Интронизация Святейшего Патриарха Кирилла: как это было

Желаю крепости руке, которая держит Патриарший посох

Личный секретарь Блаженнейшего Митрополита Киевского и всея Украины Владимира архиепископ Переяслав-Хмельницкий Александр (Драбинко):

Во дни, когда готовилась и происходила интронизация Святейшего Патриарха Кирилла я уже нес послушание секретаря Предстоятеля Украинской Православной Церкви Блаженнейшего Митрополита Владимира. Он является постоянным и старшим членом Священного Синода Русской Православной Церкви, и в самом процессе интронизации он принимал активное и непосредственное участие. Как его помощник, я был в эти моменты совсем рядом.

Интронизацию, посажение на престол, облачение новоизбранного Патриарха я наблюдал своими глазами. Впервые я видел патриаршую интронизацию — и сам был ее соучастником! На меня, совсем молодого епископа (моя архиерейская хиротония состоялась чуть более, чем за год до этого события), это произвело неизгладимое впечатление.

Я хотел бы пожелать Святейшему Патриарху Кириллу крепости телесных и душевных сил, крепости в руке, которая держит посох нашего земляка с Волыни святителя Петра (Ратновского), Московского чудотворца. Я желаю Патриарху, чтобы он продолжал с неоскудеваемым энтузиазмом идти по пути, который он избрал для того, чтобы Церковь говорила с обществом на современном языке. Чтобы тот внутренний потенциал, который дан ему от Бога, продолжал реализовываться в соответствии с Промыслом Божиим.

Святейший Патриарх Кирилл долгое время нес послушание, которое позволяло ему быть всесторонне осведомленным в жизни Церкви, как в пределах самой Русской Церкви на епархиальном уровне, так и за рубежом. В то время, когда мы находились за «железным занавесом», его деятельность давала ему возможность ознакомиться с жизнью свободной Церкви в других Поместных Церквах, неподвластных тоталитарному советскому режиму. В инославных церквах, с которыми велся диалог, можно было почерпнуть то лучшее, что было наработано.

Все это Патриарх, как человек высокой интеллектуальной культуры, аккумулировал в себе и внедряет в Церковь, которая двадцать лет возрождалась из руин и пепла, а теперь одухотворяется и призывается к несению своей миссии в обществе и наших государствах.

Поэтому кратко сформулировать основной итог этих четырех лет первосвятительского служения Святейшего Патриарха Кирилл я могу словами: оживление Церкви.

Патриарх Кирилл за четыре года стал одним из лидеров нации

Протоиерей Владимир Вигилянский, настоятель храма мученицы Татианы при МГУ:

Я уверен, что выбор Патриарха в 2009 году был волей не только тех, кто собрался на Поместный собор, но Волей Божией. С точки зрения «светской», всё было в высшей степени демократично и прозрачно.

Четыре года патриаршества показали, что Патриарх Кирилл стал истинным лидером не только Русской Православной Церкви, но и одним из лидеров нации. Если бы не эта очевидность, то он не испытал бы такого неприличного поношения в 2012 году со стороны определенной части российского общества, рвущейся к власти и мнящей себя моральным авторитетом для народа. Если внимательно посмотреть на то, чем мешает Патриарх Кирилл этой публике, то становятся ясными его достижения.

В первую очередь, это позиция человека, стоящего на страже выработанных веками христианами духовных ценностей. Если кратко их охарактеризовать, то они сформулированы в Нагорной проповеди Самим Господом.

Во-вторых, его постоянное стремление придать нравственное измерение тем областям деятельности человека, из которых оно было выхолощено всякими «измами» на протяжении ХХ века: политике, праву, экономике, науке, образованию, культуре, творчеству.

В-третьих, приоритетным служением Церкви в обществе стало в эти годы осуществление социальных проектов: забота о сиротах, стариках, малоимущих, страдающих от болезней, многодетных семьях, одиноких матерях, бомжах, узниках, воинах, о жертвах наркомании и алкоголизма, о тех, кто потерял имущество от природных катаклизмов и техногенных катастроф. И это несмотря на крайнюю немногочисленность священнослужителей по отношению ко всему населению. Вряд ли у нас найдется какая-либо другая социальная группа людей, которая могла бы сравниться в этом служении с деятельностью духовенства.

В-четвертых, Патриарх Кирилл – выдающийся проповедник. Его проповеднический дар раскрывается не просто в умных и тонких толкованиях евангельских истин (слава Богу, таких проповедников у нас немало), но в самом духе проповедей, в которых жизнь современного человека направляется в сторону жертвенного горения и служения ради Бога и ради людей.

