Аюра готовились передать в детский дом, и мы чудом его застали
– Наталья, как было принято решение?
– Почти три года назад я увидела в фейсбуке пост про Аюра и, конечно, обратила внимание на его фотографию – невозможно было ее не заметить. Я сделала репост и минут через 10 опять вернулась посмотреть на этого мальчика и прочитать о нем материал на «Правмире». Я сказала мужу Андрею, что надо как-то помочь этому малышу, и тогда же сразу родилась идея его усыновить.
Аюр
Уже на следующий день я позвонила в Центр им. Шумакова и поговорила с лечащим врачом Аюра, мне очень важно было знать, смогу ли я справиться с уходом за ним. Врач сказал, что если соблюдать определенные правила, то сложностей быть не должно. Собственно, так и есть. А еще через день мы с Андреем поехали знакомиться с Аюром. Его уже готовились переводить в Дом ребенка Санкт-Петербурга, мы чудом успели его застать. Для меня это было трогательно и одновременно очень страшно.
– А какие-то предпосылки к решению усыновить ребенка были?
– Абсолютно никаких. Мне казалось, что я столького в жизни добилась, что вполне могу поделиться накопленными силами. Я чувствовала себя очень уверенно, я понимала, что достигла многого – и в карьере, и в семье – у меня уже выросли дети, и у меня много энергии, свободного времени, финансовых возможностей, управленческого ресурса, и я должна этим делиться.
У меня самой 13 лет назад был опыт очень серьезного заболевания, год я лежала в больнице, почти полностью удалено правое легкое. Борьба за жизнь была тяжелая, но болезнь отступила. Я особо об этом не говорю, но раз в год, в день борьбы с туберкулезом, публично обращаюсь ко всем с призывом пройти обследование. Сама ежегодно прохожу обследования.
С тех пор прошло 12 лет, и это было очень интересное время моей жизни, я ни о чем не жалею, ни об одном дне. Только благодаря тому, что мне выпало такое испытание, я есть я. Тогда я отчаянно боролась, но проиграла болезни правое легкое. Год я провела в стационаре с неясной перспективой, а кто-то из наших так и не вышел. Я сидела в библиотеке (интернета у нас никакого тогда не было), я проводила переговоры с цивилизацией, заселившейся в мое тело, я каждый день делала зарядку, много ходила пешком, ела и спала строго по расписанию. И пила ведрами таблетки.
Когда узнаешь диагноз, вниз головой падаешь в мясорубку ужаса и бьешься там среди лопастей и ножей месяца два, пока не узнаешь больше, не смиришься и не примешь: «Ну, и Чехов, в конце концов, болел. И Шопен. Не последние же люди. И тургеневские девушки все пооткидывались по этой же причине. Ну каторжные тоже, ну они, что ж, не люди?»
Но каждый раз, когда меня спрашивали, чем я болела и куда пропала на год, я придумывала что-то с участием инопланетян и звездной пыли.
И лишь спустя пять лет я смогла говорить об этом открыто, о том, что я перенесла тяжелую форму туберкулеза легких. Каждый год 24 марта в мире проходит день борьбы с туберкулезом. Ежегодно эта болезнь уносит жизни около 1,6 миллиона человек. Каждый год я напоминаю, что нужно делать флюорографию. Будьте здоровы и берегите себя.
Тогда, 13 лет назад, я вышла из больницы без каких-либо гарантий, как я говорю, меня отпустили «погулять». И длительное время у меня было ощущение, что я должна отблагодарить жизнь за это. В больнице я видела детей, которые там подолгу лежали, вообще это скорбное место, очень грустно там было, особенно детям.
И когда я увидела Аюра, все сошлось – и мой нерастраченный потенциал, и ощущение братства, ведь он тоже перенес очень тяжелое заболевание, и вообще все. И я стала собирать документы.
