Наталия Скуратовская
Когда страшно выходить из дома
— Как жить дальше, радоваться, не бояться, когда вокруг происходит страшное?
— Помните чудовищное десятилетие: взрывы в жилых домах, в метро, на Дубровке? Моя дочь тогда была школьницей. Ездила везде сама. В день теракта в метро оказалась то ли поездом раньше, то ли в следующем. А в мюзикле «Норд-Ост» танцевала девочка из ее танцевальной студии. В день трагедии она попросила коллегу ее подменить, и та погибла.
Сложность переживания терактов в том и состоит, что абсолютно любой человек автоматически представляет себя на месте жертвы. Понимает, насколько это близко, а значит, избежать этого невозможно. Но совсем ничего не бояться — нездорóво. Физиологический страх дан нам, чтобы избегать опасностей. Другое дело, как не проваливаться в страх. У кого-то страх уходит в патологическую тревогу, и тогда люди боятся даже из дома выходить. Но что толку бояться, если вообще нет никаких абсолютно безопасных мест.
В 90-е взрывы домов привели к народной самоорганизации. Чувство беспомощности было настолько невыносимо, что жители многоэтажек в Москве организовывались в отряды самообороны. Мужчины дежурили, проверяли подвалы, не позволяли чужим входить в их дома. В критической ситуации люди объединяются, чтобы вернуть себе способность опираться на собственные силы.
— Это способ унять тревогу? Сдача крови пострадавшим на следующий день после трагедии в «Крокусе» — тоже форма самоорганизации?
— Когда происходит массовое насилие, перед которым мы чувствуем себя абсолютно беспомощными и уязвимыми, у нас возникает потребность в действии. В реальном, полезном, если есть такая возможность, или в символическом.
Кто-то идет сдавать кровь. Кто-то несет цветы и игрушки к месту трагедии. Кто-то постит в соцсетях свечки. Действие гораздо лучше для нашей психики, чем бездействие, потому что не позволяет нам замирать в страхе.
— Как долго может длиться страх? Кто лучше справляется, а кому удается хуже?
— Никто не может гарантировать на 100%, что ходить в магазин за хлебом безопасно. Но мы делаем это каждый день. Если после теракта человек боится выходить из дома, хотя физически его трагедия не затронула, он узнал о случившемся из новостей — это тревожный звонок. Да, мы боимся не только за себя, но и за близких, друзей. Но если человек и сам не выходит, и детей не пускает, и знакомым звонит — это тоже сигнал.
Если человек не выходит из квартиры два-три дня, продолжая думскроллить (неотрывно читать новости. — Примеч. ред.) — это признак острой стрессовой реакции. Острый стресс может пройти через несколько дней, а может перерасти в полноценное тревожное расстройство со всеми вытекающими. В случае патологической реакции заставлять себя терпеть не стоит, так тревога лишь усилится.
Противотревожные упражнения
Во-первых, спокойно и размеренно задышать: глубокий вдох — очень медленный выдох. И так несколько минут. Все, что делаем с замедлением, помогает возвращаться в реальные ощущения.
Во-вторых, заземлиться. Почувствовать опору под ногами. Опереться об пол. Если сидите, то почувствовать спинку стула спиной, основание — ягодицами. Не помогает? Так бывает, что чувство тела в стрессе отсутствует, ущипните себя. Сделайте упражнение с физической нагрузкой.
В-третьих, рационализируйте. Да, можно избегать массовых мероприятий, не ходить на концерты и в торговые центры какое-то время. Это нормально, если вас успокаивает. Вы действительно снижаете риски. Но чтобы не вести себя деструктивно, важно включать разум! Он уравновешивает эмоции. Задавайте себе вопросы: «Страшно подумать, что переживают те, кто пострадал, их близкие. Искренне сочувствую им. Но какова вероятность, что подобное случится на моих привычных жизненных маршрутах, по дороге на работу, в магазин, в школу? Какова вероятность, что со мной это случится? А с моими близкими?»
В-четвертых, возвращайтесь к рутине, к здесь и сейчас. Игры разума с некоторой вероятностью переключаются простым физическим действием. Соцсети затягивают, так откладывайте их усилием воли. Начните что-то делать в реальном мире. Идите суп варить, с детьми гулять. Всеми силами возвращайте себя в реальность.
Главное, не вините себя за слабость. Если даже физические упражнения не помогают, если состояние тревоги накрыло с головой, не насилуйте себя. С запредельной тревогой надо справляться при помощи профессионалов. Психофармакология дает возможность быстро и без особых последствий выйти из этих состояний.
Помните, абсолютно никто не застрахован от парализующего страха. К сожалению, стрессовое событие может стать триггером попадания в воронку нашей собственной травмы.
— Пережевывание, перечитывание, пересматривание новостей, видео — что за этим стоит, зачем мы так делаем?
— Можно оправдывать это поиском рационального объяснения случившемуся. На самом деле мы пытаемся убедить себя, что это случилось не с нами.
