Неужели путь к Богу — унижение себя?
Однажды преподобный Иоанн Лествичник трапезничал с одним настоятелем монастыря, и тот решил показать гостю мастер-класс спасающегося инока. Он вызвал почтенного и праведного старца и заставил его стоять перед его столом все время обеда, не евши:
«Так он стоял с час, или два; и мне стало уже стыдно взглянуть в лицо сего делателя; ибо он был совершенно седой, имея уже восьмидесятый год от роду. Он стоял таким образом, без привета и ответа, пока обед не кончился; а когда встали, то преподобный послал его к вышеупомянутому великому Исидору сказать ему начало тридцать девятого псалма. Я же, как лукавейший, не упустил случая испытать сего старца, и спросить его, о чем он помышлял, стоя перед трапезой. Он отвечал: «Представляя себе пастыря в образе Христа, я никогда не помышлял, что получаю повеления от него, но от Бога; посему и стоял я, отче Иоанне, не как перед трапезой человеческой, но как перед жертвенником Божиим, и молился Богу; и по вере и любви моей к пастырю я не имел против него никакого лукавого помышления. Ибо некто сказал: любы не мыслит зла. Впрочем и то знай, отче, что если кто предал себя простоте и добровольному незлобию, в том лукавый уже не находит себе места ни на мгновение».
Священник Константин Камышанов
Читая “Добротолюбие”, “Луг Духовный” или “Лествицу”, можно заметить в них какой-то общий для них пласт добровольного страдания. Идеал личности христианина предстает в образе униженного, нищего, презренного человека, добровольно лишившего себя радости жизни. Все святые свидетельствуют о необходимости и полезности страданий, а мы все время ищем покой и комфорт.
Так неужели христианство и секты сходятся в идеале верующего человека, представляющего из себя растоптанную и униженную личность? Так неужели жизнь во Христе — это обязательно и единственно путь бесчестия, уничижительного смирения, нищеты о добровольного горя под началом диктаторов? Мы-то привыкли к другому.
Неужели путь к Богу – это непрерывное унижение себя, издевательство над собой, слезы, стон, терпение оскорблений, желание позора и жесткого жития? Читая Лествичника, мы видим, что наилучшее духовное лекарство – это унижение, принимаемое с какой-то странной радостью. Что это за странные отношения между Богом и человеком? Проекция на богословие феодальных рабских отношений того времени, когда жил святой, или объективная реальность? Может быть это какое-то сектантское изуверское сознание, требующее превращения человека в вещь или игрушку лидеров сект? Читаем:
У иных видны были языки воспаленные и выпущенные из уст, как у псов. Иные томили себя зноем: иные мучили себя холодом. Некоторые, вкусивши немного воды, переставали пить, только чтобы не умереть от жажды. Другие, вкусив немного хлеба, далеко отвергали его от себя рукой, говоря, что они недостойны человеческой пищи, потому что делали свойственное скотам.
Где был у них какой-либо вид смеха? Где празднословие? Где раздражительность, или гнев? Они даже не знали, существует ли гнев у людей, потому что плач совершенно угасил в них всякую гневливость. Где было у них прекословие, или праздник, или дерзость, или какое-нибудь угождение телу, или след тщеславия? Где надежда какого-либо наслаждения? или помышление о вине, или вкушение осенних плодов, или варение пищи, или услаждение гортани? Надежда всего этого в нынешнем веке уже угасла для них.
Так во что же верит праведный Иоанн Лествичник, и во что верим мы? Как он идет в Рай, и куда идем мы?
Странные творения для христианства-лайт
В начале девяностых Россия была изумлена фамильярностью плакатов американских баптистов: «Иисус любит тебя. Все, чего тебе не хватает – это решимости следовать за Мной. Приходите на наши богослужения и совместные песнопения. В воскресенье будет проведена благотворительная ярмарка»
Наша современная вера не противоречит счастью, благополучию и не требует унижений. Наш современный Христос – это, добрый и снисходительный Бог и, скорее, американский Христос, чем Христос Иоанна Лествичника. И христианин в современном мире — это почти такой же обычный гражданин, на вид неотличимый от атеиста, у которого есть некоторые незначительные поведенческие отличия
Прошло время. Все привыкли к тому, что для того, чтобы прийти ко Христу, нужна только решимость, песнопения на службе и немного благотворительности. У нас даже появился такой бренд, «христианство лайт». Однако никуда не делись творения святых отцов, которые все более и более кажутся странными и неудобоваримыми для православных-лайт.
