Крестился, чтобы снять жилье
Это был самый настоящий китаец. Он и его жена-украинка, девушка Светлана из Харькова, снимали квартиру в доме напротив нашего храма у одной из прихожанок. И женщина им заявила, что некрещеным жилье сдавать не будет.
Протоиерей Николай Загородний
Тогда Бин (так его звали по-китайски) пришел ко мне и говорит: «Батюшка, можно креститься?» Я, мягко говоря, удивился. А поскольку дело было перед Масленицей, в преддверии Великого поста, я предложил: «Давайте мы сначала познакомимся поближе, посмотрим друг на друга. Вы в пост посещайте храм Божий, ходите на богослужения, я за вами понаблюдаю, а потом решим, как со всем этим быть». Они согласились.
В итоге за шесть недель поста Бин не пропустил ни одной службы! То ли работы постоянной у него тогда не было, то ли он на дому трудился – не знаю, но это было ошеломляюще. У меня не оставалось другого выхода, и во второе воскресенье после Пасхи по окончании литургии мы всей общиной пошли крестным ходом на ближайшее озеро и совершили крещение. Так в торжественной обстановке Бин стал Борисом.
После крещения Борис и дальше не пропускал ни одного богослужения – настолько родным и естественным это для него стало. Со временем я завел его в алтарь. Помогали в алтаре у нас тогда подростки и дети: мои сыновья, дети прихожан. Конечно, разгильдяи, ответственности – ноль, а Борис был из алтарников самым надежным. Быстро и четко улавливал, что в какой момент службы нужно делать, не было необходимости ему подсказывать, предупреждать. И когда как-то раз он надолго уехал в Китай, мне его очень не хватало.
Крещение Бориса
«Пост? – В Китае Бога нет, никто не увидит»
На этом чудесные преображения не закончились. Светлана, жена Бина-Бориса, была крещена в детстве, но в церковь не ходила. А в нашем храме она не просто осталась, но даже запела. В то время у нас регентовала профессиональный преподаватель-вокалист, которая и обнаружила, что у Светланы великолепное сопрано. Причем Светлана никогда не пела, нот не знала, с листа не читала, но вот уже много лет читает на клиросе, поет на службах, и без нее в хоре, можно сказать, все сыпется.
Она рассказывала, как ездила с мужем к нему на родину в Китай. Были как раз дни Рождественского поста. А в Китае пища не просто отличается от нашей, она там совершенно другая. Например, у них едят сладкие помидоры: посыпают их сахаром. Такого понятия, как борщ, и близко нет, и все либо перченое, либо соленое, либо вообще есть невозможно. Аналогично китайцы относятся к нашей еде, спрашивают: «Что вы там у себя едите?»
Вот, значит, пытается она как-то поститься. А родственники Бориса, его сестры, вокруг нее как возле царицы увиваются: там считается для семьи большой удачей, если сын берет в жены европейскую женщину. Ну и переживают очень, что она ничего не ест. Светлана объясняет: «Пост же».
– «Хорошо, что пост… Так Бога твоего здесь нет, и батюшки твоего здесь нет, никто же не видит!»
В Киеве Борис работает переводчиком. Русский и украинский понимает хорошо, но говорить ему сложнее. Хотя приведу такую деталь: у китайцев нет буквы «р», но он ее выговаривает легко – это, я считаю, показатель, насколько человек настроен преодолевать трудности.
Борис
Китайцы вообще люди очень обязательные, но в условиях, когда ты живешь в другой стране, где все вокруг иное, Святое Крещение и знание языка, кроме всего прочего, способствует адаптации, освоению культуры и вхождению в коллектив. Недавно был случай. Пригласили мы нового сторожа в церковь, а он оказался недобросовестным. Я заехал проверить, всё ли в порядке, но всё везде раскрыто, калитка и ворота настежь – сторож спит. Снега навалило целые сугробы, я взял лопату и стал расчищать его, чтобы хотя бы калитку и ворота закрыть. Когда смотрю – идут наши прихожане целой группой, прогуливаются по микрорайону. Увидели меня, подхватили лопаты, давай помогать. Среди них и Борис. Получается, в нашей общине он обрел друзей и круг общения, и даже стал крестным для некоторых наших маленьких прихожан.
