Протоиерей Андрей Ткачев
Дело было на погребении. Чин уже был совершен, а машина-катафалк еще не приехала. Мы сидели кружком вокруг гроба, родственники, соседи и я с псаломщиком. Вначале сидели молча. Затем постепенно разговорились (людям трудно дается молчание, даже при виде незакрытого гроба).
Женщины стали рассказывать шепотом друг другу о своих переживаниях, связанных с семейными проблемами. У одной внук собрался поступать учиться на юриста. «Если не получится, — говорит бабушка, — тогда на врача пойдет». Между тем покойник, которого только что отпели, умер из-за врачебной ошибки. Лечили от рака, а умер от запущенного туберкулеза. И вот тут же, над едва-едва остывшим телом слышишь: «не поступит на юриста – станет врачом».
Не такой ли врач лечил покойника? Врач, хотевший быть юристом или еще кем-то?
Человек, занимающийся не тем, к чему призван, не тем, что должно было бы получаться у него лучше, чем у всех других, такой человек по необходимости плодит вокруг себя проблемы. И дело здесь не ограничивается одной лишь профессией врача.
Зададим себе неудобный вопрос, вопрос непривычный и могущий показаться дерзким: в отношении священства или монашества такое занятие «под солнцем» не своего места возможно ли?
Если оно возможно, то проблем от него будет не меньше, чем в случае с врачом. Не меньше, если не сказать прямо – больше.
Число людей, положивших руку на плуг, всегда больше числа людей, доведших борозду до конца. Но это не причина придумывать извинения, тем более не причина смотреть на проблему сквозь пальцы. Число неудач нужно сокращать, поскольку цена каждой неудачи – душа человека, за которого Христос умер.
***
В дневниках протоиерея Александра Шмемана есть пространный совет тем, кто спросил бы его о приготовлении к монашеству и вступлению в него. Ответ на этот гипотетический вопрос весьма рассудителен и пронизан желанием уберечь человека от поспешного и, возможно, ошибочного для себя шага.
Отец Александр советует, во-первых, поступить на простую службу, например, «к окошечку» в банк или билетную кассу. Далее, на этом незаметном, не питающем гордыню месте он советует учиться воспринимать всякого человека, клиента и сослуживца, как ближнего и молиться за него.
Следующий совет касается денег. О них у нас не принято говорить, считая эту тему «грязной» и «мирской», что не мешает большинству из нас, что бельцов, что черноризцев, сребролюбствовать в тайне.
Итак, советуется, за вычетом платы за скромное жилье и еду, все остальное отдавать истинно нуждающимся людям. Людям, семьям, а не «фондам». Совет в высшей степени важный, поскольку нестяжание незаслуженно отодвигается на периферию церковного сознания, как будто Иуда не за деньги продал Господа, как будто корень всех зол – не сребролюбие.
Следующая ступенька – ходи всегда в одну и ту же церковь и старайся там помочь реально, не «учительством», а «тряпочкой». Будь церковно в полном послушании у настоятеля.
Данный пункт очень важен в смысле профилактики такой болезни, как «поиск своего места», превращающийся в духовное бродяжничество.
«Бродилова пустынь, Шаталов монастырь», говорят о черноризцах, которых согнал с места диавол и которые с тех пор так и не нашли места покоя. Это люди не пускающие корней, а потому не приносящие плода. Они похожи на дезертиров с фронта, на которых одежда военная, но погоны сорваны.
«Читай и учись в меру сил, но читай не только монашескую литературу, а шире», — так звучит одна из следующих рекомендаций. В конце пометка: этот пункт требует уточнения. Его он действительно требует, но в виде отдельного разговора. Идем далее.
«Если друзья и знакомые зовут в гости, иди, но с рассуждением и не часто. Нигде не оставайся более полутора, двух часов. После этого самая дружеская атмосфера – вредна».
Далее идут советы держаться простоты в одежде без подчеркивания «духовности» видимыми знаками. Избегать разговоров на духовные темы, ибо они чаще всего – болтовня, подогревающая тщеславие. В повелительном наклонении сказано затем: не учи!
Предпоследний совет – не искать самому и специально старцев и духовных руководителей. Их посылает Бог в нужное время.
Последние слова заключают в себе совет прожить так лет десять, не меньше. Затем просить в молитве у Бога ответа: жить так далее или что-то менять. А затем ждать ответа, ибо он обязательно придет, и его приход ознаменуется радостью и миром в Духе Святом.
***
За эти десять лет человек может сам узнать о себе многое. Этих лет может быть меньше, чем десять, но все равно они принесут с собой неожиданное доселе самопознание.
photosight.ru. Фото: Игорь Чернов
Человек может влюбиться и получить от Бога, взамен черных риз, пару и спутника на всю жизнь. Он может домолиться до того состояния, при котором порывы к монашеству окажутся незрелыми и поверхностными. Он, напротив, может закалиться в трудах приготовления и превзойти многих монахов, еще не выйдя навсегда из мира. Это будет, в любом варианте, великий опыт.
Ведь не секрет то, что есть два рода несчастий. Первое, когда мечты не сбываются, а второе, когда мечты сбываются. Человек же не знает себя самого и пену на поверхности сердечного моря склонен назвать глубинным течением. Отсюда спешка, желание поскорее облечься в рясу, приобрести «статус». Как быстро все это внешнее перестает греть и радовать, когда оно уже исполнилось, а никаких более глубоких стремлений и желаний в душе нет. Они не успели вызреть.
Страдать же, в случае неправильного и поспешного выбора, человек будет не один. Священник, любящий рясу, митру и целование рук, но не любящий внимательную молитву и работу с паствой, будет тяготиться каждой службой. Он будет кружиться на месте, как лодка с одним веслом, и всем, кто попал в поле его душевного влияния, будет уныло и тягостно.
Монах, не разлюбивший мир и не познавший себя самого прежде пострига, будет тосклив, как птица в клетке. Только карьерный рост сможет на время отвлечь его, и он будет стремиться к игуменству, архимандритству, епископству, не ради них самих, а ради спасения от тоски, которая рано или поздно настигнет и задушит его.
Даже если бы такая беда случилась с одним единственным человеком, мир был бы отравлен этой скорбью одной погибающей души. Но таких случаев больше, чем один, и поэтому заметка в дневнике отца Александра, помеченная 20-м января 1981 года, воспринимается мною, как письмо в бутылке. Авось, кто-то прочтет и, прочитав, возьмет сказанное, как руководство к действию.
Кто-то из прочитавших убережется от незрелого монашества и спасет душу. А кто-то закалится и тихо созреет для монашества реального, а не бутафорного, и тоже спасется, но вместе с собой поспособствует спасению тысяч.