Приезд на инаугурацию нового украинского президента Виктора Януковича патриарха Кирилла неожиданно стал одной из самых обсуждаемых политических тем последних дней.
О том, что благословение московского патриарха – это повод для национал-демократов не входить в коалицию с Виктором Януковичем, что это «помазание малороссийского губернатора», как выразился Павел Жебривский, о том, что пригласили главу иностранной церкви, сегодня не говорит только ленивый. И мало кто замечает, что мы имеем дело с обыкновенной подменой понятий.
Когда патриарх Алексий II стал – наряду со Вселенским патриархом Варфоломеем – главной фигурой на праздновании юбилея христианства на Руси – украинская власть, пускай и без особого восторга, с этим смирилась. Когда патриарх Кирилл во время своего пастырского визита в Украину вместе с президентом Виктором Ющенко пошел к памятнику жертвам Голодомора – это вызвало очевидное удовлетворение украинского руководства: патриарх повел себя иначе, чем обитатели Кремля. Но теперь приезд патриарха воспринимается уже как настоящая диверсия, возврат к малороссийству, как сдача национальных интересов.
Но московский патриарх – вовсе не глава иностранной церкви. Он патриарх одной из двух самых больших церквей самой Украины. Да, эта церковь получила административную автономию, но с канонической точки зрения она все еще часть РПЦ. Поэтому патриарх для украинских православных, остающихся в УПЦ МП, – их пастырь. А к этим православным, между прочим, принадлежит и новый украинский президент. И большая часть его избирателей – тоже принадлежит. И так будет до решения вопроса об Украинской автокефальной церкви, признаваемой мировым православием. Но, кстати, и в этом случае патриарх сможет приезжать на официальные церемонии. И если будет служить с митрополитом Киевским – пусть даже главой самостоятельной церкви – все равно будет главным на этой службе: ведь русский патриарх пропускает вперед константинопольского, и этого уже никогда не изменить.
Фото: Андрей Скакодуб
Просто в случае появления УАПЦ ни у кого не будет возникать ни вопросов, ни подозрений. И политика РПЦ по отношению к Украине, конечно же, будет другой. Это сейчас патриарх и само украинское государство воспринимает сквозь призму своих собственных позиций в церкви и мировом православии. А в случае появления автокефальной УПЦ начнется формирование отношений с этой церковью, поиск ее поддержки по важным для РПЦ вопросам. А это не то же самое, что добиваться поддержки внутри самой собственной церкви.
А пока что подозрения возникают. И это логично. Но возмущаться по поводу приезда Кирилла в Украину – все равно что возмущаться тем, что Украина такая. Опять же: если присутствие московского патриарха вызывает такой испуг и раздражение, стоило ли встречаться с ним раньше, во время – подчеркиваю – пастырского визита главы РПЦ в Украину? А ведь делал это человек, гордо аттестующий себя первым украинским президентом и являющийся прихожанином УПЦ КП. Но и этот первый украинский согласился с формулой, согласно которой его собственный патриарх просто не был допущен на празднование юбилея христианства в Киев – а два «чужих» патриарха служили как ни в чем не бывало. Если присутствие патриарха так опасно, то зачем же украинскому премьеру Юлии Тимошенко было встречаться с ним во время своих приездов в Москву и во время поездки патриарха в Украину – а ведь Юлия Владимировна тоже, кажется, прихожанка УПЦ КП? Так почему же то, что можно прихожанам УПЦ КП, нельзя прихожанину УПЦ МП Виктору Януковичу?
Не собираюсь, разумеется, становится тут на сторону нового президента – понятно, что для него приезд патриарха является демонстрацией «новой политики», отличающейся от политики предшественника. Но на церковных отношениях не стоит спекулировать как сторонникам, так и противникам Януковича. В присутствии патриарха на инаугурации нет ничего крамольного и для кого-либо оскорбительного. Проблема совершенно в другом – в нерешенности украинского церковного вопроса. Но решать этот вопрос придется как раз с этим патриархом, а не с кем-либо другим. Без его согласия, без согласия Синода РПЦ все равно ничего не сдвинется с места, сколько красивых лозунгов ни провозглашай с высоких трибун.