Недавно по телевидению прошла информация о том, что сотрудники Государственной Третьяковской галереи ведут работу по установлению реальных судеб людей, чьи образы поразительной духовной силы запечатлены художником Павлом Дмитриевичем Кориным (1892 — 1967) в этюдах-портретах и эскизах к грандиозному — увы, неосуществленному — историко-художественному полотну «Реквием» («Русь уходящая»).
Реквием. Русь уходящая
На обложке каталога выставки, состоявшейся в Третьяковской галерее в честь 100-летия со дня рождения великого русского художника, помещен фрагмент одного из портретов, написанных Кориным для «Реквиема». Полностью эта работа 1929 года воспроизведена в каталоге под номером 5: на ней в рост изображен отец Сергий Успенский-старший «из церкви Спас-Пески на Арбате» согласно авторской надписи на обороте портрета на верхней планке подрамника.
Это священник Сергей Васильевич Успенский (1852 — 1930), настоятель храма Спаса Преображения на Песках (Спасопесковский переулок). Пятиглавый храм — тот самый, что увековечен в знаменитой картине В. Д. Поленова «Московский дворик».
Под номером 11 в выставочном каталоге означен портрет отца Сергия Успенского-младшего, написанный Кориным в 1931 году. Священник Сергей Михайлович Успенский (1878 — 1937) — племянник Сергея Васильевича, также служил в том самом храме Спаса Преображения на Песках до его закрытия в 1932 году. Но если дядя сподобился умереть своей смертью, то племянник был расстрелян 19 декабря 1937 года и нашел последний приют на подмосковном Бутовском полигоне, известном сегодня как Русская Голгофа. В этом очерке мы пройдем по следам двух священников Успенских.
Искусствовед Мария Чегодаева в заметках с юбилейной коринской выставки, опубликованных под названием «Русь от мира сего» в «Мире новостей» от 4 июля 1993 года, писала: «…Явились на Крымскую набережную поразительные по мощи — не этюды, законченные холсты с фигурами в рост… и задали загадку, смутили душу. Уж очень непохожа «Русь уходящая» на каноническую «Святую Русь» русского искусства — с березками, свечками, с сияющими от святости старцами… Темная, грозная Русь Павла Корина — от мира сего.
Крепко стоят на грешной русской земле мужики в рясах с жилистыми руками, с древними, домонгольскими славянскими лицами — удлиненными, худыми, горбоносыми… Отец Сергий Успенский (младший) весь черный, только белая борода мочалкой и бледно-восковое лицо, орлиный нос, орлиный взгляд — профиль Ивана Грозного. Вспомнишь шаляпинского Кудеяра-атамана, что «в монастырь пошел Богу и людям служить», поскольку «у разбойника лютого совесть Господь пробудил».
В жутковатой реальности полотен Корина воскресли, явились нам написанные с натуры в 1930-х годах иеромонахи Пимен, Алексий, Антоний, схимигумен Митрофан, архимандрит отец Никита, схимница мать Серафима… Такова судьба этой не ушедшей — убитой, сосланной, насильно расстриженной Руси? Чего ждут от нас эти лица, эти требовательные, жесткие глаза, какого покаяния? Не смирения, не всепрощения, не христианской любви — так чего же? Кровавого возмездия? Работы до седьмого пота?..»
Рассказ о своих деде и двоюродном дяде продолжает Ольга Николаевна Успенская, давняя подписчица «Московской правды». По профессии геолог, она повидала нашу землю не только вширь, но и вглубь. Такое же отношение у нее и к истории страны. С годами все чаще обращается наша собеседница мыслью к своей родословной, дорожа происхождением из славного священнического рода. Знаток московской старины, Ольга Николаевна неоднократно побеждала в краеведческих конкурсах.
Естественно, с появлением в нашей газете в 1997 году выпусков «Возвращенные имена» О. Н. Успенская всегда внимательно их читает, несколько лет назад нашла там своего родственника Анатолия Петровича Орлова, мужа своей родной тети. Настоятель храма Казанской Божией Матери на Калужской площади в Москве, он был человеком высочайшего уровня знаний, владел 20 языками. В 1918 году на Поместном соборе Русской православной церкви был избран ректором Московской Духовной академии.
