Какой люди не хотят видеть Церковь?
Вы – соль земли
Тему нашей сегодняшней встречи я выбрал не случайно. Вот уже на протяжении пяти лет в нашей Церкви работает орган под названием Межсоборное Присутствие Русской Православной Церкви, который занимается вопросами, связанными с регламентацией различных сторон церковной жизни.
Например, все мы помним, недавние очень жесткие и агрессивные обвинения, обращенные против Церкви, против Святейшего Патриарха. Все это, слава Богу, прошло и ушло в историю, но стало поводом для осмысления.
Многие стали задумываться, а что происходит? Церковь просто отторгается этим миром, отторгается обществом, потому что весь мир такой плохой, а мы такие хорошие? Или что-то происходит на такой глубине, куда мы пока еще не можем проникнуть нашим взглядом, нашим сознанием? Да и все ли хорошо в нашем церковном сообществе?
Мы достигли определенного апогея развития – храмы построены, идет ежедневное богослужение, функционирует огромное количество различных кружков, воскресных школ, молодежь изучает Священное Писание, работают психологи и так далее.
Неужели мы уже уперлись в некий потолок, и нам остается только лишь молить Бога, чтобы сохранить то состояние, в котором мы находимся? Или все-таки этот потолок мнимый, мы сами для себя его обозначили, а на самом деле там открытое пространство, и нам есть еще куда двигаться?
Вы все знаете слова Спасителя: «Вы – соль земли». Вы ощущаете себя солью земли? В душе каждый, конечно же, покивал, по крайней мере, какая-то степень солености у нас есть. А теперь скажите, какую функцию соль выполняет в отношении продуктов питания? Она охраняет от чего?
Реплики из зала:
– От порчи.
– Да, от порчи, от естественного процесса распада питательных веществ. И тут возникает вопрос: кто та самая целевая аудитория этой соли? Мы должны быть солью, для того чтобы сохранять самих себя? По отношению к кому должна работать соль?
Реплики из зала:
– К обществу.
– К верующим.
– Что же это за верующий, если у него нет соли? Наша задача – повышать градус верности до такой степени, что продукт будет просто несъедобный? Зачем христианство нужно для этого мира?
– Для людей.
– Для людей. Для каких людей? Для внешних, то есть для тех людей, которые на сегодняшний момент не находятся в церкви. Обычные простые люди, которые, может, раз в год заглядывают в храм. Теперь, как вы думаете, наш взгляд на самих себя и взгляд этих людей на нас отличается, или он тождественен?
– Отличается.
– Да. Когда известный историк церковной жизни Евсевий Кесарийский в начале IV века писал о гонении императора Валериана (253-259 гг.), и о том, что последовало после него, он говорил следующее, что христианское общество, пользуясь продолжительным спокойствием после гонения Валериана, умножилось в числе, выросло, окрепло, но в то же самое время стало стремительно терять силу.
«От полноты свободы течение наших дел христианских превратилось в медленное и вялое. Мы начали друг другу завидовать, друг с другом ссориться и при случае поражать один другого стрелами слова, едва ли не так же, как и оружием. Предстоятели начали нападать на предстоятелей, массы христиан возмущаться против масс. Постыдное лицемерие и притворство достигли высшей степени зла».
Представляете? Это говорится о середине III века. Мы воспринимаем это время как некий апогей христианства, когда были сплошные мученики, человек приходил на литургию и понимал, что это евхаристическое общение, может быть, последнее в его жизни. А оказывается, что та проблема, в которой нас очень любят обличать со стороны – ах, вы Церковь, а где же ваша святость, покажите, где она пребывает? – вовсе не последнего времени, в этом состоянии христианство находилось практически всегда.
Ожидания общества и Церковное бытие
Итак, давайте посмотрим, в чем же заключается разница между нашим с вами переживанием Церкви и тем, как нас воспринимает обычное светское сообщество.
Несколько лет назад проводилось достаточно масштабное исследование в разных регионах России некоммерческой исследовательской службой «Среда». Выяснилась следующая картина.
Самый значительный количественный запрос – что общество ждет от Церкви:
- помощь людям, социальная работа
- открытость
- активное участие в воспитании детей и молодежи.
В Церкви избыток, с точки зрения внешнего наблюдателя:
- приверженность к традициям,
- охранение прошлого, великолепные обряды, пышность и красота богослужений,
- четкая иерархия.
Запросы относительно Церкви. Самый значительный качественный запрос:
Альтернатива рыночной экономике и потребительским ценностям, скромность и нестяжательство.
