Фильм «Лето» смонтирован режиссером Кириллом Серебренниковым, находящимся сейчас под домашним арестом по делу о «Седьмой студии». Тем не менее, фильм попал на Каннский кинофестиваль и получил там «Золотую пальмовую ветвь» — был удостоен премии за лучший саундтрек. В день премьеры зал киноцентра «Октябрь» не вместил всех желающих, был назначен ночной сеанс в час ночи, но и на него билеты разлетались, как горячие пирожки.
Слухи о фильме «про Цоя» ходили давно, но доброго от этой идеи мало кто ждал. Музыкант Борис Гребенщиков отозвался о сценарии и режиссере крайне негативно: «ложь от начала до конца» и «сценарий писал человек с другой планеты» — самые мягкие из его выражений.
Музыкальный продюсер Андрей Тропилло считал, что режиссер Кирилл Серебренников «чужд рок-культуре и ничего о ней не знает», у Артемия Троицкого сценарий вызывал «большие сомнения», а сооснователь группы «Кино» Алексей Рыбин вообще запретил использовать свой образ в этом фильме. К слову, Леонид (Филипп Авдеев) — сооснователь группы «Кино» в фильме, внешне очень похож на Рыбу — так называли Рыбина в питерской рок-тусовке.
Чего нельзя сказать про Цоя, прекрасно сыгранного корейцем Тео Ю. В фильме есть такой персонаж — Скептик (Александр Кузнецов), который все время вставляет реплики, акцентируя авторский взгляд на происходящее, так вот Скептик прямо говорит в камеру: «Не похож». Остается добавить — к счастью, потому что дистанцирования не хватило катастрофически. Виноваты в первую очередь актеры — сыграли великолепно.
Лохматые, счастливые и по-хорошему наглые
Против выбора Ромы Зверя на роль Майка до выхода фильма не выступил только ленивый. Первое появление в кадре — разминка, страшно было ждать, когда он снимет очки, потому что глаза выдают актера с ходу. Можно по разному относиться к музыкальному творчеству Ромы Зверя, но — расслабьтесь — актер Рома Билык сыграл как надо. Точно, без нажима, с той фирменной майковской расслабленностью, которая — совсем наоборот — полная собранность и цельность. В финале — камео — юный Рома Зверь восторженно смотрит на Цоя из первых рядов, сделано грамотно — зачет.
Тео Ю долго учил артикуляцию русских слов, но в итоге озвучил его Денис Клявер из группы «Чай вдвоем». Пластика, мимика — все до боли узнаваемо и срабатывает, если не считать натяжек, связанных со сценарием. Когда на экране появился Борис Гребенщиков, то возникло желание протереть глаза, и только при ярком свете, в сцене на крыше Никита Ефремов проступил сквозь канонический образ молодого БГ. Лохматые, счастливые, по-хорошему наглые, родные — солнечный привет из юности, как тут не поностальгировать.
Панк (Александр Горчилин) — важный образ этого фильма, и не потому, что именно он привел Цоя к Майку. В этом персонаже собрано все самое безбашенное и саднящее, что мешает рок-музыкантам жить, как все люди живут. Это его бьют в вагоне электрички, это он оказывается рядом, когда надо разрядить обстановку, кого-то выручить, затанцевать старушку, напиться вусмерть за всех, кому еще хуже, потому что нечем залить.
Сцена, в которой после вечеринки Панк вышагивает по ту сторону экрана (читай — в окно), а потом заходит в море, пока не исчезает в волнах, считывается как реквием по всем, кто «вышагнул» — страшно и безвозвратно задохнулся в той действительности. СашБаш, Янка, Венечка Ерофеев, у каждого — свой список.
Юлия Ауг — у ее героини Анны Александровны в реальности было прозвище — «охраняющая ведьма». К музыкантам она была строга, но рок-клуб существовал во многом благодаря ее умению разговаривать с номенклатурой. Своих подопечных она защищала отчаянно и хитро, как тигрица — выводок, и Юлия Ауг передала все очень близко.
