Виктор Судариков
Однако, всегда хочется надеяться на честность и благоразумие авторов и тогда подобные статьи видятся следствием обычного непонимания сложных предметов, о которых говорится, но также и результатом наблюдения за представителями Церкви, показывающими себя, а одновременно и Церковь, не с лучших сторон и позволяющими проводить антицерковные и антихристианские обобщения.
Характерный пример подобного рода – статьи, выложенные на портале «Сноб» в блоге Александры Славянской – о том, насколько и почему автор не любит Русскую Православную Церковь. Кто-то считает, что отвечать на подобное вообще не надо, но я постараюсь ответить – даже не для того, чтобы переубедить автора (считаю, что обменом текстами переубедить кого-то невозможно), сколько для того, чтобы сказать что-то важное читателям, формирующим свое мнение. Статьи написаны ярко и размашисто, без раздумий о чувствах читателей, которые могут быть затронуты и даже оскорблены облыжными обвинениями, ответ же (чтобы дискуссия не превратилась в перепалку) предполагает гораздо более скучное и методичное изложение. Так что заранее прошу прощения за некоторое занудство.
О Церкви как социальном институте
Автор для начала пишет, что не любит церковь вообще и РПЦ в частности «именно как социальный институт». Церковь как социальный институт действительно проявляется постоянно — в отношении с другими институтами общества – властью, семьей, армией, школой, больницей, СМИ и т.д. Прочтение же статьи показывает, что автор не пишет ни о чем подобном, но речь идет о нравственной оценке поступков, о покаянии и ответственности – вопросах духовной жизни, имеющих прямое отношение к христианству, но совершенно, как говорят математики, инвариантных относительно места, времени и социальных институтов. Т.е., автор говорит не об РПЦ и не о ее роли в российском обществе, а о (не)понимании греха, покаяния и ответственности в том виде, в котором они есть в Евангелии и в опыте христианской Церкви в целом. Это серьезные общехристианские вопросы, требующие внимания, но заявления о «нелюбви к РПЦ» оказываются тут элементарными и необоснованными выражениями неприязни.
О грехе и покаянии
Автор описывает три истории с человеческими грехами (разрушение семей, мужеложество, прелюбодеяние) и делает вывод: «И я никогда не могла понять, почему люди в первых двух ситуациях, прожившие совершенно честную жизнь, в традициях православной церкви считаются мерзавцами, а третий человек, который обмазал грязью всех вокруг себя, и самого себя, считается праведником, лишь на том основании, что он покаялся на исповеди».
Во-первых, в традициях православной Церкви никто из живущих мерзавцем не считается – так что здесь автор просто говорит неправду. Если согрешивший человек не видит своего греха, Церковь молится о нем и призывает к покаянию. В христианстве грех воспринимается прежде всего не как юридическая вина, за которую человека объявляют преступником, но как болезнь, борьба с которой редко бывает быстрой, а может занять и всю жизнь человека.Церковь же воспринимается как «врачебница», где Врач – Сам Христос.
Во-вторых, покаяние безусловно не исчерпывается называнием греха на исповеди. Покаяние (греч. – метанойя, изменение ума) – это осознание своего греха и отвержение его, борьба с ним. Если человек действительно кается – значит, он осознает свой грех (иначе – зачем это ему?) Формальная же исповедь никакого доброго результата не приносит. Разве что, человек никогда серьезно не исповедовавшийся и не знающий, что значит переживать повторяемый тяжелый грех, может так легко об этом судить.
В-третьих, когда человек не кается – значит, он считает себя во всем правым – и это ситуация тяжелая. В трудах многих свв. отцов-аскетов древнего и нового времени много раз повторяется мысль: «Нет греха непростительного, кроме греха нераскаянного». И в изложенных автором случаях – даже при честности персонажей – никак не отнять то, что развод, распад семьи – это плохо, греховно, и дети от разлада родителей страдают даже если отец и не исчезает навсегда в неизвестном направлении. Гомосексуализм – также явный и многократно осужденный в Библии грех. Тут Церковь никак не властна «отменить» эти грехи, а отказ от исповеди никак не может считаться доблестью.
