Из опеки звонили: «Не хотите еще взять двоих?» Как живет в пандемию семья с 11 приемными детьми
Лариса и Игорь родились и выросли в Ижевске. Когда познакомились, у Игоря уже был сын от первого брака. С Ларисой они мечтали родить еще минимум троих. Когда поняли, что это невозможно, решили усыновить ребенка, потом еще одного и еще.
За 10 лет в их семье появилось 11 детей: 6 сыновей и 5 дочек. Самому старшему, Саше, сейчас 22 года, двум Настям и Кристине — по 16, Коле и Мише — 15, Никите и Милане — 11, Артему — 10, Кириллу — 6, а самой младшей, Виолетте, — 5 лет. На каждого приемного ребенка государство выделяет чуть больше 7 000 рублей ежемесячно, а прожиточный минимум по Удмуртии — 10 500 рублей.
Игорь много лет работает инструктором в автошколе. Там же, когда позволяет время и не болеют дети, подрабатывает и Лариса. Большая часть их зарплат уходит на коммунальные услуги и погашение кредитов, в том числе на микроавтобус и операции на глазах, которые сделали двум дочкам.
— Конечно, хочется больше времени детям посвящать. Но, если не работать, как выжить? Приходится вкалывать. Обоим. Весной из-за ковида мы с мужем поняли, что без работы, на одни выплаты от государства, нам такую ораву не вытянуть. 240 рублей в день на ребенка! Это одеть, накормить, в школу собрать, да еще в классную копилку положить. Страшно было. Честно. Все рушится, впереди неизвестность. Многие наши знакомые целыми семьями поднимались со своих мест и уезжали из Удмуртии в Подмосковье, Краснодарский край. А у нас не было другого выхода, кроме как тратить деньги с кредитных карт. Когда сможем долги погасить — неизвестно, — говорит Лариса.
Водительские права и свадьба
С 6 лет Лариса ходила в художественную школу. Мечтала стать художником. Но на худграф после окончания школы она не поступила. Не далось сочинение. Терять год не хотела, подала документы в техникум на заочное отделение — на товароведа. Параллельно пошла в автошколу. Машины в семье тогда не было. Но мама очень уж уговаривала ее получить водительские права. Надеялась, что дочка будет возить ее на мотоцикле в деревню, в огород.
В автошколе Лариса неожиданно встретила своего однокурсника, Игоря. Он работал там инструктором.
— Я в то время была брюнеткой — стрижка шапочкой, глаза зеленые. 18 лет! А Игорю было уже 24. Молодой мужчина с грустными глазами, тоже зелеными. Он только развелся. Двухлетний сын Стас остался с первой женой. Я тогда стала заниматься вождением с Игорем. Помню, не получалось у меня заезжать в арку задним ходом. Экзамен провалила. Расстроилась. Но надо было исправлять положение. Напекла я пирогов с капустой, грибами, мясом и пришла к Игорю на занятие. Под эти пироги Игорь и научил меня в арку въезжать. Вскоре я получила заветные права. А через 9 месяцев мы с Игорем свадьбу сыграли. Он был спокойный, добрый, комфортный. Почти как папа, — рассказывает Лариса.
«ВИЧ, наркотики, алкоголь — выбирайте!»
После свадьбы Лариса переехала жить к Игорю в однокомнатную квартиру. Ей очень хотелось, чтобы у них поскорее появился малыш. Но произошла внематочная беременность, начался перитонит. Ларису еле спасли. Слова врача: «Детей у вас не будет», — прозвучали как приговор. Но Лариса не сдавалась.