Странными кажутся не только сами творения, но и то, в каком пространстве разворачивается духовная деятельность этих святых и методы духовного роста. Если читать Лествицу вдумчивей, то раскроется целый космос. И этот космос может показаться совсем не дружелюбным.
Лествица — не цитатник
Сейчас полно публикаций цитат мудрых людей. Зачем читать толстые книги? Демотиваторы прекрасно решают информационный запрос нетребовательного читателя и полны изречений Конфуция, Бернарда Шоу, Курта Воннегута, Фаины Раневской и Льва Толстого. С таким подходом книга Преподобного Иоанна Лествичника может показаться кладезем мудрых советов от доброго, вежливого, тонкого и талантливого священника. В Лествице за десять минут можно выловить много прикладных советов.
Мы скользим по текстам Лествицы, выхватывая только то, чем можем блеснуть в умной компании и приходим мимо страшных ее страниц, с которых веет бездной. Но надо быть честными с собой и заглянуть не только туда, где приятно, но и туда, где творится суровая правда жизни. Более того, нам срочно необходимо заглянуть туда, где мы не были, но где спасались все святые.
Но Лествица — не цитатник. Она — система, вкратце описывающая духовный космос.
Святой Иоанн рассматривает космическую иерархию этого мира, начиная с души, поднимаясь вверх и опускаясь вниз
Если начать с малого – со своей души, то из Лествицы откроется, что все мы смертельно больны грехом. Мы от рождения повязаны сетями ада. Уже у ребенка грех заложен, как спящие семена сорняков на весенней грядке. Из этих семян зла родятся мысли, а потом, мы, приняв эти мысли, материализуем бесов у себя в сердце.
Современный человек совершенно дик и необразован в духовной сфере. Все у него голове перемешано, и живет он не духом, а умом, и умом пытается охватить устройство духовного мира. Ум не видит ни Бога, ни ангелов, ни бесов. Он видит только мысли. Но мысли не бывают сами по себе. Они — плод деятельности соответствующего духа. Творения святого Иоанна очень полезны для современного человека, помогают ему познать дефекты сугубо материального восприятия мира и лучше увидеть связь ума, духа и тела и влияние на них бесов.
Бесы — не персонажи иконографии или притч. Они — реальность, которая находится рядом с нами, и действие их на душу очень значительно. Бесы, как пауки, держат душу невнимательного и ленивого человека в паутине, связывающей душу и тленную плоть, выпивают ее жизненную силу и к старости оставляют сухую пустую оболочку того, что раньше казалось человеком.
Блудные мысли означают то, что рядом стоит и держит душу человека блудный бес. Осуждение обозначает двойной плен духа тщеславия и гордости. А само осуждение – есть уничтожение любви, присвоение себе судов Божиих и плен злобы. Мы думаем, что уныние – это разновидность усталости, а Лествичник опытным путем пришел к открытию того, что это один симптомов богооставленности и болезненной любви к себе. Нам кажется, что чревоугодие – это просто желание покушать, а святой утверждает, что это результат утраты радости жизни в духе, действия самолюбия и нечистых движений тела. И так далее святой разбирает по косточкам всего человека и наиболее характерные болезни духа.
Исследования преподобного Иоанна — не простое наблюдение за грехом или бесами, а открытие нам природы и пространства духовного мира. Очень важно увидеть с помощью святых реальный мир и реальное положение в нем нашей души.
Для спасения недостаточно песнопений и благотворительности
Мир вокруг нас иллюзорен. То, что в нашем мире кажется наибольшей реальностью, в мире духовном есть наименьшее событие, и наоборот. Мы не видим в мире нашей повседневности главного: духовного пространства. Не ощущаем его связей и почти не воспринимаем действия бесов, в то время, как знать и видеть эти действия очень важно для спасения нашей души.
Действия бесов настолько сильны и настолько губительны, что для нашего спасения требуются не песнопения и слегка благотворительность, а титанические усилия, полные драматизма и всего напряжения сил. Святой пишет, что спасение – это война с бесами до крови.
Оценить ее тяжесть можно косвенно и с нашим небольшим опытом. Кто победил в себе беса осуждения? Никто. Все в его лапах, причем настолько плотно, что никто даже пошевелиться не может. А это слабейший бес. А что говорить о мощнейших бесах гордости, тщеславия, сребролюбия, пьянства, блуда и чревоугодия? Если даже малый рядовой бес нас связал по рукам и ногам, что говорить о бесовских полководцах, которые, по слову Серафима, могут одним когтем Землю перевернуть?