Привычность и будничность церковной жизни для него неприемлема, он стремится раскрыть в тех, кто его слушает, всю мощь богоподобной личности, дух пассионарности. В наш унылый век, с избытком запутанный всевозможными кризисами, человек выглядит беспомощным, раздраженным, унывающим и одиноким. Как проповедник Патриарх Кирилл без устали пытается показать, что Господь изначально дал человеку силу для победы над падшим миром – и путь этот лежит через деятельное покаяние и благодарение.

В-пятых, я мало знаю таких людей, как Патриарх Кирилл, которые были бы так проникнуты духом историзма. Всё, о чём говорит Святейший в общественном пространстве, имеет проекцию в историю человечества. Любое событие современной жизни им постигается в контексте истории, выискиваются аналогии, как положительные, так и отрицательные варианты решения общественных вопросов.

Масштабность личности Патриарха Кирилла будет не раз осмысляться современниками. Со временем она будет обогащаться новыми нюансами. От нас, видящих в нем своего защитника, хранителя святых традиций, вдохновителя нашего служения требуется сугубая молитва о нем!

Предстоятеля Церкви выбирает воля Божия

Священник Филипп Ильяшенко, клирик храма святителя Николая в Кузнецкой Слободе, кандидат исторических наук, замдекана исторического факультета ПСТГУ:

В 2009 году церковную и околоцерковную общественность волновал вопрос: каким образом должен быть избран новый патриарх? Наш век, избалованный демократическими процедурами, искал каких-то гарантий и привычных по думским/президентским выборам механизмов. Если патриарха выбирают голосованием, то как это сообразуется с принципами соборности? Может быть лучше довериться жребию, который стал бы проявлением воли Божией? Жребий казался способом узнать волю Божью, а голосование — просто одной из демократических процедур, которая никакого отношения к соборности не имеет.

Мое глубочайшее убеждение — Предстоятеля Церкви выбирает не человеческое решение, а воля Божия, он выбирается Духом Святым. Конечно, в истории Церкви были и иные случаи, но в тех случаях речь шла не о настоящем соборе, а о лжесоборах, созываемых еретиками или раскольниками, соборах, действовавших в условиях гонений. Когда настоящий собор избирает своего председателя, Предстоятеля Церкви, это событие совершается не волей человека, соборное решение и избрание патриарха — это, несомненно, избрание Духом Святым.

Сама процедура при этом может быть вполне понятной и прозрачной, выборы могут проходить с помощью голосования, как это было в последний раз. В чрезвычайной ситуации выбор может быть доверен жребию, как это было при восстановлении патриаршества во время соборов 1917–18 годов, когда начавшиеся революционные гонения. Может быть, возможен какой-то еще способ, но, так или иначе, воля Господа свершится.

В 2009 году, как верующий человек, я напряженно следил за этой процедурой через интернет. Следил, затаив дыхание. К 2009 году Церковь обрела невиданную за предшествующие столетия свободу и восстановила свое единство — на собор 2009 года приехали делегаты от РПЦЗ. Вообще от того собора было удивительное ощущение и после собора, когда мне довелось лично участвовать в богослужении на интронизации Святейшего патриарха, оно подтвердилось.

Хочу вспомнить один случай. Летом 2009 году уже после интронизации Патриарха я был участником миссионерской поездки студентов ПСТГУ в отдаленный регион нашей страны, в Пермский край. Это была уже не первая поездка, мы много лет подряд ездили в те места. И вот в отдаленном поселке на самом севере Пермского края мы встречались с простыми людьми. И одна женщина сказала: «Если будет возможность, то передайте Святейшему Патриарху, что мы очень рады тому, что избрали именно его. Передайте ему наш низкий поклон!». Патриарха Кирилла они знали по «Слову Пастыря», эту передачу смотрели в каждом доме. Я тогда запомнил просьбу той женщины, и вот сейчас, с опозданием, мне представилась своеобразная возможность ее исполнить.

Вообще, люди очень радовались избранию Патриарха Кирилла. Священники и архиереи из самых разных мест мне об этом говорили, да и сам я такую реакцию видел. Реакция народа — это очень важно. Собор принял решение, а как народ Божий к этому решению отнесется? Было очевидно, что народ Божий избрание нынешнего Патриарха поддержал.

Забегая вперед, скажу, что когда в прошлом году случилась эта безобразная, беспрецедентная для последних двадцати лет травля Церкви и церковных персон, в том числе Святейшего Патриарха, эти нападки не вышли за пределы узкого круга критиканов, народ их не поддержал. Народ Божий поддержал своего Патриарха, старался защитить его.

