На 4-5-м курсе университета я очень хотела замуж. Я уже много где поработала к тому времени, никакая работа мне особо не нравилась. К ужасу мамы, я с образованием, на которое ушло немало сил и нервов, ушла работать в… церковную лавку. И эта работа действительно мне приносила удовольствие. Я глубоко убеждена, что современным храмам и монастырям необходимы курсы работников свечных прилавков и церковных лавок. Это ведь тот человек, которого, переступая порог храма, люди видят первым.
Кто-то пришел купить 40 свечек в 40 храмах, кто-то должен подать первый раз в жизни записку, а девушка в плюшевом костюме с заячьими ушками натурально испугалась великопостных облачений и с дрожью в голосе спросила, кто у нас умер. Тут важно не психануть, не разозлиться, потому что за день ты слышишь десятки однообразных глуповатых вопросов. Нужно с любовью, юмором и терпением отвечать, объяснять, помогать.
Так вот, я работала и была очень довольна своей жизнью, но все равно хотелось замуж. С этим вопросом я часто надоедала своему духовнику, на что он улыбался и советовал все-таки закончить учебу, получить диплом, а потом заниматься этим вопросом. Духовником у меня был схиархимандрит Павел (Судакевич), я его не выбирала, это был первый священник, которого я встретила на пути своего воцерковления и сразу попала под его крыло. Батюшка был стареньким, невероятно добрым и, как говорили люди, прозорливым.
Ольга Тунская
Никаких романтических отношений в принципе на горизонте не было, я молилась о замужестве, работала, в общем, ничто не предвещало. А потом в один из монастырей города привезли чудотворный образ святителя Николая из Батуринского монастыря. Мне очень запал в душу сам лик святителя, и я взяла такой маленький подвиг, каждый день ездить к образу и молиться о замужестве, читать акафист. У сопровождающих икону я узнала об очень многих современных чудесах перед этим образом святителя Николая и все 40 дней продолжила ездить к образу.
Сразу после того, как икона уехала дальше, я случайно познакомилась со своим мужем. Это случилось ровно через пару дней, после того, как я забрала свой диплом, как и говорил батюшка.
Мы познакомились «ВКонтакте». До сих пор не знаем, как так получилось. Мужа только что зарегистрировал в сети брат, и он каким-то чудесным образом увидел меня и написал мне. А я ответила, потому что увидела, что он окончил нашу Одесскую семинарию. Через день созвонились, проболтали, кажется, часов 5 и после этого поддерживали общение старым «дедовским» способом, через СМС и по телефону. Это случилось в августе, потом я пошла в Почаевский крестный ход, пешком в Почаев. Это было прекрасное авантюрное время: дорога, молитва – и все, ничто не отвлекает.
Я вернулась – и наше общение продолжилось, а в сентябре мой муж приехал увидеться и сделал мне предложение.
До венчания мы виделись еще три раза: один раз, когда он познакомился с моими родителями, второй раз – я с его и третий раз мы расписались.
Сейчас я понимаю, что это было только лишь по Промыслу Божьему, потому что обычно такие истории заканчиваются не очень хорошо. Но тут, видимо, мы, такие разные, были предназначены друг для друга. Мы оба понимали, что женимся без какой-то всепоглощающей любви, и, как потом признались друг другу, дико страшно было обоим, но неведомая сила подталкивала нас вперед. А еще за нас молились прекрасные священники, потому что несколько раз я чуть не передумала, такое скорое замужество казалось абсурдом.
Ольга с мужем
Многие девушки, прочитав эту историю знакомства, возможно, скажут: «Ух ты, а что, так можно?» Так вот, дорогие девушки, так нельзя! Нам просто повезло. А чаще может и не повезти.
На нас обрушилось ничем не заслуженное уважение
Мы живем в довольно большом поселке городского типа, 5 000 жителей, но наш мини-поселочек – это буквально несколько улиц с 2-3-5-этажками. Мы живем в квартире.
Конечно, после города-миллионника было непросто. На молодых, только поженившихся и принявших сан людей обрушивается волна слепого уважения, назовем это так, которого мы еще ничем не заслужили. Сначала был восторг, потом наступили будни, мы пережили немало искушений на приходе, порой очень болезненных и сложных. В этом году уже 9 лет, как мы на приходе, привыкли, вжились.
В селе наблюдают за каждым твоим шагом, за каждой покупкой. Мужа это часто задевает, а я не обращаю внимания на глупые сплетни. Мне повезло, что мой муж – очень правильный священник, его действительно трудно уличить в чем-то неподобающем.