Из писаний святых отцов, изложенных ими в Добротоюбии и Лествице мы можем видеть наш мир, населенный не только американским Иисусом, но духами злобы поднебесной в таком количестве, что картины Босха или кошмарные блокбастеры про Чужого покажутся детским садом. А наше положение может быть представлено хуже, чем в окопах Сталинграда. Сомнительно?
Иоанн Лествичник святой. А мы нет. Он видел мир таким, как он есть. Мы его видим таким, каким хотим видеть. Мы совершенно не ощущаем реальности, потому что замкнуты на себе и на своих приземленных чувствах. Но мы имеем облако святых свидетелей, которые утверждают, что наш мир — это мир лежащий во зле и лжи. Кому мы поверим — себе или святым? Кто точнее указывает путь на небо — мы или святые?
Мы сознательно отметаем то, что может поколебать наше чувство благополучия и не принимаем свидетельств ни от Лествичника, ни от Иоанна Кронштадского, ни от Силуана Афонского, ни от Серафима Саровского. Серафим Саровский нам один представляется сплошным праздником явления Фаворского света и праздника цветов посреди зимы.
Но ведь цветы зимой – это уже плод того, что святой перешел ту духовную пустыню, которую описал Лествичник. Цветы зимой и теплота на лице графа Мотовилова — плод того, что Серафим стоял тысячу дней и ночей на холодном камне. Плод того, что наш любимый святой одолевал бесов в изнурительной борьбе, в течение десятков лет
Нам нужно составить, наконец, ясное мнение, как же реально выглядит мир как реально спасаются люди? Почему Бог терпит все это зло? И готовы ли мы платить цену вечной жизни непрерывным плачем и превращением нашей жизни в медленную смерть и сплошное страдание? На одной стороне наш мирный опыт жизни. На другой опыт всех христианских святых и скорбный путь Самого Христа. Неужели можно сравнивать свой опыт и опыт святых? Нет.
Как можно погрузиться в страдания и стать блаженным
Преподобный Иоанн указывает на путь к небу и отмечает, что он невероятно труден и лежит через страдание. Читая Лествичника, мы видим, что наилучшее лекарство – это уничижение. Но неужели путь к Богу – это непременно страдание разрушенной личности? Неужели путь к Богу — это непрерывное унижение себя, издевательство над собой, слезы, стон, терпение оскорблений, позора и жестокого жития? Как решить загадку, состоящую в том, что человек, погружаясь в страдания, становится блаженным?
Мы говорим об уподоблении блаженному и свободному Богу, а картины жизни монахов-современников святого рисуют нам какие-то феодальные рабские отношения того времени, помноженные на странное богословие унижения? Как все это соединяется в одно целое? Мы читаем Лествицу, и нам непонятно, как такие отношения между людьми могут браться за эталон христианской жизни:
Однажды великий старец, для пользы прочих, притворно на него разгневался, и приказал выслать его из церкви прежде времени. Зная, что он невинен в том, в чем пастырь обличал его, я, будучи наедине с сим великим, оправдывал перед ним эконома. Но премудрый муж отвечал мне: «И я знаю, отче, что он не виноват; но как несправедливо и жалко было бы вырвать хлеб из уст голодного младенца, так и наставник душ делает вред и себе и подвижнику, если не подает ему случаев к приобретению венцов, какие он, по его примечанию, может на всякий час заслуживать перенесением досад, бесчестий, уничижений и поруганий.
И это путь наверх, к небу?
Все это напоминает нам странные картины праздника Шахсей Вахсей, когда шииты идут по улицам городов и сел и истязают себя до крови саблями и ножами. Они немилосердно режут себя и кричат: «Шах Хусейн! Вах, Хусейн!»
