Когда организовывалось наше отделение, а точнее – лаборатория православной журналистики на факультете журналистики РГСУ, было много дискуссий на тему, а для чего нужна именно «православная журналистика», разве такая вообще существует? Помню, сама участвовала в таких дискуссиях и приводила много доводов.
Вот, например, журнал «Фома». Это, бесспорно, православный журнал. Люди, которые его делают – православные журналисты. Если кто-то из них написал текст и напечатал его в светском журнале, скажем, «Рыболовство и охота», он же не перестал быть православным журналистом?
Да, понятно, есть некоторая неопределенность формулировки. И здесь есть, над чем подумать и что обсудить.
Самое же главное заключается в том, что человек, который имеет христианское мировоззрение, остается таким всегда и пропускает через это мировоззрение любые свои соображения и мысли, которые фиксирует на бумаге, транслирует по радио или через телевидение.
Кроме того, много раз, и не я одна, а читатели и аудитория сталкивались с фактом, что журналисты, не имеющие специального образования или даже просто не знакомые с предметом, о котором пишут, делали ошибки, рассказывая о событиях жизни Церкви, хотя и писали с самыми благими намерениями. Вот и появлялись истории о священниках с паникадилом в руках.
Сейчас, благодаря как раз активной работе православных журналистов, люди стали более-менее разбираться хотя бы в терминологии, знают, как, например, правильно обратиться к батюшке или к архиерею. А еще лет пять назад не знали.
Когда создавалась наша лаборатория, речь-то шла о том, что из нее должны выходить журналисты, которые спокойно и профессионально могут отражать те события, которые происходят в Церкви и вокруг нее. Не путаться в службах, правильно употреблять термины и понимать, о чем они говорят. Это очень важно.
Очень часто недоразумение происходит именно от непонимания, необразованности, невежества. Поэтому мы ставили очень определенную задачу: вырастить группу журналистов, которые будут одновременно владеть навыками – как донести свою мысль до аудитории и одновременно разбираться в богословских дисциплинах.
Кого и чему учат
Наверное, неверующий человек или не христианин не пойдет учиться на такой факультет. Если только, ломая себя, атеист не задастся целью изучить богословие и стать, скажем, научным атеистом. Но это будет совершенно уникальный случай, и мы с подобным пока не сталкивались.
К нам пришли учиться молодые люди, которые делают это из очень благородных намерений: и работать в православных СМИ, и реально быть полезными Церкви, в том числе потому, что они будут готовы к этому профессионально. Все наши студенты – люди с христианским мировоззрением.
С другой стороны, приблизительно одна четверть дисциплин, которые они изучают – это богословские дисциплины. И в этом нам очень помогает Калужская епархия, соответствующие дисциплины читают у нас священники епархии.
Наша лаборатория территориально расположена в городе Малоярославце рядом с Черноостровским женским монастырем и получает духовное окормление в самом монастыре. Лаборатория наша работает благодаря духовной поддержке настоятельницы монастыря игуменьи Николаи, которой мы безмерно благодарны.
Монастырь этот мы выбрали не случайно. Там давно и очень серьезно ведется просветительская работа. Рядом с монастырем и под его духовным влиянием работают и православная гимназия, и воскресная школа. А самое главное — в самом монастыре уже 15 лет существует приют.
Я сама, волею судьбы, много лет в дружеских отношениях с этим приютом, по мере слабых сил как-то стараюсь участвовать в их жизни. За эти годы через приют прошло порядка 200 девочек. Спустя 15 лет мы можем видеть результат, видеть, как складываются их жизни. И вот статистика: более 90 процентов выпускниц приюта — социально адаптированы. Они получают высшее образование, обзаводятся семьями. Когда на праздник приезжаешь в монастырь, видишь много выпускниц – молодых мам с детьми и мужьями.
Когда в РГСУ родилась идея создания такой лаборатории, мы обратились в Черноостровский монастырь с тем, чтобы не только получить их духовную поддержку, а, самое главное, мы хотели и быть полезными в обучении на этом факультете девочек – выпускниц приюта.
Среднее образование они получают очень хорошее – в той самой гимназии, о которой я говорила. Мы вместе с руководством университета открыли эту лабораторию и обратились с предложением к тем, кто возглавляет приют, создать такую первую группу абитуриентов, которые бы попытались поступить на факультет журналистики РГСУ.
Первая группа у нас – 10 человек, из них часть девушек – это выпускницы приюта, часть — послушницы монастыря и «мирские», как мы их называем, то есть студенты, которые сами узнали о специальности и пришли учиться.
Страхи, которые забылись
Сейчас, когда прошло уже четыре года, я с изумлением вспоминаю все наши страхи. Мы сами находились в плену стереотипов. Смогут ли стать профессиональными журналистами наши абитуриентки, которые ведут более замкнутый образ жизни, чем их сверстники, например, в Москве? Причем замкнутый – не значит закрытый: девочки из приюта очень много путешествуют, там прекрасный хореографический коллектив, хор, они ездят на гастроли по всему миру.