Трисвятое на китайском для отца
Есть у китайцев такая культурная особенность: для них отец – это всё. Ради него могут всё оставить, всё бросить – лишь бы проявить послушание и учтивость по отношению к старшему. И как-то раз папа Бориса приехал посмотреть, как тут его единственный любимый сын (самый младший, пятый ребенок в семье) устроился, почему всё бросил, уехал на чужбину.
Представьте, человек в возрасте, ему больше 75 лет; один только перелет из Китая в Киев занимает чистых 14 часов, а еще пересадки, и дорога обходится очень дорого – от 1000 долларов в одну сторону. При этом он приехал, со всеми познакомился и даже пришел к нам на богослужение. Добросовестно присутствовал, не понимая при этом ни слова. Стоял, смотрел по сторонам, что вокруг за люди и что на службе происходит.
У нас в храме на литии, когда на Всенощном бдении совершается освящение хлебов, я благословил Борису Трисвятое вслух читать на китайском. Очень надеюсь, что не погрешаю этим против канонов, устава и традиций Православной Церкви, но следую Евангельской заповеди прямого действия: «Итак идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа» (Мф. 28:19). Конечно, если бы присутствовали хотя бы два китайца, Борис бы знал, для кого читает. А так никто больше по-китайски не понимает, кроме его супруги Светланы, но и ради него одного, считаю, это оправдано, потому что он наш активный и очень добросовестный прихожанин.
Так вот, когда был его папа, на литургии после чтения Апостола и Евангелия вместо запланированной проповеди Борис продублировал апостольский и евангельский отрывки на китайском языке – специально для своего отца. При этом, читая священные тексты в такой торжественный и ответственный момент литургии, Борис не смутился, не запнулся, и от начала до конца держал аудиторию храма, что называется, в тонусе.
Еще раньше я заметил, как перед службой Борис открывает какую-то книжечку с иероглифами и погружается в чтение.
Спросил: «Что вы там читаете?» – «Это Евангелие и Апостол на китайском. Смотрю те отрывки, что будут звучать сегодня на службе, чтобы лучше понять, о чем будет идти речь…»
И это не формальное отношение или обязаловка какая-то, ему самому интересно, он вникает, находит на китайском те тексты, в которых порой наши славяне (украинцы) на церковнославянском не всё понимают. Спроси людей в воскресенье, о чем был Евангельский отрывок, многие могут и не сказать, и даже не поинтересуются…
Сначала научить, потом крестить
Я ничуть не рисковал, когда ставил Борису условие перед крещением. Возможно, он мог пойти креститься в другой храм, где священник не будет выдвигать каких-либо требований. Но ведь сказано: «идите, научите», а затем уже «крестите». Порядок такой, закон прямого действия – мы должны сначала научить и лишь потом крестить. Иначе это как посадить человека за руль, не рассказав ему о правилах дорожного движения, не объяснив матчасть и не показав, где рычаг переключения скоростей, где бачок с тормозной жидкостью. Такой водитель сильно рискует. Так же и ко крещению относиться безрассудно или потребительски – очень опасно.
Крещение не есть формальность и, тем более, не есть обязанность. Крещение – это единственно правильный выбор.
Это и есть покаяние, и без покаяния нет крещения. Когда Израиль и Палестина, и весь Иерусалим с ними приходили на Иордан к Иоанну Крестителю, то они как раз шли каяться. Не поглазеть на что-то необычное в пустыне, не воздать дань традиции, моде или соблюсти условности. Совершалось именно покаяние, волевой акт, который так необходим был тому обществу древних, стоявшему на сломе веков в эпоху Богоявления, явления Христа, Мессии, Спасителя и Бога нашего.
