“Канон всем русским святым” соловецкого писателя XVII века

(Из археографических разысканий)

Перейти на главную страницу журнала «Альфа и Омега»

В 1-м и 2-м номерах журнала “Альфа и Омега” за 2001 г. нами был опубликован текст “Похвального слова русским преподобным” соловецкого писателя XVII в. инока Сергия (Шелонина)¹. В данном номере мы публикуем текст еще одного ранее неизвестного сочинения инока Сергия (Шелонина) — “Канона всем святым, иже в Велицеи Росии в посте просиявшим”. Единственный список этого произведения был обнаружен нами в одном из сборников Соловецкого собрания Российской Национальной Библиотеки (№ 877/987).

Упомянутый сборник Сол., № 877/987 представляет собой конволют, состоящий из 8-ми частей, написанных разными почерками на бумаге 20–70-х гг. XVII в. Содержание этого сборника весьма разнообразно: помимо “Канона всем святым, иже в Велицеи Росии в посте просиявшим” (который в дальнейшем мы будем называть сокращенно “Каноном всем русским святым”), в его состав входят так называемый “Соловецкий летописец” второй редакции, “Слово” Амфилохия Иконийского о святителе Василии Великом, “Слово” Иоанна Златоуста о Божественных тайнах, служба святой благоверной Анне Кашинской и ряд других произведений^². Владельцем этого сборника был черный диакон Иеремия^³, чьим почерком сделаны многочисленные исправления в 4-й и 8-й частях сборника, в том числе запись на обороте последнего листа “Канона всем русским святым”: “Творение священноинока Сергия” (л. 256 об.)^⁴.

Интересующий нас список “Канона всем русским святым” находится в последней части сборника Сол., № 877/987, написанной на бумаге с филигранью “лилия на гербовом щите”, сходной с изображением в альбоме: Дианова, Костюхина, № 901 (1624–1631 гг.)^⁵. Благодаря датировке филиграней указанного списка мы могли бы датировать и создание самого “Канона” рубежом 1620–1630-х гг. Однако сопоставление этой датировки с некоторыми другими реалиями, отраженными в сочинении инока Сергия (Шелонина), вынуждает нас “отодвинуть” дату создания “Канона” к концу 1640-х гг. Во-первых, как нам удалось установить, на создание “Канона всем русским святым” оказал влияние “Канон преподобным отцам киево-печерским и всем святым в Малой России просиявшим”, созданный иеромонахом Мелетием Сиригом в 1643 г.^⁶. “Канон” Мелетия Сирига повлиял на концепцию “Канона” Сергия (Шелонина) и отчасти на его заглавие. Ср.:

“Канон” Мелетия Сирига	“Похвальное слово” инока Сергия	“Канон” инока Сергия
Стихиры и канон молебный к преподобным отцем Киево-Печерским и всем святым, в Малой России просиявшим	Сергия <…> похвальное преподобным отцем, иже в Росии в постъ просиявшим	Канон всим святым, иже в Великии России в пости просиявшим

Как видим из сопоставления заглавий, инок Сергий исключил из заглавия своего “Канона” упоминание о преподобных отцах (которое сохранилось, например, в его “Похвальном слове”) и посвятил его “всем святым, иже в Велицъи Росии в посте просиявшим”. Это изменение замысла совершилось у него под влиянием “Канона” иеромонаха Мелетия Сирига, который также посвятил свое сочинение не только киево-печерским преподобным, но и “всем святым, в Малой России просиявшим”.

Другим аргументом в пользу более поздней датировки “Канона всем русским святым” по сравнению с датой филиграней его единственного списка является то, что “Канон” был составлен соловецким писателем уже после создания им первой редакции “Похвального слова русским преподобным” (написанные в 1645–1647 гг.)^⁷. Основным доказательством вторичности “Канона” (по сравнению с первой редакцией “Похвального слова”) является добавление в нем 80 новых имен святых (в том числе — 22 преподобных) и нескольких новых “чинов” святости (включая юродивых и благоверных князей).

Наконец, еще одним подтверждением того, что “Канон” не мог быть создан ранее середины 1640-х гг., является упоминание в нем имен некоторых русских святых, чье прославление относится к кон. 1630-х — сер. 1640-х гг., в частности, Иоанна и Лонгина Яренгских (перенесение мощей в 1638 гг.)^⁸, Геннадия Костромского (обретение мощей в 1644 г.)^⁹, Герасима Вологодского (прославлен чудотворениями в 1645–1649 ãã.)^¹⁰.

“Канон русским святым”, вероятнее всего, был составлен вскоре после создания иноком Сергием первой редакции “Похвального слова русским преподобным”, в период между 1647 и 1650 гг.^¹¹. Расхождение этой датировки с датой филиграней единственного списка “Канона” (1624–1631 гг.) мы объясняем “залежалостью” бумаги, использованной его писцом^¹².

* * *

Создавая “Канон всем русским святым”, инок Сергий (Шелонин) следовал тому же традиционному методу сочинительства “по образцам”, который он использовал и во время работы над “Похвальным словом русским преподобным”. Как и в случае с “Похвальным словом”, он постарался создать еще один литературный эквивалент иконы “всех русских святых” (но на этот раз — в гимнографическом жанре). Для этого он вновь использовал уже готовый “образец” — “Канон” преподобного Феодора Студита, по “прориси” которого написал свое собственное произведение. Используя словесную ткань “Канона”, инок Сергий последовательно “вписывал” в нее образы русских святых (подбирая для них — по сходству духовного “типа” — “агиологические образцы” в соборе древних Отцов).

В “Каноне”, написанном преподобным Федором Студитом, сочетаются два основных композиционных принципа: 1) алфавитный и 2) принцип расположения святых по “чинам святости”. Принцип расположения по “чинам святости” организует композицию этого “Канона” в целом: песни с 1-й по 6-ю посвящены “чину” преподобных отцов, песнь 7 — “чину” преподобных жен, песнь 8 — “чину” святителей, песнь 9 — “чину” священномучеников^¹³. В пределах каждого из названных “чинов” имена святых расположены по алфавитному принципу: песнь 1 посвящена преподобным отцам, чьи имена начинаются на букву A; песнь 2 — на буквы B, G, D; песнь 3 — на буквы E, Z, H, Q, I; песнь 4 — на буквы I, K, L, M; песнь 5 — на буквы N, C, O, P; песнь 6 — на буквы R, S, T, U, F, X, Y, W.

