Истинный пастырь, наставник и друг. Памяти протоиерея Вячеслава Перевезенцева

Вместо соболезнований — снова глубокий разговор

Андрей Зубов, доктор исторических наук, религиовед:

— Отец Вячеслав ушел вчера, 17 марта. После долгой, мучительно тяжелой болезни — злокачественная опухоль мозга. Он лечился и в России и в Германии, немецкие врачи с обычной для них прямотой говорили, что надежды на выздоровление нет. Есть надежда на продление жизни. Я следил за его борьбой, молился за него. Надеялся на чудо.

Но помнил я его совсем другим, молодым, ищущим. Если бы пришлось определять отца Вячеслава одним словом, то у меня было бы слово искание. Искание глубины. Он и к вере пришел, потому что искал глубину, захватывающую дух бездну истины, и с отцом Александром Менем сблизился в этом поиске, и с Сергеем Сергеевичем Хоружим.

Выходец из простой, совершенно некнижной семьи, он стал исключительно образованным человеком. Из семьи, по-советски равнодушной к вере — пламенеющим верой священником, пламень которой он щедро передавал всем, с кем сводил его Бог.

Мы познакомились, когда я начал преподавать в Московской духовной академии. Он был моим студентом. И наши отношения сразу же стали близкими и дружескими. Я часто заглядывал в его келью, где он делил кров с будущим отцом Львом Шихляровым. И за пряниками и чаем о чем мы только не беседовали!

Вячеслав, тогда он еще не принял сан, нередко провожал меня на сергиево-посадский вокзал, и мы вместе ехали в электричке, потом выходили на платформе Радонеж, заходили ко мне на дачу. И всегда глубокие пытливые расспросы, всегда поиск… Было это уже 30 лет назад, а то и больше…

Потом он приглашал меня читать лекции на свой приход в Черноголовку, где вокруг отца Вячеслава собиралась местная интеллигенция, которая тоже искала путь и смысл в эти удивительные, кипящие и свободные (а совсем не лихие) 1990-е, когда всем нормальным людям материально было трудно, а духовно — легко и свободно.

Потом он не раз приезжал ко мне на дачу и в Москву с женой Дашей. Не раз приглашал проводить семинары в его летней школе, куда я брал и своих дочерей. Это была радостная созидательная работа. Мы все чувствовали, что строим новую русскую церковь, какой никогда еще не было. Не достроили… Как не достроили и Россию…

Отец Вячеслав, сам обретя эту великую тишиной истины глубину жизни, неустанно трудился, преобразуя, воскрыляя души человеческие. Он и служил, и беседовал, и писал. Его посты в Facebook известны многим.

Но вот настал день, когда я уже сидел у его постели. Он ослаб, собирался в Германию на интенсивное лечение. Но соболезнования исчезли почти сразу и начался тот же глубокий разговор о смыслах, который прервал его сон… Сил было совсем мало.

Уходят труженики Истины той баснословной поры. Впереди нас ждет что-то совсем иное. Но у меня нет сомнений, что отец Вячеслав будет и дальше с нами на нашем нелегком и искусительном пути и поможет не искуситься, поможет найти нам то, что обрел он сам.

Царство Небесное тебе, дорогой друг. Ученик, выросший в меру учителя и превзошедший его…

У отца Вячеслава был дар проповеди

Ирина Языкова, искусствовед:

— Мы познакомились в Новой Деревне у Александра Меня, куда Вячеслав приезжал совсем молодым человеком. Мы мало общались тогда. Но было видно, что он очень ищущий.

Потом он стал священником, женился на Даше. Однажды мы даже вместе писали книжку для школы по истории православной культуры.

Года три назад отец Вячеслав просил меня приехать к ним в храм, рассказать об одной иконе, которую он повесил в притворе. Но как-то не было времени, потом он заболел. Поэтому, получается, у меня долг перед ним.

Он всегда казался мне очень глубоким человеком, очень думающим. Прекрасно разбирался в кино, в литературе. Есть яркие священники, а он был таким очень спокойным и очень глубоким.

