Из апологетики XX века

От редакции

В этом номере данная рубрика посвящается памяти двух людей, которые — это было понятно уже давно и стало тем более ясно после того, как их земная жизнь окончилась — не только в значительной степени определили пути православной апологетики ушедшего века, но и своими трудами создали предпосылки для апологетики века нового. Проповедь митрополита Антония Сурожского направлена более широкому кругу современников (собственно говоря, широчайшему, потому что его слово было воспринято и принесло плод на нескольких континентах). Слово С. С. Аверинцева было адресовано гораздо более узкому, но немаловажному слушателю и читателю: людям образованным или стремящимся быть таковыми, по преимуществу гуманитариям; однако опыт новейшего времени показывает, что обращение этих людей к Православию становится все более важным фактором в жизни Церкви.

Замечательно, что оба эти выдающиеся (кажется, уже можно так говорить) апологета знали и ценили друг друга. Это дало нам возможность объединить под одним заголовком текст, который С. С. Аверинцев в свое время написал для публикации владыки Антония в “Новом мире”, и фрагменты из бесед Владыки, до сих пор на русском языке не издававшиеся.

C. Аверинцев

<Предисловие>^*

Мы раскрываем страницы Евангелия, и наш ум вновь и вновь — в который раз! — поражают слова Иисуса Христа Огонь пришел Я низвести на землю, и как желал бы, чтобы онуже возгорелся! Еще ранее сказано было о Христе устами Иоанна Предтечи, что Он будет крес­тить — огнем. Вот, значит, как называется то, что дает Христос: огонь. Вера Христова — вера огненная. Таков критерий.

Но как может быть убедительной для неверующего мира весть об огненной вере, если он, этот мир, не видит огненности в тех, кто называет себя верующими? Где там огонь? Воздуш­ные замки мечтательности на религиозные темы, воздушные умствования и теоретизирования, мнения и суждения о вере. Тепловатая вода набожных эмоций. Земляная тяжесть так называе­мого православного быта (слово-то какое — “быт”!). Вспыхнет на мгновение огонь, озарит, согреет — и снова погаснет. Но есть люди, в которых огонь горит, не угасая ни на минуту, ощутимый в каждом их слове, в каждом взгляде. Огонь, который нельзя подделать, когда его нет, но и нельзя скрыть, когда он есть.

Живущий в Лондоне митрополит Антоний Сурожский, правящий иерарх Русской Православной Церкви на Британских островах, — человек острого и глубокого ума, незаурядной одаренности. Важнее другое свойство, нечасто встречающееся среди верующих и неверующих: безупречная интеллектуальная честность. Самые благовидные соображения никогда не побудят его закруг­лить прямоту мысли. Он твердо знает и не устает учить нас, что воображаемая встреча воображаемого человека с воображаемым Богом — это духовная погибель. Поэтому его слово точно и предметно, абсолютно свободно от прикрас, тумана, благообразной стилизации. Это не просто литературный стиль — это стиль духовности. Стиль православной аскетики, всегда осуждавшей и мечтательность, и фарисейские словесные церемонии “смиренноглаголания”. Уж у него-то ни слушатель, ни читатель не наткнется на красоты слога во вкусе Порфирия Головлева. Понятно, что к нему тянутся люди нашего столетия, уставшие и от наглой лжи, и от застенчивой полуправды, и от имитаций под благочестивую старину. И все-таки самые разные люди — русские и англичане, от носителей православной традиции до хиппи включительно — не ощущали бы к его проповеди такого безусловного доверия, если бы присутствие огня не было таким явственным. Того огня, о котором говорил Христос. Проповедь — это не всегда слова. Помню, меня поразило в одной московской церкви, как после обедни сотни верующих подходили к нему под благословение, и он успевал посмотреть в глаза каждому — каждому! — таким огненно-сосредоточенным взглядом, словно во всей вселенной только двое: этот человек — и он.

Владыка Антоний — очень современный человек в лучшем смысле этих слов, потому что он не уклонился от того, чтобы с полной внутренней честностью перечувствовать и продумать опыт нашего времени. Потому что он никогда не поддается соблазну — уйти из реальности в воображаемую старину. Но, будучи нашим современником, он одновременно совре­менник святых древних времен, ибо духовные вопросы стоят для него с той же жгучей серьезно­стью, с какой стояли для них. Те же самые вопросы.

Уже во времена святого Симеона Нового Богослова были люди, которые полагали, что мера святости, некогда возможная, стала невозможной, а потому приходится понизить требования к себе. Великий мистик XI века учил, что такое мнение не просто ересь, а всем ересям ересь.

Апостол Павел напоминает: Иисус Христос вчера, и сегодня,и во веки Тот же. Это самое главное: христиане всех времен — современники друг другу потому, что они призваны быть современника­ми Христа. Все в христианстве — и вероучительные догматы, и таинства, и обряды, и Церковь как таинство таинств — должно быть реальностью личного отношения к живому Христу. Христианин — это тот, кто ответил на слова Христа: Иди за Мною.

Об этом нам может рассказать владыка Антоний, потому что он, без всяких метафор, вправду увидел живого Христа. И как увидел! Из глубины боли, протеста, озлобленности, делающих все набожные фразы былых времен невыносимыми. Из той глубины, в которой человек не может принять ничего, кроме Бога.