Анна Смирнова
– Откуда это желание давать советы?
– Нам очень важно чувствовать себя компетентными. Ты прошел в жизни определенный путь и получил понимание и мнение о нем, и сразу хочешь им поделиться.
– Нам важнее реально делиться опытом или именно чувствовать: я эксперт, я компетентен, я важен?
– И то, и другое. У меня есть опыт, я уже важен. А какая-нибудь бабушка, может быть, десять передач по радио прослушала и статью в журнале «6 соток» прочитала. И она – гуру, чувствует себя экспертом, собрала много информации, а рассказать некому.
– Но этих добрых советов, как правило, не просят. Это желание непременно поделиться опытом – какой оно природы?
– Оно происходит из плохого представления о том, где вообще начинается и заканчивается ответственность человека. В свое время лично меня очень выбивали из колеи все девушки, курящие рядом с коляской. Вот прям это точно входило в зону моей ответственности, всё во мне переворачивалось, я точно должна была им что-то сказать.
– Но всё-таки удерживались?
– Да, мне тогда не хватало уверенности. Нужно было набраться возрастной мудрости, чтобы понять, что рожают женщины разные, что разные всё равно имеют право рожать. Ну, не всегда мы всё делаем исключительно полезное для ребенка. Где-то мы будем делать и вредное, потому что мы живые.
Сейчас у меня, конечно, есть понимание, что я за чужую женщину не отвечаю. Но я психолог, прохожу личную психотерапию и работаю над темой, за что я отвечаю, а за что – нет.
– Может быть, советы раздаются так легко именно потому, что за их исполнение советчик не несет никакой ответственности?
– Возможно. Когда советуешь как специалист, прежде чем что-то сказать – десять раз думаешь и стараешься учесть все нюансы. Но главная проблема в том, что с позиции внешнего наблюдателя мы видим лишь некоторый срез проблемы, и нам кажется: стоит лишь только предпринять пару шагов – и ее нет. Но когда человек находится внутри ситуации, у него намного больше переменных факторов, которые ему необходимо учитывать.
Мы удивляемся ребенку: почему учебники нельзя положить в портфель ровно, почему после школы у тебя там всё перемешано с огрызками, с печеньем и всё смято? Нам со своей взрослой колокольни кажется, что это несложно.
А у ребенка своя ситуация. У него в классе двадцать пять человек, которые все отнимают его внимание: кто-то говорит, кто-то делает самолетик, началась перемена, кто-то побежал куда-то, учитель дает задание, я должна записать, мне надо контролировать свою ручку, еще я хочу поболтать с Машей, успеть поиграть в маленького пони… В общем, есть много своей жизни, которую родитель, сидя дома и глядя в этот ужасный портфель, оценить не может.
Еще есть миллион всего, что происходит у ребенка в голове, как раз в то время, когда он должен убрать все эти учебники и тетрадки: «Хорошо, что я их положил в портфель. А куда же деть мое родное яблоко, если я его не догрыз? А печеньку я тоже не хочу выбрасывать, ее можно догрызть потом». Или: «У меня начался урок, меня учительница до мусорки не пустит, она будет ругаться. Или, может, не будет, но я боюсь, что будет. Или будут смеяться ребята».
Фото: alexandrianews.org
– Многие сталкиваются с ситуацией, когда приходишь к человеку, жалуешься, а вместо сочувствия получаешь советы.
– И здесь опять непонимание, что мое, а что не мое, где мои границы начинаются, а где заканчиваются. И еще нет понимания, чего же именно от меня хочет собеседник.
Мы и правда плохо понимаем, как поддерживать другого. В близких отношениях мы сразу начинаем тревожиться и решать проблему.
Вы наверняка замечали: когда вам рассказали о проблеме, вылили ее на вас – вы ходите и думаете, как ее решить. Как от нее отбрыкаться, чтобы она перестала крутиться в голове. Есть ряд ситуаций, особенно с близкими людьми, когда мы зацикливаемся, и нам сложно от этого отказаться.