Мне всегда нравилось то, что он писал и говорил публично. Если он что-то говорил, то всегда по делу, без воды. У него был дар проповеди. Не у многих священников есть такой дар. Его проповеди по-евангельски были очень ясными, очень четкими.

В приходе его обожали. И сейчас, когда он ушел, я думаю, что приход продолжит жить таким, каким он его создал. Потому что он заложил очень сильную основу.

Узы любви и доверия не разорвет смерть

Иеромонах Дмитрий Першин:

— Отец Вячеслав обладал удивительным слухом: он откликался на любую беду, недоумение, растерянность, страх одиночества и желание постичь смысл происходящего, кого бы Господь не

управил оказаться рядом с ним. И оказавшись в поле его внимания, каждый начинал понимать, что нет никого более важного и значимого для батюшки, что он расположен к тебе и готов на все именно ради тебя. 

Таким отец Вячеслав остается в моей памяти, хотя наши встречи были кратковременны и в основном дистантны. Последняя из них была посвящена памяти убиенного протоиерея Александра Меня и проходила в зум-формате. И в словах отца Вячеслава мы слышали интонации отца Александра и видели продолжение его дела — собирания людей вокруг Чаши Христовой.

Отец Вячеслав не побоялся поставить свою подпись под открытыми письмами священников в защиту невинно осужденных и репрессированных в России и Белоруссии людей. Для каждого из подписавших стоял вопрос о последствиях этого жеста. И многие из нас думали о том, что коль скоро отец Вячеслав сделал этот шаг, то и нам, необременным неизлечимыми диагнозами, надлежит последовать его примеру. 

Он принял свою болезнь как дар свыше. И дает силы тем, кого подобными скорбями посетил Господь, обрести надежду, увидеть в этом не подножку, но возможность стать чуть повыше, чтобы различить Небо, принимающее в свои объятия всех.

В Фейсбуке отца Вячеслава много постов-соболезнований, постов-воспоминаний, постов-радиобесед, появившихся за последние сутки. Но что необычно: многие лайки содержат символ не слез, но единения. Знак «мы вместе» говорит о том, что даже смерть не смогла разорвать узы такого доверия и такой любви.

Искренний, глубокий, светлый

Анна Повстяная, врач:

— Только что узнала… Сегодня, в день своих именин, ушел крестный моего младшего сына, наш близкий человек отец Вячеслав Перевезенцев. Муж моей подруги Дарьи Архиповой, замечательного врача-педиатра. Такого глубокого понимания, принятия, любви и дружбы между супругами, как в семье отца Вячеслава, честно говоря, я нигде больше не видела.

Его походы с прихожанами и их детьми, съемки удивительных фильмов о Вере и выборе Пути, написанные им книги, его слова, попавшие в сердце, — это то, что останется всегда с нами. Искренний, глубокий, светлый, добрый, широко мыслящий, чувствующий и любящий жизнь — таким останется в моей памяти отец Вячеслав. Дай Бог силы Даше и их детям — Тоне и Тимофею.

Для меня он остался молодым священником

Диакон Александр Занемонец:

— На первой неделе поста. В свои именины. 55 лет.

Он был, если можно так сказать, из младшего поколения прихожан отца Александра Меня. Был рукоположен в год убийства отца Александра — в 1990-м — в 25 лет. 30 лет служил в подмосковной Черноголовке, собрав большую общину и восстановив два храма.

Помню отца Вячеслава по первым годам его священнического служения. Как молодого священника. Ну да, мне 15, ему 25. Энергичный, жизнерадостный, с длинными волосами и в сандалиях.

Ездили как-то в его восстанавливаемый храм вместе с младшим братом его жены, Ильей Архиповым.

Меня поразило, что в церковной лавке у него тогда лежали рядом книги отца Александра Меня и что-то из книг отца Серафима (Роуза). Это мне показалось очень важным: не считать своего духовника или «свой» извод православия единственно возможными. Отцу Вячеславу совершенно не была свойственна узость.

При этом цельный и последовательный человек. Да, 30 лет в одном храме, на одном месте.