Самый значительный качественный избыток: Богатство.
То есть для внешнего наблюдателя Церковь считывается как обладательница огромных, несметных богатств.
Наибольшее расхождение между желаемым и наличествуемым прослеживается по следующим характеристикам:
Скромность и нестяжательство, активное участие в воспитании детей, открытость, помощь людям.
В то же самое время позиции сохранения традиций и обрядов являются перевыполненными и запрос на них практически отсутствует.
Самыми неинтересными, самыми невостребованными позициями в отношении Церкви оказались:
Духовно-мистическая жизнь, активная позиция по общественно-политическим вопросам, разномыслие.
То есть, то, что для нас с вами является сердцевиной, является самым важным, самым значимым, ради чего мы приходим в храм, все то, что относится к духовно-мистической области, не подпадает под запрос со стороны общества.
Та же самая служба «Среда» проводила фотоконкурс под названием «Святое и ценное». Почему фотоконкурс? Это была хитрая уловка. Дело в том, что когда мы с вами отвечаем словами на какие-то вопросы, мы находимся в определенном пространстве слов. Это наша словесно-информационная система. А когда нас просят каким-то другим образом рассказать о том, что для нас важно, значимо, ценно, мы выступаем как некая целостность. Каждый из нас имеет некое внутреннее чутье: «О, здорово, мне это нравится!» Или: «Нет, не мой стиль, не мое». Вот людям было предложено прислать фотографии, которые выражали бы святое и ценное, с их точки зрения.
И когда исследователи сопоставили результаты этого фотоконкурса с теми данными, которые получали ранее в результате словесного анкетирования, они удивились, какая огромная разница существует между этими результатами.
«Святое и ценное в России»: Финал (ФОТО)
Вера и религия в словесных опросах была интересна лишь 6% респондентов. А в образах вере и религии было уделено 30 %. Значит на самом деле у людей существует запрос и интерес на религиозно-духовную тематику.
Как вы думаете, что является самым важным для наших с вами соотечественников, занимает строчку № 1 в иерархии ценностей нашего постсоветского российского общества?
Реплики из зала:
– Здоровье.
– Семья.
– Здоровье, семья, человек. Если сказать точнее – близкий. Для наших соотечественников святыня №1 – это человек, который рядом с ними. На втором месте – дети, на третьем – старики.
Ни государство, ни патриотизм, ни житейские блага, ни все то, что связано с понятием комфорта, успешности, эффективности. Для нашего социума, для нашего общества в реальности это не представляет той самой ценности, которую это представляет для многих других народов.
Какой вывод из этого можно сделать? Мы с вами живем в пространстве, в котором есть очень сильно выраженный запрос на Церковь, на духовную жизнь, на присутствие Церкви в каждой семье. Причем этот запрос не артикулирован, он не проговорен, он находится очень глубоко в сердце человека и неизвестно как его оттуда извлечь.
Какой хотят видеть Церковь наши современники:
Современной, открытой, социальной, и аскетичной.
Какой не хотят видеть Церковь:
Частью российской государственности.
Согласно статистически опросам, около 64–70% наших сограждан отождествляют себя не просто с Православием, а с принадлежностью к Русской Православной Церкви. За последние два года этот процент имеет небольшую тенденцию к снижению – приблизительно на 3 %.
При этом в 2011 году в Воскресение не верило 54% россиян. В 2014 году уже 46%.
В 2011 году перевод Богослужения с церковнославянского языка на русский, приветствовало 37% россиян. В 2014-м – 30%.
Об оторванности Церкви от народа в 2010 году говорило 20% россиян. В 2012 году 26% россиян. В 2014 году 15%.
Из 35% церковных россиян, не просто православных, а церковных старше 18 лет в 2014 году причащаются раз в месяц и чаще 5%, участвуют в церковной жизни, в жизни прихода – 3%.
Возникает вопрос, а чем заняты остальные 30% церковных россиян, которые и не причащаются, и не участвуют в жизни приходской общины? И что делают остальные 60-70% крещеных православных христиан, которые вообще не имеют никакого отношения к храму?
Итак, подводя некий краткий итог тому, что мы с вами сейчас рассмотрели, можно сделать следующий вывод: людям нужна Церковь скромная, открытая, помогающая и воспитывающая молодежь.
Вам ничего это не напоминает, никакую из других христианских конфессий?
Реплика из зала:
– Протестантизм.
– Протестантизм, абсолютно верно. Представляете себе? В нашем обществе сегодня есть четко выраженный запрос на христианство протестантского розлива. Есть, над чем подумать?