Наконец, праведником человека можно будет назвать, только если он, покаявшись, не возвратился к своему греху. Поэтому, обычно так говорят о ком-то только после окончания его земной жизни. И в истории Церкви известно множество таких людей – некогда разбойников или развратников или властолюбцев или жуликов и т.д. – затем полностью оставивших грех, искупивших его и искренне покаявшихся. Так, как, наверное, известный автору некий «начальник налоговой инспекции» Закхей, который, покаявшись, раздал половину всего, что имел неимущим, а кого обманул – возместил в 4 раза больше.
Об ответственности
Вопрос об ответственности – один из центральных вопросов духовной жизни. Жизнь не по плоти, а по Духу всегда связана с ответственностью за свои поступки перед Богом и людьми. Стоит задуматься – когда ответственность выше – когда человек считает свой грех только виной перед людьми (а если никто не пострадал, то вроде вообще не грех, а если все забыли – то тоже вроде ничего страшного) или когда человек видит себя не только перед людьми, но прежде всего перед Богом – от Которого не скроешь, Который не забудет ничего, а простит только если покаяние будет не формальным…?
Однако, автор пишет: «Основная задача РПЦ – снять с человека ответственность за свою жизнь».
Попробуем услышать, как обстоит дело на самом деле. РПЦ, устами постановления, принятого ее Синодом в 1998 году, говорит всем: «Напомнить всем пастырям-духовникам о том, что они призваны помогать своим пасомым советом и любовью, не нарушая при этом богоданную свободу каждого христианина» и т.д. Так что, по сути, автор приписывает Церкви ровно противоположное ее настоящей позиции.
Христианину естественно искать в своей жизни исполнения воли Божией. И потому для человека-христианина вполне естественно советоваться со знающим его пастырем – служителем Божиим. Но человек обладает свободой – и ответственность за поступки все равно на самом человеке.
В описанном же случае, по словам автора: «Женщина приходит к батюшке и спрашивает у него, оставаться ли ей с мужем». Т.е. женщина сама хочет снять с себя ответственность. Увы, на такой спрос бывает и предложение – т.е. некоторые священники начинают брать на себя роль «старцев» (причем не в любви к «овцам Христовым», а в желании их сделать своими и «пасти»). И именно из-за таких заблуждений Церковь и напомнила всем свое мнение по вопросу пастырства.
Об обобщениях
Мне приходилось видеть сцены, когда человек, придя в большой магазин автозапчастей и не найдя один нужный ему рычажок для подвески машины своей редкой модели восклицает: «Ничего-то здесь нет!» Что-то подобное происходит, когда человек, услышав про какой-то не понравившийся ему совет священника, говорит: «РПЦ советует неправильно». И такое отношение вряд ли можно назвать обоснованным. Т.е. вывод довольно простой – если есть недоумение, то от некого частного (и непонятно, насколько правильно услышанного) мнения стоит переходить именно к чтению Евангелия, анализу авторитетных церковных текстов и церковных практик – иначе есть риск так и остаться вечными недоучками и за деревьями не видеть леса.
О любви
Судя по тексту, а также последовавшим затем комментариям автора, она не разглядела в Церкви самого главного – любви: пастыря к пасомым, пасомых между собой, всех вместе – к Богу. В свете любви все становится на свои верные места. Любовь не предполагает порабощения и командования. Любовь не ищет своей выгоды, ей нужно не соблюдение формы, а жизнь в Духе.
Когда человек видит некий поступок, который ему не нравится, то его отношение и дальнейшие действия во многом зависят не только от самого поступка, но и от отношения к тому, кто этот поступок совершил. Поступок постороннего человека просто проигнорируют, поступок неприятного человека вызовет приступ гнева, а поступок того, кто нам небезразличен – желание понять, почему же он совершен, и что это на самом деле – чья-то ошибка или собственное непонимание оценивающего? Очень бы хотелось, чтобы для автора и читателей данный провокативный по форме текст вызвал именно такую реакцию – не осудить, а разобраться, понять, не обвинять, а дойти до сути. Тем более, автор явно объявляет себя христианкой – и это дает надежду, что христиане поймут друг друга и свою Церковь.