Если бы каждый священник понимал и осознавал всю полноту ответственности за то, что делает, не спешил бы крестить. Церковь и так томится и изнывает из-за нашего шаблонного подхода, из-за того, что, не вникая во всю полноту нашей культуры, во всю красоту нашей веры, мы по большей части руководствуемся какими-то клише, штампами. Мы не испытываем слезной, радостной любви к Богу.
Как-то на Страстной седмице у нас в храме читали за богослужением проповедь митрополита Антония Сурожского на тему канона «Плач Богородицы», так Борис в алтаре просто рыдал. От владыки Антония можно плакать и без подобного выдающегося повода, но тут Страстная седмица, вспоминалось такое событие, еще и чтец у нас хороший, грамотный, читает – как гвоздь каждое слово вбивает.
Наверное, в храме все в тот момент рыдали, но это естественно – мы русскоязычные, хорошо понимаем, о чем идет речь, и сказанное глубоко ложится на сердце. Но китаец, который только изучает язык, знакомится с православием, с нашей культурой, и так сильно это переживал… По всему было видно, насколько тема ему близка, насколько дорогá. Вот уж действительно, каждая душа по природе христианка!
К нашей вере – тому бесценному дару, к тому кладу, который имеем, мы относимся теплохладно. На последнем собрании духовенства Киевской епархии в очередной раз был задан вопрос о том, почему мы молимся якобы на непонятном славянском языке, а не на украинском: дескать, румыны служат на румынском, англичане – на английском, а мы на богослужении не используем родной язык. И знаете, что Блаженнейший Митрополит Онуфрий на это ответил? Он дал развернутый ответ, доходчиво и подробно объяснил, но главное, что сказал: «А вы, священники, молитвенные тексты произносите четко, выразительно, говорите это Богу так, чтобы все вокруг видели и слышали вашу веру, и тогда многое станет людям понятней».
Да, богослужебные возгласы и молитвы – это не кричалки и вопилки. Ведь взять даже опыт святителя Василия Великого, который Духом Святым молился и таким образом записал Литургию. Она же вся исполнена удивительных слов! Их невозможно было придумать – если бы человек не стоял перед Богом всем своим естеством, всей душой, всей своей природой.
Борис на Литургии
Не цена, а ваш вклад
Вот говорят, что наши храмы похожи на «венчально-погребальный кооператив». Но мало кто задумывается – почему так? Просто людям легче руководствоваться такими формами взаимоотношений: сколько стоит? – столько-то. Одним проще так спросить, другим проще так ответить.
А попробуй объяснить, что это не цена за требу, а ваше пожертвование. Попробуй объяснить, что мы здесь не бизнесом занимаемся, а крохоборством! Если попытаться обратиться ко всем православным христианам и сказать: люди добрые, сдайте 10% от ваших доходов (церковная десятина, установленная еще в Ветхом Завете), чтобы храм мог жить – нас вообще разгонят!
Поэтому мы вынуждены заниматься унизительным крохоборством (собираем крохи), чтобы как-то содержать то, что действительно требует средств. Все эти поминальные записочки за копейки – просто некий аналог, минимальное, подчеркиваю, предложение человеку оставить хоть какую-то часть средств на храм в Жертву Богу. Это ваш взнос, ваш вклад в то, чтобы вы пришли сюда однажды, раз в год, хотя бы на Пасху, и чтобы все это было, чтобы храм Божий здесь стоял!
Но даже за эти скудные, несчастные пожертвования некоторые торгуются: «Вот, мы панихиду принесли, а вы с нас еще и деньги за записочку берете…» И приходится объяснять.