Мы-то то тут причем с нашим мирным Богом? Таких истязаний не знал Старый Завет. Там все чинно и мирно, по-писаному, по распорядку. Люди спасались в тишине и добропорядочности. Христос нас освободил от формальностей, и вдруг такое! Иоанн пришел в обитель, Темницу, созданную для штрафников монастыря:
В расстоянии одного поприща от великой обители было место, называющееся Темницей, лишенное всякого утешения. Там никогда нельзя было видеть ни дыма, ни вина, ни елея, и никакой другой пищи кроме хлеба и небольшого количества огородных растений. В этом месте игумен заключает безвыходно тех, которые впадали в значительные грехи, и держал их в сем заточении, пока не получал от Бога извещения о каждом из них
Видел я, что одни из сих неповинных осужденников, всю ночь, до самого утра, стояли на открытом воздухе, не передвигая ног, и жалким образом колебались, одолеваемые сном по нужде естества; но они не давали себе ни мало покоя, а укоряли сами себя и бесчестиями и поношениями возбуждали себя.
Другие усиленно взирали на небо, и с рыданием и воплем призывали оттуда помощь.
Иные стояли на молитве, связавши себе руки назади, как преступники; печальные лица их были преклонены к земле; они считали себя недостойными взирать на небо;
Другие сидели на земле во вретище и пепле, лице скрывали между коленами и челом ударяли о землю. Иные из них омочали землю слезами; а другие, не имея слез, били сами себя. Иные рыдали о душах своих, как о мертвецах, будучи не в силах переносить сердечной туги; другие же, рыдая в сердце, глас рыдания удерживали в устах; а иногда, когда уже не могли терпеть, внезапно вопияли.
Видел я там, что некоторые от сильной печали находились как бы в исступлении; от многого сетования были безгласны, совершенно погружены во мрак, и как бы нечувствительны ко всему, касающемуся земной жизни, умом сошли в бездну смирения, и огнем печали иссушили слезы в очах своих.
Нам это представляется чрезмерным. Бог добр, путь к Небу нам кажется более простым и легким. Господь нас искупил от ужасов ада, так зачем же этот ад призывать из бездны на землю? Наш житейский опыт показывает иное, чем «Лествица». Все, что мы можем и чего добиваемся в жизни – есть результат нашего неспешного и вполне сносного труда.
Да, тяжеловато, но вполне по силам среднему человеку построить дом, найти приличного супруга, отстоять литургию, вырастить детей и не гневить Бога. И вдруг, такой резкий диссонанс святого Иоанна – Царство Небесное достанется только тем, кто пройдет огонь, воду и медные трубы настоящей войны, разворачивающейся в духовном и материальном мире.
Почти всякая душа носит в себе печаль и рану
Мы то привыкли, что православие-лайт нас зовет, как протестантов, на пир, который начинается уже здесь и сейчас, а Лествичник пишет обратное: что путь наш — это путь страданий, а не пира здесь и сейчас:
Не на брачный пир, о друзья, не на брачный пир мы приглашены; но Призвавший нас сюда поистине призвал на плач о самих себе.
Плач о себе? Неужели все так плохо?
Реальность все-таки такая, как ее видят святые, и настоящее положение души, далекой от Бога, на самом деле бедственно. Оценить его тяжесть и плененность бесами можно косвенно, на своем личном опыте. Кто победил в себе беса осуждения? Никто. Все в его лапах, причем настолько плотно, что никто даже пошевелиться не может. А это слабейший бес.
А что говорить о мощнейших бесах гордости, тщеславия, сребролюбия, пьянства, блуда и чревоугодия? Если даже малый рядовой бес нас связал по рукам и ногам, что говорить о бесовских полководцах, которые, по слову Серафима, могут одним когтем Землю перевернуть? Вот кто с кем нам нужно бороться:
Мы имеем врагов лукавых и злых, коварных, пронырливых, державших огонь в руках и желающих сжечь храм Божий, врагов сильных и никогда не спящих, невещественных и невидимых.
У нас на дворе март, и прилетели скворцы. Мы видим оживающие луга, весеннюю Москву, смеющихся детей, прогуливающихся и безмятежных горожан, мирных домочадцев перед телевизором. И ни в ком не отражается та драма, которую описал Иоанн Лествичник. Но все эти картины нашей повседневности обманчивы. Впечатления, воспринимаемые нашими органами чувств, эфемерны, как тень сухой травы. Сегодня есть, а завтра нет. И кажущееся благополучие иллюзорно.
Стоит приглядеться, и драма становится очевидной. Почти у всех в сердце есть боль. Почти все сердца ноют неиссякаемым страхом будущего и смерти. Почти всякая душа носит в себе печаль и рану, которую старается никому не показывать. Нет небольного сердца. Оно болит за детей, за себя, за страну, за все, ибо знает, что все мимо течет и все умирает.