А ведь сколько восстановлено руин, в которых уже давно нет тех людей, которые их восстанавливали, горели, верили…

Последние годы мы «встречались» с отцом Вячеславом в открытых письмах, которые подписывали вместе.

С 2019 года — опухоль мозга. Борьба с болезнью. Знание того, что осталось не так много. И все это не отменило общительности, служения, радости и благодарности.

В такой жизни и смерти видишь, что христианство и Церковь — не просто романтическое увлечение 90-х, но реальность, которая не стареет. «Христианство только начинается…»

Отец Вячеслав для меня так и остается, как тогда, — молодым священником.

Царствие ему Небесное!

Пастырь, наставник и друг

Священник Виктор Гавриш:

— Сегодня отошел в вечные обители отец Вячеслав Перевезенцев.

Он сам и все, кто его знал, понимали, что он уходит, внутренне готовились к этому — но оказались неготовыми. К некоторым вещам невозможно привыкнуть, в них трудно поверить. Всего 55 лет — так мало, так быстро…

В ноябре прошлого года отец Вячеслав дал интервью «Правмиру» с говорящим названием «Небо отнять невозможно». 

Теперь отец Вячеслав предстоит пред Отцом Небесным, а с нами остались его проповеди, статьи, тексты, и самое главное — образ истинного пастыря, наставника и друга.

Царствие Небесное, дорогой отец Вячеслав! Нам тебя будет очень не хватать.

Благодаря отцу Вячеславу я не уходил из Церкви никогда

Юрий Боярченко, прихожанин отца Вячеслава:

— Мы познакомились в храме, на приходе. В 1995 году, когда мне было девять лет, отец Вячеслав пригласил меня к нему алтарником. Я с тех пор алтарничаю в храме. 

Помню тогда он был очень бодрый, молодой, активный. Здорово играл в футбол. Представьте: молодые здоровые парни рубятся в футбол… Понятно, какую лексику они используют. А отец Вячеслав никогда ни одного плохого слова не произнес. Я помню, это отмечал тогда еще. 

Очень важные  моменты в жизни у меня  связаны, так или иначе, с ним. Перед тем, как пожениться, мы с супругой ходили с ним беседовать, он нам  о браке рассказывал. Он крестил детей наших, потом повенчал нас. 

Так как я алтарничал и приходил на службу раньше, чем все остальные, у меня часто была возможность с ним побеседовать тет-а-тет до начала богослужения. Говорили о политике, кино, литературе, мире. Могли дискутировать.

Я помню, как-то у нас завязалась очень горячая полемика, о чем, уже не помню сейчас. Батюшка, вообще, азартный человек — он и в спорте был азартный, и в споре эмоциональный. Мог завестись, ему было важно отстаивать свою точку зрения. Он очень резко мне что-то наговорил. Я не обиделся. Потом мы с ним отслужили проскомидию, он ушел исповедовать. Уже начинал службу,  встал у престола, а потом подошел ко мне и говорит: «Слушай, прости меня, пожалуйста. Надо молиться, а мы с тобой почти поругались». Я говорю: «Всё в порядке». Он ответил: «Спасибо». Для него важно было не только в споре победить, но он очень серьезно относился к молитве, к совершению таинств. Если случалась какая-то дискуссия, попросить прощения для него было очень важно. 

Я с ним был в двух байдарочных походах, В 2005 году и в 2015 году — дважды мне доводилось с ним ходить. Он готовился, задавал тему, чтобы мы думали заранее.  Мы читали книги, связанные с темой похода. 

В 2015 году у нас была тема любовь. В русском языке любовь обозначается одним словом, а в греческом этих слов четыре, эти слова обозначают разные виды любви. Филия — это любовь дружеская. Агапе — это жертвенная любовь. Эрос — любовь чувственная. Сторге — это патриотизм, любовь к родине. Было четыре команды, и каждая команда должна была делать определенные задания. Были замечательные два музыкальных тематических вечера.Каждый вечер пели 10 песен о любви, потом их обсуждали. Я помню, что мы очень долго спорили над «Солнечным ударом» Бунина. Там у героев любовь или нет? 

