Директор Государственного Эрмитажа Михаил Пиотровский выступил против ««законодательного изъятия» музейных ценностей», которое «создает впечатление, что церковь будто бы участвует в новой атаке на общественное культурное достояние». С полным текстом статьи можно ознакомиться в издании «Время новостей«. В ней г-н Пиотровский утверждает, что передача экспонатов в храмы продиктовано попыткой государства замолить свои грехи за счет музеев.
Многие тезисы статьи г-на Пиотровского построены либо на искажении фактов, либо на попытке манипулировать аудиторией.
Главная манипуляция статьи уважаемого М.В. Пиотровского – в определении обсуждаемого имущества: аргументация строится на том, что иконы и богослужебные предметы являются музейными экспонатами («Музейный фонд неприкосновенен. Из него ничего не должно изыматься»), а государство хочет забрать их у музеев и отдать Церкви. Проследить подмену здесь очень просто – ведь речь идет об изначально церковном имуществе, которое в советское время конфисковали у Церкви и передали в музеи. А поскольку музеи государственные, то и экспонаты также являются государственной собственностью. Поэтому речь должна идти о «церковном имуществе, находящемся в музеях» или о государственном имуществе. Манипуляция строится на подмене притяжательного прилагательного.
Основываясь на этой подмене, Пиотровский продолжает развивать образ: раз имущество музейное, значит, передавать его храмам – это «грабить награбленное». Он не отрицает факта «разграбления церквей и монастырей и не только в советскую эпоху», но вот возвращение «награбленного» законному владельцу называет атаками, разорением и опять-таки грабежом. В своем тексте г-н Пиотровский подменяет слово «возвращение» словом «грабеж». Все процессы, связанные с перемещением музейных фондов Питровский описывает в исключительно негативных тонах: «атаки на музейный фонд», «кампании по очернению музеев» «провоцировать конфликт», «дух радостного разбоя», «церковная атака на музеи», «разорять музеи, святилища и храмы культуры так же вопиюще несправедливо, как и разорять церкви». О государственных инстанциях говорится как о посредниках: «»Посредники нередко хотят замолить собственные грехи за чужой счет», в то время как государство — собственник и музеев, и экспонатов. Действия государственных инстанций представляются произволом: «захотели — отдали экспонат предпринимателю, захотели — выставили на западный аукцион, захотели — вывезли в дворцы и посольства, захотели — отдали церкви…». Однако следует видеть разницу между «захотели — выставили на западный аукцион» и вернули историческому владельцу? В статье передача святынь храмам стоит в одной цепочке, одном синонимическом ряду с противозаконными действиями.
Третий интересный образ, строящийся в статье – образ музея как равноценного Церкви духовного института, который хранит и передает духовность наравне с храмами, музеи описываются с помощью религиозной лексики «святилища, храмы культуры». «Музеи и церковь хранят духовное наследие народа и человечества». «Музей — такая же святыня, как храм», – утверждает Пиотровский, далее противореча сам себе: «Музейный фонд неприкосновенен. Из него ничего не должно изыматься». Получается, что из одной святыни можно изымать собственность, а в другой – даже не принадлежащее ей становится неприкосновенным… Суждения о сакральном характере музеев и существовании музейного организма нуждаются в обосновании и доказательстве, а используются в качестве аргумента.
Самые же важные произведения церковного искусства, которые можно назвать общечеловеческими, по мысли Пиотровского, должны находиться в музеях: «Существует общечеловеческое ритуальное искусство. Попав в музей, оно становится общедоступным». При этом Пиотровский не объясняет, по каким критериям следует выделять общечеловеческие ритуальные произведение, а также, почему они должны находиться в музеях. То есть, пишет иконописец для храма икону, создает уникальный прекрасный образ, некий эксперт утверждает, что этот образ имеет общечеловеческое значение, и срочно изымает образ для музейной коллекции. Это открывает простор для моментального изъятия любых культурных ценностей под предлогом их общечеловеческой значимости.
Наконец, тезисы директора Эрмитажа: «Музейный фонд – та часть национального достояния, которая не подверглась разграблению», «Обращает на себя упорное желание изъятия экспонатов именно из музеев, где они лежат в целости и безопасности» требуют отдельного пояснения, в свете пропажи более 200 экспонатов из Эрмитажа в 2006 году, стоимость которых ориентировочно оценивалась в 130 миллионов рублей, а также в целом, учитывая, что «В России же за последние 15 лет украдено около 60 000 предметов старинного искусства — примерно на миллиард долларов. Милиция разыскивает 3,5 тысячи картин, 37 тысяч икон и 1,5 тысячи редких книг. Интерпол объявил в розыск 700 принадлежащих России произведений, вывезенных за рубеж.«, «целость и безопасность» следовало бы аргументировать особо.
Резюмируем основные выводы статьи:
| Комментарий | |
| Музейное, государственное имущество хотят отдать церкви. | Манипулирование, подмена фактов: церковному имуществу, незаконно ставшему государственным, хотят вернуть исторический статус. |
| Существует общечеловеческое ритуальное искусство. Попав в музей, оно становится общедоступным. | Не аргументировано, непонятно, какое произведение и на каких основаниях считать общечеловеческим. |
| Музейный фонд – та часть национального достояния, которая не подверглась или разграблению. | Ложный тезис («В России же за последние 15 лет украдено около 60 000 предметов старинного искусства — 3,5 тысячи картин, 37 тысяч икон и 1,5 тысячи редких книг.«) |
| Нужно не передавать Церкви храмы и коллекции, а строить новые храмы и выкупать частные коллекции. | надо купить новое. |
Интересно, что ни в одном фрагменте текста Пиотровский не говорит о том, что храмы могут быть не готовы к тому, чтобы принять обратно свое имущество, не обладая достаточными финансовыми и технологическими ресурсами. Интересно, почему не используется этот потенциально сильный аргумент – потому ли, что Церковь уже обладает нужными технологиями для правильного хранения святынь, или потому, что такая логика выбивается из общего посыла статьи?
Резюмируем сказанное – текст М. Пиотровского основан на подменах аргумента и не доказанных в тексте тезисах. В результате здравое предложение, высказанное в статье, — передать решение данного вопроса непосредственно Церкви и музеям — теряется. Пока дискуссия будет вестись на уровне подобных передергиваний и манипуляций, решение обсуждаемого вопроса едва ли сможет продвинуться. Однако отрадно, что такая неконструктивная позиция со стороны представителей музеев – скорее, исключение в данной дискуссии.
АННА ДАНИЛОВА
Некоторые экспонаты Эрмитажа
