— Многие считают, что переход на онлайн — это веха в истории образования, и что после окончания эпидемии не нужно возвращаться к прежним формам. Вы согласны?
— К этой точке зрения у меня много вопросов. Например, об исключительной полезности онлайн-образования. Что нового приносят в образовательный процесс технологии? На мой взгляд, это все же технический инструмент, каково его влияние — вопрос открытый. Когда компьютер пришел в образование в начале «нулевых», его полезность была очевидна и вопросов никаких не возникало.
Я не очень понимаю сторонников идеи, что онлайн-образование должно быть повсеместным и обязательным, что оно пришло в нашу жизнь, как некое необратимое явление природы, с которым теперь всем нужно учиться жить. Но речь все-таки не о стихийном явлении, а об определенной стратегии, которая может подойти, а может не подойти. Для себя я не могу найти ответ на вопрос, что нового и, опять же, полезного мне как преподавателю может дать формат онлайн-преподавания. Прежде всего в сравнении с тем, что дает привычная форма.
Учеба дает не только информацию, но еще и создает среду — человеческую, коммуникативную, и сложно представить, что студенты этой среды лишатся.
Тем более в нашем вузе, где есть возможность общения студентов-искусствоведов со студентами-художниками, в этом уникальность нашего учебного заведения. Разобщить их, посадив по отдельности возле мониторов — зачем? Кто выиграет от этого?
Благодаря онлайн-обучению мы переходим в ситуацию заочного образования. Хочу напомнить, что в свое время заочное образование создавалось для тех, кто уже работает по профессии. Образование было необходимо им, чтобы структурировать знания, перейти на другой, более высокий уровень. То есть изначально оно шло в неразрывной связке с работой.
Получать фундаментальное образование онлайн мне не кажется продуктивным. Тем более что образование — это не только информация и навыки, но и формирование мышления и личности в целом. Все это можно по-настоящему получить только в живом общении.
Анна Флорковская
Разделить учителя и учеников экраном монитора в обычных, не карантинных обстоятельствах — это искусственная, придуманная ситуация. Я уже не говорю о таком факторе, как здоровье: сидеть несколько часов подряд за экраном монитора не очень полезно.
Мнение, что онлайн-обучение позволяет лучше мотивировать учащегося, тоже вызывает у меня большие сомнения. Одно дело, когда человек попадает в определенную социальную и профессиональную среду, где все настроено на образование, и совершенно другое, когда он сидит дома с массой отвлекающих моментов.
Конечно, живое общение учителя с учениками ничто не может заменить. Когда ты читаешь лекцию, то всякий раз делаешь это по-другому, в зависимости от аудитории. Ты чувствуешь ее буквально на энергетическом уровне. Уверена, это нельзя ощутить во время вебинара или онлайн-лекции.
Наше образование переживает реформы на протяжении двадцати с лишним лет, и, к сожалению, это не способствует повышению его качества — в этом мы убеждаемся на собственном опыте. Отказ от живого общения может привести к обезличиванию учебного процесса, к его расчеловечиванию, и это пугает.
Художникам и скульпторам тяжело работать вне мастерской
— Как сейчас Суриковский институт справляется с вынужденным дистанционным обучением?
— Как справляются художники, мне сложно представить. Как можно онлайн учить художников, которые пишут маслом на холсте, или скульпторов? Как студентам-монументалистам делать дипломную работу дома, а не в мастерской?
Что касается искусствоведов, думаю, особых потерь из-за периода удаленной учебы у нас не будет: первый семестр мы отзанимались нормально, второй — до половины все-таки тоже, а сейчас решили, что наши студенты на заочном обучении. Надеюсь, что в октябре, когда у нас начнется новый учебный год, мы вернемся к прежней форме обучения. Дипломники же пишут свои дипломы, и с этим, как и с курсовыми работами, как раз проблем нет: студенты присылают, я читаю, говорю, что поправить.
Но что будет потом, когда закончится режим самоизоляции? Будут ли необходимы все те онлайн-инструменты, которыми мы пользуемся сегодня?
