Когда всё не в радость
– Хочется научиться правильно реагировать, когда дети орут, обзываются, дерутся, берут без разрешения вещи друг друга, и мои тоже. Как не принимать это близко к сердцу, а воспринимать спокойнее? Как не слышать и не видеть выходки подростковые, абстрагироваться от них?
Екатерина Бурмистрова. Фото Юлии Маковейчук
– У нас трое детей. Как себя держать уравновешенно, если ты очень сильно уставший, приходишь и сразу видишь шесть глаз, и дети начинают параллельно задавать какие-то вопросы и делать именно то, что тебе не нравится. Получается, что весь день все хорошие и ждут именно того момента, когда все встречаются. Есть ли какие-то рецепты, чтобы чуть-чуть восстановиться и радостно выйти ко всем?
– Я последнюю неделю перед тем, как прийти домой, хочу позвонить и сказать: «Мама идет! Прячьтесь!» Если вы за полчаса спрячетесь, всем будет лучше. Я это еще не реализовала, только придумала. Когда я очень устала, мне главное – просто дойти до ванной, потому что ни на какую информацию я реагировать нормально не могу. Если же до ванной дойти не удается, потому что все всё приносят и показывают, тогда все сложнее. Но дети это знают. У вас дети это знают?
– Мне кажется, что они специально именно в этот час Х, когда ты приходишь никакой, хотят выплеснуть все свои эмоции.
– Они просто соскучились. Они несут свои рисунки, склоки, двойки свои… Это действительно час Х, когда можно выйти из спокойного диапазона. Я неоднократно вижу, что в какой-то момент многократные беременности и роды делают человека уязвимым. Вроде бы все было хорошо: носили – кормили, носили – кормили, но вдруг что-то соскакивает, и локально возникает состояние, похожее на невроз: много неконтролируемых непривычных эмоций, много слез, агрессии или какая-то подавленность.
И я считаю, что бОльшая часть причин – это все-таки многократные беременности, роды, смены статуса, связанного с лактацией. Возникают такие состояния, когда человеку все это совершенно не в радость. Состояние субъективно совершенно ужасное, и кажется, что весь этот проект с большим количеством детей развели зря. Это женский вариант. Может быть, у мужчин реакция чуть более сдержанная на этот счет, поэтому вряд ли они поделятся, а у женщин я встречала многократно такие локальные состояния, когда женщина не может контролировать собственные эмоции. И в каждом конкретном случае важно понять: это вы или это ваши гормоны, т.е. что-то очень близкое к телу буянит?
Действительно, происходят большие гормональные приключения: лактация, окончание лактации, опять начало лактации, беременность, смена всех этих объемов, – и в какой-то момент может переклинивать. Очень важно помнить, что это плохое ваше состояние – не окончательное и не навсегда, что это локальный «переклин», который так же сам может и пройти.
Взрослые все более болезненно переживают. Ребенка может переклинить, но через пять минут после того, как он плакал, он все уже забыл – быстрее меняются состояния. А женщины себя за подобные сбои настроения очень сильно винят. Потому что «хорошие мамы так себя не ведут». Хорошие мамы должны быть постоянно счастливы, оттого что у них все эти дети, и дела должны впечатлять и вдохновлять. И вот это может образовывать вторичный шлейф плохого состояния и настроения. Это все связано со сменой гормонального статуса.
Кроме того, возможен другой момент. Тут уже не обязательно, чтобы детей было много – вполне хватит двоих. Уже в этом случае можно себя довести до такого состояния, что усталость не будет давать чувствовать радость жизни, и исчезнет хорошее настроение. Могут возникать состояния, близкие к неврозам – хроническая усталость, хронический перегруз, который непонятно когда может закончиться.
Очень часто люди, которые привыкли делать очень много дел, и у них такая «фишка» – делать побольше, не думают, что, пока этот фактор не уберешь, состояние не может поменяться. Приходит ко мне человек, говорит: «Мне плохо, мне очень нехорошо: настроение плохое, нервно, слезы близко», – но при этом нагрузку свою сократить не соглашается, ни за что. Даже мысль о том, чтобы спать или отдыхать днем, или делать чуть меньше дел, или что-то кому-то поручить, отторгается. Значит, второй пласт состояний, близких к неврозам, связан с перегрузкой.