Но, вернемся в 2009 год. После избрания Предстоятеля Церкви следует интронизация или настолование. Конечно, такое богослужение самой большой поместной православной Церкви в мире, Русской Православной Церкви — событие важнейшее.

Мне довелось не просто присутствовать в Храме Христа Спасителя, но и стать участником богослужения. Тот год был последним годом моего диаконства. Если бы я тогда был священником, то об участии в таком торжественном событии и речи быть не могло, но роль диакона — весьма скромная, и мне было даровано такое счастье.

Уже на подступах к храму я заметил, что приняты, как сейчас говорят «беспрецедентные меры безопасности». Я был приглашен, но не имел на руках билета, поэтому войти в Храм Христа было невозможно, меня не пускали. Такие меры не выглядели каким-то полицейским произволом. Было понятно, что присутствие первых лиц налагает на организаторов определенные обязательства. В какой-то момент я совсем отчаялся и подумал, что внутрь мне уже не попасть. Но по милости Божией мне удалось не только пройти, но и вынести билеты некоторым приглашенным людям, как и я не имевшим билета на руках.

Мои чисто человеческие впечатление от самого Богослужения — потрясение, восторг. Я занимаюсь историей, и вот выпала возможность стать свидетелем того, о чем читал в книгах. Почувствовать смыслы этого древнего обряда, увидеть его шаг за шагом. Это не просто некое абстрактное торжество, а действие, в котором каждое движение освещено тысячелетней исторической традицией.

Интронизация — действие сакральное, мало с чем можно сравнить эти впечатления. Однажды мне довелось быть участником омовения ног, это древняя традиция Церкви, которая недавно была восстановлена, патриарх Кирилл ее неизменно совершает. Даже люди, которые смотрят на это со стороны, например, видят на фотографиях, отмечают, что это удивительное зрелище. Чувствуется, что это не инсценировка евангельского эпизода, тут — другое. А когда ты — участник, изнутри вникаешь в то, что происходит, то, как сказал один мой знакомый священник: «Без слез очень трудно на это смотреть». Важно и то, как это происходит, и какие события вспоминаются…

Интронизация предстоятеля Церкви, его настолование — это событие, конечно, по своему масштабу вневременное, может быть, даже космическое. Господь поставляет кормчего Церкви. И в этот момент сердцем понимаешь, что это действие в Церкви — не людское решение, а Божья воля. Когда ты это понимаешь, то это потрясает до глубины души. Ты понимаешь, что значит преемственность, так вот венчали на патриарший престол, например, святителя Тихона — это первый, кого я тогда вспомнил. Целая череда Патриархов проходит перед мысленным взором, все они — в этом чинопоследовании. Впечатление, конечно, грандиозное, такое вовлечение в традицию, перед тобой оживают века церковной истории.

Таково было внутреннее мое впечатление. А впечатление внешнее — конечно, чувствовалась особая, исключительная, торжественность, неспешность. Сам рисунок богослужения был особым, строгим, сложным и четким, он был наполнен смыслом, как ожившая картина. Чувствовалась ясность, предельная организованность, собранность. И было понятно, что за этой организованностью стоит и тысячелетняя традиция, и особая собранность и подготовка участников.

Особая пышность, опрокинутость в вечность, в историю христианства, и конечно, это присутствие Божье, совершение воли Божьей. Мне приятно думать, что я, несмотря на свою скромную роль, был не только свидетелем, но и участником этого события.

Воля Божия свершалась руками архиереев. Избранного и нареченного митрополита Кирилла посаждали на Горнее место, возносились особые молитвословия. Настолованному патриарху Кириллу вручали регалии патриаршей власти, знаки той благодати, которая на него снизошла. Это подчеркивало связь времен. Ощущение благодати, свершения воли Божьей у меня тоже было. Вся Церковь каким-то немыслимым образом сплотилась вокруг своего патриарха.

Уже была совершена Божественная Литургия, Святейший Патриарх вышел к народу Божьему через Царские Врата Храма Христа Спасителя. Он вышел в Царские Врата, стоит на солее, к нему подходит синодальный митрополит и вручает ему святыни, и знаки патриаршего достоинства — куколь, мантию, жезл святителя Петра митрополита Московского.

Возведение в высшее достоинство служения Церкви — Ее предстоятельство, почти физически, зримым образом преобразило Патриарха. Сравнение не очень корректное, но когда человек принимает крещение, когда он принимает впервые в жизни Святое Причастие во взрослом возрасте (младенец и так — как ангелочек), видно, как меняется лицо, он весь светится. Когда священник после рукоположения выходит дать свое первое благословение, виден этот свет. Это — как благодатный огонь, в который ты опускаешь лицо, окунаешь руки — он не обжигает. Так и здесь, это ощущение пронизывающей благодати. Это притягивало как магнит.

