Монахиня Елизавета (Сеньчукова)
15 марта 1917 года по новому стилю император Всероссийский Николай Александрович подписал приказ об отречении от престола. Формально — в пользу своего брата, великого князя Михаила Александровича. Но фактически всем было ясно, что монархия в России обречена.
В тот же день в селе Коломенское произошло совершенно незначительное с точки зрения исторической науки событие: в подвале Вознесенской церкви обнаружилась большая почерневшая от времени икона Божией Матери с Младенцем Христом. Богородица изображена на ней как Царица: на голове Ее корона, в руках — царские регалии, скипетр и держава. Икону нашли по указанию верующей женщины, которой, по ее рассказам, Дева Мария несколько раз являлась во сне и просила найти Ее «черное» изображение и сделать его «красным». Образ вскоре отреставрировали, и, действительно, облачение Богородицы на нем стало красным.
«Державная» — так стали называть эту икону. Российская держава, империя, просуществовавшая три века, распадалась, ввергалась в пожар гражданской войны, когда брат шел на брата, сын на отца. Ранее сакральная фигура государя стала объектом ненависти и насмешек — царской семье оставалось жить несколько месяцев. Появление иконы с «государственными» символами выглядело не то насмешкой, не то провокацией.
Примерно в те же дни великая княгиня Елизавета написала своей августейшей сестре, императрице Александре Федоровне письмо со словами: «Святая Россия не может погибнуть. Но Великой России, увы, больше нет». Февральская революция и отречение царя знаменовали не просто смену режима, нет.
На место одного государства пришло совершенно другое, с которым, как показали дальнейшие события, немалая часть граждан себя вообще не ассоциировала. На своей земле сотни тысячи людей оказались лишенными Родины.
А что же Святая Русь? Устояла ли она?
В каждом христианском народе есть представление о некотором идеале собственного мироустройства — этакий национальный аспект Царствия Небесного, та часть земного Отечества, которая органично войдет в него. Для русского народа это и есть Святая Русь — Россия благоверных князей и святых монахов, праведниц и юродивых, величественных храмов и скромных часовен. И когда империя рухнула, похоронив под своими руинами и то чувство принадлежности к государству, которое позволяет называть страну Родиной, осталась лишь ее невидимая глазу часть — Русь Святая. Помните? Не придет Царствие Небесное приметным образом (Лк.17:20). И дальше: «Царствие Божие внутрь вас есть» (Лк.17:23).
Нет большего соблазна для человека патриотически настроенного, чем попытаться построить на основе этого идеала земное государство. Да что, не знаем мы, что ли, и по сей день постоянно появляющихся на свет проектов по возрождению Святой Руси?
Но Святая Русь — это не земное «образование», это небесная ипостась России, которая с исторической ее частью существует «нераздельно», но и «неслитно». И любые попытки искусственно объединить необъединимое, мир сей с его политическим устройством, границами, геополитическими и экономическими интересами — и часть Царствия Божия — обречены на провал, позор и искажение самой идеи доброго христианского жития.
Чтобы противостоять этому соблазну, и взяла Святую Русь, а с нею и всех ее граждан в Свои пречистые руки Дева Богородица.
Царица Небесная не оставляет землю — в русской «мифологии» не зря распространен сюжет о Божией Матери, Которой нет в раю, потому что Она ходит по земле, утешая плачущих и скорбящих.
На земле Она никогда не занимает царского места — даже в царских одеждах приходит ободрять и исцелять, а не карать и властвовать. Исторический сюжет об иконе «Державная» — как раз об этом. Она могла бы, как и Ее Божественный Сын, призвать легион ангелов, разогнать революционный дурман, наказать смутьянов, навести порядок твердой рукой.
Но Она этого не делает и не будет делать. Она предлагает Себя в качестве Царицы сердцу верующему, любящему и тоскующему — сердцу, в котором пребывает Царствие Божие — единственное оставшееся у нас Отечество.