Мне кажется, было бы разумно, если бы вузы, которые согласились перейти на онлайн-образование, сосуществовали бы с традиционными. Для нашего вуза онлайн-образование вряд ли может быть востребованным. Как можно проходить практику, не выезжая к художественным памятникам городов?
В целом же по этому вопросу необходима дискуссия профессионального сообщества. Пока мы слышим директивы и пожелания власти, но нет обратной связи с преподавательским сообществом высшей школы. Что думают обо всем этом люди, которые преподают в вузах двадцать, тридцать, сорок лет, какие плюсы и минусы видят. Почему их никто не спрашивает?
Научно-популярные курсы не заменят высшей школы
— Современные технологии сделали информацию доступной. Сейчас во многих случаях необязательно сидеть в библиотеке, многое можно найти в интернете. Может быть, в этот контекст онлайн-образование как раз хорошо вписывается?
— К сожалению, сегодня доступность информации ее и обесценивает. Невозможно сводить образование только к ее передаче. Задача образования — научить студентов выбирать из огромного потока информации наиболее важную, научить оценивать ее на основе полученных знаний, решать профессиональные задачи.
Профессионализм — это не просто багаж знаний, а умение справиться с задачей в нестандартной ситуации, которой тебя не учили. Например, когда мы, искусствоведы, сталкиваемся с произведением современного искусства, которое нужно идентифицировать, просто информация здесь не поможет. Необходим совершенно другой навык, и он формируется в процессе образования, усилиями всех педагогов.
Потому и необходима профессиональная дискуссия о современных форматах образования. Нужны инструменты, которые бы восполняли возникающие образовательные потребности, а не просто заменяли уже существующие.
Бескомпромиссные утверждения, что будущее только за онлайн-образованием, меня, честно говоря, пугают.
Сейчас в сети есть огромное количество интересных онлайн-курсов по истории искусства, но все они — научно-популярные, рассчитанные на людей, желающих расширить кругозор. Но для того, чтобы создавать такие научно-популярные курсы, необходимо классическое образование: науч-поп без науки существовать не может.
Если мы получим огромное количество научно-популярных курсов, которые будут вытеснять научное знание об искусстве, то профессия искусствоведа достаточно быстро умрет. Когда поколение, получившее образование на онлайн-лекциях, попробует составлять свои.
— Люди, ратующие за онлайн-образование, говорят, что его противники просто не хотят меняться, осваивать новое, им тяжело. И если кто-то не перестроился — очень жаль, ведь это неизбежно. Что вы думаете по этому поводу?
— Я согласна только с тем, что резко перестраиваться сейчас было тяжело всем. Мне написала моя коллега из Японии — их тоже из-за эпидемиологической ситуации перевели на онлайн-образование, им также непросто. А, казалось бы, высокотехнологичная нация! Почему они, кстати, с их развитием в области высоких технологий, раньше не перешли на онлайн? Значит, не видели в этом необходимости и сделали это вынужденно.
Утверждение, что слабые сойдут с дистанции, а сильные выкарабкаются, мне категорически неприятно. Мы не на стадионе и не на ипподроме, мы говорим о научном сообществе, где очень ценные специалисты могут быть не совсем готовы психологически переходить на такой формат.
Но я еще раз повторю: не понимаю, что нам дает онлайн-образование из того, чего нет сейчас, какие новые возможности? Понятно, что если какой-то профессор, суперпрофессионал в своей области, живущий на другом континенте, прочтет свою лекцию онлайн или запишет ее — это будет здорово, ведь его смогут послушать не 10 человек, а 100 или 2 тысячи. Но это — особый случай. И даже тогда все равно встает вопрос об авторских правах, ведь речь об интеллектуальной собственности лектора, а этот вопрос часто вообще никак не затрагивается у нас.
Вопросов много, и необходимо их вдумчиво обсуждать, вместо безапелляционных заявлений, что классическое обучение устарело и нужно массово переводить его в онлайн.