Не секрет, что многие люди в подростковый период уходят из церкви и возвращаются потом много-много лет спустя. Я не вижу ничего тут плохого, это нормально, так может быть, но благодаря батюшке, я не уходил из церкви никогда. Мне 35 лет. Я 26 лет в храме. Я совершенно не праведный человек, но  вера дает самое важное в моей жизни.

Для отца Вячеслава во многом была примером община отца Александра Меня, он сам из нее вышел. Пока пандемии не было, каждое воскресенье после литургии были общие трапезы, все желающие могли прийти. Мы там обедали и разговаривали. Такие встречи началось достаточно давно, когда еще не было большого дома… Был только маленький вагончик, там тоже собирались в несколько смен в тесноте. Очень важно было это неформальное общение. Буквально уже за несколько дней до смерти он говорил, что нужно сделать маленькие группы и продолжить встречи общины. Он очень переживал, чтобы приход сохранился.

То, что к нам попал отец Вячеслав — это была огромная удача, промысел Божий. Здесь очень своеобразный человеческий климат в Черноголовке, просто в силу того, что это был научный городок, здесь техническая интеллигенция пожилая живет. Я надеюсь, что приход продолжит жить. В последний год в богослужениях участвовал Отец Иоанн. В прошлом году, в ноябре его рукоположили. Хороший батюшка. Мы с ним сдружились. 

Отец Вячеслав был очень заметной фигурой не только у нас на приходе, но вообще в городе. Его все знали. К нему все относились с уважением, атеисты, не атеисты, неважно. Он умел принимать любого человека, и люди это чувствовали. Он вообще в жизни города играл важную роль. Его мнение интересовало людей. Вчера в Facebook многие, даже далекие от храма, писали, как же жаль, хороший человек. Писали искренне.

Привез мне домой 15 томов, чтобы я не тащил эту тяжесть

Юрий Пастернак, композитор:

— Сегодня, 17 марта, в день своих именин (Церковь вспоминает св. Вячеслава Чешского) ушел к Господу отец Вячеслав Перевезенцев.

Он служил в деревенском храме, но, подобно своему духовному отцу Александру Меню, был широко известен повсюду. Его многочисленные выступления на телевидении и на радио, яркие интересные посты в сети, создали ему устойчивый авторитет и искреннее доверие среди узнававших его людей.

Я познакомился со Славой Перевезенцевым в Новой Деревне, в приходе отца Александра Меня где-то во второй половине 80-х годов. Он был выпускником МИИГАиКа, геодезистом по специальности, но Небо его интересовало больше, чем земля. И безбородый в ту пору Слава возмечтал стать священником, чтобы, живя на земле, служить Небесному Царству. Что в скором будущем и произошло. По благословению отца Александра Меня он поступил в семинарию.

Обо всем, что случилось с ним в дальнейшем, отец Вячеслав прекрасно рассказывает сам, и это можно легко найти и прочитать в его недавно вышедшей книге «Фейсбук сельского священника».

Мы были с ним дружны в эти годы. Мне хочется вспомнить один эпизод, красноречиво свидетельствующий о его жертвенности и верности дружбе. В 1990 году в издательстве «Правда» вышли первые тома серии «Из истории отечественной философской мысли», в качестве приложения к журналу «Вопросы философии».

Среди дюжины вышедших книг находились такие сокровища, как работы Флоренского, Франка, Соловьева, Потебни, Бердяева и так далее. Понятно, что в те времена в книжных магазинах купить такое было невозможно. И вот Слава, мама которого имела какое-то к этому отношение и могла помочь в приобретении этих бесценных книг, рассказал мне об этом издании, потом достал где-то целый комплект томов и сам привез их (штук 15) ко мне домой, чтобы мне не пришлось за ними куда-то ехать и тащить эту тяжесть… Даже в новодеревенской среде на такие подвиги не все были способны!

Слава Перевезенцев был очень серьезным, умным и начитанным юношей. И еще он был удивительно интеллигентным, добродушным и мягким в обращении человеком.