Очевидно, что мы на войне за нашу душу
Из «Лествицы» следует очень важный вывод. Если человек не занят духовной борьбой, то, скорее всего, он просто тихо умирает или уже умер душой, и то, что нам кажется обыденным течением жизни, скорее всего, в системе координат «Лествицы» — вовсе не жизнь, а медленное умирание.
Итак, очевидно, что мы на войне. Война идет насмерть. Цель – наша душа. С нами Бог. Он укрепляет нас в борьбе с бесами. А наша задача состоит в том, чтобы отцепить бесов-клещей от своей души. С каждым оторванным кровопийцей нам становится намного легче. Сил в борьбе придает Бог. Со временем мы сможем вырваться из клещей и жал бесов и испытать уже здесь блаженство святых. Если нам этого не удастся, то мы попадем перед врата Рая, обвешанные врагами, и тут же только Сам Бог решит, можно ли учесть хотя бы наше намерение быть с Ним, и зачтет все попытки жить вместе с Богом и любить людей.
Мы не имеем опыта святых и поэтому часто ошибаемся в своем видении себя в мире, и люди бросаются из крайности в крайность. Легкомысленная беспечность сменяется увлеченностью злом и борьбой. Эта тема мрачной войны с бесами стала для многих началом пути в секты и извращений духовной жизни под руководством старцев, подменивших волю Христа своей корыстной властью.
Война примитивна и понятна, а жизнь в секте комфортна для слабых людей. Диктаторы и люди, готовые им подчиняться, находят друг друга и живут войной. Они проклинают патриархов за экуменизм, священников на длину бороды, мирян за то, что не валяются в грязи от страха перед Божественным наказанием и не примыкают к их сектам.
Получается, живем беспечно и радуемся — не спасаемся. Живем как на войне — опять не слава Богу.
В чем же ошибка? Ведь написано однозначно о том, что любовь к бесчестию – лучшее лекарство и плач – лучшая таблетка радости? Как это можно совместить?
Держать ум во аде и не отчаиваться вполне возможно
Просканируем «Лествицу» еще раз, задавшись поиском по словам «радость», «благодать» и «блаженство» . И обнаружим еще один пласт, параллельный первому. Это пласт действия Бога через благодать, которую Он посылает тем, кто борется и спасается. И если сопоставим два пласта, то увидим, что плач, скорбь и бесчестие синхронны с освобождением и блаженством. Мы увидим, что причиной плача и поношений является не природная склонность к нытью христиан, которая напрасно обнаруживается в подобных стихах:
Я — голубь, кроткий в глупости своей,
Вся жизнь — в Тебе, лишь Ты — бессмертье смертного,
Упорство человека неусердного.
Ты — сила слабого, богатство скудного,
Ты — мудрость для меня, для безрассудного. (Нарекаци)
У христиан страдание и блаженство — это две сочетающиеся и последовательно сменяющие одна другую фазы развития души. Не либо страдания, либо блаженство. Не блаженство в страдании, а блаженство — как плод очищения в страдании. Как Пасха ко кресту. На кресте происходит очищение от всего, что мешает быть с Богом. Христос пришел не страдать, а вознестись. Он пришел не распяться, а воскреснуть. Целью Его земной жизни был не Крест, а Бог-Отец. Иисус не разрушил Себя, а восстановил природу человека. Для этого потребовался труд.
Так и с нами
У христиан нет цели разрушить свое Я. Наша личность сотворена Богом и она прекрасна. Ее не только нельзя разрушать, но и нужно всячески сохранять в первозданной чистоте крещения. А вот разрушать нужно власть бесов над нами и бить бесов, сидящих в больном сердце. Больному сердцу больно расставаться с бесами. И эта боль нам представляется страданием.
На самом деле, это та боль, которую испытает человек, пришедший к врачу. Микстуры невкусные. Бор-машина злая. Бинты липкие. Уколы больные. Но ведь лечиться мы понимаем, а спасаться нет. На самом деле, проходя духовный подвиг, мы унижаем не себя, а поносим бесов самолюбия, гордости, тщеславия, жадности, гневливости, спора, жестокости, блуда, чревоугодия. Нам в самом деле хорошо и полезно избавиться от паразитов сердца и смерти, которую они несут с собой. На самом деле жить без гнева, гордости, злословия, жадности и зла лучше. Эти бесовские дары непременно нужно выбросить. Таким образом мы видим, что борьба и блаженство связаны воедино. Очевидно же, что держать ум во аде и не отчаиваться вполне возможно. Мы постепенно вырастаем из ада в Рай, как цветок из земли.