Обществу в том виде, как оно считывает сегодня Церковь, совершенно не нужно от нее:
богатство, духовно-мистическая жизнь и разномыслие.
То есть общество хочет видеть Церковь мощной идеологизированной структурой, которая, прежде всего, направлена на помощь самому обществу. А все то, что связано с мистикой, с какими-то там специфическими богословскими тонкостями – это абсолютно никого не интересует и запроса на это нет.
И здесь открывается небольшой сюрприз, который сделали для нас с вами исследователи службы «Среда». Как вы думаете, этот запрос, который я сейчас обозначил, и реальность, с точки зрения людей церковных и нецерковных, они сильно отличаются друг от друга?
Вообще не отличаются. Согласно этим исследованиям даже те люди, которые ходят в храм, которые являются воцерковленными, которые регулярно причащаются, хотели бы, чтобы в Церкви была некая тенденция развития в том самом направлении, которое ожидают от нее и светские люди.
Также, согласно фотоконкурсу, выяснилось следующее:
Мы люди не государственные. Для нас государство, нация не представляет никакой, ярко выраженной внутренней глубинной ценности.
Отсутствует традиционная семья как ценность.
Отсутствует телесная физическая привлекательность, человеческое тело, спорт, красота и так далее.
Как вы думаете, кто, прежде всего, является средой, наиболее недовольной церковной жизнью, у которой Церковь создает предельное напряжение, раздражение и неприятие?
Это категория, которая называется «люмпен-пролетариат». Это главным образом, мужчины, примерно 11% безработных, 45% – малообразованные, чаще всего жители больших городов, в основном в Центральном федеральном округе.
С их точки зрения религия манипулирует людьми больше, чем другие группы, а люди разных вероисповеданий в Российской Федерации не обязаны жить в мирном соседстве. Они не хотят узнать о Православии больше, чем они знают сейчас. Они не участвуют в благотворительности и считают, что от нее больше вреда, чем пользы. Они чаще пьют, более драчливы. Они не знают людей, которым вера помогла справиться с болезнями и с какими-то другими проблемами. Они низко оценивают работу Патриарха и чаще всего не доверяют Церкви.
Вызов Церкви. Провокации и ответы
Как вы думаете, что такое тот самый вызов, обращенный к Церкви? Чтобы легче найти ответ на этот вопрос, попробуйте опуститься в пространство Евангелия. Представим себе, что мы с вами в Палестине, родились в традиционной еврейской семье, ненавидим римское владычество, ожидаем пришествия Мессии, и где-то рядом ходит некий бродячий проповедник, которого одни именуют обманщиком, другие – Христом.
По отношению к подавляющему большинству людей, которые жили в то время и окружали Христа, Христос был вызовом или нет? Был. Что именно раздражало в Спасителе? Понятно, что, в конце концов, Его за это и распяли. Что разрушал, к чему побуждал, на что провоцировал Спаситель Своими поступками Свою среду? Возьмем классический случай: к нему приводят согбенную женщину, происходит исцеление. В какой день происходит исцеление?
Реплика из зала:
– В субботу.
– Зачем? Мы все понимаем, Ты такой сильный, благодатный, у Тебя есть явные дары. Почему нельзя сделать это в пятницу или в первый день недели?
Мог Спаситель совершить исцеление днем раньше или днем позже? Мог. Почему Он этого не делал? Причем неоднократно? Ведь Он нарушает закон.
Я думаю, те из вас, которые бывали на Святой земле, понимают, что такое суббота. Наше воскресенье и библейская суббота – это две большие разницы. Представьте себе ситуацию, когда вы приходите к батюшке в гости Великим постом в Великий Понедельник, когда строгий пост, никто ничего не ест, и батюшка достает из холодильника кусочек хорошего бифштекса, благословляет, молится и говорит: «Кушайте». Вы же голодны, но вы не будете есть, скажете: «Мне лучше умереть».
Так вот, для иудейского сознания нарушение субботы, как это делал Спаситель, это было еще сильнее, это было еще большее искушение, еще большая провокация, нежели тот пример, который я привел. И Он сознательно на это идет, значит, какая-то есть огромная важность того самого послания, того вразумления, через которое все это происходит.
Закон для человека, а не человек для закона. Вся эта ситуация – это провокация? Да, это провокация. Это вызов для верующих людей того времени? Да, вызов. А теперь самое главное – это плохо или хорошо? Конечно, хорошо.