После его рукоположения в священники в 1991 году наши жизненные пути разошлись. Он стал служить в Черноголовке, а я оказался в московском приходе Космы и Дамиана. Иногда мы встречались, в основном в дни памяти отца Александра Меня, но отношения уже не были прежними, что естественно.

Но Господу было угодно, чтобы мы встретились на презентации книги «Цветочки Александра Меня» на Покровке, на которую я его пригласил. Отец Вячеслав приехал со своей женой Дашей, выступил на презентации и поздравил меня с выходом книги.

Отец Вячеслав долго и тяжело болел, и мы все молились о его выздоровлении. Но сегодня мы стоим в недоумении перед непостижимой тайной смерти, сокрытой до времени, которую наш ум отказывается признать и принять… Почему Господь забирает к Себе лучших? В самом расцвете личности и жизни человека, в безупречном служении Ему?

В конце прошлого года отец Вячеслав, уже понимая всю серьезность своей болезни, в одном из интервью так сказал о своем ближайшем будущем: «Мы вступаем в неизведанное, не прячась от своего страха. Нужно заглянуть ему в глаза. Вера и есть то, когда мы, несмотря на страх, идем туда, куда должны идти. А идти должны мы только ко Христу».

Прими, Господь, Своего возлюбленного служителя!

Благодарю за время вместе

Елена Строк, прихожанка Свято-Никольского храма села Макарово:

Вот и все, дорогой отче, вот и кончилось время. И ведь знали, что так будет, нас долго готовили, но, видимо, невозможно к такому подготовиться, расставание — это боль и печаль. И благодарность за то время, которое нам подарили.

За наши киноклубы по воскресеньям с обсуждениями по старой схеме, за совместное чтение книг, когда можно было задавать любые вопросы и столько всего обсудить. За веселые занятия английским, на которых переводили и учили любимые песни. Последняя была How I wish you were here группы Pink Floyd. Всего несколько недель назад…

До свидания, дорогой Друг! Жди нас там, за пределами времени!

Впервые читал Евангелие и переписал Нагорную проповедь

Арсений Федоров, продюсер:

— Отец Вячеслав Перевезенцев бывал у нас на радио «Вера» много раз (хотя, к сожалению, слишком мало). На сайте Radiovera.ru можно найти его прекрасные, всегда глубокие беседы.

В одной из них отец Вячеслав рассказал о своем приходе к вере и выборе священнического служения…

«…И я эту толстую книгу открыл, сразу нашел то, что мне было нужно — Евангелие, то есть Новый Завет, стал читать, всю ночь читал, понял, что сейчас мне нужно будет ее отдать. И я стал переписывать, причем мне надо было выбрать, что же мне такое переписать, чтобы… я не мог же все переписать. И эта тетрадочка с записью у меня до сих пор лежит — я переписал Нагорную проповедь. Вот почему-то эти главы Евангелия от Матфея мне запали больше всего, я их переписал, они со мной остались, эту книгу я отдал. И так, собственно, случилось мое знакомство с Евангелием…»

Вечная память!

Небесный постриг

Юлия Посашко, редактор:

— Милый отец Вячеслав Перевезенцев… У меня сегодня утром мелькнула мысль, что это может случиться.

Просто он вчера ночью — приснился. Мы шли куда-то небольшой гурьбой: прихожане, клирос. Я отделилась от всех [хлебом не корми, дай со священником поговорить, даже во сне], догнала, идем, разговариваем о чем-то, и тут он говорит: «А я решил постричься в монахи». Я (во сне) расстроилась. Думаю: «Как мы без отца Вячеслава будем?» Проснулась. Удивилась. Даже проверила утренний фейсбук. И тут вот…

Значит, прощальный привет такой — хотя я не близкий батюшке человек и не могу претендовать на это.

Опустела земля на одну светлую душу.

Обнимаю, матушка, все!

Воспоминания отца Вячеслава

Николай Подосокорский, публицист, критик:

— Сегодня после длительной тяжелой болезни в возрасте 55 лет скончался настоятель Свято-Никольского храма в селе Макарово Ногинского района Московской области протоиерей Вячеслав Перевезенцев.

