Протоиерей Александр Ильяшенко
Война 1787-1791 гг. была не первая русско-турецкая война. Еще в XVII веке при царе Алексее Михайловиче донские казаки захватили Азов и выдержали длительную осаду, которую вела огромная турецкая армия. Но, поскольку тогда Русь не могла ввязываться в большую войну с Турцией, царь приказал казакам Азов оставить. Это было примерно за полтора столетия до штурма Измаила. В начале XVIII века Прутский поход, предпринятый Петром Великим, окончился полной неудачей, сам император едва не оказался в плену и избег его лишь ценой большого выкупа и территориальных уступок. Но, начиная со второй половины XVIII века, военное счастье стало сопутствовать русской армии.
Турки, потерпевшие ряд поражений от русских войск, чтобы как-то компенсировать неудачи, потребовали очень серьезных уступок от царского правительства, в том числе они требовали право проводить досмотр русских торговых судов, которые проходили мимо их владений. Такие условия Россия, конечно, принять не могла. Не получив никакого ответа на это требование, турки в 1787 году объявили России войну.
К тому моменту сложилась напряженная международная обстановка. Англия, Франция, Польша и несколько других европейских стран планировали оказать помощь Турции, у которой дела складывались неудачно. Потому в конце 1790 года в городе Систове была собрана конференция, где христианская Европа, будем говорить обобщенно, решала вопрос о помощи мусульманской Турции против православной России. Если бы этот союз сложился, то Россия оказалась бы одновременно в изоляции и перед сильной коалицией, что поставило бы Россию в очень трудное положение.
«Извольте поспешить туда для принятия всех частей в Вашу команду…»
Измаил представлял собой огромную крепость, построенную по последнему слову тогдашней военной науки лучшими французскими и прусскими инженерами. В крепости размещался огромный гарнизон, по разным оценкам от 30 до 40 тысяч человек, а также от 200 до 300 орудий. Кроме того, турецкие воины получили приказ султана, который требовал стоять до последнего и обещался казнить всех, кто останется в живых при штурме Измаила, если тот будет взят. То есть турки понимали, насколько важна эта крепость и как необходимо, в том числе в их жизненных интересах, ее удержать.
Штурм Измаила. Гравюра С. П. Шифляра
Русские войска, численность которых была несколько меньше, чем численность гарнизона крепости, ранее пытались провести несколько штурмов, но они кончились неудачей. В итоге был собран военный совет, и русские генералы решили отступить от Измаила. Конечно, они понимали исключительное значение этой крепости для хода всей войны. Но они понимали также, что начиналась зима, пусть не такая суровая, как в центральной России, но с дождями, сыростью, всевозможными заболеваниями и иными трудностями, связанными в первую очередь со снабжением огромной армии, – это и продовольствие для солдат, фураж для лошадей, боеприпасы.
Снабжение армии – это огромная проблема, которая всегда стоит необыкновенно остро, а в зимнюю пору особенно. Командование армии сознавало, что турки будут биться насмерть. Поэтому, видя бесперспективность осады, и для того, чтобы уберечь своих солдат от неоправданных потерь, вызванных боевыми действиями и непогодой, генералы решили снять осаду и увести армию на зимние квартиры.
Решение вполне разумное, вызванное неблагоприятными обстоятельствами, но сложившееся международное положение делало его неприемлемым. Поэтому, вопреки здравому смыслу, Светлейший князь Потемкин, который понимал, кто такой Суворов, понимал его исключительный уровень как великого полководца, способного совершить невозможное, направил его возглавить осадную армию, подчинил ему всех генералов, отозвав бывшего командующего генерала Гудовича.
25 ноября князь Потемкин направил Суворову ордер, в котором говорилось: «Флотилия под Измаилом истребила уже почти все их суда, и сторона города к воде очищена; остается предпринять с помощью Божией на овладение города. Для сего, Ваше Сиятельство, извольте поспешить туда для принятия всех частей в Вашу команду, взяв на судах своих сколько можете поместить пехоты… Прибыв на место, осмотрите чрез инженеров положение и слабые места. Сторону города к Дунаю я почитаю слабейшею… Сын принца Де Линя инженер, употребите его по способности. Боже подай Вам свою помощь! Уведомляйте меня почасту. Генерал-майору и кавалеру де Рибасу я приказал к Вам относиться».
Смотрите, какой благородный язык XVIII века! С каким уважением Светлейший князь Потемкин – второе лицо в государстве после императрицы, относится к Суворову, высоко оценивая его дарование!
К ордеру приложено было личное послание:
«Измаил остается гнездом неприятеля. И хотя сообщение прервано чрез флотилию, но все он вяжет руки для предприятий дальних. Моя надежда на Бога и на вашу храбрость. Поспеши, мой милостивый друг! По моему ордеру к тебе присутствие там личное твое соединит все части. Много тамо равночинных генералов, а из того выходит всегда некоторый род сейма нерешительного. Рибас будет Вам во всем на помогу и по предприимчивости, и усердию; будешь доволен и Кутузовым. Огляди все и распоряди, и, помоляся Богу, предпринимайте. Есть слабые места, лишь бы дружно шли. Князю Голицыну дай наставление. Когда Бог поможет, пойдем выше». Смотрите, Потемкин уже тогда заметил и выделил Михаила Илларионовича. И дальше: «помоляся Богу, предпринимайте… когда Бог поможет».
Эти слова – пример того, сколь глубоко верующими были в то время первые люди государства, как они по-настоящему уповали на помощь Божию и с каким непритворным уважением относились друг к другу.