— 90-е годы непростыми были. Все вокруг торговали, чем придется, лишь бы выжить. Моя мама, учитель физики, после рождения третьего ребенка, моей младшей сестры, ушла из школы. Такое безденежье, такая нужда была, что она сначала «петушки» на палочках около цирка продавала, а потом стала на рынке квашеной капустой торговать. Сейчас сложно представить, но тогда и я, молодая, симпатичная девчонка, занялась тем же. Я купила 200-литровую бочку, притащила ее в квартиру и начала солить капусту, огурцы. Каждый день вставала в 5 утра, готовила всякие салаты и — на рынок, на весь день. Вскоре мы с мужем благодаря капусте из «однушки» в «трешку» перебрались. Туда он и привел однажды своего шестилетнего сына. Сказал: «Будем жить втроем. Бывшая сбежала», — вспоминает Лариса.
Ларисе было 29, когда она, устав от безуспешных попыток родить ребенка, поняла, что создана для чего-то совсем другого. Мужу сказала: «Хватит! Столько готовых детей без мам и пап, а мы ерундой занимаемся, мучаемся».
В Министерство образования она пришла одна. Ей было стыдно, неудобно, казалось, на нее смотрят сверху вниз.
— «Я бы хотела приемного ребенка взять», — робко сказала тогда. Тетенька из Министерства достала из шкафа папку с личными делами, швырнула на стол: «СПИД, наркотики, алкоголь — выбирайте!» У меня было такое угнетенное состояние, но я не ушла. Начала листать бумаги. Выбрала годовалую девочку Настю.
Пришли к ней с мужем в дом малютки знакомиться. А у ребенка абсолютно каменное лицо. Подкидываешь вверх, качаешь на качельке — ноль эмоций.
«Ничего! Любовь творит чудеса!» — подумала я. Но Настю нам отдали только через полгода, когда прошли суды и ее мать официально лишили прав. За это время мы усыновили трехмесячного голубоглазого и очень улыбчивого Колю. Я как увидела его в первый раз, сразу влюбилась, — признается Лариса.
Она окунулась в совершенно новую, но такую долгожданную реальность — с памперсами, пеленками, распашонками. У нее вдруг появилось то, о чем она так давно мечтала. Было кому дарить нерастраченную любовь и нежность. Но детских пособий и зарплаты мужа, конечно, не хватало, а потому в свободное время Лариса продолжала делать соленья на заказ.
«Давай играть? Я — твоя мама»
Когда Насте было пять, а Коле исполнилось четыре года, раздался звонок из отдела опеки: «Не хотите еще взять двоих? Родители пьющие, только что лишены прав».
— Мы с мужем подумали, спросили детей: «Братика с сестренкой хотите?» Те дружно: «Хотим!» Ну и пошли в приют знакомиться. Кристине было пять, Мише — четыре года. Я понимала, что им будет непросто: чужая семья, незнакомая тетя. Но я решила поиграть с ними в игру, как в фильме «Кука», который посмотрела накануне. В кино женщина встретила беспризорную девочку и предложила: «Давай играть? Я — твоя мама, ты — моя дочка». Белокурые, сероглазые Миша с Кристиной очень быстро влились в эту «игру» и, радостно бегая по нашей квартире, кричали: «Мама! Мама!» Тогда из статуса опекунов мы перешли в статус приемных родителей. Если раньше на содержание каждого ребенка нам с мужем по 7 000 рублей давали, то тут стали еще и зарплату в 1 400 рублей платить. Правда, из нее вычитали налоги, — рассказывает Лариса.
Семья росла, расходы тоже. Муж Ларисы по-прежнему работал инструктором в автошколе, а она солила капусту на продажу и вряд ли бы что-то поменяла в жизни, если бы не пятилетняя Настя. Однажды в садике девочку спросили: «Кем работает твоя мама?» Настя на секунду задумалась, а потом бойко ответила: «Морковкой!» Услышав смех в ответ, добавила: «Она морковку делает и капусту!»