Но, тем не менее, это другая социальная среда и довольно специфическая. И не только те, кто осуждают нашу идею, но даже мы были, повторюсь, полны сомнений. Когда наши абитуриентки четыре года назад пришли сдавать экзамены вступительные в РГСУ, а это все-таки один из лучших вузов в Москве, мы очень волновались. Представьте, с каким волнением мы с директором лаборатории, Лидией Чериховской, ждали результатов творческого конкурса.
И вот нам звонит преподаватель, который отвечал за прием студентов и говорит буквально следующее: «Вы знаете, у нас же сейчас все вступительные сочинения идут без фамилий, помечаются лишь кодами и невозможно проследить, где чья работа.
Так вот, представьте себе, мы работы ваших абитуриентов увидели сразу. Они отличаются от всех, просто сразу, вычислять не надо». Мы, конечно, сразу заинтересовались, чем же отличаются сочинения наших абитуриентов. «Во-первых, прекрасный русский язык, — услышали в ответ. — В нем нет сленга, нет телевизионных штампов. Во-вторых, там есть цельное мировоззрение».
Я вела в лаборатории мастер-класс, много занималась со студентами и за эти четыре года пришла к выводу, с которого меня сейчас ничем не свернешь. Можно сказать, мы провели уникальный социальный эксперимент. Представьте себе, 10 человек на каждом курсе, а у нас – всего четыре курса. Это молодые люди, которые с самого детства посещали службы, по несколько раз в неделю. (Среди студенток, кстати, у нас есть несколько выпускниц Калужского духовного училища.)
Наши студенты с детства читают Священное Писание, понимают язык службы. И это, повторяю, уникальный эксперимент, потому что в жизни мы много сталкиваемся с людьми, которые хорошо знают Священное Писание с детства, но так, чтобы это шла одна группа, довольно большая…
И не только я, но и преподаватели РГСУ, которые читают у них историю, философию, логику, иностранные языки и так далее, заметили три момента. Первый: непривычный, особенно для преподавателей вуза, – дисциплинированность. Дисциплинированность, которая выражается не в покорности, когда человек просто, как солдатик: ему сказали сесть, он сел. Нет, здесь дисциплинированность интеллектуальная. Они умеют концентрироваться.
Это при том, что наши студенты очень много помогают в монастыре, посещают службы. Речь именно о длинных монастырских службах! То есть у них не так много времени на учебу. И вот это свое время они умеют тратить очень концентрированно, умеют сосредоточиться. Удивительное владение собой!
Второй момент – это то, с чем преподаватели столкнулись на вступительных экзаменах – цельность мировоззрения. У нас даже доходило до того, что было несколько смешных случаев, например, когда у них начали читать философию, несколько девушек, из числа послушниц монастыря, очень строго спросили меня: «Если надо – мы будем. Но объясните, зачем изучать философские взгляды, которые нам чужды. У нас есть своя философская система». Я. конечно, нашла, что ответить: «Для того чтобы понимать, о чем говорят другие люди, для того, чтобы знать разнообразие мира и так далее».
И вот эта их твердость, она всегда нас удивляла. Любой предмет, любой вопрос, – везде я видела очень четкую и точную определенную позицию. Никакой фрагментарности представлений, нет расплывчатости. Это может кому-то нравиться, кому-то не нравиться, но это очень достойный факт – наличие твердого мировоззрения.
И третье, на что мы обратили внимание – это, конечно, владение словом. Священное Писание – действительно сложный текст, и не только в философском понимании. Он сложен для восприятия. И вот после четырех лет нашей работы я убеждена – человек, который в детстве прочитал и хорошо знаком с самим текстом Священного Писания, интеллектуально более способен к восприятию любого другого текста, чем его сверстник, не имеющий такого опыта.
Кстати, после того, как я четыре года поработала с нашими студентами, я получила совершенно точный для себя ответ на вопрос: нужно ли в школах изучать основы православной культуры. Ребенок, который знаком с этими основами, который, даже в рамках школьной программы станет читать Священное Писание (а без этого обучение бессмысленно) будет интеллектуально более готов к пониманию любого другого предмета.
Это неожиданно для меня, потому что я всегда исходила из того, что знание Священного Писания – это, скорее, моральный факт. А теперь поняла, что это и интеллектуальный факт, в том числе.
Как выглядит счастье
Конечно, не все было гладко. Некоторые студенты поражали меня и глубиной знаний, и умом, и готовностью воспринимать новое. Однако, были сложные случаи, ведь у детей с трудной судьбой нередко слабое здоровье, потому не всегда хватало сил. Но просто поразительно, какой быстрый рост мы наблюдали.