Для кого-то пересматривание становится фильмом ужасов в реальности. Страшно, но не со мной. Кого-то засасывает воронка травмы. Человек не в силах оторваться, начинает переживать собственный ужас снова и снова, будто он происходит сейчас. Кому-то кажется, что чем больше информации, тем легче этому противостоять. «Я теперь понимаю, как себя вести, если…» Нет, это не так!
Чтобы понять, как вести себя в страшных обстоятельствах, не надо ничего смотреть, тем более видео трагедии. Существуют простые инструкции поведения в экстренной ситуации. Например, закрывать лицо влажной тканью во время пожара — простые и понятные действия.
Следующий шаг продвинутости — управление рисками. То есть выработанная привычка, заходя в любое помещение, отслеживать запасные выходы. Многие так и делают. В незнакомом помещении автоматически ищут схему эвакуации. Но для большинства это работает, лишь когда слишком высок уровень тревоги. Как только она ослабевает и жизнь берет свое, навык утрачивается.
«Со мной такого точно не случится»
— Показное благочестие с репликами «за грехи наши тяжкие» в ситуации трагедии становится особенно популярно. С точки зрения психологии, почему так происходит? Это виктимблейминг (перекладывание на жертву насилия ответственности за произошедшее. — Примеч. ред.)?
— Это абсолютно деструктивная и антихристианская позиция.
Виктимблейминг — один из способов убедить себя, что со мной такого не случится никогда, потому что «я Великим постом на концерты не хожу». Может быть, помните пожар в «Хромой лошади», где погибло больше сотни человек. Тогда шел Рождественский пост. И точно так же звучало: «Кто в первую неделю поста на концерты ходит?»
Псевдоблагочестие легко превращается в виктимблейминг. Говоря «это ему по грехам», подразумевают, что «у меня-то таких грехов нет, значит со мной подобное не случится».
Если демонстративно притвориться хорошим, зло не коснется. Это механизм невроза и инфантильного мышления. Как рассуждение дошкольника, который внутренне уверен, что происходящее вокруг зависит от него, его поступков и усилий. Это способ сказать: «они плохие, а я-то хороший».
Кто читал Евангелие, тот понимает, что, размышляя так, идешь против Христа. «Думаете ли, что те 18 человек, на которых упала башня Силоамская и побила их, виновнее были всех, живущих в Иерусалиме?» (Лк.13:4), — говорит Спаситель. Люди, которые погибли, были самые грешные? Нет, такие же, как все мы. Спаситель призывает нас к покаянию, потому что все мы рано или поздно так или иначе умрем.
Но снова и снова в досужих разговорах родителям, потерявшим ребенка, кто-нибудь обязательно скажет: «это по грехам», «да вы его в пост зачали», «в церковь не ходили», «не причащались». При этом причины подбирают такие, которые нельзя перенести на них самих.
— Людям нравится карающий Бог?
— Не думаю, что именно карающий Бог привлекателен. Но когда что-то воспринимается как кара Божия, с позиции невротической религиозности, в этот же момент человек ищет способ под эту кару не попасть. Ищет аргументы, чтобы обеспечить себе оправдание. Для этой позиции характерна идея, что Бог карает кого-то другого. Себя самого человек выносит за рамки этой возможной кары, защищаясь от страха, что его самого Бог накажет.
Когда речь идет о внезапной, безвременной, несправедливой, какой-то не такой смерти, нам хочется найти понятную причину произошедшего. И тогда Бог выступает удобным инструментом для этого.
Мы ждем безболезненную, не постыдную и мирную смерть, а вовсе не ту, которая настигает «не в свое время». Когда смерть происходит внезапно, первое, что человек испытывает — собственную уязвимость.
Идея случайности смерти непереносима для психики. Для верующих еще и нелогична, потому что есть же Промысл Божий о каждом человеке. Жизнь и смерть в руках Божьих. Тогда почему этим людям выпало умереть сегодня, а остальные спаслись и проживут много лет? Непонятно. Человек пытается выстроить некоторую логику внутри этого страшного и необъяснимого события, чтобы вернуть себе хотя бы иллюзию контроля.
Придавать мистический смысл событиям свойственно многим, в том числе неверующим, которые утешаются конспирологией. Последняя выполняет те же функции, но только на нерелигиозной основе.
Неопределенность — сильное и невыносимое чувство. Иллюзия знания успокаивает нас. Это попытка внести в жизнь некоторую ясность, что-то понятное, не обязательно рациональное, скорее иррациональное. Даже иллюзия понимания, почему нечто произошло, дарит видимость, что от этого можно защититься.
— Сейчас слышны довольно радикальные высказывания. Кто-то призывает все запретить, потому что «ничего хорошего в массовых мероприятиях нет». А кто-то готов применять к преступникам максимально жесткое наказание, может быть даже такое, которое не предусмотрено сегодня законодательством. Почему так происходит?