И мы стараемся ни на кого не обижаться, быть близкими для людей. Есть очень тонкая грань между доступностью и панибратством, на ней надо удерживаться. Мне кажется, мы не возносим себя на какой-то пьедестал. Некоторые нас и за это осуждают, дескать, семье священника такое не подобает.
Я веду блог в инстаграме, это не наставления, а просто о жизни. И бывают резко негативные комментарии, хоть и нечасто. Ну что ж, невозможно нравиться всем. Молодежь хорошо к нам относится, говорят, это классно, что батюшка с матушкой молодые и современные. Бабушек это, конечно, чуть меньше радует (смеется).
С мужем
Принесли малыша, который пах детским домом
Уже на первом году семейной жизни у меня появилось желание усыновить детей. Муж как-то не воспринял это всерьез, а я просто тихо собирала информацию, читала форумы. На тот момент я знала всего одну семью с приемными детьми – и то только по интернету. Тогда это еще не было такой распространенной практикой. На мужа я особо не давила, но в каких-то вечерних задушевных разговорах эта тема поднималась. Ну и плюс мы жили на съемной квартире, с тяжелобольной бабушкой.
Потом бабушка отошла ко Господу, мы остались вдвоем и буквально в один какой-то момент муж посадил меня в машину, мы поехали в опеку. Это был решающий шаг: мы пришли, мы объявили миру, что хотим усыновить ребенка, и назад дороги не было. Наше желание несло нас на крыльях, мы собрали документы за рекордные 2 недели, чем порядком удивили работников опеки. Потом был стандартный ответ «детей нет», мы положились на волю Божию и стали ждать. В нашем городке есть дом малютки, так что дети появлялись на местном уровне быстрее, не успевая попасть в большую областную базу.
30 сентября, в Международный день усыновления, нам позвонили и сказали, что есть мальчик, 2 месяца! От него отказались все, кто был в очереди перед нами, очень много заболеваний, не разгибаются пальцы на руках, но сотрудница службы вспомнила, что муж мечтал именно о младенце, – и позвонила нам. Мы бросились туда, просто не чуя дороги под собой.
Заехали в магазин за памперсами, я стояла, и у меня катились слезы по лицу, мне не верилось, что я покупаю памперсы своему ребенку.
И вот мы пришли знакомиться с Матвеем – и, конечно же, пропали с первой секунды. Нам принесли малыша, который отвратительно пах детским домом (есть такой запах), закутанного в жарком помещении, в тряпках вместо памперса. Но это был наш ребенок, он был потрясающе похож на мужа, даже в свои 2 месяца. Мы не думали ни о пальцах, ни о диагнозах, просто держали в руках своего ребенка. Конечно, это все звучит наивно, но в тот момент сложно было не поверить, что это наше дитя и мы наконец с ним встретились. В 4 месяца Матвея мы стали полноправными родителями младенца, пережили все зубы, смеси – словом, практически весь цикл развития ребенка. Иногда мне кажется, что это я Матвея родила, просто момент родов стерся из памяти.
Он развивался с большой задержкой, в 2,5 года ему диагностировали расстройство аутистического спектра. Мы на удивление спокойно приняли этот диагноз, без истерик и отрицаний. Я уверена, что это спокойное принятие помогло и нам, и ему в жизни. Сколько раз я видела, как родители яростно отрицали диагноз, нанося тем самым ребенку большой вред.
Матвей
Мы начали рассказывать окружающим о РАС, об аутизме, – иногда терпеливо, иногда не очень. В нашем селе Матвей – единственный ребенок с РАС, для многих людей это странно, дико, удивительно, но мы всеми руками за инклюзию, и окружающие нас люди – тоже. Матвей с 2 лет ходит в самый обычный садик, учится, участвует в спектаклях, в силу своих возможностей поет, танцует, дежурит. Все делает, как и обычный ребенок, просто с дополнительной помощью. Скоро начнется школа, новый этап, и мы переживаем, как он воспримет его.
А сейчас он занимается в центре социализации для детей с аутизмом. Два раза в неделю мы возим его за 250 км на занятия. Прикладной анализ поведения, логопед, сенсорная интеграция. Результаты потрясающие! Стабилизировалось поведение, появилась речь, предложения, Матвей стал обращаться к окружающим, научился называть свое имя. Я надеюсь, что у нас будет возможность продолжать ездить туда как можно дольше.