Он родился в 1965 году в Москве. Окончил Московский институт инженеров геодезии, аэрофотосъемки и картографии. После института работал в Центральной аэрологической обсерватории, занимаясь физикой атмосферы.

В 1989 году по благословению протоиерея Александра Меня поступил в Московскую духовную семинарию. В 1990 году был рукоположен в священники митрополитом Крутицким и Коломенским Ювеналием и назначен настоятелем Свято-Никольского храма в селе Макарово Ногинского района Московской области, рядом с городом Черноголовка, где и служил все эти годы.

В одном из интервью он вспоминал о своем общении с отцом Александром Менем:

«Последние три года жизни отца Александра я был с ним близок, и когда учился в семинарии (поступил туда по его благословению), тоже часто встречался с ним, потому что он жил в Семхозе, недалеко от Лавры. Он был предельно загружен, особенно в последний год жизни, когда к службам, требам, писанию книг добавились постоянные, по несколько раз в неделю, выступления, лекции, но когда ты с ним встречался и разговаривал, он словно погружался в твои вопросы и проблемы, как будто других дел у него нет.

Я первое время чувствовал себя неловко — тут люди, которые в этом приходе годы, десятилетия, много людей интересных и даже известных, и я, только окончивший институт и делающий первые шаги в храме, задающий банальные вопросы, которых при воцерковлении у меня было множество, — почему надо тратить на меня время? Но как только встречался с отцом Александром, это чувство неловкости уходило — настолько он располагал к себе, настолько естественно было для него сейчас с тобой разговаривать. Если встреча происходила не на исповеди, а где-то за чашкой чая — у него дома или в приходском домике, — обязательно спрашивал, как дела.

Помню, вскоре после того как начал ходить в церковь, я спросил, могу ли считать его своим духовным отцом — мне казалось, что раз я хожу к нему на исповедь, это происходит автоматически. Он ответил, что такая возможность есть, но для этого надо подготовиться к исповеди за всю жизнь, и только тогда он может взять на себя ответственность быть не просто священником, у которого я исповедуюсь, могу что-то спрашивать, советоваться с ним, но духовным отцом.

Назначил мне время — не в храме, а в приходском домике, поэтому мы никуда не торопились, исповедовался я достаточно долго, а потом он сказал, что есть определенные требования, и если человек считает его своим духовным отцом, какие-то моменты своей жизни должен согласовывать с ним, брать благословение. И я согласовывал с ним всё, что касалось причастия, молитвенной практики, постов.

Потом, когда у меня возникло желание поступать в семинарию, я не решался его высказать — мне казалось, что это безумное желание: какая семинария, когда только в Церковь пришел? Боялся, что если спрошу, он мне так и ответит. И как-то беседовал с отцом Александром, исповедовался, так и не решился сказать, что хочу, но уходя, замялся, тогда он сам подошел ко мне, обнял и сказал: “Я всё знаю и благословляю”. Я говорю: “Что вы знаете?” — “Знаю, что вы хотите поступать в семинарию, я вообще редко благословляю, потому что считаю, что не всем нужно делать этот шаг, но вам, думаю, было бы хорошо поступить в семинарию, мы с вами подготовимся, я вас благословляю”».

А это из его воспоминаний о митрополите Антонии Сурожском:

«Мне посчастливилось познакомиться с владыкой и пообщаться. Его книги были одними из главных книг, которые помогли мне встретиться с православием. Сам он ничего не писал, но прихожане записывали его проповеди и беседы. Тогда, в конце 80-х, они ходили еще в самиздате. Первую такую книгу мне дал Сергей Сергеевич Хоружий, и у меня до сих пор есть этот том бесед и проповедей владыки Антония, напечатанных на машинке.

Кроме того, я доставал кассеты с записями его бесед на BBC, записей уникальных. В семинарии у нас церковную историю преподавал иеродиакон Алексий (Фролов), будущий архиепископ, ныне покойный. Я знал, что он тоже любит митрополита Антония, как-то мы с ним разговорились, я сказал, что у меня есть записи бесед, принес ему, он был очень рад.