Обличения, поношения, оскорбления прекрасно обнаруживают в нас соответствующих бесов. На поношение из сердца восстают бесы тщеславия, гордости, самолюбия и властолюбия. В самом деле конфликты, в которые мы ввязываемся, обнаруживают в нашем сердце тех, кто в нем тихо устроился. Праведник живет Богом. Пред Богом он ходит и трудится. И Бог его оправдывает. Что ему до оценки людей, которые всегда и всем недовольны?
Если человек отвечает бранью на брань, злом на зло, то это говорит о том, что бесы разных сердец сцепились между собой, а мы – гостиницы этих свирепых гостей. В этом плане поношения — есть прекрасный индикатор нашего сердца. В этом плане они очень полезны с точки зрения диагностики души.
Ладно. Я решил спасаться и смиряться. Как это мы делаем? Нас обижают, а мы загоняем обиду в глубину души. Мы пытаемся не выгнать, а прижать бесов в своем сердце. Обиды накапливаются, бес набирает силу, и в один прекрасный день человек взрывается. Дрянь, накопившаяся в душу, заляпывает все вокруг. Потом опять покаяние. Потом опять в душу напихивается мешок обид, и потом опять атомный взрыв. Это наше смирение, которое, на самом деле, не смирение, а отложенная злоба
Настоящие смирение в другом. Нас обидели. Мы увидели, кто в нашем сердце встрепенулся. Нашли Божий ответ. Дали место Богу. Бог вытеснил бесов. Такое смирение оживотворяет. От такого смирения сердце не гниет и плесневеет затолкнутыми в него обидами и злом. В сердце приходит Святой Дух, живет там и обида. Смирение – это не насилие над собой. Смирение — от слова мир. Оно — есть освобождение в сердце места от эгоизма и предоставление его Богу. В этом мудрость святых и тема их любви к самоуничижению в Боге.
Со стороны посмотреть – человек — слабак. Его обидели, а он улыбается. Но он улыбается не потому что слабак, а потому что в силах. Он, вместо гадости, имеет силу взять в душу благодать.
В этом свете парадоксы Иоанна Лествичника становятся понятны — замещение духов злобы на Духа Святого. Выглядит странно для мирских людей. Но и им ничем не угодишь.
Нужно не бороться с личностью, а лечить ее больную часть
Самоуничижение святых не является для святых самоцелью. Это только один из лечебных приемов выздоравливающей души. Самоуничижение в Боге – это уничижение в себе зла, первородного греха и расширение в душе большего места для Бога. Что ж делать, если часто происходит так, что все, что есть у человека – это только его багаж зла, с которым ему жалко расстаться. А ведь есть люди, у которых кроме этого багажа ничего нет, и без него они в самом деле перестанут существовать, потому у них нет праведной части души.
И становится совершенно ясно, что наша борьба — это борьба не против нашей личности, сотворенной Богом, а против духов злобы, гнездящихся в сердце. И никакого противоречия между трудами, благодатью и божественным достоинством личности у Лествичника нет. Нужно не бороться со всей своей личностью, а лечить ее больную часть. Иоанн Лествичник дает описание грехов так, чтобы нам удобно было узнавать свою болезнь и находить ей соответствующее лекарство. «Лествица», дар духовный больной душе, малый медицинский справочник духовных болезней. Например:
Начало блаженного незлобия сносить бесчестия, хотя с огорчением и болезнию души. Средина — пребывать в оных беспечально. Конец же оного, если только оно имеет конец, — принимать поношения, как похвалы. Да радуется первый; да возмогает второй; блажен о Господе, и да ликует третий.
Идет клиническое описание духовных недугов и описание их природы:
Памятозлобие есть исполнение гнева, хранение согрешений, ненависть к правде, пагуба добродетелей, ржавчина души, червь ума, посрамление молитвы, пресечение моления, отчуждение любви, гвоздь, вонзенный в душу, неприятное чувство, в огорчении с услаждением любимое, грех непрестающий, законопреступление неусыпающее, злоба повсечасная.
Памятозлобный безмолвник есть аспид, скрывающийся в норе, который носит в себе яд смертоносный.