Были моменты, когда приходил учиться молодой человек, и мы не понимали, как мы с этим справимся, сможем ли мы дать ему высшее образование. И на наших глазах этот молодой человек через год-другой раскрывался, набирал и догонял остальных, становился с ними вровень. Для нас эти случаи – настоящее счастье. Вот если можешь за что-то себе в жизни галку поставить, то маленькая галочка, я считаю, у наших преподавателей есть за то, что таким молодым людям они смогли дать высшее образование.
Важно и то, что для выпускников из приюта переход в другую социальную среду не был бы слишком резким. А здесь все-таки переход от одного образа жизни к другому был постепенным и, я бы сказала, ненавязчивым.
Наши студенты часть времени учатся в Малоярославце, а другую, большую часть, в аудиториях самого университета, в Москве, на улице Вильгельма Пика. Хотя не очень близко ездить, но есть транспорт и, когда нужно, студентов отвозят на занятия.
Мы очень много путешествуем. Так, практику девушки проходят в самых разных местах. Как-то мы их возили на Кипр, где они и практику проходили, и отдыхали.
Плюс к этому очень большая программа и встреч с различными редакционными коллективами, экскурсионная программа по музеям во время изучения курса истории искусств.
Я очень благодарна своим друзьям и коллегам, нас очень поддерживают в самых разных московских и петербургских редакциях, известные журналисты приезжают читать у нас лекции, и приглашают к себе в редакции.
Мы очень благодарны фонду «Православная инициатива». Они нас поддержали и выделили нам деньги, на которые мы построили радиостудию прямо у нас, в учебном здании, купили хорошее современное оборудование. Даже стены там обиты звуконепроницаемым материалом, как положено в профессиональных радиостудиях. Занятия проводят профессиональные журналисты и звукорежиссеры из Обнинска. Нам, конечно, очень помогло, что рядом Обнинск — это научный центр, там много и учебных заведений. И многие преподаватели к нам приезжают оттуда.
Мы выбрали специализацию радио из чисто практических соображений: радиостанций много, всегда найдется место для специалиста. И, кроме того, нам хотелось, чтобы наши студенты обладали каким-то конкретным профессиональным мастерством. Не просто держать микрофон в руках и бойко задавать вопросы, а также самим сделать запись, самим смонтировать, сделать макет. Вот в этом смысле они у нас очень хорошо готовы не только по части радио, но и по части работы в интернете, владеют всеми современными техническими навыками.
Первый выпуск
Совсем недавно наши студенты, наш первый выпуск, защищали дипломные работы. Большинство из них – именно по теме радио.
Сказать, что мы, преподаватели, перед защитой от волнения не спали ночь — ничего не сказать. Мы боялись всего, чего угодно. Что разволнуются, собьются, растеряются. Они выступали перед огромной аудиторией, где сидели студенты со всего журналистского факультета. А факультет у нас большой – больше 100 человек студентов, преподаватели. И вот, у нас нет ни одной четверки, все защитились на «отлично». Я плакала от счастья: это наш первый выпуск.
Несколько девочек подумывают о том, чтобы идти в магистратуру. Но это вопрос второй. Главное, что они получили диплом об образовании, могут искать себе рабочее место. Я думаю, это хорошие кадры. Они уже заявили о себе в профессиональных СМИ – писали для Правмира, например, практику проходили в СИНФО.
В лаборатории есть очень интересный проект, который студенты делают вместе с обнинским радио — специализированные радиопрограммы для воскресных школ. И как раз с этими программами многие из них и выходили на диплом. Так что, кадры у нас неплохие, и если нас сейчас читают руководители православных СМИ, то обратите внимание на целую группу готовых специалистов.
Что впереди?
Если говорить о будущем – для нас главная борьба разворачивается за бюджетные места. Это сейчас непросто. Но, вроде бы, пока все благополучно в этом смысле, и нашей лаборатории обещают продолжать ежегодно выделять гарантированно эти 10 бюджетных мест.
Мы уже заранее знаем, кто к нам будет поступать через год, через два года, потому что мы видим, как подрастают девочки в приюте, и ждем их.
В РГСУ очень сильный преподавательский состав и на нашем факультете в том числе. И, может быть, пора подумать о том, чтобы наши материалы делать в виде методических пособий, потому что наша лаборатория — уникальный опыт, и можно им уже начать делиться.
Надеемся на поддержку и университета, и администрации Калужской области, потому что нам уже обещают выделить более просторное помещение, где мы сможем развернуться и принимать, и готовить кадры, которые послужат нашей Церкви.
Подготовила Оксана Головко
Фото: Анна Зелинская
Читайте также:
- Патриарх Кирилл: Церковный журналист – это тот, кто проповедует Христа
- Где найти евангелистов для айтишников и БГ для православных?
- Нужна ли Церкви публицистика?