Не потакать ребенку-террористу
– У меня четверо детей. Вы как раз описали мое состояние. Кроме того, у меня со старшей дочкой, с которой всегда было больше проблем, ситуация еще усложнилась: я все время плачу, она меня обижает, и я чувствую себя в позиции ребенка, а ее – в позиции родителя. Как выйти из этого состояния, стараться настраиваться, понимать, что ребенок не намеренно над тобой издевается, а есть другие причины, что он не хочет тебе сделать больно?
– У нас трое детей. Старший мальчик всегда страдал неврозами, писался до десяти лет и много еще чего: лицо дергалось, носом шмыгал. Я много ходила по специалистам, но сильными лекарствами не стала увлекаться, и постепенно что-то прошло, хотя и не все. Мне кажется, что это не связано с многодетностью, но ребенок мне постоянно говорит, что он один – совершенно другой, и ему очень хорошо без своих братьев и сестер. Мы дискутируем на эту тему, и это продолжается из дня в день.
– Иногда ребенок формирует некий текст. У вас он такой – что ему было бы хорошо без братьев и сестер. А бывают тексты другого рода, не про братьев и сестер, которые пробивают? «Вы меня не любите» или еще что-то в этом роде?
– Бывают. У нас бывают разные мотивы, например, «вы со мной мало общаетесь». Мне кажется, у него меняется тело, а состояния навязчивости остаются.
– Про тексты, которые очень сложно выносить. Я не знаю, что нужно делать с собой, чтобы выработать устойчивость к такого рода сообщениям. Можно даже готовиться, но никогда не быть готовым. У меня ощущение, что это ни слушать не полезно, ни говорить не полезно – как слушающему, так и говорящему. Мне кажется, должен быть способ запретить такого рода тексты произносить чаще, чем раз в полгода.
Бывает, что ребенок такого рода сообщения выбирает, как террорист: «Я сейчас тут всех взорву». Это не обязательно про братьев и сестер, но часто ребенок к младшему подростковому возрасту вырабатывает нечто, что действительно родителей на раз вводит в состояние ощущения вины и ставит в положение тех, кто оправдывается.
Бывает, что родитель вступает в диалог и начинает убеждать ребенка, что это не так. И это только подкрепляет такого рода тексты. Это отличный способ раскрутить родителей на доверительную беседу, поговорить об этом, получить свою дозу внимания. Иногда такого рода сообщения можно просто запретить. Можно сказать: «Ты это можешь думать. Ты это можешь писать – вот тебе дневник. Ты можешь раз в месяц со мной про это поговорить, когда никого не будет дома. Но ты не можешь это произносить».
Мы же дома не материмся. Мы дома не говорим, как было бы хорошо, если бы не было на свете кого-то из домашних». Косвенно это утверждения довольно сильные, поэтому они так выбивают родителей. Это – одна из границ, которая может быть поставлена, и ребенок поймет. По сути, это скрытая вербальная агрессия. Ребенок этого не понимает сам – он просто нашел уязвимое место, когда родители начали живо реагировать: задергались, затрепыхались, книжку стали читать, кофточку купили новую или машинку. Не надо потакать этому терроризму, которого ребенок сам не понимает.
Стоит находить способы запретить что-то человеку. Взрослеющему человеку периодически что-то надо запрещать, когда его несет не туда. И у семьи должны быть работающие способы запретить. Они не универсальны, они уникальны. И такое проявление нужно запретить – ему же самому, подростку, будет лучше, если ему не дадут такое говорить.
Я думаю, что в 99% ребенок думает не так. Он просто привык говорить, когда думает так. Скорее всего, там очень большой процент трансляции чужих мыслей. Очень плотное вокруг мнение, что не надо иметь много детей.