— Это реакция на страх. Испытывая страх, человек пытается взять его под контроль способом, доступным нашему сознанию. Кому-то кажется, если все запретить — это гарантия. Хотя в этом нет логики. Эти желания и требования иррациональны. Попытка создать иллюзию контроля, введя символические меры управления рисками.
Беспощадность дает другую иллюзию — иллюзию победы над злом.
Да, террористы уничтожили сотни наших сограждан, наших близких, родных, но силовые структуры сильнее. Хотя понятно, что пойманные — это исполнители, наша безжалостность не гарантирует, что в обозримом будущем чудовищные трагедии не повторятся.
Нам страшно, и желание противостоять злу, одержать над ним победу — нормальная реакция. В ситуации стресса первая реакция — бей, беги, замри. Радикализация — вариант «бей», реализуемый в фантазийной форме.
Отложить жизнь
— Еще одно чувство, которое легко заметить — осуждение. «Как вы можете в такое время думать о благополучии, радоваться рождению детей, пятерке за экзамен, замужеству? Как можно, когда такие страшные вещи происходят?» С чем связан внезапный отказ от нормальной жизни?
— Дело не в том, что я сам отказываюсь от нормальной жизни. Я другим отказываю в праве на нормальную жизнь.
Мы живем в жестоком мире, в котором каждый день происходят чудовищные вещи. Мы можем наблюдать страшное ежеминутно. И тем яснее становится, что все время скорбеть человек не в состоянии. После страха, сопереживания, желания что-то сделать, если есть возможность действий, наступает возврат к реальной жизни, в которой есть свои сложности и радости. Залог психологического здоровья — эти радости не игнорировать, не загонять себя в состояние «я не имею права радоваться».
Часто «не имеете права» говорят те, кто себе радоваться как раз позволяет, а другим в этом праве отказывает. За этим стоит желание морального превосходства.
Бывает, сам человек в ужасе от творящегося на его глазах, поэтому-то он обличает других: «кругом кошмар, а вы такое…» Так человек пытается нормализовать собственную искаженную картину мира, в которой есть только жуть, мрак, беспросветность. Те, кто радуется жизни, ломают эту картину мира. Ее ненормальность проступает… Но у любого из нас есть желание считать нормальными прежде всего самих себя. И тем сильнее желание затянуть побольше народу в свой мрачный мир, чтобы почувствовать его нормальность.
Есть и третий аспект — зависть. Человек не радуется, потому что не умеет, не привык. Упрек «как вы можете» — великолепная возможность испортить радость другим.
Вообще, наша психика устроена так, что человек привыкает ко всему, даже от шоковой травмы не разрушается. Люди могут столкнуться с трагедией и утратой, но рожать детей, радоваться их рождению, а еще хорошей погоде, забавному анекдоту и приветливому слову.
Какие бы страшные вещи ни происходили, мы выживаем из-за способности адаптироваться и переварить даже очень сильное горе.
Да, происходит трагедия, но способность радоваться личному хорошему событию остается. Она позволяет нам вернуться в реальность. Тревога и страх из-за теракта — это не про то, что происходит с нами в данный момент. А радуемся мы тому, что происходит с нами прямо сейчас.
— Как не стать жертвой синдрома отложенной жизни?
— В контексте теракта и вообще ужасных трагических событий, которые с нами происходят, самый лучший рецепт — это слова известной молитвы: «Господи, дай мне силу изменить то, что могу изменить, смириться с тем, что не могу изменить, и мудрость отличить одно от другого».
Чтобы не устраивать отложенную жизнь, надо просить у Бога мудрости отличать одно от другого. Не думать, что своими страданиями мы кому-то помогаем. Мы не помогаем этим никому. Мы можем заморить себя голодом, но голодающие в Африке не станут от этого сытыми.
Гораздо важнее понимать, когда мы можем для исправления ситуации что-то сделать. Даже если это требует пожертвовать временем и ресурсами, мы способны вернуть себе моральное право продолжать жить: «Я кому-то помог, теперь могу радоваться».
И даже когда ситуация такова, что не можем сделать ничего. По крайней мере, мы осмыслили ситуацию, свое отношение к ней. Если это теракт, то мы продумали меры безопасности для себя и своей семьи. Это уже выход на рациональный уровень.
Тренироваться отличать, где могу что-то сделать, а где не могу — полезный навык. Сидеть и просто страдать не полезно никогда. Это не приносит пользы ни тем, кто стал жертвой трагических событий, ни носителям такого мировоззрения.
Конечно, можно дать теоретический совет избавляться от инфантилизма. Но в ситуации шоковой травмы мы проваливаемся в это состояние моментально. Нас туда вышибает, выносит. И тут нужна тренировка по распознаванию в себе магического мышления и иллюзии всемогущества. Их обратная сторона — неизбывное чувство вины.
Посмотрите на реальность и скажите себе: чем это грозит мне? Чем и кому я могу помочь? Научиться быстро выбираться из состояния, в которое почти автоматически выносит, пожалуй, стоит. Мы живем в очень непростом мире.
Иллюстрации: freepik.com