А мы, те, кто по своему положению должны были по углам стоять и не высовываться, не нарушать такой стройный ход богослужения, в этот момент как-то придвинулись к Царским Вратам. Не хотелось, не удавалось уже стоять в стороне. Теперь я понимаю, что стоя за спиной у Патриарха мы, конечно, испортили фотографии. Но тогда удержаться не могли, вот такой был порыв.

Андрей Золотов, заместитель руководителя объединенной редакции иновещания РИА «Новости»

После интронизации я стал иначе воспринимать Храм Христа Спасителя

День интронизации Святейшего Патриарха Кирилла помню очень хорошо. Я специально вернулся на неделю в Москву из Америки, где год стажировался в Гарвардском университете. Вернулся, чтобы участвовать в освещении для РИА «Новости» работы Архиерейского и Поместного Соборов по избранию Патриарха и, разумеется, интронизации Патриарха.

От Собора и интронизации у меня осталось два очень ярких впечатления. Во-первых, я стал иначе воспринимать храм Христа Спасителя. И во время его воссоздания, и в первые годы после освящения даже среди верующих продолжались споры, надо ли было его воссоздавать, а если надо, то в каком виде.

А именно во время Собора я вдруг остро почувствовал, что храм не воспринимается больше как спорный новодел, как церковный официоз в чистом виде, а это уже во многом намоленный храм, уже «обросший» своей историей, которая включает и воссоединение Московского Патриархата с Русской Православной Церковью Заграницей, и отпевание Бориса Ельцина, и другие очень важные события.

Но  для меня в каком-то смысле именно смерть Святейшего Патриарха Алексия II, народное прощание с ним, и Поместный Собор с избранием Святейшего Патриарха Кирилла стали внутренним рубежом в восприятии этого храма по-новому. Тем с большей горечью воспринималась во всей своей противоречивости прошлогодняя история, происходившая в храме Христа Спасителя и вокруг него.

Второе яркое впечатление тех дней – удивительное  молитвенное состояние, которое было на интронизации 1 февраля. Скажу честно, шел я на интронизацию как на важное историческое событие, парадное и торжественное, которое стыдно пропустить журналисту, следящему за церковной и церковно-общественной жизнью. Но, оказавшись вместе с другими журналистами на хорах, куда нас провел отец Александр Волков, я вдруг почувствовал, что с какого-то момента мы все объединены в молитве, не просто присутствуем при историческом моменте, но вместе со всей Церковью участвуем в важном духовном переживании.

Это мои два важных личных впечатления. Конечно, очень много ожиданий было связано с избранием Святейшего Патриарха. Запомнилась его речь при интронизации, которую я советовал бы сегодня порталу «Правмир» переопубликовать, чтобы мы все могли ее перечитать, осмыслить. В ней Святейший Патриарх выразил очень много чаяний и надежд как духовенства, так и значительной части мирян.

Помню слова из этой речи о том, что Патриарх не может быть представителем какой-то группы, он должен быть Патриархом всех. Процесс избрания Патриарха сопровождался определенными страхами, что в Церкви может произойти раскол. Сегодня мы видим, что раскола в буквальном смысле слова не произошло. И слава Богу, что так – это великое достижение Святейшего!

Но минувший год был непростым для церковного сообщества, образовались болезненные разделительные линии – в первую очередь, по политическим основаниям. Но и по эстетическим тоже, а некоторые считают, что и по экклезиологическим.

Мне кажется, для всех нас важно вспомнить сегодня тот молитвенный подъем, который был в день интронизации Патриарха 4 года назад, осознать важность того, что церковного раскола не произошло и Святейшему Патриарху удалось удержать под своим омофором людей очень разных направлений церковного сознания.

Но также важно осознать, что мы в Церкви очень разные — и по политическим убеждениям, и по взглядам на то, каким образом церковная традиция должна осваиваться, продолжаться и развиваться в наше время. Это груз и одновременно богатство, с которым нам предстоит жить, и надо относиться друг к другу бережно.

Евгений Стрельчик, шеф-редактор «Журнала Московской Патриархии»

Единственный журналист, который писал о двух Поместных Соборах

Во время работы Поместного Собора Патриарха 2009 года я, конечно, был в Храме Христа Спасителя. Хотя, должен признаться, а не очень люблю пресс-конференции и «подходы», так как мне же лично по душе спокойная и обстоятельная беседа. Но такое событие, как избрание нового Патриарха, я пропустить не мог – тут очень важен «эффект присутствия».

