Не так давно через одну из социальных сетей ко мне обратилась девушка с просьбой научить ее иконописи. При этом девушка рассказала, что имеет определенную подготовку, так как закончила «иконописные курсы», и показала ряд своих работ (очевидно, лучших). Сказать, что это было печально – ничего не сказать. Работы походили на грубо раскрашенные детские рисунки, только в них отсутствовала свойственная детским рисункам простота и искренность. Ужасным было все: линия, цвет, фактура. Всё выглядело как-то небрежно, грязно, неаккуратно.
Первым порывом было сказать: «Простите, но я ничем не могу Вам помочь. Единственный совет – выбросить кисти и никогда, никогда больше не заниматься иконами!». Однако, один момент остановил мой порыв. Эти беспомощные работы были мне столь знакомы, выглядели столь симптоматично, что я, дабы убедиться в своих догадках, задал девушке ряд наводящих вопросов касательно законченных ею курсов.
Выяснилось следующее. На курсы принимают всех желающих, независимо от того, имеют ли они или не имеют какое-либо художественное образование. Теоретическое обучение сводилось в основном к высокодуховным словесам о значении иконы. О том, как важно писать именно на доске, именно минеральными пигментами и о важности замешивания этих самых пигментов исключительно на яичном желтке.
Что все эти материалы имеют глубочайший мистический смысл и что использование в иконописи синтетических современных материалов — это страшная ересь. Все это было круто замешено на параблагочестивых сказках. При этом ни слова не было сказано о композиции, линии, ритме, цвете.
Практические же занятия сводились к раскрашиванию весьма кривых репродукций прорисей русских икон XVI-XVII веков. Самостоятельное рисование на курсах не приветствовалось: согласно мнению преподавателей, писать иконы можно, лишь слепо копируя некие «древние образцы».
Результат такого преподавательского подхода я и имел счастье только что лицезреть воочию.
Самым важным для меня в этом случае явилось то, что с подобными просьбами о помощи со стороны тех, кто окончил подобные курсы и оказался один на один с собственной несостоятельностью, я сталкиваюсь не впервые. Несмотря ни на что, разумеется, существуют и серьезные школы, качественно преподающие иконопись. Но мы описываем явление совершенно иного порядка.
По всему миру, где только есть православные общины – в Москве, в Сибири, в Киеве, в США – где угодно можно встретить группы, преподающие иконопись в три захода с одними и теми же методами и, как следствие, результатами. Сотни организаций занимаются торговлей иллюзиями и выпускают сотни сотен богомазов, не умеющих рисовать, однако же пребывающих в уверенности, что они настоящие иконописцы, ещё и с «дипломом»!
Решить такую проблему довольно непросто, и у нас нет готовых рецептов. Но выявить корень проблемы мы все же можем.
Так почему же появляется такое количество дилетантских организаций, занятых выпуском дилетантов? Первое, что приходит на ум, довольно банально: спрос рождает предложение. Но для возникновения спроса необходима почва. И на этом моменте стоит остановиться отдельно. «Гумус», удобряющий эту почву, состоит из многих компонентов. Но основные неизменны – узкий кругозор и стереотипы.
Самые расхожие и ложные стереотипы касаются вопроса, что такое икона вообще. Обычно считается, что икона – это священное изображение, писанное желтковой темперой на деревянной доске, покрытой меловым грунтом (левкасом). Причем писанное в определенном художественном стиле, который условно именуются «византийским».
С легкой руки некоторых искусствоведов и религиозных философов, труды которых устарели ещё в прошлом веке, под «византийским стилем» понимается некий средневековый стиль изображения, чуждый всякому реализму. Реализм же представляется чем-то недуховным, плотским и искусительным.
Также к этому стоит добавить довольно известное заблуждение, что «икона – это не искусство». Или: «икона прекрасна внутренней красотой» (этот тезис обычно читается наоборот – чем безобразнее, тем «духовнее»).
Как это влияет на восприятие? Человек, вооруженный этими «откровениями» отныне видит всю иконопись через кривые очки. Для него теперь творение деревенского богомаза неотличимо от творчества Андрея Рублева. Все искажения пропорций и цвета, которые происходят от неумелости средневековых шабашников, наделяются неким глубоким смыслом.
Но ведь можно шагнуть дальше: ведь если сельский примитив равен Рублеву, а я смогу так же, то почему бы и мне не попробовать? Возникает соблазн доступности. И это неудивительно: еще со времен СССР иконопись фактически сводится к народному промыслу наравне с матрёшками, глиняными свистульками и лубочными картинками. И это характерно не только для России.
В Украине (особенно в западных областях) также имеет место тяга к народной примитивной иконе и находится масса подражателей таковой. Причем, в отличие от искренности народного примитива, мы получаем на выходе претенциозную вульгарную поделку.