В апреле 1922 года — в период изъятия церковных ценностей — был арестован, а в мае на показательном процессе в отношении церковнослужителей и верующих, проходившем в Политехническом музее, был приговорен к расстрелу, впоследствии замененному ссылкой. В 1937 году был расстрелян в городе Тарусе, где в то время проживал. Реабилитирован Московской прокуратурой в 1997 году.
— Дедушка родом из Сергиева Посада, — говорит Ольга Николаевна, — его отец Василий служил в Гефсиманском скиту. Когда дед учился в Духовной академии, там преподавал профессор Филарет Александрович Сергиевский, внучатый племянник митрополита Филарета (Дроздова). Дедушка женился на дочери профессора Анне Филаретовне Сергиевской. Закончив академию, Сергей Васильевич Успенский был назначен служить в церковь Спаса Преображения на Песках, где и прослужил полвека — с 1880 по 1930 год.
Гонения на церковников не обошли стороной Сергея Васильевича — что в период изъятия церковных ценностей, что в 1927 году. Во втором случае в защиту своего протоиерея выступили жильцы домов, построенных на деньги благотворительного фонда при храме, малообеспеченные семьи и недостаточные студенты жили в этих домах бесплатно. Было написано коллективное письмо в Минюст — и, как ни странно, это помогло.
Когда дедушка скончался, гроб с его телом прихожане несли на руках с Арбата на Дорогомиловское кладбище, где он был похоронен на высоком берегу Москвы-реки. Мы ходили туда с папой, Николаем Сергеевичем Успенским, и помню, как, сидя у могилы деда, папа пел «Ивушку»…
— Дедушка был бессребреником, детей воспитывал в строгости, так, папа, учась в университете, подрабатывал уроками. А внуки прислуживали в алтаре мальчиками, хорошо знали ход богослужения. Старший внук снимался у Андрея Тарковского в картине «Андрей Рублев». Дедушка согласился позировать Корину, который был моложе его на сорок лет, узнав, что тому позировал митрополит Трифон. А познакомился дедушка с молодым живописцем, пишущим портреты подвижников Русской православной церкви, у Константина Федоровича Юона. У того в Трубниковском переулке, вблизи от нас, была мастерская… На поленовском «Московском дворике» видна крыша нашего дома…
Имя Сергея Михайловича Успенского Ольга Николаевна обнаружила в «Возвращенных именах». Он — уроженец Можайска, где служил священником его отец Михаил Васильевич. Десятилетним мальчиком поступил в духовное училище, в двадцать лет закончил Московскую духовную семинарию, где и служил до 1902 года надзирателем. Отец Сергий имел очень хороший голос и в молодости выступал в консерватории, а в 1900 году был без конкурса принят солистом в Большой театр.
Однако артистической карьере, сулившей земную славу и богатство, он в начале жизненного поприща предпочел духовную жизнь. Прошел путь от псаломщика до иерея, одновременно преподавал в церковно-приходской школе при московской Клементовской церкви. В 1924 году он был возведен в сан протоиерея, в 1929-м пришел служить в храм Спаса Преображения на Песках, где долгие годы настоятелем был его дядя Сергей Васильевич.
Отец Сергий служил в храме вплоть до его закрытия в 1932 году. В 1933-м последовал первый арест по обвинению в причастности к контрреволюционнной организации церковников, приговор — высылка в северный край сроком на 3 года, через год освобожден по болезни. Проживал у отца в Можайске. 30 ноября 1937 года был повторно арестован по обвинению в контрреволюционной деятельности. Решением «тройки» при Управлении НКВД СССР по Московской области от 16.12.1937 приговорен к высшей мере наказания. Расстрелян 19 декабря, в Николин день, на Бутовском полигоне НКВД. Реабилитирован посмертно.
Ныне протоиерей Сергий Успенский причислен к сонму прославленных новомучеников и исповедников Российских. Являет собой истинный пример воина Христова, пастыря доброго, искреннего в своем ревностном служении Богу и людям.
Источник: Интерфакс-Религия