Спаситель приходит для того, чтобы ввести людей в это состояние острого кризиса, а из этого кризиса бывают два выхода, и один положительный — преодоление этого кризиса, разрешение его так, как Он предлагает.
Так что те вызовы, которые обращены к нам, это может быть плохо, а может быть хорошо.
Я назвал бы четыре стороны вызовов:
1. Провоцирование церкви и христиан на заранее определенные действия.
Что это значит? Нас пытаются втиснуть в заранее продуманную парадигму поведения. Предполагается, что это Церковь, у которой есть то-то и то-то, и если нажать на какое-то больное место, она обязательно поступит так и так. Своего рода шахматная партия, в которой есть более сильный противник, диктующий условия, и есть более слабый игрок, который вынужден играть по тем правилам, которые ему навязываются.
2. Вызов может быть содержательной проблемой, на которую пока нет аргументированного, ясного и подробно проговоренного ответа.
То есть мы сталкиваемся с некоей реальностью, которая на сегодняшний момент самой Церковью не отрефлексирована, мы не знаем, как в этой ситуации себя вести, у нас нет готового однозначного ответа. Например, ситуация с экстракорпоральным оплодотворением – сейчас у нас есть ответ, но довольно продолжительное время этого ответа не было, священники находились в растерянности, как реагировать, отвечать.
3. Любой вызов может быть просто выражением недовольства современным состоянием Церкви и христианства.
4. Возможность навести ревизию и поискать решение давно наболевших проблем.
Любой вызов предполагает ответ. Но ответы тоже могут быть очень разные. Мы можем сказать, что этот вызов обращен не по адресу, можем признать наличие проблемы, можем сказать: «Ребята, извините, это не ваше дело, мы сами разберемся», можем сказать: «Ты на себя посмотри, прежде чем обращаться в Церковь с какими-то претензиями», а можем вызов переадресовать: «Лучше посмотрите, у них что творится».
Но самый хороший способ – это воспитать того, кто является источником этого вызова, и, возможно, даже сделать его своим другом.
Куда обращены эти вызовы, кто является адресатом? Можно представить все пространство предметов вызова в виде большого круга. Самый большой круг – это христианская вера. Круг поменьше – православное нраво- и вероучение. Еще поменьше – Русская Православная Церковь. И самый маленький круг, но в который чаще всего и больнее всего будут бить – это Патриарх и официальныйе церковные спикеры. Потому что именно через этих людей чаще всего воспринимается Церковь.
Группы вызовов и основные претензии к Церкви
Все вызовы, которые сегодня обращены к Церкви, можно разбить на группы.
1.Первая группа вызовов – Церковь и общество.
Проблемы:
Секуляризация. Это процесс ухода от традиционных ценностей, исчезновение жизненного уклада. В советское время существовал достаточно стойкий, определенный уклад жизни. Такой же уклад жизни существовал в российском обществе до революции. Уклад, соответствующий сословию. Сегодня мы видим полное смешение всего.
Разрушение института семьи. Институт семьи де-факто сегодня разрушен. Это проблема абортов, ювенальной юстиции, однополых браков, однополых родителей, детского алкоголизма, наркомании и беспризорничества.
Безразличие к истине, адогматизм, нежелание поиска и разговора о том, что в жизни есть какие-то конкретные фиксированные ориентиры, от которых надо отталкиваться, для того чтобы хоть чего-то добиться.
Консьюмеризм, потребительство, прагматизм, бесконечная жажда комфорта во всем и везде, ложь самому себе, игнорирование общественной жизни, общественных проблем, подмена содержания традиционных понятий — что такое семья, что такое правда, что такое свобода, что такое нравственность.
Многие из вас не могли не заметить очень интересную тенденцию, которая проявляется в последние 5–7 лет в зарубежном кинематографе – это идея о том, что человеческая жизнь может быть продолжена, причем нерелигиозным путем.
Например, человек, прежде чем умереть, проходит глубинное сканирование, и вся информация о нем записывается на компьютерные носители с тем, чтобы через какой-то промежуток времени, когда технологии достигнут своего максимального развития, можно было обратным образом воссоздать личность этого человека, только уже не в реальном мире, а в мире виртуальном. Будет определенный момент развития науки, когда смерть будет побеждена естественным способом.
И это не просто какая-то фантазия. Это целостное, очень четко проговоренное движение, которое имеет свое название – трансгуманизм.
2. Вторая группа вызовов связана с собственно церковной жизнью.
Проблемы:
Малая образованность и религиозное невежество духовенства и мирян. Отсутствие катехизации верующих, проблема религиозного образования, как в духовной системе образования, так и в светской.