В своем произведении инок Сергий также сочетает два композиционных принципа, объединяя святых в небольшие “соборы” по двум основным признакам: 1) принадлежности их к одному и тому же “чину” святости (преподобные, святители, юродивые, благоверные князья) и 2) принадлежности их к одному духовному центру (Киево-печерские, Вологодские, Соловецкие и т. д.).

Так, например, всю 1-ю песнь “Канона” и начало следующей 3-й песни писатель посвятил собору Киево-печерских святых. В 4-й (тр. 2) и 5-й песнях (тр. 4, 6) он “собрал” вместе Вологодских и Костромских преподобных. Два тропаря 6-й песни (тр. 3–4) он посвятил собору Соловецких святых. Этого же принципа инок Сергий придерживался и в других песнях, “собирая” вместе князей-иноков (п. 5, тр. 3), юродивых (п. 6, тр. 5), благоверных князей (п. 7), святителей (п. 8), священномучеников (п. 9, тр. 4) и т. д. (см. таблицу 1).

Таблица 1

Соборы святых в “Каноне” инока Сергия (Шелонина)
(в сопоставлении со структурой “Канона” преподобного Феодора Студита)

Канон преподобного Феодора Студита	Канон инока Сергия
Песни 1–6 посвящены древним преподобным отцам, чьи имена начинаются …- с буквы A: песнь 1;- с букв B, G, D: песнь 2; — с букв E, Z, H, Q, I: песнь 3; — с букв I, K, L, M: песнь 4; — с букв N, C, O, P: песнь 5; — с букв R, S, T, U, F, X, Y, W: песнь 6.	Песни 1–6 посвящены “чину” русских преподобных: собор Киево-печерских святых: песнь 1 (тр. 2–6), песнь 3 (тр. 2); ученики и сподвижники преподобного Сергия — песнь 3 (тр. 4, 6); Вологодские и Костромские: песнь 4 (тр. 2), песнь 5 (тр. 4, 6); основатели подмосковных обителей: песнь 5 (тр. 5); князья-иноки: песнь 5 (тр. 3); собор Соловецких святых: песнь 6 (тр. 3, 4).
	чин юродивых: песнь 6 (тр. 5).
чин преподобных жен: песнь 7.	чин благоверных князей: песнь 7 (тр. 1–7).
чин святителей: песнь 8.	чин святителей: песнь 8 (тр. 1–6) и 9 (тр. 2): митрополиты Петр, Алексий и Иона (п. 8, тр. 2); премудрые учителя Русской Церкви (п. 8, тр. 3); святители Казанские и Пермские (п. 8, тр. 4); Московские (п. 8, тр. 5); Новгородские (п. 8, тр. 5–6); Ростовские (п. 9, тр. 2).
чин священномучеников и священноисповедников: песнь 9 (тр. 1–6).	чин священномучеников и священноисповедников: песнь 9 (тр. 3–5).

* * *

При создании “Канона всем русским святым” инок Сергий (Шелонин) широко использовал еще один художественный принцип — уподобления русских святых их “агиологическим образцам”^¹⁴. Следуя тексту избранной им “литературной модели” (“Канона” преподобного Феодора Студита), соловецкий писатель старался в каждом из его тропарей найти “агиологический образец” для сходного с ним русского святого. Найдя подходящий “агиологический образец” (или агиотип)^¹⁵, писатель затем “замещал” его в соответствующем тропаре именем русского героя, сохраняя литературную форму канонического текста почти неизменной. Основанием для уподобления русского святого его агиотипу могло служить тождество их имен, близость типа аскезы, общность социального происхождения, сходство чудес или духовного дара обоих подвижников и т. д.

Например, в качества агиотипа для Антония Печерского он избрал Антония Великого (п. 1, тр. 1), а для Сергия Радонежского — основателя первого общежительного монастыря в Египте Пахомия Великого (п. 6, тр. 2). Евфимий Суздальский уподоблен им (по признаку тезоименитости) Евфимию Великому (п. 4, тр. 4), а два Макария (Калязинский и Унженский) — египетским подвижникам Макарию Великому и Макарию Александрийскому (п. 4, тр. 5). В последнем случае основанием для уподобления послужил, помимо тождества имен, признак “парности”: одна “святая двоица” (русских преподобных) уподоблена другой “святой двоице” (египетских отцов). Ср.:

У преподобного Феодора Студита (п. 4, тр. 5)	У инока Сергия (Шелонина) (п. 4, тр. 5)
Честь добродьтелем Макарие Великий,Градскии же — хвала благочестия…	Честь добродьтелем Макарие Колязиньскии,Унежъскии же — хвала благочестия…

В другом тропаре 4-й песни соловецкий пустынножитель Савватий уподоблен отшельнику Петру Афонскому (тр. 3), а сподвижник Савватия Герман Соловецкий — основателю святогорской Великой лавры Афанасию Афонскому (тр. 6). Основанием для этих уподоблений послужил признак духовно-топографический, в соответствии с которым уподобляются прежде всего святые места (Соловецкий остров и Святая Гора Афон), а затем — подвизавшиеся в этих местах святые. Уподобление в данном случае осуществлено благодаря устойчивому представлению русского религиозного сознания о том, что Соловки — это и есть “русский Афон”^¹⁶. Ср.:

У преподобного Феодора Студита
(п. 4, тр. 3; п. 1, тр. 7)

У инока Сергия (Шелонина)
(п. 4, тр. 3, 6)

В пьснех да восхвалится Петр,постивыйся в горе Афоньстъи изрядно <…>.Пьсньми восхвалим священными великаго Афанасия, иже в горъ Афоньстъи свьтло постившагося,

свьтилника великого всеи вселенньи….