Нет! Ни от кого мы ничего не требуем, не заставляем, не принуждаем. Мы с великой радостью принимаем вас вообще только потому, что вы пришли. Мы вам благодарны за вашу веру, за ваше движение навстречу Богу, Святой Церкви. Это для нас слезная радость. А если вы еще и принесли ваши щедрые пожертвования – великая вам благодарность, почтение и наша молитва…
К сожалению, так приучены наши люди. Человек считает, что о нем все должны позаботиться, что вода должна подаваться на 25-й этаж, свет, отопление – и всё почти бесплатно. Но каких-то 100 лет назад совсем не так было. Люди приходили освящать урожай не каждый со своей кошелкой, которую затем домой унесут, а, к примеру, человек приносил в храм мешок яблок и говорил: «Батюшка, если ты у меня этот мешок не возьмешь, у меня весь урожай яблок пропадает, или я их не продам, или не будет урожая на следующий год». Или мешок картошки… И вот этим хозяин освящал свой урожай, благодарил и прославлял Бога – своим пожертвованием Богу. А уж священник находил, как принесенное распределить: раздавал неимущим, многодетным семьям прихожан, да и свою большую семью мог содержать.
Николаевский храм в Киеве
Маму – на крещение младенца!
Но вернусь все же к тому, насколько сознательным должно быть решение принять крещение. В нашем храме, если хочет креститься взрослый, без общения, без диалога, без собеседования мы таинство не совершаем. С детьми, конечно, сложнее, но в любом случае ведем диалог с родителями, с крестными.
Лично я убежден, что во время крещения ребенка может и должна присутствовать мама. Для этого первую часть чина введения для женщины мы совершаем до крещения младенца (по окончании послеродового периода). К огромному сожалению, существует такой стереотип, что мама не имеет права быть на крестинах. Почему? Это ужасное заблуждение. Во-первых, чисто с практической точки зрения, она отдает своего новорожденного в руки совершенно посторонних людей: возникает неловкость, нервозность, ребенок задыхается от крика, потому что даже на нюх не воспринимает чужих.
Во-вторых, для самой мамы важно, чтобы осталась память, впечатление о таинстве, чтобы она послушала наставления священника не в пересказе из уст тети, дяди или свекрови, а непосредственно от батюшки. Возможно, для нее это единственная веская причина прийти в Храм Божий, другого повода может и не быть, и другой такой возможности познакомиться поближе может и не найтись. Хотя часто бывает, несмотря на то, что мы об этом говорим всем родителям, мамочка все-таки не приходит. На вопрос, почему, слышу ответ – кто-то из знакомых сказал, что нельзя. Печально…
Да, раньше у древних так и было, и особых проблем не возникало: все посещали храм, были воцерковлены, знали суть церковных традиций и относились к ним совершенно нормально. (Предписание не заходить в церковь женщине в период послеродового очищения было связано с тем, что в алтаре приносится безкровная жертва, поэтому кровь в храме неуместна). Однако в нынешнее время такой шаблонный, стандартный, категоричный подход не уместен. Он приводит к тому, что человек нецерковный укрепляется в мысли: «Не ходила в церковь, не хожу, а тут еще батюшка сказал, что нельзя, значит, и не пойду больше…»
Надо не выгнать человека из храма, а наоборот, найти возможность, повод и приложить все усилия, чтобы он в храм вошел. Это главная наша задача. Образ святой Церкви – собирательный, а не расточительный.
Был у меня случай: пригласили в реанимацию покрестить новорожденного. У ребенка какая-то инфекция, и уже достаточно долго он находился в коме в специальной камере с вентиляцией легких. Родственники приняли решение крестить. К сожалению, со стороны мамы наблюдалось какое-то безразличие ко всему, апатия. И когда ребеночка покрестили и даже причастили, младенец, находясь в коме, придя в сознание, вдруг заплакал. После этого мамочка встрепенулась, решила подойти, погладить малыша, а он повернулся к ней и стал ее искать – как грудные дети ищут во сне мамину грудь. Ну и, в итоге, выжил…