Когда Матвею было 2,5, у нас появились Марк и Мирон. Мы хотели братика или сестричку для Матвея, но в службе по делам детей нам сказали, что есть два мальчика, маму которых необходимо лишать родительских прав. Если мы согласны их усыновить, то процесс будет ускорен. Мы не знали об этих детях абсолютно ничего, но согласились. Было их очень жалко – ничего, кроме дома малютки, им не светило.
При первом знакомстве мы увидели двух маленьких перепуганных мальчиков. Они совсем не разговаривали, молча кивали и вели себя как роботы. Вот это уже были типичные детдомовские дети, с глазами взрослых и с травмой детства. Так мы стали родителями тройняшек.
Марк и Мирон
Только сейчас я начинаю жить
Сейчас мальчикам 5,5, 5,5 и 6,5, и я, оглядываясь, с трудом помню, как мы выжили. Это были какие-то невероятные 3 года. Физически была жива, но морально меня не было.
Истерики и эмоциональная нестабильность Матвея, психологическая травма Марка с очень сложным характером и абсолютно ничем неконтролируемый младший, Мирон.
Их нельзя было оставить ни на секунду. Если утром я хотя бы на минуту вставала позже детей (а они еще ни разу не просыпались позже 7.00), то была уверена, что они уже успели совершить с десяток различных разрушений.
Матвей втирал еду в себя, в мебель и в стены, Марк просто был забитым волчонком с дикими истериками и начинал кидаться предметами или бить нас ногами, например, в супермаркете, ну а Мирон – тот мог просто подбежать к абсолютно незнакомому мужчине, взять его за руку и с ним уйти. Марк и Мирон – полные противоположности. У обоих практически нет речи, но у Марка постоянный страх, а у Мирона – абсолютная внутренняя свобода.
Марк скуп на эмоции, в каждом человеке видит недруга. Не любит похвал, но бесконечно нуждается в них. При этом Марк – мой главный помощник, но какой же вред ему нанесло ужасное детство в его родной семье! Ну а Мирон – как рыбка Дори. В его голове ничего, ни хорошее, ни плохое, долго не задерживается. Он просто всех любит, все вокруг его друзья, хорошие и добрые. Ругать его просто нет смысла.
Тунские
Сейчас, спустя 3 года, стало намного легче. Страшно оглянуться назад и понять, что все эти годы прошли без какой-то даже минимальной психологической поддержки. А сейчас я чувствую, что начинаю жить. У меня даже есть работа! Я удаленно работаю ассистентом в киевском PR-агентстве. Собираю информацию, расшифровываю интервью, превращаю аудиоматериалы в текст. Мне это нравится, это ведь разговоры с людьми из самых разных сфер: бизнес, психология, бьюти, спорт. Все равно что со специалистом пообщаться, подумать над его словами.
Я очень благодарна девушке, которая предложила мне работу. С тремя маленькими детьми, их вечными садиками, болячками, утренниками, поездками я могу хоть немного зарабатывать. Это скромные деньги, но они очень помогают радовать себя и семью какими-то внеплановыми мелочами или покупками.
Работа дала мне шанс
Честно говоря, эта работа просто возродила меня. Был момент, когда я поняла, что все в жизни идет куда-то не туда. Сейчас я понимаю, что это самая настоящая клиническая депрессия. Я улыбалась, занималась детьми, даже ездила с ними на море, но это все было ради них. Приносишь себя в жертву ради служения детям.
И постепенно понимаешь, что не хочется лишний раз вставать, лишний раз дышать, что не видишь для себя никакого будущего, кроме смерти. Внутри тебя ширится и булькает черное болото.
Но со стороны ничего было незаметно, только мой ужасный внешний вид всем бросался в глаза: я прибавила более 50 килограммов. Я даже расчесываться не хотела месяцами. Звучит ужасающе, но просто не хотелось. Но дети гуляли, прекрасно выглядели, был Новый год, у нас стояла красивая елка с огоньками. Все было нарядно, как у всех. Только вот жить не хотелось. Бывает депрессия послеродовая, а у меня была послеприемная.
Но именно работа в ту зиму дала шанс на выздоровление. Первым делом, как сейчас помню, помыла эту многострадальную голову и сама, ножницами отрезала все, что не расчесывалось, спуталось. Отрезала всю длину. Велела себе каждый день мыть голову и расчесывать волосы. Так, мелкими шагами, я начала возвращаться к жизни. Купила программу питания, начала заниматься скандинавской ходьбой (и всем советую), искать мотивацию. Сделала стрижку, начала больше двигаться и в списке ежедневных дел ставить заботу о себе на первое место. Да-да, кислородную маску сначала на себя, потом на ребенка.
