Как мало надо для счастья, или Записки веселой студентки

На втором курсе у нас появилась новая дисциплина: ОСД (основы сестринского дела). Наша весёлая компания (всего пятеро) как-то после лекций отправилась в Макдоналдс, и в этом легендарном месте мы создали своё ОСД (общество старых дев), откуда Ася была с позором исключена через три месяца, так как посмела выйти замуж. Когда встал вопрос о том, что еще целых две участницы клуба ОСД собираются покинуть его ряды по той же причине, администрацией клуба было решено переименовать ОСД в ОЗД (общество замужних дев).

Бренность человеческого бытия

В училище был какой-то студенческий праздник, (уже не помню какой); в трапезной были накрыты столы с угощениями. Мы мчались по проходному залу втроем – я, Рита и Оля, радостные и веселые. Олю мы подхватили с двух сторон под руки, и о чём-то болтали. Мы уже вбежали в трапезную, наша болтовня достигла, так сказать, апогея, мы “по уши” были в теме и вдруг… один поворот головы и я вижу вместо лица Оли – Ритино. Оля исчезла! Просто за секунду, словно распалась на атомы. Был человек – и нету человека. Чудеса телепортации! Или что-то такое… Я с трудом отвожу удивленный взгляд от Ритиного лица и, наконец, нахожу Олю. Она удивлена не меньше нашего. Подруга картинно красиво сидит на полу, под столом, вокруг с изящными складками распростана ее юбка. Оля явно не понимает (как и мы) отчего это вдруг она оказалась под столом.

Появляется наша деловая Надюха.

— Девочки, идите резать ананасы… Так, Оля, а ты чего… там?

Все это Надя говорит на бегу, в руках у нее стаканчики с бумажными салфетками. Неожиданно крик “Ой!”, стаканчики летят к потолку, и Надя, ухватившись за мою руку, все-таки приземляется на пол и едет к Оле под стол.

Мы, наконец, понимаем, в чем дело: на полу кто-то разлил растительное масло.

— Вот она – бренность человеческого бытия! Шел, шел человек с гордо поднятой головой и с салфетками, и р-раз, упал! – хохочет Оля.

И когда в трапезную заглядывает помощница из кухни и видит сидящих на полу четырех смеющихся студенток (мы с Катей тоже присели — стоять от хохота не было сил), она качает головой и глубокомысленно изрекает:

— Да-а-а, третий курс совсем заучился.

— Тихо, сейчас мы будем вставать! – захлебываясь от смеха, сообщает Надя, цепляясь за стол, — надо сосредоточится…

— Ой, принесите мне соли на юбку! – просит Оля, сквозь смех.

— Конечно, она невкусная, несоленая. Ну, юбка, — подсказываю я.

— Палата № 6,- качает головой помощница и уходит, чтобы не рассмеяться. Авторитет-то должен быть хоть какой-то.

Беспокойная пациентка

Сегодня у нас практическое занятие по темам: “Мытье пациента в постели”, “Смена белья обездвиженного пациента” и “Перекладывание с кровати на каталку”. Тренируемся друг на друге, в постелях. Очень нравится. Когда мы собрались перекладывать Асю, она заявила, что для повышения профессионализма, она прикинется душевнобольной пациенткой и будет всячески нам мешать.

— Это очень интересно. Я буду неадекватная. Из ПСО (психо-соматическое отделение), а вы меня должны транспортировать. А я буду создавать вам препятствия.

— Знаешь, милая, тогда мы загрузим тебя дормикумом или другим психотропным, и ты будешь лежать у нас, как конфетка, в смирительной рубашке, и улыбаться, — хмуро заметила Вероника.

— А у меня как будто стадия возбуждения. И приступ не купируется, — настаивает Ася, извиваясь в наших руках, как уж на огне.

И все-таки мы ее благополучно перекладываем, несмотря на “препятствия”.

Через несколько дней я и Оля сдаем зачет, и вновь перекладываем Асю с кровати на каталку. Ася на этот раз – пациентка с эпидуральной анестезией, т.е. ноги у нее обездвижены, а руками она владеет.

