Откуда мы узнали, что это и есть успешность
– Девушка живет в старой квартире с облупившейся штукатуркой, рваными обоями и мебелью эпохи первых годов пятилетки. Она смахивает с кухонного стола крошки, расстилает на уголке ажурную салфетку и фотографирует для инстаграма чашку кофе с густой пеной и безе на блюдце. Никто из фолловеров не знает, как она живет, зато многие успевают с утра позавидовать тому, как она завтракает. Что происходит?
– Человек пытается ввести всех в заблуждение мнимой успешностью. Имитирует натюрмортом красивую жизнь. Что им двигает в этот момент, сказать сложно. Может, нет сил привести в порядок квартиру, может, нет и желания. И с облупленными стенами живут. Зато есть жажда собирать лайки и слышать от других: «Ах!»
Это нормальный подход. За такой стратегией может стоять достаточно безобидное (в психологическом плане) желание, особо не напрягаясь, получить от внешнего мира подтверждение собственной успешности. Это успешность без самомотивации, без «соберись, тряпка», без «успевай все». Кому-то не надо везде успевать, кому-то не нужен идеальный порядок в доме.
– Почему мы вообще завидуем чужой успешности?
– А что такое успешность? Откуда мы узнали, что именно это и есть успешность? Чьи это критерии, планки? Они наши собственные или мы усвоили их в процессе воспитания? Может быть, они навязаны нам родителями, референтной аудиторией?
Некоторым девушкам, например, хочется выйти замуж за олигарха. Они изучают жизнь бизнесменов, их подруг, жен, потому что такая жизнь – и есть для них критерий успешности. Все, что в дальнейшем такие девушки будут предпринимать – попытка хотя бы внешне изобразить соответствие этому критерию.
Многие из нас усвоили родительскую программу, где успех – это карьера, высокая должность, весомый счет в банке, уверенность в завтрашнем дне, чтобы непременно на черный день было отложено.
Другими словами, у людей совершенно разные критерии успеха. Одни ориентируются на деятельных, противопоставляя их бездеятельным, другие на богатых, третьи на красивых (хотя последняя категория оценочная). Кто-то считает красивой женщиной идеально ухоженную и одетую в дорогие бренды, а кто-то – максимально естественную, по которой незаметно, что она прилагает хоть какие-то усилия быть красивой. Абсолютно неважно, какие маркеры успеха подставляет человек. Важно – они его собственные или он их некритично от кого-то усвоил.
– На что это влияет? Меньше завидуем?
– Если критерии усвоены без критики со своей стороны, то имитировать человек может все что угодно, но однозначно будет несчастен. Его будет «бесить», если рядом фигурируют критерии успеха, которые не совпадают со значимыми для него. Его будут раздражать даже те критерии, которые ему близки, но достигнуть их он не в состоянии.
– И все это мы выносим из детства?
– Именно. Многие из детства выносят идею: «Таким, какой ты есть, тебя любить не будут». Следовательно, надо показывать, что у тебя все на пять с плюсом. Нужно быть идеальным ребенком для родителей, идеальным учеником для школы. Надо оправдывать ожидания, скрывать неудачи, тогда тебя будут любить. Человеку становится важным демонстрировать, какой он умный, загадочный, внезапный, какой несчастный. Поиск одобрения, как и поиск жалости – история «про любовь».
Одни из нас показательно нытики, другие показательно благополучны. И то, и другое – способ привлекать внимание, причем привлекать тот сорт внимания, в котором человек испытывает дефицит. Получить одобрение и веру в показанную картинку (если красивая картинка – дело принципа) – это подтверждение собственной ценности. Если человек вечно жалуется на жизнь, он прежде всего ищет любовь-заботу. Это история про «хочу на ручки».
Любопытно, что жалобные посты в соцсетях и их авторы имеют свою аудиторию, а значит, однозначно получают поддержку и сочувствие. Бывает, приходят хейтеры со словами «Соберись, тряпка, подними пятую точку с дивана», но на таких хейтеров обязательно накидывается толпа сочувствующих. Такой вот треугольник созависимых отношений. Вокруг несчастного собирается круг спасателей, которые на его фоне чувствуют себя успешными, им хорошо. Сам же жалующийся получает порцию поддержки, внимания и право показывать именно эту сторону жизни, да еще под одобрительные возгласы: «Какая ты смелая, не боишься предстать в неглянцевом виде!»
