К победе с молитвой. Интервью духовника российской сборной

По материалам: «Церковный Вестник» www.tserkov.info

Так все начиналось… 

Протоиерей Николай Соколов, настоятель храма святителя Николая в Толмачах, обещал рассказать мне о своей уникальной духовной миссии, но встретиться нам удалось только после его возвращения из Лондона. Там в соборе Святого Павла в память по жертвам терроризма приходской хор Никольского храма исполнил литургию Сергея Рахманинова. Но сегодня наш разговор все же о спорте и об Олимпиаде, которая уже стала историей.

— Отец Николай, если говорить строго, Олимпийские игры — дело сомнительное. В древнем мире они проводились во славу обитающих на вершине Олимпа языческих богов. Почему же сегодня большинство религий, в том числе и Православная Церковь, выступают с их поддержкой?

— После принятия христианства прошло более двух тысяч лет, и языческие обычаи, которые доминировали на тех Олимпиадах, уже давно ушли в небытие. В настоящее время это просто спорт во славу человека, который достиг тех возможностей, которые другими людьми из-за их несовершенства утрачены. Когда говорят об Олимпийском движении, имеют в виду идеи мира, добра, любви — а это как раз и проповедует Православная Церковь. Да и то, что соперничество идет не на поле брани, а на спортивной арене, можно только приветствовать.

— Когда я смотрел трансляции с Олимпиады, то несколько раз видел, как спортсмены перед стартом осеняли себя крестным знаменем. Не является ли это чем-то суетным, вульгарным?

— Нет. Люди просто призывают себе в помощь Господа.

— Когда человек начинает строить дом, то просит Бога о помощи, это понятно. А вот когда он пытается кого-то положить на лопатки…

— Тут никакого кощунства нет. Человек строит как бы дом своей души, и он призывает имя Божие, чтобы осуществить то, к чему он шел многие годы — к Олимпийской награде. Конечно, для него, если он человек верующий, молитва очень важна. И правильно наша Церковь отреагировала на просьбу Олимпийского комитета, не только проведя ставший уже традиционным молебен в храме Георгия Победоносца на Поклонной горе, который совершил отец Сергий Суздальцев, но и решив послать священника в Афины.

— Как получилось, что именно вы стали духовником сборной? Вы раньше были как-то связаны со спортом?

— Действительно, когда-то я плавал, занимался греблей. Но разрядов не имел — так, делал это для собственного удовольствия. Глубоких спортивных корней у меня нет, поэтому послушание, наложенное на меня Святейшим Патриархом, — следовать с Олимпийской сборной в Афины — было для меня неожиданным. Президент Олимпийского комитета России Леонид Тягачев обратился к Патриарху с просьбой выделить священника, а почему выбор пал именно на меня, я не знаю.

— В последние годы Церковь активно действует в тюрьмах, армии, в больницах и некоторых школах… А теперь и в спорте.

— Почему именно в последние годы? Еще 1980 году, когда Олимпиада проходила в Москве, я, работая тогда референтом патриарха, участвовал в создании часовни в Олимпийской деревне. Мы долго выбирали место, собирали для нее утварь, а в то время это было непросто. Сейчас, спустя 24 года, в Олимпийской деревне в Афинах был построен специальный молельный дом. Православные с католиками молились в одной комнате по очереди, а все остальные конфессии имели свои отдельные помещения. Общим был холл, здесь мы встречались, пили кофе, обменивались мнениями. У греков было не менее 15 батюшек, целая команда. Это и понятно: Греция — православная страна, там все делается с одобрения, благословения Церкви. Кроме того, там были и раввин, и муфтий — всего более 50 священнослужителей.

— Вы имели статус официального члена делегации?

— Нет, не имел. Я был в Афинах как представитель Святейшего Патриарха Алексия. Именно так меня так представляли Предстоятелю Элладской Церкви Архиепископу Христодулу. Он подтвердил мои полномочия, и я получил право совершать богослужения на его канонической территории. Мне довелось вместе с греческими священниками служить не только в Олимпийской деревне, но и еще в одном афинском храме. А когда отмечали церковные праздники, мне дали возможность совершить литургию в сослужении с другими православными священниками. Удивительно — служба велась на шести языках: греческом, славянском, сербском, английском, французском и итальянском.

— Как конкретно была определена задача вашего пребывания среди спортсменов?

— Задача была одна — помогать. Богослужения совершались по расписанию, и те, кто хотел и кто был свободен, могли прийти помолиться или побеседовать со священником. Ко мне обращались не только члены российской команды, но и многие бывшие наши соотечественники: белорусы, литовцы, казахи, киргизы. Я постоянно встречал в Олимпийской деревне людей всех национальностей, всех религиозных конфессий. И люди, завидев священника, привычно просили благословения, а также помолиться за них.

— Получается, что вы молились за наших соперников?

— Раз люди просят помолиться, священник должен помочь всем. А Господь видит, кто из них достоин.