Наталья
Сейчас я уже понимаю, что это должно было произойти, даже мой брак с Андреем был как бы предэтапом ко встрече с Аюром. Андрей, сейчас уже бывший муж, сам нуждался в поддержке. Он старался решить свои проблемы, прошел ряд реабилитационных программ и первое время вполне успешно работал. Но все же он не сдюжил, не хватило воли к жизни, ему оказалось проще вернуться в свое нездоровое состояние. Он просто сошел с дистанции.
– Как это произошло?
– У меня наступил момент, когда я поняла, что мне надо или спасать себя и Аюра, или везти на себе еще и Андрея. И у меня началась не просто физическая усталость, но и эмоциональное истощение. Я поняла, что наш брак – «ржавый трамвай», он не только никуда не едет, но и меня к тому же губит. Пришлось сделать непростой выбор.
Дочь сказала: «Мама, ты что, обалдела?!»
– Как отнеслись к усыновлению родные?
– Это была большая проблема. Сейчас-то все отлично, Аюра все обожают, моя мама души в нем не чает. Но тогда она сказала: «Понимаешь, в чем дело – он на тебя не похож. Есть такой стереотип, что если ты усыновляешь ребенка, то ты должен делать вид, что он твой». А у меня даже мысли не было, что кого-то заинтересует, что он на меня не похож. «И потом, – продолжала мама, – это маленький ребенок, и он уже инвалид. Это же большая ответственность! А у тебя столько работы, и как ты все это будешь волочь, непонятно». И по всем этим пунктам мама была абсолютно права.
С бабушкой
Моя дочь Мила, ей тогда было 15 лет, сказала: «Мама, ты что, обалдела?!» То есть ей эта идея категорически не понравилась. Она и тогда, и сейчас очень хочет, чтобы я принадлежала только ей. Она меня очень ревновала. Мила – девушка с характером и просто чинила мне козни – она понимала, что у нее есть юридические рычаги воздействия, и отказывалась подписывать согласие. Я знала, что это просто какое-то недоразумение, потому что Мила очень добрая девочка. И я уже была готова привлечь психологов ШПР (школы приемных родителей), но она сама смягчилась, хотя все равно было много скепсиса, типа: «Ну-ну! Посмотрим!»
С Милой
А вот сын Данила принял мою идею сразу, ему было тогда 20 лет. Он был первым человеком, с кем я этим поделилась. И он сказал буквально так: «Мама, я тобой горжусь. Это поступок. Я тебя поддержу». И действительно так и есть. Он живет отдельно, но когда мы видимся на даче, Данила и таблетки Аюру даст, и горшок за ним вынесет, и вытрет нос, и переоденет, и покормит-напоит. Данила вдумчивый, глубокий человек, и это событие в нашей семье он принял очень серьезно.
С братом Данилой
Мама моя сейчас Аюра обожает, и после совместных выходных он приезжает совершенно избалованный, потому что не знает отказа ни в чем!
У нас в Подмосковье есть большой дом с огромным садом. И я мечтаю, что мы там будем жить не только летом, а круглый год. Все соседи Аюра всегда приветствуют, говорят что-то приятное, и я понимаю, что и для них это тоже какой-то важный опыт.
Как-то мы встретили таксиста, он был калмык по национальности, они тоже буддисты и ближайшие родственники бурят. Он тоже очень серьезно отнесся к Аюру, и я ему оставила свои координаты, сейчас он часто пишет нам по-отечески теплые эсэмэски – куда можно с Аюром сходить, где какие проходят национальные мероприятия.
Когда-нибудь я напишу книгу о таксистах. Иногда они повторяются, уже узнают Аюра, говорят, что подрос. И, повторю, не было случая, чтобы ХОТЬ ОДИН не спросил прямо или как-то криво о том, что Аюр на меня не похож. Иногда я рассказываю историю Аюра, но чаще всего отмахиваюсь, что муж бурят. Чаще всего за «своего» Аюра принимают киргизы и калмыки. Иногда узбеки, реже – таджики. Бурят мы в такси никогда не встречали.