В православной аскетике существует два понятия: «гордыня» и «тонкая гордыня». Последнее – это ситуация, когда человек гордится уже собственным смирением, аскетизмом, всепрощением. Но все это разные сорта одного греха.
Наталья Скуратовская. Фото: Ефим Эрихман
– Предположим, другие демонстрируют свою успешность, потому что у них проблемы с самоценностью. Но почему нам вообще есть дело до чужих комплексов? Почему чужая успешность все-таки раздражает?
– Причины бывают естественные и противоестественные (невротические). Мы негодуем, потому что интуитивно чувствуем, что все не так, как кажется. Испытываем дискомфорт от неискренности другого. Вообще-то, любой человек не любит, когда ему врут. И неважно, в какой форме: преувеличивая ли успешность или приукрашивая несчастность. Мы чувствуем, что это не вся правда, одна сторона медали. Нас раздражает, когда нашими эмоциями пытаются манипулировать. Это естественное раздражение.
Но представьте, человек воспитан в обусловленной любви. У него сходные критерии успешности с тем, что он видит у других. При этом он понимает, что до этой планки не допрыгнуть. И пост в инстаграме, в любой другой соцсети, где все выглядит замечательно, где с экрана смотрит мать пятерых детей с идеальными укладкой и домом, у которой и дети-то все вундеркинды, воспринимается как упрек себе. А это уже невротическое раздражение.
А как мы реагируем на упреки? Реакция большинства, особенно уязвимых и не чувствующих собственную ценность людей, сказать: «Да он дурак» или «Вы все умрете». С одной стороны, это зависть, с другой – включение сопротивления, желание найти изъян, чтобы вернуть себе покой, убедиться, что «не такой уж я и конченный лузер».
Лайки становятся важнее, чем реальные отношения
– С теми, кто выпячивает свою жизнь, всегда соседствуют те, кто ее скрывает. Существуя в соцсетях, они ничего и никогда о себе не рассказывают.
– Не только в соцсетях. Это достаточно традиционно, особенно для людей поколения наших родителей, бабушек и дедушек, которые прожили жизнь с идеей «не высовывайся», «не привлекай внимание», «не рассказывай об успехах, потому что позавидуют». Но это как раз не вызывает раздражения, потому что другие о них ничего не знают.
– Но еще два десятка лет назад люди почти все были такими, не распространялись о личной жизни и доходах, а тех, кто «болтал», считали не очень умными. С чем связан прорыв, который мы наблюдаем? Откуда это повальное желание демонстрировать свою жизнь, порой приукрашая ее?
– Во-первых, появился удобный инструмент для демонстрации успешности – соцсети. Такого никогда не было. Раньше можно было хвастаться близким и знакомым, которых рано или поздно хвастовство начинало раздражать. Это служило сдерживающим фактором. Теперь можно хвастаться всему свету, понимая, что какая-нибудь аудитория да подтянется.
А если хвастать регулярно, то и вовсе соберется круг поклонников и хейтеров («да они мне просто завидуют»), это и будет питать самооценку хвастуна.
Во-вторых, с самоценностью у людей все плохо. В традиционном обществе критерии успешности были унифицированы. Стандартов было несколько – для кого-то было значимо богатство, для кого-то – научный успех или творческий, для кого-то – создание крепкой семьи с детьми. Количество стандартов было ограничено.
Сегодняшнее поколение людей до тридцати (и это глобальный процесс, он касается не только России) выросло в ситуации полностью размытых критериев успешности. Ответить на вопрос «что такое успех?» уже не получается, потому что в ответе сталкиваются разные парадигмы и идеологии.
– И опять виноват интернет?
– Вбросить в пространство общественного обсуждения новую парадигму благодаря интернету ничего не стоит.
Дезориентированный человек на всякий случай выбирает образцы для подражания. Если это делает подросток или человек, по степени понимания себя близкий к подростку, то он выберет самые заметные образцы, то есть те, которые громче кричат.
Дело не только в интернете. Определенная роль принадлежит масс-медиа, поп-культуре, которая и предлагает образцы успеха. Наши родители назвали бы их пошлыми, вульгарными, не интеллигентными, словом, не одобрили бы. Но родителей никто не спрашивает. Зато все знают историю про «пять секунд, чтобы привлечь к себе внимание»: либо ты вываливаешь о себе все лучшее и сразу, либо тебя не заметили.
Другим важным психологическим изменением эпохи соцсетей является отсутствие объективных критериев. Собственную ценность люди стали исчислять количеством подписчиков, лайками, просмотрами. Это становится важнее, чем реальные отношения с реальными людьми.