— Я поняла, что в глазах детей должна выглядеть посолиднее, что ли, и решила снова изменять жизнь. Муж мне: «Садись за руль!» — «Зачем тебе жена-инвалид? Машину разобью, сама убьюсь. Сколько лет права просто так лежат!» Но потом пересилила свои страхи, восстановила навык вождения и устроилась инструктором в ту же автошколу, где муж работал. Со временем купила первую машину — подержанную «Оку», потом «девятку». Пока дети в садике были, я работала. А вскоре у нас наследство в виде земельного участка и небольшого деревянного дома образовалось. Бабушка мужа умерла. Решили мы продать квартиру и построить на участке в центре Ижевска свой дом — из пеноблоков, — вспоминает Лариса.
«Все, я здесь остаюсь! Звоните в опеку!»
Через год после начала строительства новый дом был почти готов. Не хватало только отделки. Но Лариса с мужем и детьми решили все-таки в него перебраться и потихоньку продолжать обустройство.
— Я долго не знала, как сказать Насте и Коле, что они — приемные, как перешагнуть этот рубеж. Фамилии-то у нас с ними разные. Не хотелось, чтобы дети все от чужих людей узнали. Настя отреагировала на новость спокойно. Так, значит, так. А у Коли не сразу, а когда осознание пришло, агрессия началась — дома, в школе. Тогда мне захотелось узнать, кто его братья и сестры. Он же шестой ребенок в семье!
Оказалось, двое братьев Коли были под опекой, сестру удочерили граждане США. Еще один брат жил в интернате недалеко от нашего дома и, как выяснилось, учился с Колей в одной школе. А самый старший поступил в техникум, жил в приюте.
— Я сделала все возможное, чтобы они все встретились и общались. Коле в тот момент нужен был авторитет и положительное влияние. Помню, увидела самого старшего его брата, Артура, — симпатичного такого, в красивой одежде, чистых белых носках, поняла: «Это нужно! Колю мыться не заставишь, вещи разбрасывает. Пусть пример перед глазами будет». В итоге Артур перебрался к нам, как и еще один Колин брат — Саша. Саша втянул Колю в футбол. И со временем наш сын стал меняться в лучшую сторону, — рассказывает Лариса.
Артуру в то время было уже 19 лет. Совершеннолетний. А 16-летнего Сашу Лариса с мужем решили официально взять под опеку.
Они едва успели собрать необходимые документы, как с ними снова связались: «Ваша семья на хорошем счету. Может, еще девочку возьмете? 10 лет. Мама умерла».
— Новенькая Настя быстро освоилась в нашем доме. Она тут же подружилась со старшими Настей и Кристиной и пошла с ними купаться. Помню, кричит мне из ванной: «Звоните в опеку и дайте мне трубку!» Я: «Что случилось?» — «Все! Я здесь остаюсь!» Тогда я поняла, что дом наш становится тесноват. Пришлось окультурить подвал. Получился цокольный этаж, причем даже с окошками. Потом крышу утеплили. Вышла жилая мансарда. Когда старшие дети подросли, я почувствовала, что соскучилась по малышам. Три года назад в соцсетях наткнулась на троицу из Самары. Милане было 8, Артему — 7, Виолетте — 2. Родители неблагополучные, мама папу убила и попала в колонию. Миланка ни в садике, ни в школе еще не была. Букв не знала. Жалко было детей. Поехали за ними, — вспоминает Лариса.
В прошлом году знакомая рассказала ей о двух мальчиках, у которых умерла мама. Старенькой бабушке детей забрать не разрешили. «Может, возьмете еще двоих? Никите — 10, Кириллу — 5», — спросила знакомая.
— Никита, помню, пришел к нам весь в черном. Потерянный, угрюмый. На ребенка страшно было смотреть. Очень тяжело переживал смерть мамы. Что делать? Взяли и этих мальчишек! Тем более бабушка очень хотела, чтобы дети именно к нам попали, и она могла общаться с внуками. Со временем угрюмый Никита просто расцвел. Стал дзюдо заниматься. Кирилл подружился с нашей Виолеттой. Они стали просто не разлей вода. Сейчас оба в садик ходят.