Кастинг фильма — одни сплошные плюсы: Наталья Науменко — Ирина Старшенбаум, Александра Ревенко в роли Марьяны, Александр Баширов в дежурной роли пьяного люмпена (большой привет от «Ассы»), Лия Ахеджакова, Елена Коренева, Антон Адасинский, Василий Михайлов, Сева Новгородцев.
Отдельные респекты — оператору Владиславу Опельянцу и тем, кто занимался саундтреком. Кроме музыки группы «Кино» и других российских рок-групп в нем использованы треки: Psycho Killer (Talking Heads), The Passenger (Игги Поп) и Perfect Day Лу Рида. Оригинальную музыку для фильма написали музыканты группы «Звери» Рома Зверь и Герман Осипов.
«Лето» — атмосферное кино. Без питерских коммуналок, где все живут одной семьей, без крыш, «маркизовой лужи» с корявым сосняком на берегу, без жутких, переживших революцию и блокаду питерских дворов, «бутылочки», стены с винилами, рассохшихся оконных рам, лестничных пролетов, в которые так и хочется сигануть — не было бы фильма. И респекты всем, кто участвовал в массовках и их разводил — такой филигранной работы еще поискать.
Эй, ребята, этого не было!
Но «Лето» — еще и фильм, к которому, кроме букета комплиментов, есть серьезные претензии по части истории. Не столь далекой, к слову. Живы многие участники событий, и еще не прошло 50 лет с момента ухода Цоя и Майка, чтобы можно было более или менее свободно обращаться с фактами их жизни.
В 2011 году вышел фильм «Бездельники» (режиссер Андрей Зайцев), где довольно прозрачные авторские аллюзии были деликатно придушены еще на стадии сценария. И это тот случай, когда стоит наступать на горло собственной песне, хотя бы для того, чтобы не оскорбить людей, которые стали прототипами твоего фильма. В «Бездельниках», лишенных исторического флера, зритель получил возможность интерпретировать историю по собственному усмотрению.
Там нет Цоя, Рыбы или БГ, — есть намеки, есть атмосфера времени, есть любовный треугольник, но нет привязки к реальным людям и событиям. И в этом куда больше свободы, чем в «авторском кино», которое жестко диктует зрителю свою позицию.
«Лето» Кирилла Серебренникова сделано потрясающе, в первую очередь с точки зрения формы. Лавстори, история создания группы «Кино», история знакомства Майка и Цоя, создание и запись первого альбома — все увязано безупречно. Черно-белая псевдодокументальность только добавляет стиля изображению. Графика, нарочито примитивная, вызывающая ощущение сделанной на коленке — отдельная тема.
В действие органично вплетены музыкальные клипы, которые можно показывать даже вырванными из контекста, и они будут иметь абсолютный успех. Скептик, нет, не кинокритик, а герой фильма, он же — проводник зрителя по сюжету, появляется в фильме множество раз. Он задает вопросы, вступает с героями в спор, может обратиться к зрителю, глядя прямо в камеру, он провоцирует невозможные ситуации и сам же потом сообщает: «Этого не было». Эй, ребята — не было!
Под большим вопросом не шедевральные, динамичные, мастерски сделанные куски, а основная история фильма. В титрах указано, что фильм снят по мотивам воспоминаний Натальи Науменко, и в фильме все передано почти дословно — фразы, ситуации, чувства героев. Но текст воспоминаний настолько личный, что сейчас его читать немного неловко, а наблюдать на экране — неловко вдвойне.
Недаром гражданская жена Виктора Цоя — Наталья Разлогова, — они были вместе два последних года, молчит, как пленный партизан, изредка отделываясь общими фразами. «Мысль изреченная — есть ложь», а уж перенесенная на экран — тем более. Стоит, наверное, все-таки прислушаться к словам Артемия Троицкого: «Главная история, главная коллизия этого фильма — это любовный треугольник, которого на самом деле не было», или же «он существовал только, может быть, отчасти в чьем-то воображении». Мягко так, чтобы никого не обидеть.
Тем более, что ни подтвердить, ни опровергнуть описанное в воспоминаниях и снятое в кино теперь уже некому. В 1990 году ушел Цой, следом, через год — Майк, всего несколько лет назад умерла от рака Марьяна, с которой Цой честно расстался, но так и не развелся. Можно только догадываться о реакции Марьяны Цой на это кино, если бы она дожила и если бы позволила его снять. Деятельная, пробивная, влюбленная без оглядки и компромиссов, какой и должна быть «охраняющая ведьма» музыкальной группы. Расчетливой, циничной, с холодным взглядом, как она показана в фильме — точно не была.
