О реформе уголовно-исполнительной системы рассказывает специальный корреспондент ИТАР-ТАСС Борис Клин.
Борис Клин
Реформа уголовно-исполнительной системы провалилась. К такому выводу пришли члены Совета при президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека /СПЧ/ на недавно состоявшемся специальном заседании. Минюст, конечно, с такой оценкой не согласился. Кое-что делается. А для радикального числа заключенных нужно создать условия, так называемую службу пробации. Но государство на нее не выделило средства. Численность населения российских тюрем достигает уровня СССР, хотя в состав России ведь уже не входят Средняя Азия, Украина, Белоруссия, Молдавия, Прибалтика. Рецидив среди отсидевших по данным омбудсмена Владимира Лукина – 70 процентов, по сведениям главы СПЧ Михаила Федотов – 40 процентов. Выхода пока не видно.
В докладе комиссии СПЧ, подготовленном к специальному заседанию на тему «Гражданское участие в реформе уголовно-исполнительной системы» прямо говорится, что цели реформы уголовно-исполнительной системы /УИС/ не достигнуты: «сохраняется недопустимо высокий уровень коррупции, насилия и жестокости; оплата труда значительного числа осужденных является недопустимо низкой», — говорится в документе. Правозащитники отмечают, что «учреждения ФСИН переполнены лицами, наиболее эффективное исправление которых было бы возможно без изоляции от общества, а значительное число положительно характеризующихся осужденных не могут добиться досрочного освобождения; смертельно больные заключенные и заключенные, жизнь которых могла бы быть спасена в случае освобождения и лечения на свободе освобождаются слишком поздно».
Александр Смирнов
Первый заместитель министра юстиции России Александр Смирнов на заседании СПЧ сообщил, что «произошло снижение числа лиц, содержащихся под стражей с 800 тыс в 2008-2010 годах до 700 тыс по итогам 2012 года, «за последние 3-4 года снижение порядка 300 тыс составило». По словам Смирнова, «почти в два раза снизилось число осужденных за экономические преступления, на 1 января 2013 года отбывает наказания 1222 человека — 0,2 проц от общего числа осужденных. Год назад было 2 тыс человек». «Идет снижение по следственным изоляторам, в том числе, и эта тенденция снижения числа содержащихся под стражей прослеживается за первые три месяца 2013 года. В учреждениях находится 697 809 человек», — сказал первый замминистра. Посетовав на то, что средства заложенные на федеральную целевую программу по развитию уголовно-исполнительной системы были урезаны, чиновник доложил: «за последние годы было построено 7 новых СИЗО, отвечающих современным требованиям, 6 новых режимных корпусов при существующих СИЗО — 70 проц СИЗО уже соответствуют нормам содержания под стражей, десяток общежитий /в исправительных учреждениях/ , 6-7 лечебных корпусов медучреждений, 19 лабораторий по выявлению ВИЧ и вирусного гепатита».Достигнуты успехи и в области тюремной медицины, утверждает Смирнов. «На 5 проц снизилась заболеваемость, на 10 проц уменьшилось число больных туберкулезом, на 3 проц снизилось количество умерших, в том числе на 14 проц от туберкулеза», — сообщил он.
«С учетом названных мною цифр утверждения, что реформа уголовно-исполнительной системы провалилась, преждевременны», — сделал вывод первый замминистра юстиции.
Глава Федеральной службы по исполнению наказаний Геннадий Корниенко дполнил доклад Смирнова следующими данными: в местах лишения свободы 59 тыс больных психическими заболеваниями, это больше чем больных туберкулезом, СПИДом, гепатитом. По словам Корниенко, ФСИН сейчас решает проблему медицинского страхования лиц, находящихся в местах лишения свободы. «Они имеют право на медицинское страхование, как и другие граждане, сейчас разбираемся в ситуации, с документами», — добавил глава ФСИН и обратил внимание на проблему медицинского обслуживания осужденных, освобождающихся из мест лишения свободы. По его словам, для лечения некоторых заболеваний удобны учреждения УИС, в частности, туберкулез лечится медикаментами и изоляцией от общества. «Но потом человек выходит, и он никому не нужен, его никто не лечит», — сказал руководитель ФСИН. Еще он сообщил, что гражданские медики не желают работать в учреждениях этой службы. Идут только в отдаленных районах, где нет другой работы. Александр Смирнов считает, что врачи просто боятся уголовников. «В год происходит примерно 3 тыс 500 нападений на персонал учреждений, в том числе захватов в заложники медработников», — объяснил он.
Геннадий Корниенко
Ни руководство Минюста, ни ФСИН не возражают против гуманизации системы. Представитель тюремного ведомства пообещал издать распоряжение, разрешающее православным священникам проносить для Причастия православных заключенных кагор, а то кое-где надзиратели воспринимают его просто как алкоголь.
Правозащитники в свою очередь согласны, что отдельные попытки улучшить ситуация есть. Но предлагают более радикальный путь – сократить число заключенных, используя наказания несвязанные с лишением свободы.
«Никто не предлагает за убийство наказывать штрафом», — заявил глава СПЧ Михаил Федотов.