В самый ответственный момент каталка отъезжает (тормоз неожиданно сломался) и Ася чуть не падает на пол: ее успевает подхватить под руки Оля:

— Ну, ты даешь! Спасибо, — благодарит Ася. – Быстрота реакции – супер.

— Русская женщина все вынесет, — философски резюмирую я.

— Русская сестра милосердия все вынесет, — поправляет меня Оля. – Даже 70 килограммовую другую сестру милосердия.

…Ася, кажется, не обиделась.

Новые страшные приключения Винни-Пуха

Когда мы с Вероникой были на послушании в трапезной (т.е. весь день дежурили там, сервировали, кормили, мыли посуду), нам никогда не бывало скучно. Чтобы разнообразить мытье посуды, мы с подругой начинали играть. Игра называлась “Новые страшные приключения Вини-Пуха”. Я была кровожадным Кроликом, который хочет съесть Пятачка (Веронику), а сам Вини-Пух (Оля) был в загранкомандировке (на лекциях).

— Винни! Винни! – фальцетом пищала Вероника, стараясь пересилить шум воды и стук посуды. – О, Ви-и-и-инни! Зачем ты меня покинул?

— Он тебе не поможет, не зови, — басом отвечала я, громыхая вилками и ложками. – Ничего, Пятачок, сегодня, я надеюсь, поем на ужин свинины!

— О-о-ой! – заливался “Пятачок”.

Пахло горчицей (ей мыли посуду), в окно стучали клювами голуби, а мы смеялись и стучали подносами и посудой.

— Пятачок! Почему некачественно моешь? Эт-то, что за след горчицы на царском блюде?

— Это иллюзии, Кролик! Тебе мерещи-и-ится! – пищал Пятачок в ответ.

— Слишком медленно ополаскиваешь. Поинтенсивней! – приказывала я.

— Винни! Кролик меня компрометирует!

— Сейчас я пошарю в своем большом тазу с горчицей и найду нож! – грозно предупреждала я.

— Винни! – взвизгнула Вероника особенно громко, и в этот момент к нам заглянул кто-то из священников (не помню кто). Трапезная батюшек находилась   рядом с мойкой…

Нам ничего не сказали…

Зато потом влетела наша однокурсница с выражением ужаса на лице.

— Девочки, вы что, совсем? Что люди подумают?

— Они подумают: “Вот, Димитриевское училище до такой степени знаменитое и крутое, что там учатся даже Пятачок, Винни-Пух и Кролик”, — ответила я со смехом.

Светлые годы. Это песня о тебе

Совсем недавно мы встречались все пятеро, выпускницы Свято-Димитриевского училища. Не могли расстаться до позднего вечера, наконец, решили остаться ночевать у Оли все, кроме Риты. Ей завтра с утра в институт, семинар по патологической анатомии прогулять никак нельзя.

Мы шли провожать Риту к метро, ели мороженое, вспоминали и смеялись.

— А помните нашу песню? Ну, весеннюю? Переделанную из “Морального Кодекса”, — вдруг говорю я.

— Ага.

— Давайте споем!

— Что, прямо так?

— А как? Давайте петь!

…Блики весеннего солнца скачут по извилистым веткам голых деревьев, отраженных в лужах. Голубое, прямо-таки свежевымытое, праздничное небо. Мы бежим из института Склифосовского, где были на практике. Весело прыгаем через лужи. Сегодня нас очень хвалили, и заведующий ожоговым отделением приглашал на работу. Мелочь, а приятно!

Весна! Время надежд, улыбок, ожидания чего-то огромного, бесконечно прекрасного, бесконечно твоего… и весь мир – для тебя, 18 летней девчонки. И ты – для мира.

— Есть хочется, — неожиданно говорит Вероника.

— Какие приземленные мысли! – возмущается Оля.

В больших вкусных Асиных карманах находится мандарин. У меня – остатки пирога с творогом. Рита обнаружила финики в пакетике.

Начинаем делится.

— Знаете, девочки, как финики по-другому называются?

— Как?

— Фиги.

— На тебе фигу!

— У тебя нос в твороге, Рит.

— Спасибо. Вот еще долька мандарина. Кто у нас самый отощавший?