– Но почему?
– Да потому, что всем и каждому понятно, как добиться лайков и просмотров. А вот как удержать реального человека?!
Как психолог я общалась с подростками-блогерами, имеющими каналы в ютьюбе, у которых десятки и сотни тысяч подписчиков. Все они очень одиноки. Они приходят к психологу пообщаться, но вовсе не про свой успех.
Фото: unsplash
Если выстраивать образ глянцевой, благополучной жизни, которая сильно идет вразрез с тем, как человек живет в реальности, есть опасность, что этот разрыв начнет человека пожирать. В какой-то момент неизбежно приходит понимание, что одобрение поклонников и лайки относятся не к тебе настоящему, а к твоей фальшивой личности. Имидж пожирает подлинное Я. Срабатывает механизм, действующий в неврозе.
Подлинное Я в загоне, его нельзя показывать, потому что обстоятельства воспитания так сложились или ты привык стыдиться себя настоящего. Есть ложное невротическое Я, которое человек предъявляет миру, рассчитывая получить одобрение, любовь и поддержку. Но однажды происходит внутренний кризис и человек понимает, что ложное Я – это паразит, оно отнимает все: жизнь, шансы на реальные отношения, отнимает близких людей.
Сблизиться с людьми не можешь, боясь, что другой обнаружит, какой ты есть на самом деле. Именно с этим механизмом невроза связаны, например, ситуации, когда успешные блогеры внезапно прекращают публичную жизнь. Такие истории популярны на Западе. То и дело в новостях встречаем «Ах, какое горе, звезда ютьюба, миллионник такой-то, ушел». Выясняется, что ушел лечить депрессию. Годик полечившись от депрессии, начинает жить офлайн.
Кстати, в безопасном положении находятся иррациональные блогеры. Люди, которые высказывают в соцсети все без остатка. Часто это связано с особенностями характера. Экстравертам свойственно рассказывать о себе все, им бывает трудно думать в одиночку. Такой человек конгруэнтен себе, органичен. Он делает то, что ему хочется, а не то, за что надеется получить одобрение и поддержку.
Чего я хочу на самом деле – самый трудный вопрос
– Проходит ли погоня за чужой успешностью сама? Можно ли надеяться, что однажды сам собой перестанешь завидовать?
– Само не проходит вообще ничего. Шанс на освобождение – это глубокий внутренний кризис, который однажды случается с человеком.
– И только?
– На протяжении многих лет я проводила бизнес-тренинги для руководителей. Это были тренинги по лидерству, про умение мотивировать сотрудников, про развитие эмоционального интеллекта. Чтобы понять собственную мотивацию, участникам предлагалось ответить на вопрос: чего хочу в перспективе десяти лет, или как итог своей жизни? Очень часто в качестве ответа звучала сумма денег. Люди на полном серьезе говорили, что хотят иметь личное состояние, очищенное от налогов, в миллиард долларов.
Тогда я задавала следующий вопрос: а что вы купите на миллиард? Раньше деньги были бумагой, которую можно сложить в стопки, теперь – нолики и единички в виртуальном пространстве. Когда деньги и есть цель в жизни, человек хочет за них что-то купить, причем не обязательно материальное. Например, хочет приобрести влияние, власть, общественный статус, иллюзию любви и даже приемлемую самооценку.
Как ни смешно, часто миллионы долларов нужны человеку лишь для того, чтобы перестать чувствовать себя неудачником. Хотя истинная цель – быть просто любимым.
Когда я задавала последний вопрос, возникала театральная пауза, довольно мучительная. Я давала людям всего 15 минут (это же групповой тренинг) признаться себе и другим, чего хочется на самом деле.
Понимаете, если человек спохватился (например, оказавшись на грани депрессии) и понял, что живет не свою жизнь, если осознал, что для перемен нужно предпринять усилия, ему придется ответить на вопрос: «Чего я хочу на самом деле?» Вопрос особенно труден для тех, кто привык подменять свои желания внешними стандартами.
– Но «чего ты хочешь» – трудный вопрос.
– Невероятно трудный. Зато после ответа начинается освобождение. Если с детства повезло, то человек научается осознавать и высказывать свои желания в возрасте с 2 до 3 лет, а к 5 годам убеждается, что этого можно даже добиваться. А вот если не сложилось – приходится помучиться.