Мне кажется, у детей и у взрослых тоже зачастую есть невнятные внутренние состояния, когда им как-то нехорошо. Соответственно, хочется понять, почему. И находятся, как правило, ближайшие причины, почему нехорошо. Естественно, ближайший круг, — это жена, муж. Если же брать детей, то ближе братьев-сестер никого нет. И возникает идея, что дело, скорее всего, в этом. В данном случае внутреннее устойчивое или эпизодическое плохое состояние находит, таким образом, свое оформление.
Если это ментально закрепляется от повторения каких-то вещей, то создается некая форма. Это механизм общесоциальный: сейчас постоянно в обществе, в СМИ появляются враги народа, объявляется кампания, и возникает фантом, о котором раньше никто и не думал, а теперь все увидели. Возникает некий штамп — обобщение, которое применено не один раз. От этого штампа могут пострадать люди.
Когда в семье постоянно случаются такие разговоры, они создают сущность. Одно дело, когда люди с глазу на глаз разговаривают, а другое дело – куча народу вокруг бегает, и старший ребенок на глазах у всех «кидает предъяву» родителям. Это повод нехороший, надо останавливать. Мне кажется, можно с юмором это дело перенести. Если мамочку клинит от страшных слов: «Зачем ты меня родила?» – то хорошо бы найти кого-то, кто может с юмором на этот вопрос ответить.
Я придумала утешительный аргумент. У нас есть папа, мама, три-четыре ребенка, которые не все довольны, что их столько. В этом возрасте недовольства, когда человек выступает против, часто он бывает недоволен тем, как его назвали, какая у него фамилия, какая у него внешность, какой длины-толщины-консистенции руки, ноги, волосы.
Это период тотального недовольства – околоподростковый возраст, когда человек начинает видеть, что есть другое, и он вообще недоволен тем, кто он есть. А в данном случае такой повод для недовольства — наличие братьев и сестер! Это нечто, чем можно быть глобально недовольным.
Если в семьях, где много детей, недовольство может быть вылито на них или обращено против них, то представьте семью, где мама, папа и один ребенок. Это подростковое противостояние неразбавленное часто возникает в семьях, где родители и мало детей. Где детей много, противостояние хоть как-то распределено: ребенок не все время недоволен родителями, но может быть недоволен и детьми. В результате, отношения с родителями как-то лучше. В семье, где ребенок один, все достается родителям.
Это недовольство не останется на всю жизнь. Более того, оно не присутствует в сознании ребенка все время. Если оно наблюдается значительное время, это близко к нехорошим состояниям. Но в целом, эпизоды, вкрапления недовольства всем в семье, всем, что досталось, нормальны.
Детское бессознательное
– Моя мама рассказывала интересную историю. Она в семье была шестая, и у них случилась трагедия: одна сестра, ей было 18 лет, погибла. А другая сестра рассказывала, что она стояла на похоронах и думала: «Слава Богу, я смогу теперь ее кофточки носить». Сейчас это прекрасный человек, все дети общаются. Но за эту мысль она себя просто съела. А я смотрю на своих детей и думаю, что они не всегда могут контролировать такие мысли.
– Совсем не могут. У меня было два случая с моими старшими детьми. Я очень долго «велась» на обвинения со стороны детей: пыталась найти в них зерно рациональное, пыталась понять, как это исправить. У нас вторая дочка все время критикует меня, а старшая дочка все время критикует детей – у них разделение, и они никогда не критикуют наоборот. Обе достигли абсурда в своих претензиях.
Старшей все не так, придирается по любому поводу, а апогеем была фраза: «Мама, и ты даже не вышла замуж за негра!» – хотя она обожает папу, у них чудесные отношения. Что еще предъявить?! После такого обвинения можно уже не слушать ничего, потому что все остальное такого же свойства.
А вторая, ругаясь на детей, говорила: «У меня родится ребенок, он будет златокудрый блондин, и все будет делать хорошо, и он никогда не будет какать». И тут я тоже поняла всё, с ужасом представила, и с тех пор я не слышу. Абсурдность доведена до предела.
Эти фразы произнесены в возрасте пятнадцати и больше лет. Это не произносят младенцы. Голос бессознательного устами пятнадцатилетнего. И сам человек в пятнадцать и более лет, осознавая, что он говорит, приходит в некий диссонанс.