Вот сегодня нас вез калмык Валерий. Он забирал нас из Шумакова, Аюр был как обычно весь в бинтах, разговор завязался очень быстро. К концу поездки я узнала много интересного об истории «монгольской ветви», монгольское пятно, мне дали телефон настоятеля буддистского храма в Москве, я узнала много интересного!
Аюра Валерий просто чуть не съел, когда мы доехали. Подарил ему (оторвал со стекла) всех мишек, которые украшали его машину. Пожелал удачи, здоровья и предложил не судить о народе по одной женщине, бросившей ребенка. Мы, говорит, не такие. А я никого и не сужу. К буддистам собираемся в гости теперь.
Хорошо, что есть фейсбук, оказывается, есть целое сообщество «Буряты в Москве», да мы общаемся не только с московскими – и с Улан-Удэ, и с Германией. Очень важно, чтобы Аюр жил в контексте своей национальности – знал культуру, выучил язык.
– Часто спрашивают, почему сын не на вас похож? Вообще, бывает, что к нему относятся как к нацменьшинству?
– Разные есть люди, для меня тут проходит четкая ватерлиния: деликатные чуткие люди на эту тему ничего не говорят, а вот другие позволяют себе задать любой вопрос. Меня это нисколько не задевает, но иногда утомляет – я отвечаю на эти вопросы как минимум раз в день. Иногда говорю, что муж – бурят, иногда, что Аюр приемный сын.
Наталья Бурдина с Аюром Бурдиным.
Каждый, абсолютно каждый водитель такси спрашивает меня, мой ли это ребенок. Коротко отвечаю, что муж бурят. Сегодня женщина в кафе на Cross+Studio задала вопрос (а с виду приличная), какой Аюр национальности. И потом у нее, видимо, пестики с тычинками в голове не могли сойтись, она задала еще семь дополнительных вопросов о скрещивании монголоидов с европеоидами. Я ответила, что я польская еврейка из Австрии, чудом уцелела в годы фашизма, мой муж японец, увез меня тайком к себе в Киото. Там Господь и даровал мне Аюра спустя девять месяцев. Женщина перестала жевать, отложила книгу.
На днях сосед по дому не унимался, почему я не взяла россиянина, и дико удивился, что Бурятия – это на Байкале, а Улан-Удэ не в Монголии.
Держись, Аюрыч, нам предстоит ответить на большое количество вопросов на эту тему. Пока ты не умеешь говорить, я научу тебя молча протягивать руку со средним пальцем вверх.
Сам Аюр пока не понимает, что внешне отличается от других. Но, в принципе, в Москве много людей с азиатской внешностью, поэтому не думаю, что у Аюра будут с этим проблемы. После усыновления в свидетельстве о рождении у него сейчас написано, что он родился в Москве.
Сегодня был очень вязкий день. Тяжелый и липкий, как липы у нас во дворе, что загадили всю машину тягучими каплями сиропа. Я вымоталась в безобразие, еду такая каменно-ватная в садик за Аюром. На выходе людно: старшая группа пилит с прогулки. Аюр рванул за ними – он мастер общения. Вдруг я слышу слово «китаец». Адресовано Аюру. Тихо, но достаточно отчетливо произносит девочка лет пяти, потом еще раз и еще. Вторая девочка подхватывает речитатив. Аюр не дует в ус, я сквозь усталость чувствую раздражение и желание дать девочке в глаз. Чтобы она укатилась в клумбу.
Я смотрю ей в лицо, она, глядя на меня, продолжает бубнить свою мантру. На тот момент у меня не было ни одной идеи, как реагировать. Да у меня и сейчас их, идей, нет. Как поступать в подобных ситуациях. Где действующие лица – дети, где чувство такта еще не выкуклилось, где руководствуются простыми реакциями. Я, повращав глазами, схватила Аюра за руку и пошла к выходу, не найдя слов, аргументов. А что бы сделали вы?