Злословие есть исчадие ненависти, тонкий недуг; большая сокровенная и таящаяся пиявица, которая высасывает и истребляет кровь любви; лицемерие любви; причина осквернения и отягощения сердца; истребление чистоты.
Ложь есть истребление любви; а клятвопреступление есть отвержение от Бога.
Лицемерие есть матерь лжи, а часто оно бывает и поводом к оной. Ибо некоторые утверждают, что лицемерие есть не что иное что, как поучение во лжи и изобретатель лжи, с которою сплетается достойная казни клятва.
Нам нужно сражаться не с тем добрым, что в нас есть, а с тем, что в нас есть гадкого. Нам следует беречь в себе и развивать все то, что есть в нашей душе от Бога: мирный дух – смирение, воля Божия, жертвенность, любовь, простота, великодушие и память смертная, которая на самом деле, есть память вечной жизни с Богом.
Зла и страстей по естеству нет в человеке; ибо Бог не творец страстей. Добродетели же многие даровал Он нашей природе, из которых известны следующие: милостыня, ибо и язычники милосердствуют; любовь, ибо часто и бессловесные животные проливают слезы, когда их разлучают;
Будем стараться не только отражать бесов, но и нападать на них. Ибо кто только отражает их, тот иногда разбивает неприятеля, а иногда и сам бывает разбит; но воюющие наступательным образом всегда гонят врага своего.
У Лествичника есть прекрасный пример такого освобождения — история про Исидора. Был важный человек из начальников. В миру был груб, высокомерен, обидчик людей и тщеславен. Игумен поставил его при вратах обители как юродивого, просить у всех прощения, даже у тех, кого он не обижал. Так прошло много лет. По истечении срока его решили принять в братию. Позвали, а он сам отказался. Иоанн спрашивает его, как так? А Исидор отвечает, что первый год ему было стыдно и горько. Потом пришла тишина. Потом пришло Божие утешение.
С мирской точки зрения он расстался с властью и богатством. Это плохо. С духовной — он устранился боли в душе, и ему открылся Бог и Его царство. Что лучше? Мирскому человеку важны деньги, а Царство небесное ему ничто. Оттого и положение Исидора всем видится по-разному — человеку плотскому и человеку духовному. Но сам Исидор видел себя спасенным и утешенным
Прекрасный пример сохранения личности, а в личности — Бога. Прекрасный пример исцеления души.
Спасение благодатью происходит по нашему желанию
Тема спасения благодатью прослеживается не только в творениях Лествичника. Если прислушаться, то можно услышать, как она звучит и на церковной службе, например в ектеньях:
— Заступи, спаси и сохрани нас Боже, Твоею БЛАГОДАТЬЮ.
Спасение благодатью происходит по нашему желанию и по благодати Бога.
Это самый важный момент в творениях святых, в том числе и у Лествичника.
С вечными и могущественными бесами можно бороться всю свою земную жизнь и встретить смерть и Христа, наторев только в самбо с чертями. Но в Раю не нужны навыки борьбы. Там нужны навыки любви. С кем мы собрались бороться в Раю у ног Христа, когда ангел Божий не допустит зла в Рай? Мы в течение жизни должны искуситься не в тонкостях действий бесов. Мы, наоборот, вместо борьбы с ними должны уклониться от них и стать недосягаемыми для них.
Разве преподобный Сергий Радонежский боролся с литовцами, вломившимися ночью в его келию? Он молился, и Бог прогнал бесов. А что было бы, если Сергий стал бы с ними бороться магическими техниками? Они бы его порвали. Бог Сам поборол его гостей. Наша задача при встрече с бесами — уклониться от них, приближаясь к Богу и просвещаясь Святым Духом. В Лествице даны методы обретения благодати, которая поднимает нас из босховского болота на небо. В ней указано, что не борьбой человек спасается от бесов, а приближением и уподоблением Богу. Эту, последнюю тему, прекрасно развил до совершенства новый греческий святой афонит Порфирий Кавсокаливит в своем учении о спасении благодатью.
Бог не требует, братия, и не желает, чтобы человек плакал от болезни сердца, но чтобы от любви к нему радовался душевным смехом . Отыми грех, и излишни будут болезненные слезы чувственным очам; ибо когда нет раны, то не нужен и пластырь. («Лествица»)
Это учение о спасающей благодати как раз о том, чего нет в наших околоправославных изуверских сектах — побеждающая любовь. Дух наших воинствующих сект, бдящих за Вселенскими соборами, священством, Путиным и народом – злоба, а их состояние — имитация борьбы и тайнообразующие корысть и тщеславие. Бездна бездну призывает.