В пьснех да восхвалится прехвалный Саватие, постивыйся в Соловецком отоцъ изрядно <…>.Пьсньми восхвалим священными великаго Германа, иже во отоцъ Соловецком свьтло постившагося, свьтилника великого всеи вселенньи…

Принцип “уподобления” был использован иноком Сергием и при создании им других песен “Канона”. Например, в 3-м тропаре 5-й песни “Канона” он подыскал агиотип для “троицы” святых ярославских князей-иноков — Федора Черного и его сыновей Константина и Давида, которых уподобил “троице” византийских святых — Ксенофонту и его сыновьям Иоанну и Аркадию. Основанием для такого “замещения” послужило сходство одной семейной “троицы” — отца и двух его сыновей — с другой такой же преподобной “троицей”. В 4-м тропаре той же песни инок Сергий нашел агиотип для еще одного русского преподобного — Павла Обнорского, уподобив его (с помощью приема “замещения”) преподобному Герасиму Иорданскому. Общим признаком, послужившим основой для их уподобления, стал образ жизни обоих подвижников, обитавших вместе с дикими зверьми и деливших с ними хлеб и молитву. Ср.:

У преподобного Феодора Студита (п. 2 тр. 4)	У инока Сергия (Шелонина) (п. 5 тр. 4)
…хвала Герасиму, емуже поработа звьрь, повинуяся ему добродьтелнаго ради совершения…	…хвала Павлу, емуже поработа звьрь, повинуяся ему добродьтелнаго ради совершения…

Последние три песни своего “Канона” соловецкий писатель посвятил другим чинам святости: юродивым (п. 6, тр. 5), благоверным князьям (песнь 7), святителям (песнь 8 и п. 9, тр. 2) и священномученикам (п. 9, тр. 3–5). Для прославления русских юродивых он составил оригинальный тропарь (п. 6, тр. 5), которому не находится соответствия в “Каноне” преподобного Феодора. В нем он “собрал” всех известных представителей этого лика святых, внесенных в святцы в XVI — первой пол. XVII вв.: Василия Блаженного, Максима Московского, Прокопия и Иоанна Устюжских, Исидора Твердислова, Николу Кочанова.

Седьмую песнь “Канона” инок Сергий посвятил чину благоверных русских князей, который представлен в “Каноне” именами равноапостольных просветителей Русской земли Владимира и Ольги (тр. 2); страстотерпцев Бориса и Глеба (тр. 3); князей-мучеников: Михаила Тверского, Михаила Черниговского (с боярином Федором), владимирского князя Георгия Всеволодовича и Василька Ростовского (тр. 4); удельных князей: Константина Муромского, Петра царевича Ордынского, Всеволода-Гавриила и Довмонта Псковских (тр. 6). Особое внимание в этой песни заслуживает оригинальный 5-й тропарь, посвященный великим князьям Андрею Боголюбскому и Василию III. В богослужебных книгах XVII в. не сохранилось никаких сведений о церковном почитании великих князей Андрея Боголюбского или Василия III^¹⁷. Основным источником сведений о них для соловецкого писателя, избравшего их для включения в “Канон”, по-видимому, послужила “Степенная книга”^¹⁸.

Вся 8-я песнь “Канона” посвящена “пастырям и мудрым учителям, святителям Христовы Церкви”. В начальных тропарях этой песни инок Сергий прославляет трех русских святителей — Петра, Алексия и Иону (тр. 2), а с ними — святых писателей, отцов Русской Церкви: митрополитов Фотия и Киприана, игумена Иосифа Волоцкого и преподобного Максима Грека, а также архиепископа Солунского Григория Паламу. (Во включении святителя Григория Паламы в состав собора русских святых проявилось особое почитание его иноком Сергием, который даже организовал в соловецком скриптории переписку его сочинений на свои личные средства)^¹⁹.

В 4-м тропаре 8-й песни автор прославил равноапостольных просветителей Востока — святителей Гурия и Варсонофия Казанских и Стефана и Иону Пермских, просветивших иноверные племена светом христианской веры. Однако, пожалуй, наибольший интерес в 8-й песни представляет 5-й тропарь, в котором “собраны” архиереи, которые во время написания “Канона всем русским святым” еще не были канонизированы: среди них — митрополиты московские Филипп I, Геронтий, Даниил, Макарий и Афанасий и архиепископы новгородские Геннадий, Аркадий и Александр. Тему, посвященную святителям Новгорода, автор “Канона” продолжил и в 6-м тропаре 8-й песни, в котором “собрал” канонизированных новгородских владык — Никиту, Нифонта, Моисея, Иоанна, Евфимия и Иону. Еще один местный собор — святителей Ростовской земли — писатель прославил во 2-м тропаре 9-й песни.

В последних тропарях 9-й песни “Канона” (тр. 3–5) инок Сергий прославил лик священномучеников — тех представителей святительского чина (“пастыреначальников, словом просиявших” — п. 9, тр. 3), которые исповедали Христа пролитием своей крови (“иже крове ради священницы Господни, яко обоюду приемше вьнца”). Во главе этого лика стоят митрополит Филипп Колычев, патриарх Гермоген и новгородские богоносные отцы, то есть несколько сот игуменов, черных попов и монахов новгородских монастырей, казненных Иваном Грозным во время его карательного похода на Новгород в 1570 г.^²⁰.

К этому же лику святителей-исповедников соловецкий писатель отнес и нескольких видных деятелей русской истории, претерпевших в своем церковном служении неправедные гонения от светских властей (п. 9, тр. 5). Среди них — митрополит Феогност, перенесший в Орде многие мучения от татар, которые добивались от него согласия на уплату ежегодной дани со всех русских приходов^²¹. В числе других святителей-исповедников автором упомянут и митрополит Спиридон, не признанный великим князем и сосланный в Ферапонтов монастырь по обвинению в покровительстве ему со стороны турецкого султана и подкупе Константинопольского патриарха, поставившего его в этот сан^²². К этому же лику священноисповедников автор “Канона” отнес еще нескольких архипастырей Русской Церкви, среди которых названы патриарх Иов, заточенный Дмитрием Самозванцем в Старицкий монастырь; архиепископ новгородский Серапион, лишенный сана и сосланный в Троице-Сергиеву Лавру; епископ муромский Василий, оклеветанный своей паствой и изгнанный с епископского престола; и, наконец, некий Григорий, о котором не сохранилось никаких известий^²³.