К тому же очень важно, как мы, его семья, будем это подавать. У нас есть четко сформированная позиция – мы считаем наши внешние различия в семье нормой, и когда Аюр вырастет и все поймет, он примет это легко.
Большой человек, просто пока еще маленький
– А не было такого: ой, что я наделала?
– Нет. Хотя, конечно, первое время было очень сложно. Я уставала, срывалась, не выдерживала эмоционально. Я не очень люблю разные психологические теории, считаю, что чувствовать и думать надо сердцем. Мне кажется, что вся сила внутри самого человека, и со мной это работает.
– Что было самым сложным организационно, в человеческом плане?
– Аюру было чуть больше года, когда мы взяли его в семью, но по физическому развитию он сильно отставал, соответствовал по возрасту примерно месяцам шести-восьми. Он плохо спал, принимал просто невероятное количество таблеток каждые два часа! Физически было очень сложно.
– Как менялся Аюр?
– Вначале он был очень покладистым, у него не было своего мнения, он на все отвечал покорным согласием. И для нас было отличной новостью, что вообще-то он парень с характером! Он уже сейчас мужичок. Причем роль женщины и матери он уважает, но видно, что он всегда все сказанное мной делит на два. (Смеется.)
У Аюра еще небольшая жизнь, но столько уже всего изменилось! Я помню, как наступил тот экватор, когда в семье он провел больше времени, чем в детском доме.
Аюр в Центре им.Шумакова после трансплантации. 2015 год. Фото Тамары Амелиной
Сейчас Аюр чувствует себя в безопасности, более того, он уверен, что он – центр вселенной, он очень открыт и благодарен миру, и мне это очень приятно. Он абсолютно точно большой человек, только пока еще маленький. Он все понимает, у него есть какое-то очень глубокое знание жизни и мудрость, поэтому с ним как-то неудобно общаться как с младенцем. Это не мистика, это доказано очень многими примерами.
Аюр. 2018 год
Аюр начал помогать по хозяйству! Каждое утро он выбрасывает в мусорное ведро свой ночной памперс и помогает вешать белье – подает по одной своей вещичке. Правда, если не уследить, он ловко совершает и обратный процесс – вытаскивает памперс и что-нибудь на свое усмотрение и снимает белье обратно. Но первая часть просто умилительнейша!
Аюр очень сознательный, знает все о безопасности, следит за всем вокруг. К тому же он научился справляться со своими проблемами – например, у него иногда болит живот из-за газиков, обычно дети в этот момент лежат и жалуются, а Аюр делает упражнения – перекатывается, поднимает и опускает ручки, и самочувствие улучшается.
Он четко соблюдает режим – если я отвлеклась, он надевает памперс, пижаму и сам ложится спать. Знает, что в лифт сначала заходят взрослые, и никогда первый не идет. И он настоящий мужчина – всегда придерживает дверь, помогает мне – когда мы куда-то идем, он достает мои туфли. Он во всем мне содействует. Это какая-то встроенная зрелость.
– Это все очень удобные качества!
– Да, согласна. (Смеется.) Видно, что он столкнулся с такими сложностями в жизни, что погореть на какой-то ерунде типа застрять в лифте или прищемиться дверью просто глупо. У него какая-то невероятно пробивная жизненная сила. Мне даже кажется, что у него все произошло не случайно, он сам притянул к себе многих людей – и трансплантолога Сергея Готье, и вас, Тамара (автором первой статьи «Правмира» об Аюре также была Тамара Амелина – прим. ред.). Подтянул меня и еще очень многих людей.
У него есть абсолютная уверенность, что его все любят. Он со всеми разговаривает. Стоим с ним на кассе, он берет машинку, там всегда есть игрушки, чтобы дети выпрашивали, у нас уже 500 таких машинок, он понимает, что я не куплю. Осматривается, видит дядю и показывает ему – мол, эх, так хочется машинку. И дядя, конечно, говорит: «А давай я тебе куплю машинку?» Вот у него все так! Великий коммуникатор.