Следим за своими нервами
– У нас шестеро детей. Есть немножко сложный малыш в семье. Он изначально эмоционально на все реагировал, и с ним были некоторые сложности: и взбрыки непонятные, и агрессия. Наверное, мне хотелось бы попытаться к нему путь найти. И в то же время хочется понять что-то про междетские разборки, насколько в них нужно участвовать или не участвовать?
– Действительно, идеальная картина вряд ли есть всегда и у всех, но это тогда, когда колыхания детского моря родителей не пробивают. Думаю, что это применимо почти ко всем из здесь сидящих: если бы вы нормально выспались, съели нормальное количество еды, которое вам подходит, не имели никаких заноз в виде не сделанных дел или своих отношений с окружающими, вы бы могли это делать большее количество времени.
Мне кажется, это то, к чему можно стремиться. Если бы это было целью и задачей – выстроить не такой образ жизни, когда нужно побольше всего успеть, побольше всего охватить, а наоборот — сделать жизнь стабильной, если бы работа была ориентирована на процесс, а не на результат, то это вполне могло бы состояться. Просто нет цели и нет задачи. Ровная, «вкусная» жизнь не является целью для многих, чтобы всем было комфортно и хорошо.
Ориентиры какие-то другие – образовательно-развивательная гонка, например. Если каждый посчитает количество занятий, посещаемых детьми за неделю, в которые вовлечены взрослые, то результат удивит. Ритм большого города перегружает.
Мы недавно вернулись из Франции, и одно из самых ярких впечатлений – разница ритмов. Там какие-то странные люди, которые живут в совершенно другом ритме: в пять-шесть часов все вымирает, а люди сидят дома и занимаются своими делами. Контраст разительный. Ритм напряженный выматывает постепенно, вымывает силы. И дети крутятся также.
Если взрослый не сбалансирован, если у взрослого нет не только ровного состояния, но еще какого-то запаса психических сил, чтобы каким-то образом гасить на уровне детском, то надо что-то менять. Я придерживаюсь иерархического устроения: родители где-то сверху, а дети как-то внизу сами распределяются, хотя среди детей тоже может быть определенная иерархия, старшая и младшая. И если у «правящего слоя» нет сил на то, чтобы поддерживать собственную психическую стабильность, то очень сложно удерживать то, что происходит между братьями и сестрами.
Мы просто не планируем обеспечение собственной психической стабильности, нормальности, состояния. А это то, на что стоит тратить время, силы и внимание. Мы заняты делами: у нас стирка, глажка, еда. Каждодневный круг, не маленький, который состоит из большого количества всяких занятий. Кто-нибудь специально озабочен тем, чтобы находиться в нормальном расположении духа? Как Вам это удается? Что Вы для этого делаете?
– Начало посещения этого клуба – осознанная жертва динамическими делами. В результате дома мы включаем что-то спокойное, смотрим фильм, несмотря на то, что какая-то часть дел не сделана.
– Научились отодвигать. А чувствуете ли вы, что, несмотря на то, что вы все не делаете, наступает момент, когда нужно перестать делать и еще что-то, чтобы вернуться в стабильное состояние? Все равно же дел много.
Дети должны научиться не перегружать себя
– Бывает такое. Чувствуешь, что на грани – и отключаешься. И дети научились тоже. Мы, когда пришли первый раз в клуб, были ориентированы на то, чтобы все – детям, что дети – столб в семье. А потом послушали про иерархию, про то, что родители тоже имеют право на то, чтобы отдыхать, и дети начали подтягиваться: они уже научились не будить нас с утра, старшие помогают младшим. Привыкли.
– Мне кажется, что школьников (если не начальную школу, то среднюю точно) нужно осознанно, целенаправленно учить заботиться о себе, иначе они тоже будут перегружаться и выгорать в будущем. В средней школе у детей очень большие нагрузки. Если их не научить заботиться о себе, то срывы подростковые наложатся на срывы перегруженности программой. Тут есть серьезный момент: маленькие семьи (это не зависит от количества детей) – не самодостаточны.
