Книга или телеэкран?
Книга — самый великий хранитель и двигатель человеческой культуры. Книгу ничем заменить нельзя. Книге можно помочь, облегчить пользование ею, улучшить её оформление, но отменить книгу никак нельзя.
В самом деле, книга была и остаётся самым удобным и надежным источником знания, умственного возбудителя. Книгу можно взять с собой, положить в карман, читать в любом месте — сидя, лёжа, гуляя. Её можно полистать, чтобы легко найти в ней нужное место Её просто бывает приятно подержать в руках, посмотреть иллюстрации, полюбоваться игрой различных шрифтов, огорчиться, если оформление книги плохое, безвкусное, или если она истрёпана. Одним словом: книга живая, имеющая жизнь.
Люблю книгу- не только как источник информации, но и как таковую. Люблю книжный беспорядок у себя на столе и порядок в научной библиотеке, люблю книжный магазин и даже тонкий запах типографской краски свежеотпечатанной книги.
В XIX веке на Руси была составлена «Похвала книги». Книга там называется «источником мудрости». И действительно сложный текст, например, философский можно передать только через книгу. Здесь читатель владеет сам текстом. Он может читать быстрее или медленнее, поверхностно проглядывать его или внимательно перечитывать, возвращаясь к уже прочитанному месту, или заглянуть в конец книги. Читатель в отличие от слушателя или зрителя совершенно свободен.
Особенно важно знакомиться именно через книгу с поэзией. Актер, чтец, диктор навязывают читателям своё понимание, дополняют поэтический текст своими интонациями, и иногда портят его. Поэзию особенно важно читать, а не слушать. Помогает пониманию стиха и расположение строк. Ведь, например, в русской поэзии есть даже такое любопытное явление как «зрительная рифма», улавливаемая лишь глазами, а на слух имеющая очень приблизительное созвучие. Я, например, да и многие мои знакомые, не любим декламаций. Даже очень хороший чтец лишает слушателя свободы восприятия стихотворения. «Чистого поэта» можно познать лишь в зрительном восприятии текста, без вмешательства его звучания. В книге, в печатном тексте чело век наедине с поэтом.
А теперь обратимся к телевидению. Всё, что я сказал о книге, не отрицает телевидение как таковое.
Телевидение оборачивается бедой, только когда оно становится «пожирателем человеческого времени». Когда оно лишает человека свободы, предоставляемой ему книгой, когда сидящий у телевизора слепо подчиняется своим зрительным и слуховым впечатлениям.
И телевидение – величайшее благо тогда, когда оно «на своём месте», когда оно показывает то, что мы иным способом не могли бы увидеть, когда оно позволяет совершать небольшое путешествие в те области бытия, к которым у нас нет иного доступа. Оно прекрасно для людей, которые прикованы к постели возрастом или болезнью. Но, зачем, спрашивается костыли здоровому ? Зачем самостоятельно мыслящему че ловеку, способному читать и разговаривать с друзьями, путешествовать и читать, — вторгающийся в его умственный, а вернее зрительный и слуховой горизонт неумолкаемый «информатор»? Почему необходимо выслушивать тексты, мысли в несвойственном вам темпе? Не воспитывает ли телевидение умственную пассивность?
Я верю, что телевидение не сможет заменить книгу, но оно само не умрёт, оно необходимо.
В своё время, когда фотография широко вошла в жизнь (это было примерно в конце XIX века), казалось, что она отменит, сделает ненужным портретное искусство. Появились замечательные фотографы-художники, оставившие нам превосходные фотографические портреты деятелей культуры Х1Х и XX веков. Появились фотографы-жанристы, запечатлевшие для нас жизнь прошедших десятилетий. И, тем не менее, фотография не победила живопись и сама не погибла. Сейчас нам не обойтись ни без фотографии, ни без живописи. При этом фотография повлияла на некоторых живописцев, а живопись в свою очередь не только повлияла, но как старшая в ряду искусств, в известной мере подготовила собой искусство фотографии. Случайно или нет, но фотография возникла в натурализма. Благодаря эстетике натурализма фотография легко вошла и жизнь. Взаимоотношения двух искусств устоялись.
В годы моего детства в Петербурге шумным успехом пользовался кинематограф. Кинематограф приветствовали Лев Толстой и Леонид Андреев. И некоторые предсказывали даже, что он заменит собой театр, сделает театр ненужным. «Предсказатели» ошиблись . Хотя, конечно, кинема тограф многих отвлекает от посещения театра.
Когда распространилось телевидение, немало людей стало реже ходить в кинотеатры. И тем не менее чрезвычайно близкое в иных случаях к искусству кино художественное телевидение не убило кино, ибо большой экран имеет преимущество перед небольшим домашним экраном и свои законы восприятия.
И если уж телевидение не упразднило кино, то тем увереннее мы в том, что оно не упразднит книгу. Напротив. Думаю, деятелям телевидения необходимо учитывать и такое обстоятельство.
В своё время, еще в античности, театр создал новый жанр чтения – драматургию. До сих пор многие любят именно читать пьесы. Больше, чем их смотреть. Например, пьесы Шекспира.
Кинематограф также создал новый жанр чтения — киносценарии. У нас пользуются большим читательским вниманием сборники, посвящённые сценариям итальянского, французского, американского художественного кино. Эти сборники повышают литературную культуру кино, а также телефильмов. Представляю себе возможность выхода в свет текстов советских публицистических передач — «Двенадцатый этаж», «Взгляд» и прочих или текстов советско-американских телеперекличек.
Итак, не только противостояние двух искусств, но и сотрудничество их ожидает нас в будущем. Книга может стимулировать и уже стимулирует телевидение; телевидение же создаст, я верю, новый круг чтения , новый тип книг, обильно иллюстрированных, со вставками аудио-видео отрывков. Книга уже лежит в основе телевидения, а телевидение в некоторых из своих жанров сможет оказаться рабочим вариантом книги…
Но если мы хотим воспитать активно и самостоятельно мыслящую молодежь, мы должны всячески поддерживать интерес к чтению, беречь время молодежи для чтения.
Человек должен быть внутренне свободен, а для этого он должен уметь сам оценивать окружающее и быть образован. Образование же и самостоятельность даёт именно книга. Видеть и слышать — это еще не всё. Надо ещё и думать, воспринимать мир не только глазами и ушами, но и разумом, а для этого недостаточно сидеть у телевизора, необходимо ещё владеть тем, что услышал и увидел, то есть читать книгу, задумываться над ней в тишине — той тишине, что рождает самостоятельную мысль.
Книга — одно из самых великих созданий человеческой культуры. И потому самое главное в культуре любой страны — как бы это ни казалось для кого-то странным, — библиотеки.
Даже если погибнут университеты, институты, культура может восстановиться, если есть хорошо организованные библиотеки.
В области библиотечного дела Россия XIX века была самой передовой державой мира. Об этом не говорят, об этом не вспоминают, потому что мы привыкли ругать всё прошлое.
Главная гордость образованного человека — его библиотека. И эти гордость у нас была. А сейчас что делается с нашими библиотеками?
В книжных хранилищах — пожар за пожаром. Заливаются водой этажи м подвалы.
Нет помещений для новых поступлений.… Очень многие, и я в том числе, говорили и писали об этом, где только могли, а воз по-прежнему не сдвинулся с места.
А ведь гуманитарные культуры всё большее и большее место занимают в нашем мире, и двадцать первый век будет веком гуманитарных культур.
Иначе мы погибнем.