Как Суворов готовил войска
Прибытие Суворова необыкновенно подняло дух армии. А позитивный, боевой настрой – одно из важнейших условий успешного ведения военных действий, его трудно переоценить.
По прибытии Суворов тут же на значительном отдалении, чтобы из крепости не было видно, построил макеты стен и ров, окружающие город, учил солдат залезать на эти высокие стены, предварительно забросав ров связками хвороста, фашинами – их легко нести и при этом они достаточно прочные, чтобы выдержать вес огромного количества людей.
В течение недели Суворов интенсивно обучал войска, чтобы они понимали, как надо поступать в этих труднейших условиях. Он сам объездил крепость, с минимального расстояния, чуть ли не на расстоянии оружейного выстрела, рассматривая сильные и слабые места крепости. То есть он сам воочию представлял, каково будет солдатам идти на эти укрепления под огнем противника. Далее он усилил огонь осадной артиллерии, чтобы подавить артиллерию противника. Нужно было вывести ее из строя, прежде чем бросать войска на штурм. Иначе турецкая артиллерия смела бы картечным огнем все наступающие колонны, идущие плотным строем. На малом расстоянии картечь – губительнее пулемета…
А.В. Суворов. Художник Й. Крейцингер
Одна стена крепости, обращенная к Дунаю, очищенному от турецкого флота, и ранее им защищаемая, была несколько слабее других. Приступ был запланирован и с этой стороны, что имело очень большое значение. То есть Суворов мастерски подготовил все условия для успешного штурма.
Никакая коалиция уже не могла изменить ход событий
Когда Суворов прибыл под Измаил, он написал легендарное письмо. Оно звучит так: «Сераскиру, старшинам и всему обществу. Я с войском сюда прибыл. 24 часа на размышление для сдачи и воля; первые мои выстрелы – уже неволя, штурм – смерть. Чего оставляю вам на разсмотрение». Подлинник этого текста хранится в Центральном военно-историческом архиве, но он перечеркнут. Очевидно, Суворов его продиктовал, а потом все-таки счел, что он слишком резок и надо говорить более смягченно, дипломатичным языком. Написал более умеренный текст, но того же содержания:
«ИЗМАИЛЬСКИМ ВЛАСТЯМ
от Генерал-Аншефа и кавалера Графа Суворова-Рымникского
Превосходительному Господину Сераскиру Мегамету-паше Айдозле, командующему в Измаиле; почтенным Султанам и прочим пашам и всем чиновникам.
Приступая к осаде и штурму Измаила российскими войсками, в знатном числе состоящими, но соблюдая долг человечества, дабы отвратить кровопролитие и жестокость, при том бываемую, даю знать чрез сие Вашему Превосходительству и почтенным Султанам! И требую отдачи города без сопротивления. Тут будут показаны всевозможные способы к выгодам вашим и всех жителей! О чем и ожидаю от сего чрез двадцать четыре часа решительного от вас уведомления к воспринятию мне действий.
В противном же случае трудно будет пособить человечеству, когда не могут быть пощажены не только никто, но и самые женщины и невинные младенцы от раздраженного воинства; и за то никто как Вы и все чиновники пред Богом ответ дать должны.
Декабря 7-го дня 1790 года».
В ответ турки запросили десятидневного срока на размышление. Но было очевидно, что они просто тянут время в надежде, что подойдут подкрепления. Суворов проявил снисхождение и ответил, что, вопреки своему обычаю, дает им еще 24 часа.
И вот глубокой декабрьской ночью, в 3 часа, русские колоннами начали движение к намеченным местам. Все было очень четко продумано, командиры знали, куда идти, действовали четко по плану. Очень интересно, что в русской армии уже тогда в качестве сигналов применялись осветительные ракеты. Чтобы турки не поняли, что ракеты указывают начало штурма или что-то другое, их запускали каждую ночь по несколько штук без системы. Уже к 8 часам утра русские войска поднялись на стены, и дальше борьба шла на территории города.
«Штурм Измаила», фрагмент диорамы
Суворов, когда перешли уже на улицы города, приказал ввести батареи легких орудий, чтобы они картечью расчищали улицы от оборонявшихся турок. К полудню город был полностью взят, турки сопротивлялись отчаянно, сам комендант Измаила Айдозле-Мехмет-паша, очень мужественный воин, погиб в этой схватке.
Штурм был произведен столь энергично и столь стремительно, что отчаянное сопротивление турок было сломлено. Турецкие потери были огромными, они сражались до последнего.
О взятии Измаила Суворов отправил Потемкину донесение:
«Светлейший Князь Милостивый Государь!
Стены измаильские и народ пали пред стопами престола Ея Императорскаго Величества. Штурм был продолжителен и многокровопролитен. Измаил взят, слава Богу! Победа наша… Вашу Светлость честь имею поздравить.
Генерал Граф Александр Суворов-Рымникский
11 декабря 1790 года. Измаил».
Когда в Систов пришло ошеломительное известие о взятии этой неприступной крепости, то конференция, которая там собралась, просто потеряла смысл, так как Турция потерпела решительное поражение и была не в состоянии продолжать войну. Никакая коалиция уже не могла изменить ход событий. Взятие крепости позволило России избежать изоляции и вести войну сразу с несколькими могущественными государствами.
Потому победа под Измаилом была действительно категорически необходима России, она решила массу и военных, и дипломатических, и политических проблем. Великие люди XVIII века обладали способностью очень широко, глобально смотреть на проблемы и находить неожиданные и эффективные решения…