Отсутствие приходской жизни как жизни общины. Религиозный индивидуализм, разобщенность членов церкви, отдаление иерархии от священства, от народа. Обвинение церкви со стороны общества в слабости, бездеятельности и неактивности.
3.Третья группа вызовов связана с церковью и финансами.
4.Четвертая группа вызовов – это церковь и религии, межрелигиозные отношения.
Проблемы:
Радикальный ислам на территории Российской Федерации, демонстрация единства мусульман на фоне крайней разобщенности христиан.
Вопросы экуменизма.
Отношения с поместными православными церквами, с католиками и другими христианскими конфессиями.
Вопросы распространенности сектантства.
Создание квазирелигий и псевдогуманизм.
5. Пятая группа вызовов – церковь и власть.
Проблемы:
Концентрация максимальной власти в руках одного, будет ли это Патриарх, или правящий епископ, архиерей, или светский чиновник.
Неуправляемость и практически неограниченная свобода иерархии.
Нетерпимость к критике со стороны духовенства и со стороны тех, кто находится ниже.
Клерикализм и Церковь как государственная структура.
Итак, главные претензии к Церкви следующие:
Узурпация Церковью права посредника в общении со Христом.
«А зачем ходить в храм, я и так с Богом общаюсь. Почему это я должна открывать свою душу перед каким-то, чужим мне, молодым священником? Что он мне может посоветовать? Я Богу помолюсь, Он мне все простит, мы с Ним договоримся».
Безблагодатность.
«Я прихожу в один храм, там душа поет, там хорошая аура. В другой прихожу, чувствуется, что-то там не так».
Неверность Церкви Христу в угоду миру и власти.
«Где эта Церковь, вы сможете повести себя так, как вели христиане, когда перед ними стоял вопрос: либо ты со Христом, либо ты с властью?
Преобладание политиканства в церкви над евангельским духом.
Вытеснение церковью, как организацией, Церкви как богочеловеческого организма.
«Какая может быть иерархия, какая была иерархия у учеников Христа, какая была иерархия у апостолов? Мы все народ Божий, не может быть никакой разницы между тем, что ты священник или мирянин».
Законническое благочестие.
«Зачем нужны эти каноны, какие-то пределы, границы? Что это за фарисейство? Это все неправильно».
Иерархический авторитаризм, то есть полное, абсолютно некритическое отношение к тому, что нисходит сверху для исполнения.
Лицемерие.
Что такое Церковь или Почему мы верим в Церковь?
В одной из социальных сетей я вдруг встретил тот образ Церкви, в которую хотел бы ходить наш современник:
«Верующие собираются по домам, приносят с собой хлеб и вино. Выбирают, кто сегодня будет возглавлять Евхаристию. Молятся, общаются, расходятся. Все. Никаких вопросов власти и сбора денег. Вне общины занимайтесь, чем хотите – имуществом, благотворительностью и так далее. Слишком велики искушения в итоге. Мы имеем свободную и недорогую религию, за которой будущее. Не придется больше носить эти бремена неудобоносимые: содержать причт, украшать храм, целовать ручку, исполнять этот неподъемный устав, и вообще, весь этот храмовый культ прекращается. А храмы подарить государству, пусть оно из них музеи делает».
При всей гротескности этой публикации начинаешь задумываться, насколько не воспринимается, не понимается нашим современным обществом то, ради чего существует Церковь. Если люди хотят Церкви, но хотят не такой Церкви, а совершенно другой – той самой церкви, которая, как мы уже сегодня с вами упомянули, прекрасно реализована в протестантской среде.
Что такое Церковь? Первое, что приходит на ум – Тело Христово. То есть одно непонятное утверждение мы объясняем другим, еще более непонятным утверждением. А если как-то попробовать это проговорить, превратить во что-то такое, что будет нормально считываемо внешним наблюдателем?
Церковь – это весь народ Божий. Церковь – это Божья святыня в людях. Церковь – это Христос в спасаемом Им человечестве. Церковь – это собрание людей вокруг любимого ими Христа. Есть замечательное определение Церкви, принадлежащее С.И. Фуделю: «Церковь – это прекращение одиночества».
Что в Церкви принципиально важно? Это изложено в Символе веры. Мы верим в Церковь: Единую, Святую, Соборную и Апостольскую.
Единая – единственная, только одна, нет двух, трех, четырех Церквей. У Христа есть только одно реальное Тело. И это Его Тело – Церковь.
Святая. Церковь – это живой организм, освящаемый Христом и освящающий верующих.