— Вы православный священник, но, наверное, в команде были люди других вероисповеданий?

— Конечно, были. Я говорил спортсменам: никто никому не навязывает идти именно к православному священнику. Обращались только те, кто своим сердцем чувствовал потребность в духовной беседе. Кто же не хотел этого, вообще не приходили. Таких тоже было много. И еще. В российской сборной насчитывалось, наверное, спортсменов 20—30, принадлежащих к народам, традиционно исповедующим ислам. И если в будущем будут просьбы со стороны других религиозных общин, в том числе и исламских, то, думаю, они будут как-то решаться. Но этот вопрос к Олимпийскому комитету.

— То есть у вас нет сомнений, что такая духовная помощь нужна спортсменам?

— Конечно, нужна. Многие олимпийцы, те, кто получил награду, просили за них помолиться в знак благодарности. Другие же просто благодарили за молитву, за духовную поддержку. И за слова утешения. Ведь поражение — это личная трагедия спортсмена. У человека рушится все то, к чему он шел всю жизнь. Плюс проблемы с допингом, они тоже добавили переживаний. Поэтому нужно было и поддержать людей, и ободрить. Я говорил простые слова, которые могут помочь, если человек готов принять их, если он нуждается в них. Но не мое слово помогало, а помогала совместная молитва, Господь помогал.

— Как вам кажется, духовный мир спортсмена чем-то отличается от духовного мира вашего обычного прихожанина?

— Он такой же, как и у всех, ничем не отличается. Среди моих прихожан в Москве были спортсмены: Катя Гордеева, Сережа Гриньков, знаменитый тренер Жук. Много деятелей спорта и сейчас ходят в наш храм. Думаю, после Олимпиады их станет больше. А в духовной жизни люди одинаковые. Спортсменов отличает лишь то, что они очень целеустремленные всю жизнь занимаются тяжелым, очень тяжелым трудом.

Протоиерей Николай Соколов — настоятель храма Святителя Николая в Толмачах, домового храма Третьяковской галереи, в котором хранится великая православная святыня — Владимирская икона Божией Матери. Батюшка происходит из известной священнической семьи, он старший сын известного в прошлом протоиерея Владимира Соколова и внук знаменитого духовного писателя Николая Пестова. Два младших брата отца Николая также посвятили себя служению Церкви — это уже почившие епископ Новосибирский Сергий и протоиерей Феодор. Кандидат богословия протоиерей Николай Соколов — декан миссионерского факультета Свято-Тихоновского богословского института. До того как стать священником, он окончил Московскую консерваторию.

Евгений Стрельчик

А продолжалось все так:

***image1:left *** Зимние Олимпийские игры в Турине стали особым, знаковым событием для России. В жизнь нашей страны не только возвращается спорт, со спортивными достижениями российской сборной связан и высокий подъем патриотических чувств. В дни Олимпийских игр мы не только смотрели выступления, сопереживали, желали победы нашим спортсменам. Мы по-новому увидели и саму Россию. Соревновались не только олимпийцы, соревновались страны, национальные характеры, культуры. Многие обратили внимание, что наши спортсмены кладут на себя крестное знамение перед выступлением, сознавая необходимость молитвенной поддержки. И не случайно, что вместе с Олимпийской сборной две недели в Турине провел протоиерей Николай Соколов, с которым беседует корреспондент журнала Церковный Вестник (ЦВ).

— Отец Николай, вы уже второй раз побывали на Олимпиаде в качестве духовника — перед Турином были Афины, так что вас уже можно называть спортивным батюшкой?

— Ну, такое утверждение слишком громкое. Хотя когда-то я плавал, стрелял, занимался греблей, но без разрядов — так, для удовольствия. Еще 1980 году, когда Олимпиада проходила в Москве, я, работая референтом патриарха Пимена, участвовал в создании часовни в Олимпийской деревне. Мы долго выбирали место, собирали для нее утварь, а в то время это было непросто. Все же у меня нет глубоких «спортивных корней», и послушание, наложенное на меня Святейшим Патриархом — следовать с Олимпийской сборной в Афины, — было для меня неожиданным. И когда президент Олимпийского комитета России Леонид Тягачев вновь обратился к Патриарху с просьбой выделить священника, опять решили послать на Игры меня.

— Вы уже ветеран олимпийского движения, прошли две Олимпиады, а потому можете их сравнивать…

— Это очень трудная задача. Летние и зимние Олимпийские игры сильно отличаются друг от друга. Не открою большого секрета, если скажу, что летняя Олимпиада пользуется большей популярностью — к ней приковано внимание буквально всего мира. Кроме того, Греция — родина Игр, и то, что было сделано тогда в Афинах, я вспоминаю как всенародный праздник.

Ничего подобного в Турине не было. Тут очень сдержанно относились к этому событию, только некоторые улицы возле олимпийской деревни были украшены спортивной символикой, а весь остальной город работал в будничном режиме.