Еще рас просканируем книгу на предмет того, за что же уцепиться мирскому человеку: и, о, чудо! Он не забыл и о нас. Он словно знал, что его будем читать мы, люди других тысячелетий и он оставил нам жемчужину, добытую им в недрах духа:
Некоторые люди, нерадиво живущие в мире, спросили меня, говоря: „как мы, живя с женами и оплетаясь мирскими попечениями, можем подражать житию монашескому?” Я отвечал им: „все доброе, что только можете делать, делайте; никого не укоряйте, не окрадывайте, никому не лгите, ни перед кем не возноситесь, ни к кому не имейте ненависти, не оставляйте церковных собраний, к нуждающимся будьте милосерды, никого не соблазняйте, не касайтесь чужой части, будьте довольны оброки жен ваших. Если так будете поступать, то не далеко будете от Царствия Небесного.
Какая прекрасная книга. Какой богодухновенный, тонкий и чуткий писатель. Несомненно, что его пером водил Святой Дух, писавший Свои, а не Иоанновы слова для всей Вселенной на все времена. Дух словно предвидел наше время, наше рождение, и послал нам утешение сквозь пространство и время, через ум и руку дивного Иоанна.
Церковное же посвящение недели Великого поста Иоанну Лествичнику и его «Лествице» состоит в том, что в этом шедевре сфокусирован весь опыт святых подвижников и тайнозрителей духовной жизни. Благодаря таланту преподобного книга написана легко, просто, и с любовью к читателям. В ней дано самое главное в конспективном виде. Лествичник не давит на читателя, но восхищает его дух захватывающим действием благодати и реальным описанием того, что происходит с человеком, приближающимся к Богу.
Чтение весьма кстати во время Великого поста. Оно состоит в практическом упражнении освобождения души от паутины ада, власти бесов и вкушения исцеляющей силы Божией благодати. Это неделя практического спасения наших душ лекарствами веры, надежды и любви. Эти слова можно усваивать как лекарства:
Любовь по качеству своему есть уподобление Богу, сколько того люди могут достигнуть; по действию своему, она есть упоение души; а по свойству источник веры, бездна долготерпения, море смирения
По моему разумению, вера подобна лучу, надежда — свету, а любовь — кругу солнца. Все же они составляют одно сияние и одну светлость.
Первая все может творить и созидать; вторую милость Божия ограждает и делает непостыдною; а третья никогда не падает, не перестает от течения, и не дает опочить уязвленному ее блаженным упоением.
Слово о любви известно Ангелам; но и тем по мере их просвещения.
По мере оскудения любви бывает в нас страх; ибо в ком нет страха, тот или исполнен любви, или умер душою.
Постом эта книга особенно полезна четким, кратким и емким определением грехов. Каждому большому греху дано краткое, но достаточное определение, и добавлены противоядия. Эта книга поможет христианину увидеть свою душу, определить ее болезни и предпринять меры лечения души и ее спасения.
Пост — есть наш малый путь за Христом. Наше обновление заветов Крещения, наша проповедь, наша Голгофа и наша Пасха. Неделя Иоанна Лествичника — это время накануне нашей личной духовной Голгофы. Мы все уяснили о себе, о своем состоянии, убедились, что кроме креста нет другого пути очищения и спасения, и мы готовимся взойти на крест, распиная не руки, а свою мерзость. Ожидаем укрепления в страданиях от Бога и чаем нашего личного преображения. Если мы желаем идти к Богу, то Бог не замедлит с помощью и благодатью, посылаемым всем тем, кто любит Бога и мечтает только об одном — быть рядом с Любимым Отцом Небесным
Отче Иоанне преподобне, восперив ум к Богу верою, мирскаго смешения омерзил еси непостоянное: и крест твой восприим, Всевидцу последовал еси: тело необузданное, подвигами обучения, помыслу поработив, крепостию Божественнаго Духа.
Преподобне отче, гласа Евангелиа Господня послушав, мир оставил еси, богатство и славу нивочтоже вменив. Отонудуже всем возопил еси: возлюбите Бога, и обрящете благодать вечную. Ничтоже предпочтите паче любве Его, да егда приидет во славе Своей, обрящете упокоение со всеми святыми, ихже молитвами Христе сохрани, и спаси души наша