Соборная – всеохватность, универсальность и открытость.
Апостольская – иерархичность и преемственность.
Вы когда-нибудь задумывались, почему Церковь является предметом веры? Почему мы не верим в какую-то партию, например, а в Церковь верим?
Ответ очень простой. Потому что в реальной жизни нам придется столкнуться с раздробленностью, порочностью, авторитарностью и самодостаточностью, которые могут быть присущи в той или иной мере церковной институции. И столкнувшись, важно не потерять веру в то, что Церковь на самом-то деле совершенно другая, не такая.
Больше всего вопросов всегда вызывает святость Церкви и ее независимость от нравственного состояния ее членов. Как пишет С.И. Фудель: «святость Церкви зависит и основывается только на Святыне Божией, на Его Таинстве. Не люди святят Церковь, а церковь делает людей сопричастниками хранимой в ней Святыни. Но вне святых нет и святой Церкви, так как она составляется из святых и к совершению святых».
Соотношение воцерковленности и церковности. Переступить через себя и уйти ко Христу
С каким другим словом мы можем отождествить понятие церковности? Я бы назвал инкорпорированность. Вот я, например, человек церковный почему? Потому что на мне есть ряса, я священник, у меня в трудовой книжке написано, что я человек церковный. У любой сотрудницы свечной лавки тоже есть определенный, совершено понятный критерий того, что она – церковный человек, что она принадлежит конкретной церковной институции под названием Русская Православная Церковь.
А что такое воцерковленность? Церковность и воцерковленность – не тождественные понятия. Церковность институциональна, ее можно сравнить с корпоративностью, в то время, как воцерковленность – это прежде всего измерение внутреннее, отражающее глубинную связь с Церковью не как с институцией, но как с Живым и Святым Телом Христа.
В начале XX века, еще до революционных событий священник Павел Флоренский шутил, что прежде чем учреждать православные миссии для иноверцев, надо открыть их для студентов духовных академий, у которых с формальной стороной церковности было все в полном порядке, а вот воцерковленность иногда полностью отсутствовала.
Основные задачи Церкви:
Примирение человека с Богом, свидетельство о Христе и Его правде, собирание верующих в Тело Христово, следование воле Божией, организация и управление жизнью прихода, молитвенное предстательство, деятельное милосердие, отстаивание своих интересов перед миром и государством.
Не дело Церкви, но от Церкви внешними ожидается:
Участие в политической деятельности, поручительство в судопроизводстве, оценка любых общественных событий, продвижение коммерческой продукции, накопительство капитала, эксплуатация религиозных убеждений, подмена социальных институтов, управление процессами мирской жизни, вмешательство в гражданские и семейные права.
Здесь я бы хотел привести слова святителя Тихона Задонского:
«Не хранят своих обетов все те христиане, которые против закона и против совести поступают. К ним относятся блудники, прелюбодеи, и всякие сквернители, хищники, воры, грабители, хитрецы, лукавые, обманщики и соблазнители, ругатели и злоречивые, пьяницы, укорители, ненавистники и злобные, в гордости и пышности мира сего живущие, и все не боящиеся Бога. Все таковые солгали Богу и обетов своих не хранят, и вне Церкви Святой находятся, хотя и в храмы ходят, и молятся, и Таин приобщаются, и храмы созидают, и украшают их, и прочие христианские знаки показывают».
Признаки причастности человека к Церкви Христовой:
Святое Крещение, регулярное участие в богослужениях и Таинствах Церкви, жизнь по заповедям, деятельное покаяние, укрепление стойкости против греха, укрепление в вере и жертвенной любви к ближним, и самое главное – возрастание жажды Богообщения.
Человек каждый раз ощущает увеличение этой экзистенциальной пустоты, он понимает, что он и наг, и убог, и пуст, и своими силами заполнить вакуум внутренний он не может. Ему нужен только Бог. Если это возрастание жажды Божией имеется, это хороший показатель того, что не все у нас плохо.
Признаки того, что человек отпадает от Церкви и Тела Христова:
Нераскаянный грех, оправдание и упорствование в греховном образе жизни, ересь как стойкое заблуждение, стойкое нежелание участвовать в богослужениях и церковных таинствах, деструктивная деятельность по отношению к Церкви, влюбленность в мирской образ жизни, убежденность в собственной непогрешимости, плотскость внутреннего устроения – раздоры, конфликты, бунтарство и прочее.