Артем у нас в футбольном классе. Милана занимается в театральной студии. Миша — в ансамбле народного танца. Настя-старшая и Кристина, помимо учебы в школе, работают вожатыми в лагерях. Кристина педагогом хочет стать. Настя-старшая мечтает о своем салоне красоты, ногти научилась делать. Настя-младшая на повара или пекаря после школы пойдет. Коля в юридический собрался. Благодаря ему у нас «домашняя конституция» появилась — с правами и обязанностями. Например, обязанности дежурного по кухне по пунктам расписаны на листке и висят на холодильнике. Все знают, кто, чем и когда занимается, — говорит Лариса.
В бешеном ритме
Несмотря на все трудности, с которыми ей приходится сталкиваться, Лариса Финская считает себя счастливой. Говорит, что, если кому-то нужна дома и на работе, значит — живая. Беспокоится только, чтобы здоровье не подвело, чтобы успела малышей на ноги поставить вместе с мужем.
— Сложно нам, конечно. Дети с разными характерами, непростой наследственностью. Но мы с мужем сами выбрали этот путь. Сейчас живу в бешеном ритме. Встаю в 6 утра, готовлю завтрак, варю обед: 6-литровую кастрюлю супа на семью на день, столько же картошки или макарон — на второе. Отвожу малышей в садик. Потом бужу школьников и — на работу. Вечером — кружки у детей. У меня — магазины. Покупаю молока по 3 литра, по 2–3 батона белого хлеба, по три черного. На день! А малыши вкусняшки ждут, пакет из рук вырывают, стоит домой зайти. Значит, нужно и на это деньги найти. Хорошо еще картошка своя.
Летом всей семьей в огороде работаем, — продолжает Лариса. — Овощи, фрукты по чуть-чуть выращиваем. Заготовки на зиму делаем. С обувью и одеждой для детей тяжело приходится. Они быстро растут. Одно мало, второе рвется, третье теряется. Артему вот бутсы футбольные трижды за неделю покупать пришлось. Он их в транспорте забывает. А без обуви как футболисту?
Иногда перед сном думаешь: «Слава богу, день закончился, никто не заболел, не убился, не травмировался, не объелся чего-то. Завтра будет новый день, переживем и его».
Она признается, что времени на себя у нее не остается совсем. А ей бы очень хотелось учиться парикмахерскому искусству. Денег на все не хватает, вот и приходится самой стричь и мужа, и детей. О своей детской мечте стать художницей Лариса почти не вспоминает.
— Некогда мне рисовать. Разве детям по ИЗО помогаю. Какой бы я нарисовала нашу семью, если бы были кисти и краски? В центре мы с мужем. Вокруг нас — большой хоровод. Для каждого ребенка выбрала бы свою цветовую гамму, подходящую ему по характеру. А еще изобразила бы летающие над нашими головами пеленки, распашонки, мячики, кимоно, бутсы, тетрадки и «двойки». Как же без них-то?! — смеется Лариса. — Это же дети!
Из-за пандемии коронавируса финансовые проблемы настигли каждого второго жителя нашей страны, по данным опроса Национального агентства финансовых исследований. Многодетные семьи — одна из наиболее уязвимых групп, которые в числе первых и очень остро чувствуют на себе любые кризисы.
Проект комплексной продовольственной и юридической помощи многодетным семьям благотворительного фонда «Правмир» выиграл в конкурсе Фонда президентских грантов. В его рамках помощь получат 100 многодетных семей, члены которых потеряли работу или остались без кормильца во время пандемии.
Продовольственные наборы, которые участники проекта будут получать в течение 4 месяцев, включают самые необходимые продукты: крупы, чай, молоко, консервы. Одновременно юристы фонда расскажут многодетным родителям, как защитить свои права, получить положенные льготы от государства, бесплатную медицинскую и другую помощь.