В чем упрекают Майка и авторский диктат
Кризис Майка, через который проходят все творческие личности, и не раз (и не два) — прямое подтверждение тому, что поиск этот не прекращался. Авторы устами Скептика предъявляют Майку его «мелкотемье», нежелание писать о переменах. В тот момент Виктор Цой еще не написал «Перемен, мы ждем перемен!», но они подразумеваются, и в этом контексте еще обиднее за Майка.
В чем его упрекают авторы? В трусости или в недалекости? Не видел необходимость перемен или не хотел подставляться? Серьезное обвинение, особенно для людей, которые прошли свое творческое становление совсем в другое время. Близкое по датам, но совсем другое по содержанию.
Довольно скоро становится понятно, что Скептик — это собирательный образ авторов фильма, их точка зрения на события. И, поскольку эта точка зрения очень четко транслируется, то возникает вопрос — где заканчивается самовыражение автора и где, в какой момент — начинается авторский диктат? Послушаем авторов.
У фильма три сценариста: Михаил и Лили Идовы и Иван Капитонов.
Лили говорит в интервью сайту «Кинопоиск», что фильм — о людях, которые пытаются «своим нонконформизмом, своей музыкой отодвинуть ужас политической системы, изо всех сил стараются не замечать, где они живут и как близко от них стоят решетки. Зритель их периодически видит, но сами герои ходят зашоренные».
Это, конечно, оригинальная точка зрения, но согласиться с тем, что рок-музыканты в Советском Союзе были «зашоренными» и прятались в музыке от действительности — все равно, что расписаться в полном незнании темы.
Где-то на «загнивающем Западе» — пожалуйста, от ничем не ограниченной свободы творчества можно было легко впасть в «Нирвану». Да где угодно, но только не у нас в начале 90-х. Это было культовое, притягательное, но латентно опасное место, и попадали сюда только люди, которым больше некуда было податься со своими песнями.
Музыкант — это врожденное заболевание, если хотите. Не их вина и не их достоинство, что это качество трудно совместимо с государственной машиной, — данность, конфликт поэта и государства в чистом виде. Кому, если не Кириллу Серебренникову, об этом не знать, хотя куда сильнее досталось все-таки директору «Гоголь-центра» Алексею Малобродскому.
О решетках и прочих ограничениях питерские (и не только питерские) музыканты знали много больше, чем законопослушные пионеры, комсомольцы и ударники соцтруда. Хотя бы просто потому, что чаще бывали в «обезьяннике», да и в армию музыкантов забривали не под общую гребенку, а с особым садистским удовольствием. И ничего неожиданного в этом не было, жизнь состояла из необходимости обходить препятствия, продираться через них. Кто-то преуспел, кто-то — нет.
Рок-музыка не была тихой заводью и способом спрятаться от действительности, она была школой выживания и резервацией в самом жестком смысле этого слова. В рок-музыке конца 80-х — начала 90-х оставались только те, кто не мог иначе существовать.
Сценарист Михаил Идов в том же интервью говорит, что история группы «Кино» «у каждого своя», что она «не нивелирует ни в коем случае миллион альтернативных Цоев, которые живут в голове каждого фаната. Это просто история, которая оказалась рассказанной». Но сейчас выросло поколение молодых, которые пойдут в кино и будут знать только эту версию событий. Никто не станет разбираться в нюансах и подробностях, они просто примут все на веру и пойдут дальше, считая Майка бесхребетным, Цоя — непорядочным, а людей, которые натерпелись от государства едва ли не больше, чем остальные свободные художники — любителями расслабиться в маргинальном закутке.
И все-таки не хочется о плохом. Фильм состоялся, он светлый, атмосферный, ностальгический. В нем много правильной музыки, он роскошно снят и грамотно смонтирован. Будем надеяться, что это «Лето» поможет нынешним 19-летним понять нас, побитых молью и жизнью, и правильно расставить все акценты.