Считаю, он имеет право отставать в развитии
– Есть ли у него задержки в развитии?
– Надо понимать про болезнь Аюра. До пересадки печени он фактически умирал – был желтый, тощий, почти не ел и не пил. А после трансплантации печени он месяца три находился один в палате, все заходили к нему только в масках, это понятно, это было обусловлено необходимостью.
Аюр пока говорит мало слов, но я особо не беспокоюсь, все же у Аюра болезнь отняла целый год! Он и ходить начал в год и семь месяцев. Но он абсолютно все понимает, и я уверена, что он вот-вот заговорит. Аюр ходит в детский сад, хотя изначально были предупреждения врачей, что ему нельзя в дошкольные учреждения из-за иммуносупрессии, но практика показала, что опасения были преувеличены, и Аюр почти не болеет, посещая садик. Конечно, мы стараемся не пользоваться общественным транспортом, не посещать людные места.
Аюру в садике выдали характеристику для прохождения комиссии и дальнейшего зачисления в логопедическую группу. Характеристику такую хамскую, что ее больше нет, я ее в сердцах разорвала. Там сообщается, что он по всем статьям то ли овощ, то ли гриб. Асоциален, мешает детям на занятиях, не понимает речь, математическое представление отсутствует, изобразительное представление отсутствует, из любимых игр – разбрасывать игрушки. И там много еще чего.
Либо они за полгода ничего не поняли о ребенке, либо они подают на комиссию заведомо ложные сведения. А кто пытается считать все, что больше двух, а кто знает все цвета и как может отвечает на разнообразные вопросы? А кто умеет сам одеваться и складывает из «Лего» башни? А кто знает много букв? А кто знает свое имя и на пальцах показывает возраст?
Я не отрицаю, что проблемы существуют, но описанное просто несправедливо.
Больше никаких комиссий, частный логопед, и то, когда я решу. Черт знает что. Это им повезло, что я ее прочитала только дома, а не в саду, полетели бы в них бумажки.
Проблемы с речью, конечно, есть. Но Аюр столько всего пережил за свою жизнь, что мне очень хочется его поберечь. У него все ручки исколоты дорожками – кровь брали миллион раз! И я не хочу никаких дополнительных встреч с врачами, педагогами, психологами. Он, я считаю, имеет право отставать в развитии. У него возраст «минус один год» фактически. Я, мама, вижу, что он развивается, я вижу прогресс. И не надо тревожиться. Когда я пойму, что пора – я подключу специалистов.
– В Аюре ничего не раздражает?
– Ничего. Мне нравится его запах, мне нравится целовать его в двойную макушку. Я сейчас сделаю серьезное признание: во мне нет особого трепетного удушливого материнства. Я просто всех своих детей очень люблю, я за них порву любого, я понимаю, что они должны быть накормлены, приголублены. Существует физиологический уровень, когда четко понятно: свой-чужой. Не знаю, как у других, но у нас как-то все спокойно прошло. Моя мама обожает его тискать и твердит: «Ну он же наш!»
Наталья с Аюром
– Какие у него проявляются способности, склонности?
– Аюр очень любит лицедействовать. Не очень любит много двигаться, и вовсе не потому, что слаб физически, просто он такой. Но в футбол играть любит, если есть возможность погонять мячик, делает это с удовольствием. Ему нравится изображать супермена, наверное, насмотрелся мультиков. Представляю уже, как он будет декламировать стихи!
И у Аюра потрясающее чувство юмора, но, говорят, буряты все юморные. Это еще раз подчеркивает, как бурятская культура глубоко вшита в кровь этого мальчика. Обожает слушать бурятские сказки, музыку.