Как мы видим, фокус проблемы постоянно вращается вокруг какой-то совершенно очевидной несвятости церкви для внешнего наблюдателя. В чем причина этого образа, который сформировался в отношении Церкви? Я бы выделил три причины:
1. Легкость и необременительность вхождения в церковь.
Крещение младенцев, отсутствие катехизации. В прошлом году я был на одной из конференций в Лондоне, и там выступал один священник из Православной Церкви Америки. И он рассказал, что был на приходе, где храм битком набит молодежью. Я обращаюсь к настоятелю — как так получилось?
И он рассказывает: мы крестим один раз в году, в Великую Субботу. Для того, чтобы человеку принять крещение, он должен быть минимум год среди оглашенных, минимум полгода – быть членом общины. Что такое быть членом общины? Это совершенно конкретное финансовое обременение, которое возлагается на члена общины. Второе – человек обязательно участвует во всех мероприятиях, которые проводятся общиной. А эти мероприятия связаны с благотворительностью, социальной деятельностью. То есть для человека, который приходит в храм, его участие в общине – это не духовное развлечение, это серьезное обременение, серьезная проблема.
И вот, когда человек через все это проходит, у него уже не будет желания появляться в храме один раз в год на Пасху. Эта притрудность вхождения в храм заставляет человека ценить то, где он находится, чем пользуется.
2. Избыток крещенных, но не просвещенных.
3. Отождествление святости и непогрешимости.
Когда святитель Иоанн Златоуст толкует слова Божественной Евхаристии «Святая святым», он пишет прямо: «если не свят, не смей приступать». Тем самым утверждается, что все те, кто посмели приступить к Чаше, декларируют перед христианской общиной свою святость. Означает ли это, что они безгрешны? Нет.
Церковь есть продолжающееся воплощение Слова Божия через Духа Святого во всем спасаемом человечестве. Святость есть такое состояние человека, когда его грехи не могут задержать его устремленности к Богу. Освящение благодатью за ревностное устремление к Святыне Божией и есть святость.
Когда мы можем переступить через свое собственное несовершенство, и регулярно переступая через самих себя, мы в муках уходим ко Христу, это и есть то, что является главной функцией церкви.
Церковное лицемерие – причины и путь выхода
Что такое лицемерие? Преподобный Иоанн Лествичник говорит так: «Лицемерие есть противоположное тела с душой устроение, переплетенное всякими вымыслами».
То есть, когда есть разница между тем, что я представляю вовне, и тем, что у меня сидит внутри. И отношение между внешним и внутренним отягощено какими-то хитрыми своими мыслями. Лицемерие противоположно честности и искренности.
Мы не говорим сейчас о лицемерии институциональном, мы говорим о лицемерии, как об определенном состоянии человека, в которое он приходит, в течение времени находясь в церковной среде.
Могу привести такой пример. Здесь среди нас почти все родители. Большинство водит своих детей в храм, чтобы их причастить. С определенного возраста мы начинаем их исповедовать. И вот еженедельная исповедь для ребенка часто превращается в профанацию. Родители видят, что у ребенка нет ни негативной тенденции, ни позитивной тенденции. Хуже не становится, но и лучше тоже. У ребенка в какой-то момент исповедь превращается в такой почти стихами сложенный опус. Он может в любой момент дня и ночи выдать вам заранее отточенную формулировку, за которую знает, что батюшка его, может, и пожурит, но главное, что допустит до Причастия.
Церковное лицемерие рождается внутри определенных установок и традиций. Причины такой ненормальной ситуации:
Необходимость соблюдать внешний образ и боязнь уронить имидж Церкви, страх за себя, «непедагогичность» прямоты и искренности, боязнь вынести сор из избы, хроническое недоверие между начальством и подчинёнными, боязнь открыть уязвимость через свои слабые места.
Как преодолевается лицемерие с точки зрения Евангелия? Мы все знаем цитату из Евангелия от Матфея:
«Если же согрешит против тебя брат твой, пойди и обличи его между тобою и им одним; если послушает тебя, то приобрел ты брата твоего; если же не послушает, возьми с собою еще одного или двух, дабы устами двух или трех свидетелей подтвердилось всякое слово; если же не послушает их, скажи церкви; а если и церкви не послушает, то да будет он тебе, как язычник и мытарь».
Ответ Церкви на вызовы. Не действовать, но быть
Главный ответ Церкви на все вызовы, которые к ней обращены – это вовсе не какая-то новая деятельность, как мы часто предполагаем.
Мы часто думаем, что Церковь должна что-то сделать. Нас упрекают, что в Церкви слабая социальная деятельность, значит надо как-то ее активизировать, разослать по всем приходам указания и так далее. Но причина гораздо глубже и серьезнее.