Я в такой семье, наверное, выросла: неполная семья, я – единственный ребенок, и чтобы в праздники или выходные было хорошо, нужно было обязательно звать гостей или куда-то ехать. Это были всё хорошие дела, но без них не было хорошо. Может быть, это не особенность количества, но качество семьи. И очень часто люди, с которыми мы рядом — в одном классе, в одной группе, в одной студии, — нуждаются в дополнительных делах, связанных с развлечением, структурированием времени.
У меня есть ощущение, что плюс некоторого количества детей в семье (больше, чем двое) в том, что семья постепенно наполняется и становится самодостаточной, что, в целом у нас и так все время гости, и есть, чем себя занять, есть, с кем пообщаться – можно никого не звать, и будет хорошо. Хорошо просто побыть дома.
– У нас такого нет. Когда мы живем семьей замкнутой, то дети борются за внимание родителей, и сразу начинаются конфликты. Когда кто-то приходит, или у нас гости, то конфликты разряжаются.
– Это своеобразный тест: когда все свои (или почти все) дома, никого чужих нет – и нормально. Это не истерика, не невроз с уборкой или затеванием чего-нибудь, а просто мы дома, и просто это нормально. И все могут восстановить силы и никуда не бежать, потому, что очень часто на большой круг дел рабочей недели накручивается еще огромный круг дел выходного дня. Это дела другие, но часто люди пытаются успеть что-то, что они не успели в течение недели.
Семейные обстоятельства – на первом месте
– Я практиковала одно время расслабление, ничегонеделание, отдых. Для меня главное расслабление – когда кто-то из детей не идет в школу. Обязательно раз в неделю у меня кто-то из детей в школу не ходил. И им хорошо и, главное, мне – только бы куда-то не идти, не собирать ребенка, не выгонять его. Закончилось это большими претензиями со стороны преподавателей, что так много школу пропускать невозможно. И сейчас, стиснув зубы, ходим, и я только раз в месяц это позволяю. Как можно совместить, когда есть работа, уроки?
– Отчасти есть перекручивание пружинного ритма темпами большого города. Вы чувствуете, что бегаете-бегаете-бегаете, все уже устали, все подходят к истерике. Бывает так, что, когда у детей кончаются силы, они заболевают. Если взрослый не научился отдыхать сам, его обязательно выбьет состояние – телесное или психическое – если усталость уже есть, а отдых не разрешен или не наступает.
Если каникулы еще далеко, еще пока никто из детей или взрослых не заболел, а усталость уже накопилась, уже наступает перекрутка пружины ритма, это надо чувствовать, надо находить пути отдыха.
Мы как-то пропустили занятия и написали, что пропустили по семейным обстоятельствам. Реакция школы была отрицательной: нам засчитали эти дни за прогулы. К сожалению, в школе нет понимания того, что время в семье – это ценность. Если бы мы написали, что ездили на интеллектуальный марафон или участвовали в каком-то конкурсе, наверное, тогда это было бы достаточной причиной для пропуска.
Это то, что вписывается в пирамиду ценностей. А время с семьей – это отсутствующая ценность, она нигде не прописана. Значит, надо, действительно, искать варианты для такого отдыха, для такого времени. Кстати, редкий невропатолог не напишет ребенку из многодетной семьи рекомендацию отдыхать в среду – это вполне легальный ход.
Возможно, не всегда нужен день. На отдых может потребоваться небольшое количество времени.
Мы потихоньку от неврозов перешли к отдыху. Мне кажется, что если нет отдыха, поставленного в красный угол как ценность, то срывы будут. Может быть, не невроз, но срывы точно. Особенно нуждаются в отдыхе всякие психически нестабильные элементы типа подростков и беременно-кормящих женщин.
И перегруженным папам нужен особенно бережный подход. Зона бережности должна быть взаимной. Она вполне может быть создаваема, культивируема, развиваема, когда дети становятся старше. Что умеют ваши дети, что они делают для того, чтобы отдохнуть?