В заключительном тропаре 9-й песни соловецкий писатель еще раз перечислил все основные чины святости, которым посвящено его сочинение, — преподобных, святителей (“учителей и таинников божественаго слова”) и, наконец, благоверных князей и княгинь^²⁴.

* * *

В отечественной гимнографии “Канон” инока Сергия (Шелонина) является, по-видимому, вторым опытом создания литургического произведения, посвященного “собору” русских святых^²⁵. Первое такое произведение — “Служба всем святым новым российским чудотворцам” — была написана примерно за сто лет до инока Сергия, в начале 1550-х гг., иноком суздальского Спасо-Евфимиева монастыря Григорием^²⁶. Создание этой службы было вдохновлено макарьевскими соборами 1647 и 1649 гг., на которых были канонизированы 40 русских святых^²⁷. Литературным образцом для нее послужила “Служба преподобным отцам в субботу сыропустную”, а входящий в ее состав “Канон новым русским чудотворцам” был написан иноком Григорием по образцу “Канона” преподобного Феодора Студита. Прямых следов влияния “Канона” Григория Суздальского на “Канон” инока Сергия нами не обнаружено. Многочисленные текстуальные совпадения в этих сочинениях объясняются только тем, что они оба восходят к одному и тому же литературному образцу — “Канону” преподобного Феодора Студита (являясь, так сказать, двумя самостоятельными “побегами” от одного “корня”)^²⁸.

Еще один опыт создания “Службы всем русским святым” был осуществлен в 1917–1918 гг. Борисом Александровичем Тураевым и епископом Афанасием (Сахаровым). По воспоминаниям одного из создателей этой “Службы”^²⁹, в ее основу был положен текст “Службы” Григория Суздальского и ее архетипа — “Службы в субботу сырную”^³⁰.

Таким образом, публикуемый нами “Канон” инока Сергия (Шелонина) представляет собой один из этапов гимнографического оформления Собора всех русских святых. Это произведение включает имена 160 русских святых и чтимых угодников Божиих, принадлежащих к разным чинам святости. Примечательно, что во время создания “Канона” многие из них еще не были канонизированы: патриарх Иов и патриарх Гермоген, московские митрополиты Макарий, Афанасий, Филипп I^³¹, Геронтий и Даниил, новгородские архиепископы Геннадий, Аркадий и Александр, благоверные князья Андрей Боголюбский, Даниил Московский, Василий III, царь Федор Иоаннович и другие. Возможно, в “Каноне” инока Сергия (Шелонина), человека весьма близкого к патриарху Иосифу, была выражена некоторая “канонизаторская программа”, связанная с прославлением целого ряда святителей и благоверных князей^³². В качестве основного источника сведений о них автор использовал “Степенную книгу”. Благодаря “Степенной” в 7-ю песнь его “Канона” были включены имена великих князей Андрея Боголюбского, Даниила Московского, Георгия Всеволодовича и Василька Ростовского, Василия III и некоторых других. Знаменательно, что еще при жизни патриарха Иосифа “канонизаторская программа”, отраженная в “Каноне” инока Сергия, кажется, даже начала осуществляться. В 1652 г. по благословению патриарха Иосифа в Успенский собор Московского Кремля были перенесены мощи трех святителей-исповедников, упомянутых в 9-й песни “Канона”: патриарха Иова — из Старицы, патриарха Гермогена — из Чудова монастыря и митрополита Филиппа — из Соловецкого монастыря. Однако сам патриарх Иосиф вскоре после перенесения мощей святителя Иова скончался, не успев причислить ни его, ни патриарха Гермогена к лику святых. Возможно, продлись деятельность Иосифа несколько дольше, были бы прославлены и некоторые другие угодники, упомянутые в “Каноне всем русским святым”^³³.

* * *

В заключение приведем полный список имен святых, прославленных в “Каноне” инока Сергия (Шелонина):

Песнь 1 (посвящена Киево-печерским святым).

Антоний, Никон, Исаакий, Иларион.
Феодосий, Феодор и Василий, Алимпий, Спиридон, Арефа и Герасим.
Евстратий, Домиан, Матфей и Агапит.
Григорий, Иоанн, Кукша, Пимен, Никон Сухой.
Моисей Угрин, Варлаам, Прохор, Лаврентий.

Песнь 3.

Киево-печерские: Антоний, Пимен^³⁴, Афанасий, Феофил.
Варлаам Хутынский.
Афанасий Высоцкий, Стефан Махрищский, Дионисий Глушицкий, Антоний Римлянин, князь-инок Никола Святоша.
Кирилл и Ферапонт Белозерские, Михаил Клопский, Амфилохий Глушицкий, Андроник Московский (позднее прибавлены также Александр Ошевенский и Александр Куштский).
Никон Радонежский, Савва Сторожевский.

Песнь 4.

Димитрий Прилуцкий, Корнилий Комельский, Сергий Нуромский, Григорий Пельшемский.
Савватий Соловецкий.
Евфимий Суздальский, Авраамий Смоленский, Савва Вишерский, Савва Крыпецкий, Евфросин Псковский.
Макарий Калязинский, Макарий Унженский, Никита Переяславский, Григорий и Кассиан Авнежские.
Герман Соловецкий.

Песнь 5.

Нил Столобенский, Леонид (?) и Филимон (?)^³⁵, Иоанн и Лонгин Яренгские.
Князья-иноки: Феодор Ярославский с сыновьями Давидом и Константином, Александр Невский, Даниил Московский, Петр и Феврония Муромские.
Александр Свирский, Павел Обнорский, Герасим Вологодский, Геннадий Любимоградский.
Пафнутий Боровский, Авраамий Ростовский, Козьма Яхромский.
Ефрем Перекомский и Ефрем Новоторжский, Иаков Боровичский, Тихон Луховский, Евфимий и Харитон Сянжемские.

Песнь 6.

2. Сергий Радонежский.

3–4. Соловецкие святые: Зосима и Савватий, Василий и Исайя; Иоанн-свещеносец, Даниил, Герасим, Досифей.

5. Юродивые: Василий Блаженный, Максим Московский, Прокопий и Иоанн Устюжские, Исидор Твердислов, Никола Кочанов.

Песнь 7 (посвящена благоверным князьям).

Великий князь Владимир и великая княгиня Ольга.
Страстотерпцы Борис и Глеб.
Мученики Михаил и Феодор Черниговские, Михаил Тверской, Георгий Всеволодович и Василько Ростовский.
Андрей Боголюбский и великий князь Василий III.
Константин Муромский с сыновьями Михаилом и Феодором, князья Всеволод (в крещении Гавриил) и Довмонт (Тимофей) Псковские, Петр-царевич Ордынский.
Царевич Димитрий и царь Феодор Иоаннович, Вячеслав и Людмила Чешские, Евфросиния Полоцкая.

Песнь 8 (посвящена святителям).

Митрополиты Петр, Алексей и Иона.
Учителя Русской Церкви: Григорий Палама, митрополиты Киприан и Фотий, Максим Грек и Иосиф Волоцкий.
Просветители иноверных народов: Гурий Казанский, Варсонофий Тверской, Арсений Тверской, Стефан Пермский, Иона Пермский.
Местночтимые митрополиты московские (Макарий, Афанасий, Филипп I, Геронтий и Даниил) и архиепископы новгородские (Геннадий, Аркадий и Александр).
Святители Новгородские: Никита, Евфимий, Иона, Моисей, Нифонт, Иоанн.

Песнь 9.

2. Святители Ростовские: Леонтий, Исаия, Игнатий, Иаков и Феодор.

4. Священномученики: митрополит Филипп II, патриарх Гермоген, новгородские богоносные отцы.

5. Святители-исповедники: митрополиты Феогност и Спиридон, патриарх Иов, архиепископ Серапион Новгородский, епископ Василий Рязанский, епископ Григорий (?).

* * *

Ниже прилагается “Канон всем русским святым” соловецкого инока Сергия (Шелонина) по списку РНБ, Соловецкое собр., № 877/987, л. 242 об.–256.

Список сокращений

БЛДР	—	Библиотека литературы Древней Руси.
ЖМП	—	Журнал Московской Патриархии.
ПДПИ	—	Памятники древней письменности и искусства.
ПСРЛ	—	Полное собрание русских летописей.
РГБ	—	Российская Государственная библиотека.
РНБ	—	Российская национальная библиотека.
ТОДРЛ	—	Труды Отдела древнерусской литературы.

1См. Инок Сергий (Шелонин). Похвальное слово русским преподобным / Подг. к печати О. В. Панченко // Альфа и Омега. 2001. № 1(27). С. 213–231; № 2(28). С. 165–179. Об иноке Сергии (Шелонине) см. Сапожникова О. С. Материалы к биографии книжника Сергия Шелонина // Книжные центры Древней Руси. Соловецкий монастырь. СПб., 2001. С. 178–203. Подробный обзор творчества инока Сергия (Шелонина) см. в ст.: Дмитриев Л. А., Сапожнико ва О. С., Чумичева О. В. Сергий (Шелонин) // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 3 (XVII в.). Часть 3. П–С. СПб., 1998. С. 343–351.

2Так называемый “Соловецкий летописец” второй редакции в недавнее время стал предметом исследования О. Л. Новиковой, которая выполнила описание сборника Сол., 877/987, см. Новикова О. Л. О второй редакции так называемого Соловецкого летописца // Книжные центры Древней Руси. Соловецкий монастырь. С. 225–226.

3Черный диакон Иеремия, прослуживший в сане диакона Преображенского собора более 25 лет, имел свою собственную келейную библиотеку (насчитывавшую 22 книги), которую он в 1669 г. вложил в книгохранительную казну Соловецкого монастыря. Большая часть этой библиотеки была найдена нами в рукописных собраниях Петербурга и атрибутирована диакону Иеремии. См. об этом: Панченко О. В. Соловецкий уставщик Иеремия. (Из истории соловецкой книжности XVII в.) // Книжные центры Древней Руси. Соловецкий монастырь. СПб., 2003 (в печати).

4О правильности этой атрибуции диакона Иеремии свидетельствует то, что на полях и в тексте списка “Канона” сохранилось несколько исправлений, сделанных рукой его автора — инока Сергия (Шелонина). В 1-й песни “Канона” им были прибавлены имена двух печерских преподобных: Герасима (п. 3) и Пимена Постника (тр. 5), а также прозвище третьего — (Никон) “Сухой” (тр. 5); в 8-й песни иноком Сергием были вычеркнуты имена двух пермских святителей — Питирима и Герасима (тр. 4). Помимо правки, внесенной иноком Сергием (Шелониным), в публикуемом списке “Канона” сохранилось еще несколько исправлений, выполненных другим почерком. Им, в частности, прибавлена целая фраза в 3-й песни (тр. 5): со Александрома двъма, в пощении твердыми и славно чюдесы осиявшима, относящаяся к преподобным Александру Ошевенскому и Александру Куштскому; а также дописано имя великого князя Василия в 7-й песни “Канона” (тр. 5).

5Филиграни XVII века по рукописным источникам ГИМ: Каталог / Сост. Т. В. Дианова, Л. М. Костюхина. М., 1988.

6Иеромонах Мелетий Сириг (ум. в 1662 г.) был потомком благородного рода с острова Крит. Получив образование в Венеции и Падуе, он получил должность протосинкела Константинопольского патриарха. В 30–50 гг. XVII в. он неоднократно выступал от имени патриарха по различным богословским вопросам. На соборе представителей Восточных Церквей в Яссах (1642–1643 гг.) ему было поручено рассмотреть представленный собору “Катехизис” Петра Могилы и исправить его “от чуждых мыслей и новшеств”. После утверждения собором исправленного текста “Катехизиса” Мелетий Сириг прибыл в Киев, где в 1643 г. по просьбе Петра Могилы сочинил “Канон преподобным отцам киево-печерским и всем святым в Малой России просиявшим”. Сергий (Шелонин) был хорошо знаком с этим сочинением иеромонаха Мелетия Сирига и даже включил его в один из своих сборников (Древлехранилище Псковского музея-заповедника, фонд Никандровой пустыни, № 292, л. 3–13). Вместе с “Каноном” Мелетия Сирига он включил в этот сборник и несколько своих сочинений, в том числе — тропарь преподобному Нилу Столобенскому: “Нила струями словесными просвьщаетца всяка душа мысленая, иже никогдаже устна возбранилъ воспьвати во псалмьх Владыку, не престай, моляся прильжно избавитися от тля и бьд и скорбей, преподобне” (л. 14 об.). При создании этого тропаря инок Сергий использовал один из тропарей “Канона” иеромонаха Мелетия Сирига (п. 6, тр. 2): “Никодиме, постником сияние; иже никогдаже устнь возбранилъ еси воспьвати въ псалмьх Владыку, не престай, моляся Ему прильжно избавити вся от тля и бьд и скорбей, преподобне”.

7О “Похвальном слове русским преподобным” см. Панченко О. В. “Похвальное слово русским преподобным” — творение соловецкого инока Сергия (Шелонина) // Альфа и Омега. 2001. № 1(27). С. 201–213.

8Первая попытка канонизации Иоанна и Лонгина Яренгских была предпринята еще в 1624–1625 гг., но увенчалась успехом только в 1638 г., когда их мощи были перенесены из старой яренгской церкви святителя Николая в новую церковь, посвященную Зосиме и Савватию. В перенесении мощей Иоанна и Лонгина Яренгских принимал участие и сам инок Сергий (Шелонин), который впоследствии (после 1648 г.) описал это событие в “Сказании о перенесении мощей Иоанна и Лонгина Яренгских”. Несколько позднее он составил службу и сочинил три канона, посвященные яренгским чудотворцам. См. Дмитриев Л. А. Житийные памятники русского Севера как памятники литературы XIII–XVII вв., 1973. С. 213–230; Сапожникова О. С. Неизвестные сочинения Сергия Шелонина // Русь и южные славяне: Сб. статей к 100-летию со дня рождения В. А. Мошина (1894–1987). СПб., 1998. С. 340–355.

9См. Голубинский Е. Е. История канонизации святых в Русской Церкви. М., 1903. С. 128.

10Согласно Е. Е. Голубинскому, празднование Герасиму Вологодскому не было установлено до 1691-го года, хотя и существовало его местное почитание. (Голубинский Е. Е. История канонизации святых… С. 140, 432–433).

11Верхней границей времени создания “Канона” мы считаем 1650 г. — дату перенесения мощей преподобной княгини-иноки Анны Кашинской, чье имя, будь “Канон” написан после этого события, вероятно, было бы включено в него и поставлено в один ряд с именами других преподобных княгинь — Февронии Муромской (п. 5, тр. 3) или Евфросинии Полоцкой (п. 7, тр. 7). В перенесении мощей Анны Кашинской в 1650 г. принимал участие царь Алексей Михайлович и члены царской семьи. Через 2 года после этого события, в 1652 г., в Соловецком монастыре было написано житие Анны Кашинской, которое составил по благословению уставщика Никодима соловецкий инок Игнатий, см. Семячко С. А. Круг агиографических памятников, посвященных Анне Кашинской. II. Агиографический цикл // ТОДРЛ. 1999. Т. 51. С. 221–231. Примечательно, что и старейший список службы Анне Кашинской, датируемый по филиграням рубежом 1640–1650-х гг., находится в том же самом сборнике (Сол., 877/987), что и публикуемый нами список “Канона всем русским святым”.

12Такие явления, по-видимому, были нередки в тех случаях, когда монастырские книжники переписывали понравившиеся им сочинения для своего келейного чтения, используя при этом бумагу из своих личных запасов. Подобные факты уже были отмечены исследователями, изучавшими деятельность соловецкого скриптория в XVII в. Так, например, О. В. Чумичева, рассматривая сборники, созданные в Соловецком монастыре в 1667–1676 гг. (во время его осады), отметила, что большинство из них написаны на “сборной” бумаге, датируемой по филиграням началом XVII в., Чумичева О. В. Соловецкое восстание 1667–1676 гг. Новосибирск, 1998. С. 161. Конечно, этот факт не может быть объяснен обычным отсутствием писчей бумаги в монастырской казне (после взятия Соловецкого монастыря в ней был обнаружен изрядный ее запас). По-видимому, создатели упомянутых сборников использовали любую бумагу, имевшуюся в их распоряжении, не обращая внимания на ее “залежалость”.

13Следуя своему “литературному образцу”, инок Сергий (Шелонин) также посвятил “чину” русских преподобных первые шесть песен, “чину” святителей — 8-ю песнь, и “чину” священномучеников — 9-ю. Но при этом в 7-й песни своего “Канона” он написал о “чине” благоверных русских князей (тем самым исключив представленный в “Каноне” преподобного Феодора Студита “лик” преподобных жен). Одновременно с этим он посвятил один из тропарей 6-й песни “Канона” “чину” юродивых, отсутствующему у преподобного Феодора.

14Принцип “уподоблений” подробно охарактеризован нами в статье: Панченко О. В. Поэтика уподоблений (к вопросу о “типологическом” методе в древнерусской агиографии, эпидейктике и гимнографии) // ТОДРЛ. СПб., 2002. Т. 54 (в печати).

15Слово “агиотип” образовано нами из двух греческих слов: ¤gioj ‘святой’ и tЪpoj ‘образец’. Иными словами, агиотипом является известный святой, которого писатель избирает в качестве образца для изображения другого святого.