Конечно, нельзя хулить народную икону как таковую. Но всегда нужно иметь в виду, что примитив не есть продукт осознанного выбора. Абсолютно очевидно, что в деревнях писали так, как умели, используя те образцы, какие попадались. Получить систематическое художественное образование сельский богомаз нигде не мог, увидеть мозаики Мортораны, великолепную синайскую коллекцию икон, афонские рукописи, росписи Панселиноса и т.д. он также не мог.
Если же говорить об исключительно русских провинциальных изографах, то даже если бы им удалось хоть раз в жизни выбраться в некий культурный центр, будь то Новгород или Москва, они бы не увидели оригиналов того же Рублева, иконы которого довольно быстро потемнели от некачественной олифы и были искажены последующими «поновлениями».
Кстати, именно этим объясняется наличие темных ликов на большинстве русских икон XVI – XVII веков. Всё это вполне понятно и объяснимо. Так почему же теперь, в эпоху интернета, когда репродукции лучших образцов иконописи за всю полуторатысячелетнюю историю можно найти в свободном доступе, новоявленные иконники упорно выбирают «лубочный» стиль? Очевидно срабатывает описанная выше установка.
И беда в том, что таким видением заражена довольно немалая часть церковного общества, которая считает, что икона — это не искусство, что для того, чтобы стать иконописцем, достаточно только молиться, поститься и вычитывать определенные молитвословия.
Помнится, на одном форуме иконописцев было такое сообщение: «Здравствуйте, ребята! Мне предстоит написать праздничный ряд иконостаса. Опыта в иконописи практически никакого. Очень надеюсь на Божию Помощь и вашу! Хочу начать с прориси. Пожалуйста, если у кого есть в хорошем разрешении фото — буду очень благодарна!».
Писала некая девица, причем писала чудовищно неграмотно (я, как мог, исправил приведенную здесь цитату). Как оказалось, некий батюшка благословил эту девицу писать иконостас, несмотря на полное отсутствие умения.
Но что еще хотеть, если и сейчас многие известные искусствоведы продолжают повторять заклинание о некой «внутренней красоте» иконы и ставить на одну доску высочайшие шедевры Византии и грубую мазню кустарей от иконы. Более того, эта мазня популяризируется (особенно, если связана с русским зарубежьем). В результате, имеем то, что имеем.
Ну и уж совсем неудивительно, что в такой атмосфере появляются ушлые дельцы, готовые заработать на наивных мечтателях, мнящих себя новыми Рублевыми и Феофанами.
Есть, например, организация, базирующаяся в США и имеющая отделения по всему миру: в Канаде, Великобритании, Эстонии, а теперь и России. Организация проводит лекции, семинары, практические курсы. На этих мероприятиях за определенную плату слушателей потчуют высокими словесами и глубокими смыслами, оглушают красивой, но бессодержательной терминологией. Практической пользы от подобных тренингов никакой, но народ клюет на красивую обертку и несет свои деньги (об этой организации, если получится, я хотел бы позднее поговорить отдельно).
И таких организаций очень и очень много. Так, например, в Хабаровске берутся обучить иконописи любого желающего за 7 дней. Главное требование к ученикам – совершенное отсутствие навыков рисования. От теории к практике переходят за час. Преподает бывший экскаваторщик и матрос, сам обучавшийся иконописи в неком монастыре под Костромой.
Красноречивее всего о данной школе, говорится в репортаже местных новостей: «Один курс у иконописцев длится всего неделю, достаточно, чтобы научиться нехитрому мастерству даже тем, кто кисть с красками держал только в школе».
Непонятно, чего здесь больше: простоты, глупости или холодного расчета. На сам факт того, что святое искусство иконописания оказывается «нехитрым мастерством», которому можно обучить кого угодно за неделю, вызывает мое совершеннейшее недоумение. Ведь на местах, по епархиям такие «учителя», как и упомянутый экскаваторщик, очень часто имеет благословение от местного духовенства.
Неужели никто не видит в этом кощунственного отношения к иконе? За что лилась мученическая кровь в иконоборческое гонение? Неужто за «нехитрое мастерство»?
Можно сказать, конечно, что я преувеличиваю. Однако, не так давно стал широко известен факт, что одна из кощунниц из организации «Femen» — из той, что спиливают кресты, — как раз закончила подобного рода «иконописные курсы» и даже пишет иконы на продажу…
Возвращаясь же к тому, с чего я начал, отмечу, что придя в себя от увиденного, я не стал советовать девушке выбрасывать кисти (в конце концов, она ведь осознала собственную немощь, а не закоснела в уверенности, что раз курсы пройдены, ей можно свободно заниматься производством шедевров). Я всего лишь порекомендовал ей начать учиться рисовать. Ответа не последовало. Может, девушка уже берет уроки рисования?
Читайте также:
Где искать островки церковного искусства (+ ФОТО)
Александр Соколов: Иконопись – удел маргиналов
Прот. Николай Чернышев о выставке «Духовная брань»: Пошлость не может называться иконой