Ольга с сыном
Не скажу, что все трудности позади. Я все еще в пути, мотивация то растет, то падает, я сбросила пока только 30 кг, но жизнь стала совсем другой. Здоровая любовь к себе обязана присутствовать в жизни любой матери, особенно многодетной. Только так у меня будут силы научить Матвея жить в обществе, а Марка и Мирона любить Матвея, чтобы он в будущем не был для них обузой, а родным братом, которому нужна поддержка.
Меня очень радуют эмоции детей. Мысль, что они сейчас счастливы, дарит мне счастье. Мы весь год откладывали деньги и летом поехали на хорошую базу отдыха на Черном море, приличную, на порядок выше, чем мы могли себе позволить. И вот, например, Мирон выныривает из бассейна и с восторгом говорит: «Мама, спасибо вам, мне тут так классно!» И больше ничего не надо, это действительно радость и вдохновение на весь год. Или когда Марк, наш колючий Марк, внезапно подойдет и обнимет, и скажет что-то хорошее. Невероятные чувства.
Радуют и поддерживают успехи Матвея. Недавно он подошел к нашей свечнице и сказал: «Бабушка Аня, дайте мне просфорку!» Я там на месте так и расплакалась от счастья, потому что это невероятный прогресс.
И мне так приятно заниматься с ними, я словно сама ныряю в детство, когда играю в игрушки, читаю детские книжки, хожу в игровую комнату или гоняю голубей на площади. Муж тоже ярко и эмоционально реагирует на все детские радости, иногда я смеюсь, что детей у меня четверо.
Праздники, радости, застолья
Мы с мужем воспитывались в советских семьях, никаких особых традиций у нас не было. Но как же они украшают жизнь! После напряженных пасхальных дней мы стараемся на два-три дня поехать в мини-путешествие куда-то неподалеку. Один раз мы поехали в Черновицкую область, на границе с Румынией, и попали как будто в другую страну. Посетили монастыри области, где все богослужения велись на румынском, это было чудесно. Или едем в Одессу на престольный праздник иконы «Живоносный источник», в Почаев, или просто куда-то погулять.
С сентября в нашем доме появляется большая банка, в которой мы копим деньги. Они пойдут на добрые дела, на елочные игрушки, на мелкие подарки тем, кто приходит славить Христа в Рождество. Обычно за это время собирается хорошая сумма.
На прогулке с детьми
Зимой дети очень ждут день святого Николая. У нас в храме служится ночная торжественная служба (днем же все работают), утром дети находят под подушками книги и сладости, а после возвращения из садика мы украшаем комнаты, ставим елку. И вот у нас уже «официально» начинаются зимние праздники.
Мы очень любим Новый год, хотя многие предпочитают праздновать Рождество. Конечно, Рождество – чудесный праздник, только у священников он не тихий и не семейный.
Наши мужья уйдут 5 января на вечернюю и вернутся, можно сказать, 9 января, в обед, после архиерейской.
Только и успеешь, что салатиков из судочков навернуть, потому что еще надо поспать, к очередной литургии подготовиться, поэтому «дети, не мешайте папе». А тут новогодние выходные, государством утвержденные, вся семья в сборе, дети дома, папа никуда не бежит, мама не работает, праздник, огонечки, подарки. Только не от Деда Мороза (мы на нем особо не акцентируем внимание), а от любящих родителей, которые могут уделить целые сутки-двое семье! Во сколько же настольных игр можно переиграть, сколько фильмов пересмотреть, а если повезет, то еще и съездить куда-то на большую елку и в украшенный огоньками парк! Для нас Новый год – это своего рода окончание гражданского года, когда мы подводим итоги, вспоминаем, что было в уходящем году, и благодарим Бога за все.
В Рождественский праздник, наоборот, все сосредотачивается в храме. Ставится красивый вертеп, большая елка, а на ночной литургии вперемежку с церковными песнопениями весь храм поет колядки. Где-то около 3 часов дня и до поздней ночи двери наших домов не закрываются. Дети, взрослые и даже бабушки ходят колядовать. Я всегда устраиваю большое застолье, в котором принимают участие и дети и взрослые. Обычно все собранные во время колядования деньги отдают на церковные нужды и на покупки в храм.
На Крещение Господне священник до отдания праздника обходит все село, окропляя каждое жилище крещенской водой, с пением тропаря, на каждой двери мелом рисуют крест – значит, тут был священник.
Я уже 9 лет живу в селе после большого города. Конечно, много непривычного, но добрых традиций, которые радуют, объединяют – всегда больше. Не хочется их терять, а только взращивать у себя в семье и передавать детям.