Перед началом Собора я сделал несколько публикаций в СМИ, с рассказом о самой процедуре избрания нового Предстоятеля Церкви, рассмотрел в них также кандидатуры на патриарший престол, их шансы на избрание. Конечно, делалось это для светских изданий, с объяснением порой самых простых вещей.

В день оглашения результатов голосования – я в Храме Христа Спасителя среди нескольких десятков журналистов. Как обычно, встретил тут много знакомых, а среди них и фотокорреспондента Александра Натрускина. Примечательно то, что мы с Сашей среди всей собравшейся в тот день пишущей братии были единственными(!), кто также работал и на предыдущем Поместном соборе в 1990 году. Попытался развлечь скучающих коллег, сообщением об этом факте, но как-то никто не отреагировал, видимо большинство журналистов были тут людьми случайными, что говорится «не в теме», выполняли задание редакции. Для меня же это событие было этапным – прошло 20 лет, с момента моей первой публикации о Русской Православной Церкви.

В 1990 году Александр Натрускин был первым и единственным журналистом, который сделал фотографии нового Патриарха Алексия II вечером после интронизации, да еще у него дома! Эта его журналистская удача объяснялась просто – они жили в одном доме, более того в одном подъезде, порой они по-соседски раскланивались в лифте.

В то время заседания Собора проходили в Троице-Сергиевой Лавре, а интронизация была – в Богоявленском соборе. И тут случалась забавная, почти комичная, история. Когда служба завершилась, и Патриарх Алексий выходил их собора, мы ждали его на паперти в толпе… Натрускин его фотографирует, потом опускает аппарат и спрашивает: «Ваше Святейшество, можно я к Вам вечером сегодня домой зайду?» «Заходи, Саш, чайку попьем», – ответил Патриарх.

На следующий день «Вечерка» вышла с фотографией – новоизбранный патриарх вечером после своей интронизации пьет чай.

…В 1990 году я работал в «Вечерней Москве». Когда я заявил «в номер» тему «избрание нового патриарха» и, что планирую поехать на Поместный собор, всем было это интересно, забавно, любой рассказ о Православной Церкви тогда воспринимался в новинку, с элементов экзотики – на дворе была еще советская власть. А выборы Патриарха (как мы любим выбирать всего и везде) тогда для прессы были в некоторой степени сенсацией, но при этом мало кто понимал роль Церкви в обществе, видел пути ее развития, и выход ее из под гнета атеистической власти. Все рассматривалось лишь как некий факт доказательства наличия в нашей стране свободы совести, в ряду общих прав человека. Потому особенного внимания прессы 23 года назад к такому событию не было – пресса на Соборе 1990 года была представлена не более полудюжины репортеров. А вот спустя 19 лет выборы Патриарха освещали все телеканалы, все мировые агентства, масса изданий… Одно это показывает, какое место стала занимать Церковь в жизни общества.

В 1990 году многое было по-другому, например, церковная журналистика только зарождалась, в штате «советских газет» (а других тогда и не было!), не было религиозных обозревателей (да и сейчас почти нет), да и сама Церковь не была готова к работе с прессой. Тогда и речи не было, ни о какой пресс-службе, и даже сама мысль об этом тогда многим казалась странной и неуместной. Но времена меняются.

Между датами двух Поместных соборов прошло много лет. На «первом», Соборе я был не то, что бы неофитом, но совсем еще диким в церковных делах персоной, а вот на Соборе 2009 года я был уже другим человеком. За это время были десятки репортажей о церковных событиях, интервью со священниками и епископами, в 2006 году митрополит Кирилл откликнулся на нашу просьбу, и был гостем нашей редакции. Ранее «Вечерка» совместно с Издательством Московской Патриархии издавала «Церковный вестник» – уникальное, идейно прорывное издание, которое выводило тиражом в 300 тыс. экземпляров(!) – жаль, что этот проект все забыли.

…В тот день, когда я в Зале церковных соборов Храма Христа Спасителя ждал в оглашения имени нового Патриарха, не мог даже себе представить, как это отразится на моей судьбе. Я работал в то время заместителем главного редактора в газете, о религии писал для души, в свободное от основной работы время, а потому мне даже в голову не приходило, что этот день может изменить мою жизнь. Однако, через два месяца я получил приглашение работать в «Журнале Московской Патриархии». Промыслительно…

Читайте также:

Интронизация Патриарха Кирилла: как это было (ФОТО)

Достоин! Достоин! Достоин!

Патриарх Кирилл: служение в цитатах