Как сообщает ряд источников, в том числе, «Радио Ватикана», «Национальное собрание Франции одобрило в первом чтении законопроект, согласно которому к уже существующему запрету «чинить препятствия прерыванию беременности» добавлено «цифровое препятствие». По сути, эта реформа, ожидающая одобрения Сената и проводимая по инициативе социалистов, имеет целью запретить интернет-сайты различных ассоциаций защиты жизни». Законопроект предусматривает штраф 30 000 евро и два года тюрьмы за «психологическое и моральное давление» в интернете с целью побудить женщин отказаться от аборта.
Новость эта сначала показалась мне фейком: еще недавно нам объясняли, что как-то унять, не доводя до беды, «Шарли Эбдо» было решительно невозможно, потому что на родине Вольтера свобода слова есть нечто священное и неприкосновенное, даже если мы не всегда одобряем, как люди ею пользуются. «Мне ненавистны ваши убеждения, но я готов отдать жизнь за ваше право высказывать их», — таковы высокие принципы свободного общества. Теперь же выясняется, что сажать на два года за высказывания в сети — причем отнюдь не подстрекающие к насилию и не угрожающие гражданскому миру — священный Вольтер ничуть не возбраняет.
Но вот на что хочется обратить внимание. В сети — на русском, английском, и, почти наверняка, французском и других языках есть сайты убежденных вегетарианцев. Это люди, которые считают употребление мяса не только вредным для здоровья, но и аморальным. Бедную корову, которая никому в жизни не сделала зла, убьют, чтобы невоздержанный посетитель Макдональдса добавил себе лишнего веса, получил дозу вредных веществ и подвергся угрозе рака. Эти сайты определенно пытаются застыдить и запугать меня, бедного мясоеда, чтобы я обратился в вегетарианскую веру. Требую ли я запретить их? Нет, да и никто этого не требует.
Нарушает ли существование вегетарианских сайтов мои права, как мясоеда? Сама постановка такого вопроса покажется непонятной. Каким бы образом это могло нарушать мои права?
Вы считаете, что это ужасно — есть мясо убитых животных? Что это людоедство под маской культуры? Что это портит мне здоровье и отягощает карму? Ну, я так не считаю, а в карму не верю — так что, как говорят англичане, согласимся не согласиться.
Интернет вообще полон людей, порицающих мои взгляды, привычки, диету и образ жизни. Людей, которые негативно отзываются о моих глубочайших убеждениях и о почитаемых мною людях. Людей, которые упрекают и стыдят меня по самым разнообразным поводам: за то, что я не поддерживаю правое дело, которое поддерживают все честные люди планеты; за то, что я наверняка являюсь платным агентом тирании (или наоборот, смуты); за то, что какие-то незнакомые мне хулиганы побили каких-то еще более незнакомых мне людей, а в картине мира упрекающего я каким-то образом попадаю в одну категорию с хулиганами и т.д.
Даже когда такие упреки представляются мне совершенно манипулятивными, я не требую от государства, чтобы оно затыкало этих людей. Да и почти никто не требует. Почему же сайты, которые пытаются отговорить людей от мясоедения, заявляя, что мясоеды «каждый день убивают» воспринимаются совершенно спокойно, а про-лайфисткие сайты, которые упрекают в убийстве абортмахеров, нет?
Ну, в самом деле, вот идейные вегетарианцы — группа чудаков со своими своеобразными этическими воззрениями, которую никто, даже рестораны быстрого питания, не пытается заткнуть. И есть другая группа, которая в глазах просвещенного либерального общества должна выглядеть так же — сторонники права нерожденного ребенка на жизнь. Почему вегетарианец, который укоряет в убийстве мясоеда, воспринимается совершенно спокойно, со снисходительным пожиманием плечами, а вот про-лайфер, укоряющий в убийстве абортмахера, нет? В чем проблема, если оба обвинения одинаково смешны и ложны?
В знаменитой трагедии Шекспира «Гамлет, Принц Датский» Гамлет находит способ проверить обвинения в адрес Клавдия. Он просит труппу бродячих артистов разыграть на сцене точно такой же сюжет убийства и внимательно смотрит на Клавдия — как он себя поведет. Человек невинный (или виновный, но с достаточно хорошей выдержкой) просто смотрел бы этот спектакль, как любой другой, но Клавдию выдержки не хватило, и он себя выдал.
Потому что так уж устроена психика: нас мало волнуют обвинения в злодействах, которых мы за собой не знаем. Мы не вздрагиваем испуганно, когда при нас упоминают преступление, которого мы не совершали. Мы благодушно реагируем на упреки, ложность которых для нас очевидна.
Но вот если нас обличают в реальном преступлении — дело другое. Потому что есть вещи, которых мы не можем не знать. Мы можем отрицать их сколь угодно яростно, но не можем не понимать их. Мы все — верующие и атеисты, пролайферы и прочойсеры — прекрасно понимаем, что аборт есть уничтожение невинной человеческой жизни. Упреки вегетарианцев нас мало трогают: мы осознаем разницу между крупным рогатым скотом и людьми. А вот упреки про-лайферов больно задевают всех тех, кто поддерживает и продвигает аборты, потому что они и сами знают, что их руки в крови. В человеческой крови.
Было бы гораздо более разумной тактикой просто игнорировать эти сайты — по крайней мере, именно такое поведение следовало бы из либеральной картины мира. Мол, чудаки со своими чудаковатыми взглядами, но у нас свобода слова, всякий имеет право на свое мнение.
А вот когда люди понимают, что поддерживают и продвигают уничтожение невинных человеческих жизней, у них возникает непреодолимое желание заткнуть всех, кто скажет, что это — преступление. Даже если эти слова на практике им ничем не грозят. Даже если тактически было бы гораздо умнее их не замечать. И тут уж не до свободы слова.
Церковь, по повелению Христа, предлагает прощение всем, кто раскается — полное и окончательное, вечное и необратимое. Но пока люди не хотят его принять, бремя вины и стыда, которое они пытаются, но не могут спрятать, будет побуждать их ко все более нелепым поступкам.