А потом, мы решаем отправится в спорткомплекс “Олимпийский” (там какая-то распродажа чего-то), и по пути вспоминаем, что завтра суббота и мы все пойдем в кинотеатр после Всенощной и счастью нашему нет предела… Как мало надо для счастья дружным 18 летним сестрам милосердия! И от избытка чувств мы начинаем петь:

“Первый луч, первый дождь.

По весеннему Арбату ты идешь

Олин визг, Асин смех,

Это песня о тебе и обо всех”…

…И вот спустя три года после выпуска мы вновь ее поем…

— А помните, как Оля в трапезной поскользнулась на растительном масле и уехала под стол?

— Да-да, это было около стола, где стоял музыкальный центр!

— Так мы и не узнали, кто его разлил!

— Наверное, Аннушка, из “Мастера и Маргариты”. Кто ж еще?

— А помните, как меня чуть не забыли в Киеве, когда мы все ездили в паломничество…

— А как мы тогда с Вероникой, на практике, отвозили бабушку из больницы домой на санитарной машине!

— Ага, и бабушка жила на пятом этаже, а лифта не было!

— И она очень медленно, еле шла, и шоферу надоело ждать нас, и он уехал!

— А мы с Вероникой были в больничной сменке, у нее – пляжные сланцы, у меня – босоножки. И пальто поверх белых халатов!

— А на улице поздняя осень!

— И ни копейки денег!

— Как же вы добирались, бедненькие?

— Так и добирались. Люди, конечно, косились. Особенно на пляжные сланцы Вероники. Новая мода. Эксклюзив. От Славы Зайцева!

— Вот и поехали на трамвае от Зайцева настоящими зайцами. Ничего, добрались до больницы, где проходили практику. И в Кащенко нас по пути не забрали…

…- А помните, как на ДОМе (духовные основы милосердия) о.Аркадию задали в записке вопрос “Кем лучше умереть: баптистом или иеговистом?”

— Да-да-да! Батюшка очень смеялся. Причем, человек-то имел в виду совсем другое,   просто не так сформулировал.

— А помните, девочки…

Помним, все помним. И всегда будем помнить. Такое невозможно забыть. Общие молитвы, совместные Литургии, будни и праздники училища, паломнические поездки, походы в лес, в театр, практика в Склифе, Бакулевском, институте Педиатрии… И чистая, крепкая, самозабвенная, настоящая дружба, и действительно желающие добра, люди вокруг. То благодатное время прошло и никогда бы мы не смогли удержать его и вернуть. Тогда,   давно, в другой училищной жизни нам было радостно и хорошо всем вместе.   У нас не было ничего, кроме дружбы: ни денег, ни запросов, ни претензий на что-то…Мы были очень просто одеты: ходили в скромных, видавших виды, юбках; Вероника сама вязала себе жилетки и свитера; Оля как-то заявилась на физкультуру в Нескучный сад в ужасно смешном сером балахоне с рюшами и капюшоном с помпоном (кто-то ей его пожертвовал).А я не могла бегать от хохота, и называла её «совой Гарри Поттера»…

…А вчера мы обсуждали предстоящую свадьбу Вероники, поездку Риты в Израиль, шикарное   Олино платье на выпускной в мединститут и вспоминали прошлое.

— Девочки, ведь не было ничего и ничего и не хотелось! Мы и так были счастливы!

— Да, время тогда было особенное…полет души, мечты, надежды…Всё мы принимали, как должное и всему были рады!

— Один за всех и все за одного!

— Господи, если бы всё вернуть…

— Помнишь, как мы праздновали Новый год в училище, и было так здорово, так весело и мы не спали до самого утра, и уже решили идти к метро, как Рита предложила еще раз поиграть в какую-то игру, вроде пряток. Только искали по запискам…

— Да, и мы никак не могли найти Асю! Искали целый час…

— И выяснилось, что Ася забралась в пустой аудитории под шубы, закуталась, укрылась с головой и заснула…

— Помните, какое у нее было лицо, когда мы ее растолкали?

— Вот бы ее муж посмотрел!

— Никогда не забуду!

— Ага!

И я никогда не забуду, милые мои девочки. Эти светлые годы никогда не забудутся.