А личная встреча с владыкой произошла в 1989 году. Тогда в Свято-Даниловом монастыре проходил Архиерейский Собор — последний Собор, который возглавлял Патриарх Пимен. Собор был закрытый, как, наверное, и все Архиерейские Соборы, но нас, человек 10 семинаристов, отрядили его обслуживать. Мы открывали двери, подносили воду и благодаря этому слушали все, что говорилось на Соборе: выступления архиереев, обсуждения. Было очень интересно.

А в перерывах, достаточно длительных, архиереи пили чай, кофе, общались друг с другом, и в одном из перерывов я увидел владыку Антония, подошел к нему под благословение. Очень удивился, что он стоит один, набрался смелости и спросил: «Владыка, а можно с вами поговорить?» Он живо откликнулся, и в течение трех дней, что шел Собор, мы много разговаривали, не только в перерывах.

Зная, что владыка Антоний, приезжая в Москву, использует любую возможность, чтобы встретиться с людьми, проводит беседы на квартирах, я взял благословение у отца Александра и сказал владыке, что можно устроить такую встречу с прихожанами нашей новодеревенской церкви. И мы такую встречу устроили у Андрея Черняка.

Помню, когда мы приехали, оказалось, что лифт в подъезде сломался, а жили Черняки на последнем этаже старого дореволюционного дома. “Владыка, — говорю, — как быть? Лифт не работает”. Ему было уже 75 лет, я знал, что у него больная спина. “Никакой проблемы, — ответил он. — Пойдем пешком”. — “Но я знаю, что у вас больная спина!” — “Именно потому, что у меня больная спина, я уже много лет вынужден заниматься физкультурой”. И мы пошли. Я был молодой, спортивный, но когда поднялись по этим высоким старым ступеням, почувствовал усталость, даже одышка появилась, а владыка выглядел бодро, как будто для него такие подъемы — обычное дело.

Черта, которая роднила владыку Антония и отца Александра — когда ты с ними разговаривал, было очевидно, что человек посвящен тебе, внимательно тебя слушает, пропускает через сердце твою боль, переживания, сомнения. И, конечно, мне никогда не забыть улыбку владыки Антония. Меньше чем через год скончался Патриарх Пимен, митрополит Антоний приезжал на выборы нового Патриарха, я тогда несколько раз был в храмах, где он служил, слушал его проповеди, но лично больше с ним не общался».

В интервью порталу «Правмир» отец Вячеслав подробно и откровенно рассказал о своей болезни:

«После того, как узнал о своей болезни, я часто вскакивал в два часа ночи и бежал молиться, потому что не молиться не мог. Мне было так хорошо, я никогда раньше так не молился! Правила утренние, вечерние, акафист “Слава Богу за все»”… Я его всегда любил, но в эти дни полюбил особо. Потрясающий текст. Душа как бы воспаряет… Ставил его на телефоне в исполнении монахов Валаамского монастыря.

Было ощущение какой-то удивительной, неземной жизни. Иногда вспоминаю Иова. Но не в контексте личной истории, а в контексте какого-то назидания. Себя не могу соотнести с этим великим праведником. Нет. Не то чтобы мне далеко до него… мне очень далеко. И по тем обстоятельствам, в которых я нахожусь и в которых был он, и самое главное, конечно, по той вере, которая была у него и которая есть у меня. Это невозможно сравнивать».

У отца Вячеслава осталась жена и двое детей. В том же материале «Правмира» опубликовано и интервью его супруги Дарьи:

«Татьяна Касаткина очень хорошо говорит в своих лекциях по романам Ф.М. Достоевского “Идиот” и “Братья Карамазовы”, что важно быть не первым, а вторым. Когда ты первый для себя самого, то все твои эмоции направлены на себя. Соответственно, если что-то не получается, ты расстраиваешься, раздражаешься. А если ты чуть-чуть пытаешься уйти с роли первого, то фокус внимания автоматически смещается. В тот момент, когда я что-то делаю для другого человека, у меня не возникает мыслей, что я такая несчастная или что я останусь одна».