Как лечить пациента, если сам врач гораздо больше болен
Моя любимая книга – вовсе не медицинская энциклопедия, хотя изредка я и консультирую как врач. И даже Евангелие стало такой книгой много позже. Господь коснулся меня, когда в руки случайно попала маленькая брошюра.
Я тогда учился в медицинском институте. Был крещеным, но креста не носил. Крестильный крестик висел где-то дома на веревочке. И тут я, молодой и модный, купил себе новый, большой, серебряный крест. Зашел в храм освятить. Замешкался у полки с книгами. Увидел что-то с названием из серии «Азбука православия». Дешевенькое издание на плохой бумаге оказалось трудом схиигумена Саввы (Остапенко). Его книга называлась «Плоды истинного покаяния». Я зачитался.
В моей жизни все шло своим чередом. Я учился, работал в больнице, но в тот момент, когда книга попала в руки, как раз пришло понимание, что жизнь устроена иначе, чем предстает на экранах телевизоров. Человек гораздо больше, чем просто тело. Внутри него сокрыто нечто, что нельзя ни глазами посмотреть, ни ушами услышать. Осознание, что мое мировосприятие было неверным, начало двигать меня самого в сторону Бога.
Тогда же Господь послал человека: «Это хорошо, что ты будущий врач, – сказал он. – Но у меня к тебе вопрос: как врач может лечить пациента, если он гораздо больше болен, чем тот, которого лечит?»
Я и сам не раз задумывался над тем, что болезнь кроется не в теле. Она начинается изнутри. И если человек не справляется «там», «болезнь» вылезает наружу. Вот язва, например, возникает не сама по себе в желудке. Мы можем питаться самой скудной, неправильной, с точки зрения диетологии, пищей, но наш желудок не будет страдать, если мы в тихом, мирном и благостном умонастроении. Но мы можем питаться в лучших ресторанах, награжденных мишленовскими звездами, потреблять изысканную пищу, запивая ее дорогими напитками, при этом осуждать, завидовать, раздражаться, гневаться. И вся слизистая нашего желудка окажется испещрена дырками, а тело будут мучить боли.
Сменить медицинский халат на рясу решился не скоро
Меня тронула поэзия схиигумена. Особенно «Видение апостола Павла». Там стихии просят у Бога позволения положить предел человеческим беззакониям и самому человечеству, оскверняющему мир грехом. Но каждый раз на вопрошания огня, воды, воздуха Господь отвечает, что еще не время и Он ждет покаяния.
Схиигумен Савва (Остапенко)
Очень доступным языком схиигумен рассуждает, ради чего человек приходит в мир, в чем его предназначение, каким может быть покаяние. Я пропустил это через себя и вскоре открыл Евангелие. Я понял, что Господь и от меня ждет искреннего раскаяния в тех неправдах, в которых я пребывал. Он готов помогать мне исполниться, совершенствоваться. От меня же требуется не сомневаться, что Он – любящий Отец Небесный, который держит меня за руку. Не вырывать руку, прислушиваться к Его поступи, двигаться в том направлении, куда Он ведет – это все, что нужно.
Если врач относится к пациенту лишь как к телу, которое надо лечить, если забыл, что за биологическим объектом, который пришел с жалобой, скрывается гораздо больше, чем телесная оболочка – это катастрофа, значит врач «закончился».
Он больше похож на сантехника, устраняющего неполадки, или автослесаря, меняющего поломанные запчасти. Впрочем, человек для меня и был гораздо больше, чем его болячка.
Но я стал замечать, что за суетой и многозаботливостью, попечением о том, что надо выписать рецепт, назначить обследование, по-настоящему теряешь человека. Быть может, у врача срабатывает защитный механизм, когда свое сострадание необходимо отодвинуть ради блага, которое требуется совершить прямо сейчас. Я понял для себя, что настоящий врач призван врачевать в полноте телесного и духовного. Так началось перерождение моего мировосприятия. Книга стала тем стартовым моментом, когда все, что происходит вокруг, я начал воспринимать уже не через призму этого мира, в котором живешь, но того, что с тобой будет, когда этот мир ты оставишь.
Книга засела во мне так, что я перечитал ее несколько раз. Сменить медицинский халат на рясу решился не скоро, но когда это произошло, понял: хочу поделиться книгой с теми, кто двигается по пути духовного роста, как и я.
Одни приходили благодарить, другие негодовали
К тому моменту брошюру перестали издавать. Под тем же названием и авторством выходили другие труды схиигумена с другим содержанием. И тогда, по благословению владыки и с разрешения настоятеля Псково-Печерской лавры, мы переиздали ее в Рыбинске. Тираж сделали довольно большой – 40 тысяч экземпляров.
Долгое время я держал несколько экземпляров под исповедальным аналоем и предлагал людям. Говорил, если дочитать не получится, можно вернуть, если ляжет на сердце – оставить себе или передать дальше. Одни приходили благодарить, другие негодовали: «Ну как можно с такими-то принципами жить?»
И правда, это кажется невозможным – применять в жизни всю полноту евангельского совершенства, к которой призывает Христос.
Как, если у тебя и так всего две одежды, лишь одну оставить себе? Как, отправляясь в путешествие, не заботиться ни о чем: не собирать ни меди в карман, ни пищи про запас? Как можно предать себя в руки клеветников и злопыхателей? Как молча, ничего не отвечая на удар по одной щеке, подставлять другую? Да, это непросто.
Но мы знаем, что святые становились святыми не в момент, когда воспринимали евангельскую правду как правду, а когда собственной жизнью воплощали ее в своих словах и поступках. Когда начинали с простого – телесного воздержания и ограничения себя в пище, когда пребывали в непрестанной молитве. Когда человеческое сердце ищет высоты подвига, оно и начинает двигаться по пути уподобления Богу.
Для большинства православных христиан все эти монашеские подвиги кажутся чем-то невозможно трудным. Но монах мало чем отличается от мирянина. Разве что дает обеты перед Богом, обещая быть нестяжателем, пребывать в послушании, воздерживаться от брачного союза. Во всем остальном евангельская правда применима к мирянину так же, как к монаху. Мы можем жить и в миру, как в монастыре – в послушании, доброте и незлобии, а можем в монастыре заглядывать за ограду и перечить всем подряд. Следовать заповедям трудно, но не потому, что Бог не готов дать сил человеку, а потому, что внутренне человек не готов трудности понести.