Он очень любит плавать в бассейне. Зимой мы ездили в Турцию, это была его первая заграничная поездка, и там он очень полюбил воду, просто не вылезал из бассейна. Раньше он очень боялся мыть голову, хотя, конечно, у него специальные мягкие детские шампуни, а после Турции он сам обливает себя из душа и в садике с удовольствием ходит в бассейн.
На всех хватит любви, тепла и супа
– Почему вы так много пишете в фейсбуке об Аюре? У него же даже есть своя страничка в ФБ, много подписчиков.
– Чтобы люди не боялись сирот. До Аюра приемное родительство было для меня как параллельная вселенная, я не представляла себя внутри нее. А сейчас все складывается очень счастливо и гармонично, Аюр вошел в картину моего мира. Мне бы очень хотелось, чтобы мой пример, мой опыт кому-то помог. После моей болезни мне не страшно жить и не страшно принимать решения. Да и что такого особенного в усыновлении? На всех хватит любви, тепла и супа.
И второе – мне нужна поддержка людей. Мне важно, что нашу историю поддерживают многие мои друзья.
– А если объявится родная мама Аюра?
– Я знаю, что мама Аюра – совсем еще юная девушка, что у нее на момент рождения сына не было мужа. Возможно, на нее оказали давление или в роддоме, или в семье.
Я бы хотела, чтобы она появилась в жизни Аюра. Я ее не осуждаю, но не могу поверить, чтобы женщина навсегда отказалась от своего сына и никогда об этом не пожалела. Конечно, это может быть совсем не так, как я себе это представляю, но я готова к ее появлению. Я очень благодарна школе приемных родителей, там очень много об этом говорили. Я сначала била себя в грудь – да что вы мне можете сказать нового, я же воспитала двоих детей. Но реально я получила там много во всех аспектах.
В Аюре я не замечаю каких-то особых последствий от пребывания в детском доме, у него нет никаких страхов. Наоборот, он очень открыт миру. И он дает миру очень много.
Наталья с Аюром
– Что вам дала эта история?
– Я понимаю, что «горшочек, вари» еще не закончился. И мне надо сделать что-то еще. Не уверена, что возьму еще детей, я понимаю, что меня должно на всех хватить, в первую очередь в обычном бытовом плане. Но возможно, что у меня более широкая социальная миссия, возможно, я создам благотворительный фонд.
У меня уже есть проект работы с сиротами. Я понимаю, что замашка серьезная и как это трудно, но я чувствую, что сил достаточно. И меня интересует наставническая программа – это для детей, которые на выпуске из детских домов и которым необходима социальная адаптация.
У меня очень хороший инстинкт самосохранения, я никогда не умру с голоду, я умею зарабатывать, совсем недавно после работы в компании я ушла в частную практику – читаю лекции корпоративным клиентам, консультирую и разрабатываю коллекции одежды. В штате компаний я работать больше не хочу. Я не хочу тратить свою жизнь, время, ресурс на служение чужим идеям, ведь у меня полно своих!
Расставаться было трудно, это для меня как семья, там все хорошо, за годы работы мы стали большими друзьями, но этот период для меня закончился. Это тоже звенья одной цепи, это так же неотвратимо, как все, что со мной происходит. Наступил момент, когда у меня есть более важные дела – идти вперед по намеченному пути.
Наталья Бурдина
Состоялся тут неудобный для меня разговор о том, что моя конкретно жизнь похожа на па-де-де крепко датой балерины на пару с непутевой судьбиной: мужья, фамилии, ранние дети и вот теперь «мальчик из Улан-Удэ». Я не поленилась и достала калькулятор. Ну не умею я умножить 365 на 42. Так вот, все пятнадцать с лишним тысяч дней моей жизни были моими искренне любимыми днями. И ни об одном из них я не пожалела, и ни от одного из них я бы не отказалась. И детям своим желаю такой же веселой пляски. А иначе зачем.
Фото Ефима Эрихмана и из семейного архива