Мы не можем придумать такой циркуляр, который мог бы издать Патриарх, согласно которому все духовенство по воскресным дням должно особенно любить Христа Спасителя. Или по субботам повысить градус любви к прихожанам.
Мы можем сделать только одно – Церковь должна быть Церковью. Церковь должна, прежде всего, максимальный фокус обратить не на то, как мы будем реагировать вовне, а на то, чтобы мы были теми, кем мы себя декларируем вовне.
В Церкви гораздо важнее не действовать, а быть. Церковь – это институт бывания, а не оперативного реагирования на вызовы жизни. Качество бывания – и есть самый правильный и единственно действенный ответ на любые вызовы. Наша проблема в том, что мы, зачастую не будучи, беремся выполнять внешние дела. Как если бы мы были. Конечно, это предельное напряжение, в реальной жизни все сложнее. Но разве можно каким-то циркуляром возжечь огонь ревности?
Источник церковного «бывания» – Христос Спаситель. Первичное пространство или клетка для этого бывания – евхаристическая приходская община. Вся жизнь христианина – это постоянное протискивание себя сквозь заповеди и церковный уклад к жизни во Христе и со Христом. Это постоянные муки деторождения, доколе не отразится в нас Христос. Бывают и стремительные роды, как в случае с мучениками, но в любом случае не бывает комфортного, под наркозом, безболезненного разрешения от бремени.
Есть только единственный формат присутствия человека в Церкви как в Теле Христовом – святость. Никакой иной функционал – административный, образовательный, организационный – не может подменять собой базовое условие бытия в Церкви – святость.
Протоиерей Николай Афанасьев очень хорошо показывает, насколько трансформировалось наше ощущение самих себя в церковной жизни, особенно в синодальный период, и это продолжается и по сей день:
«Христианство есть антипод индивидуальной религии или даже больше, оно не есть религия в том смысле, в каком мы обычно понимаем это слово. Мы имеем доступ к Богу не каждый в отдельности, и не сами по себе и не через посредников, но только через Христа, когда состоим в Его теле, в которое мы крестились через Духа. В каждом таинстве Церковь молится о совершении таинства, нo в Евхаристии Церковь молится о себе самой, т. е. о всем народе Божьем, собранном со своим предстоятелем для участия в трапезе Господней».
И вторая мысль С.И. Фуделя:
«Церковь есть тайна преодоления одиночества. Это преодоление должно ощущаться совершенно реально, так, что, когда ты стоишь в храме, то тогда только истинно приходишь к стенам Церкви Божией, когда луч любви робко, но и внятно начал растапливать лед одиночества, и ты уже не замечаешь того, что только что воздвигало вокруг тебя колючую проволоку: ни неверия священника, воображаемого тобой только или действительного, ни злости «уставных старух», ни дикого любопытства двух случайно зашедших парней, ни коммерческих переговоров за свечным ящиком. Через все это ты идешь к слепой душе людей, к человеку, который, может быть, через минуту услышит лучше, чем ты, — голос Человека и Бога: Иисуса Христа.
Только Святая Церковь есть Церковь, но бытие Святой Церкви есть тайна, нам не вполне открытая: нашими глазами не может быть ясно зримо Тело Христово, мы могли утверждать, что для того, чтобы быть в Церкви, надо быть в истине, в Святыне Божией, но кто именно в данный момент состоит и кто не состоит в ней, – мы не знаем.
Поэтому Господь и сказал: «Не выдергивайте на поле плевел, чтобы вместе с ними не выдернуть пшеницу». Это надо понимать, прежде всего в том смысле, что сейчас я, и ты, или она – плевелы, а через час и я, и ты и она может стать пшеницей, или, как сказал св. Ириней Лионский, «человек сам для себя есть причина того, что он делается иногда пшеницей, иногда соломою».
Болезнь Церкви во всех нас. Когда искренно осознаешь себя самого в этой больной части церковного общества, тогда не боишься вслед за великими Отцами Церкви признать самый факт болезни, и в то же самое время, почему-то только тогда начинаешь в радости сердца ощущать непобедимую церковную Святыню.
Митрополит Антоний говорит: «У Церкви есть аспект славный и аспект трагический. Убогий аспект Церкви – это каждый из нас… Мы уже в Церкви и мы еще на пути к ней».
Этими словами мне хотелось бы закончить.
Подготовила Мария Строганова
Фото: Иван Джабир
Видео: Виктор Аромштам