Валерий Борщев
Более того, никто не предлагает просто меньше сажать. Правозащитники предлагают создать службу пробации. «Эта система условного наказания широко используется в Великобритании», — рассказал порталу «Правмир» правозащитник, председатель московской Общественной наблюдательной комиссии по соблюдения прав человека в местах принудительного содержания Валерий Борщев.
— Я был в Великобритании. Там сотрудники этой службы ведут подсудимого еще на стадии следствия, с ним работают психологи, криминологи, юристы, и они дают суду экспертное заключение о возможности использовать наказание несвязанное с лишением свободы. И если суд соглашается, то и дальше они работают с осужденным, они устраивают его на работу, с ним продолжают работать психологи, словом, идет воспитательный процесс, — объясняет правозащитник. Мера эта в Англии применяется к обвиняемым в ненасильственных преступлениях, например, кража или мошенничество, хулиганство без применения насилия, — объясняет правозащитник.
Он утверждает, что в Англии благодаря этой службе процент рецидива падает в три раза.
В России к этой идее отношение неоднозначное. Сотрудники правоохранительных органов обращают внимание журналистов на то обстоятельство, что «тюремный срок для подростка за кражу мобильника – это просто миф». «Обычно все начинается с мелких краж, скажем пенсии у бабушки. Подростка журят, затем снова кража или хулиганство – вызывают на комиссию по делам несовершеннолетних и ставят на учет в детской комнате полиции, а потом уже даже не крадет, а чаще всего отнимает мобильник, с насилием, с избиением жертвы – разбой или грабеж, и оказывается за решеткой», — говорят они. Потому что, наказания без лишения свободы зачастую и как наказание не воспринимается. А безнаказанность развращает.
— Безнаказанность действительно развращает, — соглашается Борщев. – Но проблема в том, что у нас с такими подростками не занимаются. А служба пробации как раз ведет воспитательную работу – это ее главная задача, исправить случайно оступившегося человека. Я видел в Англии таких подростков, и не скажу, что они мне понравились, но с ними там работают.
Но речь идет не только о несовершеннолетних. Валерий Борщев не видит смысла сажать людей за преступления совершенные по неосторожности, скажем, за ДТП. «Какой смысл? Он это сделал неумышленно, а в местах лишения свободы даже не сможет выплачивать ущерб пострадавшим», — замечает он.
Оплата труда заключенных – еще одна проблема на которую обращают внимание правозащитники. Уполномоченный по правам человека в России Владимир Лукин сообщил, что зарплата осужденных составляет зачатую всего от 5 до 20 рублей в месяц. «Это, между прочим, нарушает права потерпевших, осужденные просто не имеют средств для выплаты компенсаций ущерба», — напомнил омбудсмен.
Официально власти не против создания службы пробации. Законопроект был разработан, но «заморожен», как сказал первый замминистра юстиции. Александр Смирнов утверждает, что только на первом этапе для создания службы требуется 10 млрд рублей, которые государство выделить отказалось.
Андрей Бабушкин
Глава профильной комиссии СПЧ правозащитник Андрей Бабушкин предложил создать службу пробации на базе уголовно-исполнительных инспекций, осуществляющих надзор над осужденными условно и условно-досрочно освобожденными. Но руководство ФСИН выступает категорически против, уверяя, что они просто не справятся с таким объемом работы и настаивает на выделении средств для создания новой службы.
Но инициативу Бабушкина не поддерживают не только чиновники, но и коллеги-правозащитники. «Это разные функции. Уголовно-исполнительные инспекции только следят за соблюдением осужденным правил. Выпил – нарушил, нарушил – посадили. А пробация – это помощь и воспитание, другая работа», — настаивает Валерий Борщев и призывает использовать британский опыт. «Там ведь служба пробации первоначально создавалась на базе некоммерческих организаций /НКО/, и лишь потом стала государственным органом. Мы можем пойти по этому пути», — полагает он.
Схожего мнения придерживается и председатель президентского совета по правам человека. «Надо сосредоточить усилия на той помощи, которую гражданское общество может оказать в реабилитации осужденных. Речь, в частности, идет о реабилитационных центрах, центрах помощи осужденным, где они могут получить юридические консультации, психологические, помощь в трудоустройстве», — заявил он ИТАР-ТАСС. «Это не система пробации, ее гражданское общество создать не может. Но оно может создавать систему ресоциализации осужденных, используя социально ориентированные НКО», — подчеркнул глава Совета.
Финансировать эту деятельность, по мнению правозащитников, может и государство, которое выделяет гранты социально-ориентированным НКО, и благотворители. Ну нет пока в бюджете 10 млрд для радикальной реформы уголовно-исполнительной системы. И ждать их можно долго. Но согласится ли государство сотрудничать с НКО в этой сфере, довольно щепетильной? Все-таки речь идет об элементе правоохранительной системы, а власти к НКО сейчас относятся с недоверием. А некоммерческие структуры, протестуя против массовых проверок, делают заявления о том, что подвергаются настоящим гонениям. Не самая благоприятная обстановка для столь масштабного проекта. Трудно ожидать, что к его реализации удастся приступить в ближайшее время.
Борис Клин, специальный корреспондент ИТАР ТАСС для портала «Правмир»