–961.
[2] Иосиф Флавий. Иудейская война 2, 8, 8. С. 961.
[3] Иисус и Евангелия: Словарь. Т. 1. С. 329.
[4] Григорий Богослов. Слово 4, против Юлиана (PG 35, 661, 664). Рус. пер.: Т. 1. С. 106.
[5] Иоанн Златоуст. Толкование на святого Матфея Евангелиста 17, 5 (PG 57, 261). Рус. пер.: Т. 7. Кн. 1. С. 199.
[6] Кирилл Александрийский. Толкование на Евангелие от Матфея, фрагмент 63 (PG 72, 380–381; Критическое издание: Matthäus-Kommentare. Frag. 63) Рус. пер. в кн.: Библейские комментарии. Новый Завет. Т. 1а. С. 146.
Книгу митрополита Волоколамского Илариона «Нагорная проповедь» можно приобрести в магазинах: