Картина светлой радости – почему стоит увидеть «Вертеп» в Зарядье
17 лет назад в Концертном зале Чайковского состоялся первый и последний показ «Рождественского Вертепа» Павла Карманова. Композитор-минималист, пост-авангардист, проникшийся рождественскими песнопениями ансамбля «Сирин», написал симфоническую музыку. Показал партитуру ансамблю Opus Posth и Татьяне Гринденко. А она, в буквальном смысле, подарила свое место в плотном графике зала Чайковского. Тогда в исполнении «Вертепа» приняли участие симфонический оркестр, «Сирин», рок-группа «Вежливый отказ» и ансамбль Марка Пекарского. Приглашенный художник Теодор Тэжик, застелив сцену шкурами и завесив потолок волынками, попытался переосмыслить академическое пространство. Зал был забит, зрители висели на люстрах, успех был оглушительный.
17 лет понадобилось, чтобы вновь собрать музыкантов на большой площадке. На этот раз исполнять рождественскую мистерию помимо «Сирина» под руководством Андрея Котова и группы «Вежливый отказ» будут музыкант-фольклорист Сергей Старостин, симфонический ансамбль «Персимфанс», фольклорный коллектив «Веретенце», валторнист Аркадий Шилклопер и перкуссионист Мариан (Марио) Калдарару.
Чтобы сыграть ангела, следовало хорошо прожить год
Андрей Котов – исполнитель духовных стихов, создатель и художественный руководитель ансамбля «Сирин», фольклорист, долгие годы занимающийся изучением особенностей аутентичного пения русской средневековой музыки и народных песен.
– Ансамбль «Сирин» разыгрывает «Вертеп» много десятилетий. Когда и как вы познакомились с народным театром и вертепом?
– Вообще «вертепом» принято называть разные вещи. Бывает «вертеп разбойников», бывает «вертеп разврата», а бывает рождественский вертеп. Он-то как раз современному человеку наименее понятен.
В народной лексике это название появилось в конце XVII века, это была история, которая разыгрывалась в кукольном театре. В верхнем этаже действовали святые, в нижнем – отрицательные персонажи. Традиция к нам пришла из Польши, Белоруссии, Украины. Там вертеп называется «батлейка». В Европе традиция вообще не прерывалась. Обычай разыгрывать рождественскую драму существует до сих пор во многих деревнях. Лет 20 назад вместе с «Сирином» я был на фестивале в Будапеште. Так там были «вертепы» из Чехии, Словакии, Польши с шествиями, как положено.
Вертеп – одна из немногих традиций, которая сохранила принципы мистерии. Впрочем, даже с этим словом много путаницы. Под мистерией люди понимают все что угодно, вплоть до мистики. На самом деле мистерия возникла как народная форма донесения до людей смысла события.
В Западной Европе месса служилась на латыни. Не все ее понимали, потому-то на папертях церквей часто разыгрывали сценки, посвященные праздничному дню, то есть функция мистерии – разъяснение.
Рождественская мистерия с сюжетом Рождества Христова, избиением младенцев, бегством в Египет сначала в России разыгрывалась семинаристами. Был даже по этому поводу указ Алексея Михайловича играть рождественский вертеп наряду с пьесой «Царь Максимилиан».
Другое дело, что в советское время околоцерковной тематикой особенно никто не занимался. Многое из того, как бытовал вертеп, нам и сейчас неизвестно. Я лично впервые с вертепной историей познакомился, работая в ансамбле Покровского.
– То есть вы его увидели в ансамбле Дмитрия Покровского?
– Как действо, я его нигде не видел. Но в 1980 году от одного из друзей ансамбля, совершенно великолепного театроведа Юрия Александровича Завадского, услышал о вертепе. Как ученый, Завадский занимался русским народным театром, традиционными сюжетами: пьесами «Царь Максимилиан», «Лодка», святочными обрядами. Он разбирался в таких вещах, о которых многие ничего вообще не знали.
Он-то и предложил сделать вертеп. Покровский был человеком легким на подъем. Тут же согласился. Замечательный художник Витя Назарити сделал точную копию деревянного кукольного вертепа из музея Образцова. Собирали информацию по крупицам, привлекая фольклористов, этнографов, музыкантов. В буквальном смысле воскрешая песнопения. Долго изучали язык и принципы действа. Разбирались с тем, как куклы должны двигаться. В 1972 году, кстати, был издан четырехтомник по раннему сакральному театру.
В 1980 году в концертном зале Знаменского собора (рядом со снесенной гостиницей «Россия») – одном из лучших концертных залов страны, базовой площадке хора Минина – мы, наконец, показали свой вертеп, и это было сверхсмело для того времени.
– Это было такое же грандиозное действо, сродни тому, что планируется в Зарядье?
– Что вы, в традиции «Вертеп» играл один человек – вертепщик. Она поздняя, ярмарочная. В 80-м году мы начинали именно с кукольного театра. К живому вертепу я пришел много позже, когда сам начал заниматься ранним театром XVII века. Нашел свидетельства, понял, что это было невероятно интересно. С тех пор с «Сирином» его и играем.
– А в чем разница?
– В деревне разыгрывание вертепной драмы было действием сакральным. Каждый, кто участвовал в нем, должен был соответствовать персонажу. Чтобы стать ангелом, человеку следовало хорошо во всех смыслах прожить год. Не всякого назначали Иродом. Но постепенно, я точно не знаю когда, возможно, в середине XVIII века, вертепщики стали приходить на ярмарки с вертепным ящиком. Тогда-то и появилась история с куклами. Что интересно, в вертепном театре сохранилась мистериальная звуковая эстетика.
Все знают разницу между персоной и персонажем, так вот, в сакральном действе нет персонажей. Там есть персоны. То есть человек произносит слова от собственного имени. Во всем древнем чтении, не только у христиан, но и у мусульман, буддистов, тексты читаются безынтонационно. Не потому что у людей нет фантазии. Это сделано, чтобы человек своими страстями не замутнял священный текст. Он должен быть прочитан в чистоте и полноте. Этот принцип переносится и в мистерию.
В мистерии у каждого персонажа есть жесткая характеристика. Именно поэтому в комментариях к текстам «Смерть царя Ирода» указывалось, что Ирод говорит низким грубым голосом, Смерть – беззвучным, страшным голосом; солдаты – лающим, Рахиль – плачущим, а ангелы – возвышенным, небесным. Вертепщик пользуется этими интонациями, чтобы не добавлять лично от себя ничего, ведь иначе слову будет придано время. Слово рискует стать суетным.
В этот день Христос спускался с неба
– Кармановский «Вертеп» исполнялся в 2002 году. За эти годы что-то изменилось? Может быть, вы изменили свое отношение?
– Вертеп – вещь совершенно неизменная. К сакральному тексту отношение никак не меняется. Я его не переосмысливаю. Как не переосмысливаю Рождество Христово или Воскресение Спасителя.
– Да, но очевидно, за те сорок лет, что вы занимаетесь народным театром, что-то все-таки изменилось?
– Конечно. Мы знали гораздо меньше. В этом отношении вы правы, какие-то вещи сегодня понимаются иначе. Другое дело, что не меняется сам принцип и язык.
– То, что вы покажете в Зарядье, – современное произведение искусства. Вряд ли это та мистерия, которую показывали в деревнях или на ярмарках, так ведь?
– Это совмещение. С одной стороны, мы будем играть в совершенно традиционной технике. С другой – совершенно современную музыку.
– Современная музыка добавляет смысла?
– Вы видели традиционный женский костюм, Курской губернии, например? Сарафан со складками, фартук, банты. Смотришь, кажется, на одно лицо. Но делаешь шаг и видишь, что все эти костюмы абсолютно разные. Существуют традиционные знаки, которые охраняют и обозначают статус, возраст женщины, но остальное – строго индивидуально. У одной цветочек, у другой рюшечка.
Так же и вертеп. Куклы в театр делались на каждый год разные. И это был акт отношения к празднику. Праздник обновлялся каждый год. К каждому дню рождения вы готовите новые блюда, а не выставляете то, что осталось с прошлого года. Праздник должен быть создан. И создается он из тех элементов, которые являются сакральными, важными в данный конкретный момент. Так делается и вертеп, так делаются очень многие народные вещи. Просто в нашей суетной жизни мы перестали обращать на это внимание.
Нашему ансамблю важно сделать новое, потому что это новое событие в нашей жизни. Оно будет только один раз.
Понимаете, Рождество и рождественская мистерия еще сто пятьдесят – двести лет назад для людей было не культурным событием, а святым и реальным. В этот день Христос спускался с неба. Христос – вечный Бог. Все, что происходит с Ним, происходит здесь и сейчас.
– Не боитесь, что православные верующие могут не принять современную интерпретацию?
– Это меня мало интересует, честно говоря. Когда много лет назад Паша Карманов принес показать свое сочинение, мы в ансамбле «Сирин» решили, что будем это петь. Вообще, это единственная из трех его работ, которую он написал специально для нас, а мы ее исполнили. По большому счету это музыка нашего ансамбля с текстом XVIII века в современной аранжировке. Тем, как мы исполним кармановский «Вертеп» 11 января в Зарядье, постараемся оправдать, почему это произведение нам понравилось.
Мы попытаемся создать звуковую картину светлой радости
Сергей Старостин – мэтр русского фолка, этнограф, фольклорист, вокалист, исполнитель на народных духовых инструментах.
– Сергей, чем вы наполните «Вертеп» Карманова?
– Моя часть связана со всей фольклорной стороной. Пение духовных стихов, колядок, Христославие без вмешательства электроники.
Зимние святки – две недели от Рождества до Крещения – были, наверное, самым продолжительным временем, когда в течение года крестьяне могли себе позволить ничего не делать. Этот период был наполнен событиями: посиделками, игрищами, кадрилями, святочными хороводами. Я со своими музыкантами, которые играют на волынке и праздничном барабане, и ансамблем «Веретенце» постараюсь создать картину праздника.
– Духовные стихи ассоциируются с постом, а тут праздник.
– Картина духовных стихов пестрая. Многие из них посвящены Рождению Христа. А колядки – это то, что традиционно наполняло праздничную жизнь. Утром дети выходили прогуляться по селу с колядками, чтобы собрать «нектар», пожертвования от хозяев. Потом была очередь парубков, то есть подростков. Потом гуляли взрослые и снова дети.
Это была неумолкаемая в течение светового времени радость. С наступлением вечера разыгрывался вертеп.
Мы попытаемся восстановить эту среду и создать звуковую картину светлой радости.
– Насколько все это вписывается в контекст современного города?
– Покажет время и 11 января. Москва – огромный город, и самое удивительное в нем, что на Рождество вы можете встретить на улице колядовщиков, козу (один из рождественских символов) и людей, которые будут кричать «овсени» (новогодние поздравительные песни Рязанской области).
Мы живем в такое время, когда все больше молодых людей не хотят проводить праздник с салатом оливье под новогоднее шампанское. Люди хотят реальной радости, которая была присуща нашим предкам и пространству, на котором они жили. Возвращение традиции – это нормально. Конечно, покрыть мегаполис командами колядующих невозможно. Но напомнить людям, что свершилось великое событие – Рождение Христа – стоит.
Это эксперимент и шкатулка в шкатулке
Ольга Попова – продюсер проекта.
– Ольга, почему решили реанимировать проект и стать его продюсером?
– Августовским вечером вспомнила про концерт в 2002 году. Подумала, что было бы здорово вновь собрать музыкантов. То, что делают «Сирин», Сергей Старостин, «Веретенце», Павел Карманов – ценно для нашей культуры. Карманов облек традиционное действо в академическую музыку.
«Вертеп» – пример современного актуального искусства и очень хорошая рождественская история. А хорошим хочется делиться. Вернуть традицию рождественских вертепов, прерванную почти на столетие, быстро не получится. Но это не значит, что пытаться не стоит.
– Согласитесь, Павел Карманов – все-таки не про народный театр и не про фольклор. Его музыка сверхсовременная.
– А песни, которые поет «Сирин», современны всегда. Это как с музыкой барокко, которая сейчас звучит зачастую актуальнее, чем многое, написанное за последние 100 лет. Поэтому такие современники, как Котов и Карманов, находят много идей для совместного музицирования.
Живые и не зашоренные музыканты всегда готовы пренебречь жанровыми ограничениями. У Котова и Старостина, например, есть совместные проекты с контрабасистом Владимиром Волковым, валторнистом Аркадием Шилклопером и Леонидом Федоровым из «Аукцыона».
Повторюсь, то, что делает Карманов в своем «Вертепе» – сплав народных песнопений, джаза, рока, театра, видеоарта и современной академической музыки. Это эксперимент.
И как всякий эксперимент, он не может быть неинтересен, тем более, когда в нем участвуют исполнители и музыканты такого уровня. Искушенный зритель о нем знает. Но хочется выйти за рамки узких специалистов. Когда расширяешь рамки, они расширяются.
– Традиционный рождественский вертеп рассчитан на камерный показ и небольшую аудиторию.
– А у нас огромный оркестр в новом зале, которому в России нет аналогов.
Наш «Вертеп» – это большое действо внутри кармановской музыки. Видеоряд погрузит зрителей в события тысячелетней давности – Рождение Христа, избиение младенцев, низвергнутый в ад Ирод – не отступив ни на йоту от народного текста. Это шкатулка в шкатулке. Рождественская мистерия, которую мы покажем на Святки, уверена, будет интересна не только православной аудитории, потому что это грандиозное, живое культурное событие и смелое художественное высказывание.