16Этот же культурно-религиозный топос, в котором Соловки уподобляются Афону, существовал и в XVI в. В начале 1550-х гг. инок Григорий Суздальский, создавая (также по образцу Канона преподобного Феодора Студита) “Канон новым русским чудотворцам”, “заместил” в соответствующем тропаре (п. 4,тр. 5) Афонскую гору — Соловецким островом, а Петра Афонского — Зосимой и Савватием Соловецкими. Ср.: “В песнех да похвалится Зосимо, / постивыися в Соловецком острове изрядно, / с сим да почтется Саватие, / всю уяснивыи тварь светлолучными чюдес своих сиянии” (“Канон новым русским чудотворцам” Григория Суздальского). Позднее, в конце XVII — нач. XVIII вв. справедливость уподобления Соловков Афону постарался исследовать в специальном сочинении чудовский иеромонах Арсений, см.: Сравнение св. Афонской горы с Соловецким монастырем и лес на оной, сочинение чудовского иеродиакона Дамаскина (1701–1703) // Афонская гора и Соловецкий монастырь. СПб., 1883 (ПДПИ. Т. 32). С. 67–95. Однако, например, уже в нач. XVIII в. выговский писатель Семен Денисов, создавая “Слово воспоминательное о святых чюдотворцех, в России просиявших”, сравнивал Соловки уже не с Афоном, а с “островами блаженных”. Это объясняется прежде всего тем, что у старообрядцев — после известных путешествий на Восток Арсения Суханова в сер. XVII в. и знакомства на Руси с Арсением Греком и другими греческими единоверцами — отношение к Афону резко изменилось в отрицательную сторону. Для них теперь сами Соловки значили гораздо больше, чем Афон, см. Юхименко Е. М. Почитание Зосимы и Савватия Соловецких в Выговской старообрядческой пустыни // ТОДРЛ. Т. 48. СПб., 1993. С. 351–354.

17“Память” Василия III как почитаемого усопшего, вероятно, отмечалась в месте его упокоения — Архангельском соборе Московского Кремля, где сохранялась и его портретная икона, созданная в 60-е гг. XVI в., см. Горматюк А. А. Икона “Святой Василий Великий и великий князь Василий III в молении”. Краткая история и реставрация памятника // Искусство христианского мира. Сборник статей. Вып. 2. М., 1998. С. 131–138; Он же. Царский лик: икона и портрет // Наше наследие. 2000. № 52. С. 46–57; Кызласова И. Л. Предварительные наблюдения над портретом великого князя Василия III второй половины XVI века // Искусство христианского мира. Сборник статей. Вып. 3. М., 1999. С. 75–86.

18В составе “Степенной книги” читается повесть “О державстве благовеньчаннаго великого князя и мученика Андрея Георгиевича Боголюбовьскаго <…> и о убиении его” и “Вкратце похвала самодержьцу Василию, и о пострижении его и о чюдесном отшествии его к Богу” (см.: ПСРЛ. Т. 21. Ч. 2. СПб., 1913. С. 610–615). На полях белового списка “Похвального слова русским преподобным”, созданного примерно в то же время, что и “Канон”, сохранилось несколько собственноручных ссылок инока Сергия (Шелонина) на “Степенную книгу” (эти ссылки были воспроизведены в публикации: Инок Сергий (Шелонин). Похвальное слово русским преподобным // Альфа и Омега. 2001. № 2(28). С. 166, 177).

19В библиотеке Соловецкого монастыря сохранилось два сборника сочинений святителя Григория Солунского, созданных “тщанием” инока Сергия (Шелонина) (Сол., 87/87 и Сол., 88/88). Биографам соловецкого писателя хорошо известна запись на одном из них: “Книга сия святая и богословная св. Григория архиепископа Солунскаго на латинъ, шесть тетратей и мало къ симъ, писаны во 171 (1663) году тщаниемъ преподобнаго Сергия священноинока и архимандрита Ипатскаго, съ ево же тщания и дачи большия книги уставнаго писма переводу и времени. А болше Сергию за скорбию, въ неи же и смерть постиже, писать не лучилось…” (Сол. 87/87, запись на нижней крышке переплета).

20См.: Повесть о походе Ивана IV на Новгород в 1570 году // ПСРЛ. Т. 3. СПб., 1841. С. 254–262; Новгородские летописи. СПб., 1879. С. 337–345, 393–404.

21Повесть о “блаженном страдальце” митрополите Феодосии также читается в составе “Степенной книги”, см.: Страдание преосвященнаго Феогнаста митрополита о дани церковьной // С. 345–346.

22Митрополит Спиридон был одним из создателей “Житий Зосимы и Савватия Соловецких”. О высоте его духовной жизни сохранился отзыв одного из его современников — новгородского архиепископа Геннадия: “Человек этот в нынешнем роде был столп церковный <…> старец чудной жизни, украшенный многолетними сединами”. Сам митрополит Спиридон так выразил свое отношение к постигшим его несчастьям: Сладкы нам юзы и радостна изгнаниа… (цитирую из его сочинения “Изложение о православней истинней нашей вере” — РНБ. Софийское собр. № 1451. Л. 230 об.).

23Е. Е. Голубинский указывает, ссылаясь на “Историческое описание Успенского собора, сочиненное протоиерем А. Левшиным” (М., 1783. С. 199, 216), на то, что “во второй половине XVIII века между настенными изображениями Московского Успенского собора были изображения: священномученика Григория Суздальскаго и святителя Григория Суздальскаго”. — Голубинский Е. Е. История канонизации святых… С. 352, 579).

24Напомним, что, в отличие от “Канона” преподобного Феодора Студита, отдельный чин святых жен в сочинении инока Сергия отсутствует.