Мы сейчас живем в период эксперимента: растет первое поколение детей фактически лишенных детства: они не гуляют, не играют, не читают, они не балбесничают. Они пашут. Они ходят с одного занятия на другое, за ручку или без ручки. Мы очень часто создаем такую плотность деятельности, что у ребенка не остается времени читать, и это будет иметь конкретные последствия, просто мы их еще не видим. Они будут не сейчас.
У детей возникнет привычка, что отдыхать нельзя, что в жизни нет места отдыху. Мне кажется, что перегруженные до школы дети потом менее охотно включаются во всякие активности.
Количество «съедаемой» информации и родителями и детьми зависит от устроения человека: кто-то больше открыт впечатлениям, а кому-то нужно больше покоя. Очень важно чувствовать за два шага, когда вы подходите к границе своих нехороших состояний. Не когда они уже начались, и не за шаг, а за два шага, потому что очень большое плечо реакции, большая инерция. Когда несколько детей – можно не успеть среагировать. Как груженая машина может не успеть затормозить.
Также можно вспомнить и музыкальную школу. Люди включаются в проект «Музыкальная школа», и на выходе, если заниматься с хорошим педагогом, должно быть что-то уже полупрофессиональное. А кто своего ребенка спросил, хочет ли он эту профессию получать? Установка такая, что если не всерьез заниматься, то и не надо заниматься; если занятия не очень всерьез, чего тогда силы тратить. Соответственно, если любые занятия не очень серьезные – то есть ли в них смысл?
В этом посылка своеобразная заложена прямо противоположная к тому, что в свое время Платон написал, что свободный человек ни в коем случае не должен быть профессионалом, потому что в этом случае он станет рабом цитры, гантели и т.д. Он станет профессионалом и будет привязан намертво. А цель воспитания в том, чтобы человеку дать начатки учений, а если у него таланты какие-то водятся, тогда он, может, и пойдет дальше.
Меня очень впечатлили слова одного музыкального гения, лауреата всяческих конкурсов. Он сам начал играть в очень юном возрасте. Потом он вырос, у него родилось двое детей. Его спросили журналисты, как в музыкальной школе занимаются его дети, имея в виду, что если папа – супер-лауреат, то и дети должны быть о-го-го. И он ответил, что отдать он в музыкальную школу их отдал, но через год забрал оттуда, потому, что у них не было безумного желания играть, не было дрожи при виде инструмента. Зачем же тогда такие усилия?
Дети бывают разные
– А многие говорят: «Мама, почему ты меня не заставляла? Я бы сейчас играла…».
– Это ровно две группы граждан: одни жалуются, что заставляли, другие – что не заставляли. Мне кажется, нужно видеть, у кого сколько есть энергии и желания достигать, и у взрослых, и у детей. Очень часто мы всех под одну гребенку гребем, например, под свою, а это гребенка слишком частая. Или наоборот гребенка слишком редкая – мы сами все расслабленные, нам особо ничего не надо – а у детей наоборот есть какие-то качества и желания чего-то делать. Но очень важно, чтобы никто не был ритмом жизни и нагрузкой доводим до неврозов, потому что есть другие обстоятельства, которые мы преодолеть не можем.
Не надо искусственно создавать ситуации, в которых возникает отсутствие сил. Если ребенок в самом начале четверти считает уже дни до каникул, — это тревожный признак. Хороший признак – когда в школу хочется, каникулы надоели. И если мы не имеем гибкого отношения к собственным состояниям, к состояниям супруга, то мы и к детям тоже не будем чутки. У нас у многих, особенно у тех, кто ходил в садик, внутри сидит «воспиталка» или «училка»: как это не можешь – а ну встал и пошел! Нет снисходительности.
Все может быть на подкорке, но вопрос, насколько это надо воспроизводить. Мне кажется, что в целом идет тенденция на сокращение детских компонентов детства и сокращение семейного времени в семье, по крайней мере, в больших городах.
Читайте также:
Клуб многодетных. Можно ли выжить в круговороте дел?
Клуб многодетных. Самый заброшенный человек в семье
Клуб многодетных. Дети из больших семей в немногодетном мире
Клуб многодетных. Не сделанные дела