Приведу поразивший меня случай. Воскресную литургию я служил в храме в честь святителя Максима, епископа Туринского, который находится в юрисдикции Московской Патриархии. Среди его прихожан кроме итальянцев (православных) есть украинцы и молдаване, поэтому служба совершается на трех языках: румынском, итальянском и церковно-славянском. Проповедь я говорил, конечно, по-русски, и меня переводили. Только я успел сказать, что нахожусь здесь по указу Святейшего Патриарха Алексия в качестве духовника российской Олимпийской сборной и у всех прошу молитвенной поддержки нашим спортсменам, меня тут же спросили: «Простите, а что это за Олимпийские игры? О чем это вы?» Скажу честно, я опешил. Это произошло в разгар Игр, полный храм народу, задавшие вопрос — не древние старушки, а итальянцы средних лет…

— Священник на Олимпиаде — это звучит пока еще не совсем привычно. В чем конкретно заключалась ваша миссия? Вы встречались со спортсменами, служили, совершали требы или только участвовали в официальных мероприятиях?

— Каждый день моего пребывания в Турине был расписан буквально по минутам — за две недели у меня были свободны только полдня. Утром — встречи в олимпийской деревне, в штабе нашей сборной, потом поездка в горы к командам, возвращался обратно поздно вечером. Регулярно служил в храме свт. Максима Туринского, конечно же, помолился перед Туринской плащаницей. В «Русском доме» был всего два раза.

Тут опять следует вернуться к Афинам. Греция — православная страна, ее власти были обеспокоены тем, чтобы команды всех православных стран имели должное духовное окормление. В Афинах на Играх работали десять православных священников, два епископа. Ничего подобного в Италии не было. На все конфессии дали одну часовню! Да и часовней ее можно назвать условно — просто комната. Одна на всех. Служили по очереди: мусульмане, православные, католики, протестанты, синтоисты, иудеи. По уставу, если служить Божественную литургию, это помещение надо было бы каждый раз освящать заново, поэтому мы ограничились тем, что служили только краткие молебны.

— А спортсменов приводили к вам на богослужения строем или все же учитывалось их желание?

— У спортсменов был очень строгий режим, их до выступлений практически никуда не выпускали. В олимпийской деревне они или их близкие приходили ко мне с просьбами помолиться, благодарили за духовную поддержку. И за слова утешения. Ведь поражение — это личная трагедия спортсмена. У человека рушится все, к чему он шел всю жизнь. Особенно спортсмены волновались перед финальными соревнованиями, перед сдачей анализов на допинг. Поэтому нужно было их поддержать и ободрить. Я говорил простые слова, которые могут помочь, если человек готов принять их, нуждается в них. Но не мое слово помогало, а помогала совместная молитва, Господь помогал.

Приглашали меня и тренеры — без их разрешения я не мог встретиться с членами команды. Я приезжал к олимпийцам, служил молебны. Большинство из них жили в горах, в 120 км от Турина, а в самом городе находилась официальная делегация. При этом была очень сложная система аккредитации, но…

Как-то поехал к лыжникам, но меня не пропустили. Мой попутчик пояснил: «Итальянцы очень любят подарки, сувениры…» Мы подъехали к другому пропускному пункту, уже со стороны Франции, и я вместо пропуска, которого у меня нет, протягиваю полицейскому иконку, и он демонстративно поворачивается ко мне спиной и смотрит куда-то высоко в горы. Так мы проехали. Никто за нами не погнался, и через пять минут мы уже были в спортивном лагере. Отслужили молебен прямо в комнате, где спортсмены переодевались, натирали мазью лыжи, устанавливали крепления.

— А кто именно из спортсменов особенно ревностно молился в те дни в Турине?

— Я не стану называть конкретные фамилии. Могу сказать, что кроме лыжной команды в богослужениях участвовали конькобежцы, саночники, сноубордисты. Просили меня помолиться и за наших хоккеистов. Особо ревностно к этому подошли фигуристы — и тут, как говорится, результат налицо.

Человек перед каким-либо важным делом всегда призывает в помощь Бога. Понятно, что когда судьба медали решается долей секунды, то это уже не зависит от человека — это воля Божия, поэтому молитва присутствовала постоянно. В штабе нашей сборной была установлена икона Георгия Победоносца, перед которой постоянно горела свеча. Вообще в духовной жизни люди одинаковы. Спортсменов отличает только то, что они очень целеустремленные. Всю жизнь занимаются тяжелым, очень тяжелым трудом. И это мне хорошо знакомо, так как среди моих прихожан были многие известные спортсмены — и Катя Гордеева, и Сережа Гриньков. У меня до сих пор хранится олимпийский вымпел, который еще в 1994 году мне подарил знаменитый тренер Станислав Жук. Хотя, конечно же, я не мог представить, что промысел Божий таким удивительным образом вновь соединит меня с миром спорта.