Когда мы делимся с близкими своими тяжелыми состояниями, у них поднимается тревога. Они включаются в наши переживания, им хочется нам помочь. И здесь надо сказать, что именно вам нужно в этот момент. Иногда можно сказать: «Мне не нужны твои советы, я просто хотела поделиться. Мне важно, чтобы ты меня послушал и посочувствовал мне».
И есть еще один важный момент – отказ другому в том, что он справится сам. Мы как будто чувствуем, что должны обязательно внедриться. Если мы говорим о близких, то советчиками обычно движет несколько факторов – тут и тревога, и желание помочь. Чем ближе отношения, тем больше будет срабатывать тревога.
Послушав какую-то ситуацию, мы включаем свой опыт и начинаем думать, что бы сделать. Конечно, как правило, мы некомпетентны в вопросах другого, нам часто не хватает веры в то, что тот, другой, совершенно спокойно справится. На самом деле делать ничего не нужно – в этот момент нужно просто побыть рядом. Людям важно побыть друг с другом.
– Почему непрошеные советы так выбивают из колеи?
– Это послание про то, что «ты не знаешь «как», а я как гуру тебе сейчас расскажу». Оно ставит под сомнение мою взрослую позицию, то, что у меня есть ресурсы самому решить эту задачу.
Самая большая сложность в том, что мы попадаем в ощущение маленького ребенка, которому указывают на его неуспешность, на незнание, как реагировать в той или иной ситуации, на некомпетентность в вопросе.
И здесь важно учиться встречаться со своей ценностью, опираться на себя, на свое мнение, на свой опыт – какой бы он ни был небольшой, он всё равно есть. И опираться на чужой опыт, когда ты его хочешь, запрашиваешь и способен его профильтровать. У нас есть важная функция анализа информации, опоры на свой опыт, которая в этот момент как будто бы теряется, ставится под сомнение. От этого надо уходить, возвращаться и говорить: «Нет-нет, я стою на ногах, я голову не потеряла».
– А если советует кто-то особенный – например, родственники мужа?
– А какая разница? Просто здесь интервенция сильнее, потому что в глазах родственников мужа мне особенно важно выглядеть хорошо. Не дай Бог, его мама будет считать меня плохой невесткой – это очень важная оценка для нас.
Наши мамы любят нас и принимают, хотя и мама может по-разному что-то сказать. Но с ними мы чувствуем что-то более безопасное, привычное, а свекровь и родственники мужа – это важные оценщики того, подхожу ли я их сыну. Мы здесь очень уязвимы, поэтому и реакция острая – попадаешь в свою уязвимость.
Фото: univision.com
– Возможна ли ситуация: «Я понимаю, что я права, но сделаю так, как советуют, потому что мне важнее сохранить нормальные отношения»?
– Есть вопросы, в которых нет смысла отстаивать свою позицию. Вы пришли на кухню заварить чай и вдруг начали спорить, как готовить кабачки. Это то, чем вы хотели заниматься?
Этих вопросов бывает много. Просто по молодости, когда у нас еще нет внутренней уверенности, опоры на себя, мы уязвимы. Поэтому молодая невестка будет реагировать на замечания свекрови болезненнее. Реальность в том, что ей сложно эти замечания выносить. Лучше бы промолчала – отношения бы сохранила, но ведь у свекрови тоже есть задача – сохранять отношения, а не показывать каждый раз, как заваривать чай, как варить макароны…
– А бывает, что в этой ситуации люди спорят про макароны, а имеют в виду нечто совершенно другое – «ты меня не ценишь» или «я в доме хозяйка»?
– Да, конечно, за этим может стоять какая-то своя уязвленность. Для свекрови это ведь тоже определенный вызов: пришла молодая невестка, всё делает по-своему; это вызов ее компетентности.
Вообще, если говорить о вопросах общего житья, возникает много подробностей. Можно прийти в кабинет психолога и годами разбирать, почему я со свекровью ругаюсь, выходить на детские травмы. А можно просто задуматься, отчего я застрял на этой теме, пытаясь оспорить какую-то совершенно не принципиальную вещь.
Анна Смирнова – выпускница факультета психологии МГУ. Специалист по возрастной психологии, детский психолог, психотерапевт, игротерапевт.
Беседовала Дарья Менделеева