Я поехал в Африку с единственной целью: посмотреть, как живут люди за пределами европейской эгоцентричной цивилизации. Я мог бы отправиться в Азию или Южную Америку. Но самые дешевые билеты на самолет оказались в Африку.
Henning Mankell
Я приехал и остался. В общей сложности я прожил в Мозамбике 25 лет. Время идет, я не молодею. По правде говоря, я стою на пороге старости. Но я по-прежнему предпочитаю жить на две страны, одной ногой стоя в африканском песке, другой – в европейских снегах в шведском меланхоличном местечке Норрлэнд, где я вырос, потому что хочу увидеть и понять.
Проще всего объяснить, чему я научился за годы, проведенные в Африке, с помощью притчи о том, почему у людей два уха, но один язык. Зачем? Наверное, затем, чтобы мы слушали в два раза больше, чем говорили.
В Африке слушать – это основной принцип. Принцип, который мы потеряли в вечной суете западного мира, где ни у кого никогда нет ни времени, ни желания кого-то слушать. По собственному опыту могу сказать, что сейчас во время телевизионных интервью мне приходится отвечать на вопросы гораздо быстрее, чем десять или даже пять лет назад. Мы словно полностью потеряли способность слушать. Мы говорим и говорим, и, наконец, начинаем бояться тишины – пристанища тех, у кого нет немедленного ответа.
Я достаточно стар, чтобы помнить, как европейцы неожиданно открыли для себя латиноамериканскую литературу, и она навсегда изменила наше восприятие человеческой природы и ответ на вопрос «что значит — быть человеком?» Думаю, теперь настала очередь Африки.
В Африке люди пишут и рассказывают разные истории всегда и везде. Мне кажется, скоро африканская литература выйдет на мировую сцену, как в свое время вышла латиноамериканская, когда Габриэль Гарсиа Маркес и другие взорвали общепринятые, всем известные истины. Думаю, знакомство с африканской литературой в ближайшем будущем даст нам совершенно новую непривычную трактовку человеческой личности. Мозамбикский автор Миа Коуто, к примеру, создал литературное направление магического реализма, где письменный язык тесно переплетен с африканской устной традицией.
Если ты умеешь слушать, ты быстро замечаешь, что структура многих африканских историй сильно отличается от того, к чему мы привыкли. Разумеется, я сейчас упрощаю. Тем не менее, все согласятся, если я скажу, что западная литература, как правило, линейна: сюжет разворачивается от начала к развязке без серьезных отступлений во времени и пространстве.
Совершенно по-другому происходит в Африке. Здесь вместо линейного повествования непринужденно течет красочный рассказ, который легко перепрыгивает вперед и назад во времени, размывая границы между прошлым и настоящим. Какой-нибудь давным-давно умерший персонаж легко может вклиниться в разговор двух вполне себе живых людей. Просто как пример.
Говорят, что кочевники, до сих пор населяющие пустыню Калахари, во время своих долгих переходов в поисках съедобных корений и мест для охоты, рассказывают друг другу разные истории. Часто они рассказывают не одну, а сразу несколько. Иногда параллельно разворачиваются три или четыре повествования. Но прежде чем все вернутся на место стоянки, где проведут ночь, рассказчики ухитряются либо как-то связать все истории воедино, либо окончательно развести их, для каждой придумав свой конец.
Несколько лет назад я сидел на каменной скамейке у Teatro Avenida в Мапуту (Мозамбик), где я работал художественным консультантом. День выдался жаркий, в перерыве между репетициями все выскочили на улицу, надеясь на прохладный ветерок. Кондиционеры в театре давным-давно сломались, и температура внутри, где мы работали, была, наверное, около 40о.
На скамейке уже сидели двое пожилых африканцев, но для меня место все равно нашлось. В Африке люди по-братски делятся не только водой. Они щедро предлагают разделить даже тень.
Я услышал, как эти двое говорили о третьем недавно умершем старике. «Как-то раз я пришел к нему, и он стал рассказывать мне замечательную историю про свою юность. Но история была длинной. Настала ночь, и мы решил, что я приду на следующий день, чтобы услышать ее окончание. А когда я пришел, он уже умер», — рассказал один.
Его собеседник молчал. Я решил не уходить, пока не узнаю реакцию на услышанное. Что-то подсказывало мне, что сейчас будет сказано что-то важное.
Наконец, он заговорил.
«Нехорошо так умирать – не закончив свой рассказ».
Когда я слушал этих двух стариков, меня осенило, что наш вид нужно бы назвать не Homo sapiens (человек разумный), а Homo narrans (человек рассказывающий). Ведь именно способность слушать о мечтах, страхах, радостях и печалях, желаниях и поражениях других людей и делиться с ними своими и отличает нас от животных.
Многие совершают ошибку, смешивая два понятия: информацию и знание. А это далеко не одно и то же. Знание подразумевает осмысление информации. Знание подразумевает умение слушать.
Если я прав и человек – создание рассказывающее, то до тех пока мы будем позволять себе хотя бы иногда замолкать и слушать, вечное повествование будет продолжаться.
Многие слова улетят с ветром или окажутся написанными на песке, многие затеряются где-то в закоулках цифрового пространства. Но история будет продолжаться, пока останется хоть один слушатель. И тогда мы сможем оставить бесконечной вселенной великие хроники человечества.
Кто знает? Вдруг там есть тот, кто захочет их услышать…
Г. Мапуту, Мозамбик
Перевод специально для портала «Правмир» Ольга Антонова
Читайте также:
 |
|
 |
Об искусстве общения Митрополит Иларион (Алфеев) Оттого насколько мы искусны в общении, насколько умеем или не умеем строить свои отношения с людьми, насколько мы внимательны к людям, зависит очень многое в жизни каждого из нас. Сегодня я хотел бы поговорить с вами о некоторых весьма простых вещах, относящихся к искусству общения |