Иеромонах Иоанн (Гуайта)
Тесные рамки для маневра, в пределах которых прошла встреча на Кубе 12 февраля, на взгляд Запада, могут показаться малопонятными оговорками чисто византийского толка; с точки зрения логики Московского Патриархата, это необходимые ограничения, призванные сдержать отрицательные реакции со стороны наиболее консервативных верующих.
То же самое можно сказать о совместном заявлении, подписанном главами двух Церквей: этот документ замечателен во многих отношениях, хотя он, несомненно, стал результатом переговоров и дипломатических компромиссов, следы которых заметны.
Папа и Патриарх воздают благодарность Богу за свою историческую встречу и за общее Предание, объединяющее две Церкви, скорбят о том, что католики и православные лишены общения в Евхаристии и надеются, что их встреча внесет вклад в дело восстановления того единства, о котором молился Христос.
В 30 пунктах документа говорится о гонениях на христиан (в частности, в Сирии, Ираке, на Ближнем Востоке и в Северной Африке), о терроризме, прикрываемом религиозными лозунгами, о секуляризации Европы, о возрождении нравственных ценностей (с особым упоминанием об институте семьи). Декларация рассматривает униатство как метод, сегодня неподобающий поиску единства между двумя Церквами, но одновременно подтверждает право на полноправную жизнь уже существующих греко-католических общин.
Папа и Патриарх скорбят о продолжающемся противостоянии на Украине и о расколе среди православных в этой стране; призывают католиков и православных видеть друг в друге братьев, а не соперников, жить в мире и любви и братски соработничать для возвещения Благой Вести. Наконец, они молят Матерь Божью укрепить братство христиан, принадлежащих обеим Церквам, дабы «они в Богом определенное время были собраны в мире и единомыслии во единый народ Божий, да прославится имя Единосущной и Неразделимой Троицы».
Ясно, что некоторые из этих тем появились в документе по настоятельному требованию Патриархата, что они берут начало в «классическом репертуаре» жалоб Москвы на Рим, и что они сформулированы здесь более или менее недвусмысленно (униатство, прозелитизм); другие же проистекают из репертуара Кремля и отражают желание российского правительства получить со стороны двух Церквей одобрение статус кво его внешней политики (война на Украине, Сирия и Ближний Восток). И, однако, в обоих случаях формулировки весьма взвешенные, а заявленные позиции гораздо мягче, чем можно было ожидать.
Да, верно, что Папа впервые ставит свою подпись под документом, где униатство именуется методом прошлого (впрочем, эту позицию разделяют многие в католической Церкви, и сам Папа Франциск уже занимал ее в неофициальных высказываниях), но столь же верно, что Патриарх подписывается под тем, что греко-католики «имеют право существовать и предпринимать все необходимое для удовлетворения духовных нужд своих верных», и это, безусловно, более сенсационно.
Если присмотреться, пункты, касающиеся международной политики, демонстрируют еще бòльшую осторожность Церквей и едва ли не дистанцирование от внешней политики российской государственной власти. Нигде в документе нет и намека на возможность военного вмешательства для защиты мира в Сирии и на Ближнем Востоке. Что же касается Украины, то в декларации не говорится ни о гражданской войне, ни о «братоубийственной схватке», а лишь о противостоянии и конфликте. Два предстоятели призывают «все стороны конфликта» воздерживаться от насилия и строить мир. Другими словами: текст имеет силу и если рассматривать конфликт как гражданскую войну, и если считать его агрессией другой страны.
Помимо такого тонкого дипломатического равновесия, больше всего поражает в Совместном заявлении то, что речь идет о документе объективно куда более духовном, чем разнообразные программы «стратегического альянса» с католиками, выдвигавшиеся до сих пор некоторыми представителями Московского Патриархата.
Заявление имеет вес и останется в истории не столько благодаря дипломатическим тонкостям, сколько благодаря констатации общности Предания для обеих Церквей, искреннему сожалению о том, что католики и православные «на протяжении почти тысячи лет лишены общения в Евхаристии», надежде на то, что две Церкви вернутся к полному единству.
Все эти положения содержатся в начале и в конце документа, а призыв к верным взаимно уважать, ценить и любить друг друга и трудиться вместе повторяется в тексте неоднократно.
Другой знаменательный и небывалый факт – само папское титулование, над которым Папа Франциск поставил свою подпись: «Епископ Рима, Папа Католической Церкви». Со своей первой краткой речи с лоджии благословений в соборе Святого Петра Папа Франциск представлялся и представляется, прежде всего, как «епископ Рима». Эта его экклезиология имеет огромное значение, в первую очередь, – в диалоге с православными. Однако, одно дело, – устные выступления, другое дело – титул рядом с подписью под официальным документом. И это тоже – намеренно созданный новый факт, который останется в истории. Папа подчеркнул это в своем кратком слове после подписания, недвусмысленно ставя себя на одну плоскость с Патриархом: «Мы говорим, как братья. У нас одно крещение. Мы епископы».
Кубинская встреча останется в истории Церкви как первое, очень осторожное и робкое усилие, направленное на примирение Римской и Московской Церквей.
Так или иначе, и встреча, и Заявление содержали небывалые факты и создали важные прецеденты.
Осмотрительность имела целью сдержать возможные негативные реакции. Они были, прежде всего, – со стороны ультраконсервативных, националистических и сталинистских кругов русской Церкви, но также – со стороны греко-католиков. Впрочем, пока реакции сдержанные и вполне ожиданные.
По тем же соображениям осторожности, протокол, как уже было сказано, не предусматривал никакой совместной молитвы. И все же текст совместного Заявления явно содержит прекрасные отрывки молитв и завершается фрагментом из песнопения к Богоматери, которое православные поют в конце великопостной вечерни: «Под Твою милость прибегаем, Богородице Дево». А слова, сказанные без подготовки и Папой, и Патриархом, завершаются доксологией, молитвенным призыванием имени Божьего.
Папа выразил желание, «чтобы все это было во славу Бога Отца, Сына и Святого Духа, во благо святого верного народа Божьего, под покровом Святой Матери Божьей», вторя пожеланию, которым Патриарх Кирилл завершил свое выступление: «чтобы через участие Церкви в жизни современного общества прославлялось Пресвятое и Преблагословенное имя Отца и Сына и Святого Духа». Следует заметить, что, произнося эти слова, Патриарх не осенил себя крестным знамением, как того требует православная молитвенная традиция, но стоящие за его спиной епископы и члены делегации Русской Церкви перекрестились.
В выступлении по подписании Заявления Папа упомянул о «ряде значительных начинаний, которые могут быть осуществлены» совместно двумя Церквами. Патриарх заявил, что «результаты этой беседы дают мне возможность сказать, что сегодня две Церкви могут активно совместно работать», и что они должны будут «с полной ответственностью совместно работать». Позднее Патриарх сообщил журналистам, что он не видит препятствий для последующих встреч с Папой.
Несомненно, теперь от этой совместной деятельности и возможных будущих встреч зависит развитие событий. Не забывая того, о чем часто говорит Папа, и что он сказал по окончании встречи на Кубе, выражая и мнение Патриарха: «Мы согласны в том, что единство созидается в пути». В абсолютно светской обстановке аэропорта одной из последних коммунистических стран в мире Совместное заявление Папы Франциска и Патриарха Кирилла было подписано между кубинским флагом и большой иконой Богородицы Одигитрии, то есть – Путеводительницы.
Так будем же надеяться и молиться, находясь в пути.