25Произведения, посвященные прославлению собора всех русских святых, создавались также и в жанре торжественного красноречия. Еще в домонгольский период неизвестный русский писатель (по предположению Н. К. Никольского — митрополит Климент Смолятич) написал “ Слово в память святых Отцов, в субботу сыропустную”, в котором упомянул и нескольких русских святых: Антония и Феодосия Печерских и киевского князя Игоря, убитого киевлянами в 1147 г., см. Никольский Н. К. Слово в похвалу святым, приписываемое митрополиту Клименту (Смолятичу) // Никольский Н. К. О литературных трудах митрополита Климента Смолятича, писателя XII в. СПб., 1892. С. 211–223. В середине XVI в. в связи с канонизаторской деятельностью святителя Макария иноком Григорием Суздальским было создано “Похвальное слово новым русским чудотворцам”, см. Архимандрит Макарий (Веретенников). Эпоха новых чудотворцев (Похвальное слово новым русским святым инока Григория Суздальского) // Альфа и Омега. 1997. № 2(13). С. 128–144. Несколько позднее, в 1579 г., сын царя Ивана Грозного царевич Иоанн сопроводил созданную им редакцию “Жития Антония Сийского” краткой “Похвалой” сийскому чудотворцу и всем преподобным отцам, “иже в Росийстем острове просиявшим”, см.: Похвальное слово Антонию Сийскому и русским святым царевича Иоанна Иоанновича // БЛДР. Т. 13. (в печати). В 40-е гг. XVII в. в связи с новой волной канонизаций при патриархе Иосифе соловецкий инок Сергий (Шелонин) создал еще одно “Похвальное слово русским преподобным”, которое затем дополнил другими “чинами” святости, превратив его во 2-й редакции в “Похвальное слово русским святым”, см. Панченко О. В. “Похвальное слово русским преподобным” — творение соловецкого инока Сергия (Шелонина). С. 204, сноска 2. Наконец, в 30-е гг. XVIII в. в связи с активной агиологической деятельностью основателей старообрядческой Выговской пустыни (выразившейся, в частности, в разыскании ими житий, служб и похвальных слов русским святым и в создании полного комплекта “четьих миней”) знаменитый выговский писатель Семен Денисов написал свое “Слово воспоминательное о святых чюдотворцех в Росии просиявших”.

26См. Спасский И. Первая служба русским святым и ее автор // ЖМП. 1949. № 8. С. 50–55. Согласно И. Спасскому, в рукописных сборниках “Служба” Григория Суздальского обычно была приурочена к 17 июля или к первому воскресенью по Ильине дне. Однако празднование “всем святым новым российским чудотворцам” не было внесено в общерусские святцы ни в XVI, ни в XVII вв. “Служба” Григория Суздальского вместе со “Словом” Семена Денисова неоднократно издавалась старообрядческими типографиями в конце XVIII в. — в Кракове (год издания неизвестен), в Гродно (1786 и 1789 гг.) и в Супрасле (1786 и 1787 гг.), см.: Кириллические издания старообрядческих типографий конца XVIII — начала XIX века. Каталог / Сост. А. В. Вознесенский. Л., 1991. № 247, 333; приложение 23, 67.

27См. Архиепископ Сергий (Спасский). Полный месяцеслов Востока. Т. I. Восточная агиология. Владимир, 1901. С. 391, 609–610 (репринтное издание — М., 1997 г.); Архимандрит Макарий (Веретенников). Макарьевские соборы 1547 и 1549 годов и их значение // Русская художественная культура XV–XVI веков. М., 1998. С. 5–22.

28Отметим, что в канонах обоих русских авторов — Григория Суздальского и инока Сергия (Шелонина) — отсутствует вторая песнь, что свидетельствует о том, что их произведения, в отличие от “Канона” преподобного Феодора Студита, не предназначались для чтения в великопостном цикле.

29Епископ Афанасий (Сахаров). О празднике всех святых в земле Русской просиявших и о службе на сей праздник // Ученые записки Российского православного университета апостола Иоанна Богослова. Вып. 1. М., 1995. С. 92–101.

30В музее редкой книги РГБ хранится экземпляр гродненского издания 1786 г. “Службы новым русским чудотворцам” Григория Суздальского с карандашной правкой, внесенной в нее в 1918 г. авторами “Службы всем святым, в земле Русской просиявшим”, см. Спасский И. Первая служба русским святым и ее автор. С. 52.

31О митрополите Филиппе I (1464–1473 гг.) инок Сергий упоминает в “Записке о обретении и перенесении мощей митрополита Филиппа II (Колычева)”. Он рассказывает о том, что в 1630-е гг. патриарх Иоасаф прислал на Соловки старцу Паисию Дворянинову икону митрополита Филиппа II (Колычева), образцом для которой послужила икона другого святителя — митрополита Филиппа I, находившаяся в Успенском соборе Московского Кремля, см. Сапожникова О. С. Записка об обретении и перенесении мощей митрополита Филиппа (Колычева) // Книжные центры Древней Руси. Соловецкий монастырь. С. 443.

32О близости соловецкого писателя патриарху Иосифу говорит то, что патриарх доверил ему подготовку к печати текстов “Лествицы” и “Аввы Дорофея”, а затем назначил его архимандритом в Ипатьевский монастырь, см. Николаев Н. И. Об источниках московского издания Лествицы 1647 г. // СПб., 1993. С. 283.

33В том же 1652 г. были обретены мощи благоверного князя Даниила Московского в надежде на его церковное прославление (см. Голубинский Е. Е. История канонизации святых. С. 190).

34По недосмотру составителя “Канона” имя Пимена Печерского оказалось включенным в собор Киево-печерских святых дважды — в 3-й песни (тр. 2) и в 1-й песни (тр. 5).

35Упомянутые в этом тропаре преподобные Леонид и Филимон остаются нам неизвестными. Едва ли соловецкий писатель имел в виду преподобного Леонида Усть-Недумского, основателя одноименной пустыни близ Устюга, который во время создания “Канона” был еще жив, а умер в 1654 г.). Имя Филимона также отсутствует в русских святцах. Нам известен только один подвижник с этим именем — Филимон Белозерский, который, будучи современником Нила Сорского, в кон. XV — нач. XVI в. основал скит вблизи Ферапонтова монастыря, в котором его ученик Геннадий Пустынник в 1511 г. переписал книгу “Рай”, см. Каган М. Д. История библиотеки Ферапонтова монастыря // Книжные центры Древней Руси. XI–XVI вв. Разные аспекты исследования. СПб., 1991. С. 130–131.

Поскольку вы здесь...

У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей.

Сейчас ваша помощь нужна как никогда.

ПОМОЧЬ

Перейти на главную страницу журнала «Альфа и Омега»

Подпишитесь на Правмир

Перейти в Дзен Google Новости