Для начала нужно поверить в свое право чего-то хотеть, а не исполнять чью-то программу успешности. Во-вторых, приходится осознать, что «мои желания могут исполниться». Хотеть страшно, особенно тем, кто несет в себе программу «никого не интересует, чего ты там хочешь» или «то, что ты хочешь – глупости, тебе надо найти богатого мужа, поступить в институт, уехать за границу, сделать карьеру…». Если человек прожил с такой программой все детство, отрочество и юность, то, скорее всего, он разучился хотеть.
А кто-то не успел научиться. Помните старый анекдот?
– Сынок, иди домой.
– Мама, я замерз?
– Нет, ты проголодался.
Получается, освобождаться от гнета успеха, равно как от зависти и состояния «меня бесит», от желания унизить тех, кто слишком выпендривается/жалуется – проблематично. Для этого надо не только понять, чего хочешь ты, но и признать за собой право хотеть именно этого. Признать, что такая судьба достойна уважения.
На свете много людей, которые не делают карьеру, вышивают крестиком и счастливы. Вообще, не стремиться к богатству – не поражение, особенно если тебе нужна свобода творчества, если ты мечтаешь путешествовать с рюкзаком за плечами… Карьеру и социальный успех нелепо противопоставлять тому, что ты любишь.
Фото: unsplash
– Ну а как же женщины, которые вкладываются в детей, испытывая стыд и чувство неудовлетворенности из-за того, что недоучились когда-то? Они делают это ради блага.
– А каково детям, в которых закладывается программа «ты должен прожить вместо меня мою жизнь, осуществить мои мечты»?
В студенческие годы я подрабатывала репетитором, готовила в вуз. У меня была ученица. Ее мать – товаровед, отец – без высшего образования, но директор крупной овощной базы. По советским временам – статус и достаток, к которым прилагался комплекс – единственная дочь любой ценой должна поступить в лучший вуз.
Для барышни выбрали филологию, хотя она до конца не смогла дочитать ни одной книжки, а в проверочном диктанте на полстраницы сделала больше 70 ошибок. Вообще, подросток был совершенно задавлен властными родителями, выученная беспомощность налицо.
Я решила морально подготовить папу с мамой, что поступить у дочки вряд ли получится. Но, будучи студентом-психологом, рискнула попробовать помочь подростку в психологическом плане, поискать учебную мотивацию и избавиться от ступора, мешавшего учиться – и она рассказала мне про мечту быть воспитателем детского сада. Девочка не хотела ни института, ни научной карьеры – ей нужен был только детский сад, она получала настоящее удовольствие и была счастлива, придумывая игры и проводя досуг с маленькими детьми.
Стоило больших усилий убедить родителей, что детский сад – достойная мечта. Убедила. За месяц до поступления мы прекратили занятия. В конце лета звонок: «Можете порадоваться или посочувствовать, я поступила в МГПУ на филфак. Родители настояли».
Я облилась тогда холодным потом, ведь бросила ее на финишной прямой, но выяснилось, что сочинение она написала на 4 и решила на втором курсе перевестись на дошкольное воспитание. Слава Богу, она поверила, что в ее жизни это может быть.
Родители, недовольные жизнью, которые тоже кому-то пытались доказать, что успешны, которые чувствовали свое несоответствие внешнему образу, превращают собственных детей в инструмент достижения успешности. Это цепная реакция.
– То есть неизживаемо?
– На самом деле изживаемо. Обратите внимание, поколение «20 лет и около» демонстративно отрицает критерии успешности предыдущих поколений. Им не нужна ни карьера, ни деньги. Они хотят путешествовать и общаться с единомышленниками. Парадигма сменилась. Вообще, парадигмы меняются волнами. Сейчас такая.
Предыдущее поколение – увлекалось дауншифтингом. Люди доходили до ручки, бросали все, уезжали кто в бунгало в Гоа, кто в избушку в тайгу. Уходили утешать себя тем, что наступила жизнь духовная и, наконец, никому не надо ничего доказывать. Это и есть счастье. Другое дело, такое счастье можно получить, не сдвигаясь с места.
– Духовная жизнь – разве не панацея от всех бед?
– Когда ищут панацею, находят обычно самообман. Всегда важна мотивация прихода человека к так называемой духовной жизни. Мы не знаем, что происходит внутри. Человек и сам про себя может этого не знать. Есть некая религиозная практика, но духовная она или антидуховная – можно разобраться только по плодам.
Многие, например, сбегают в религиозность от ощущения собственной неуспешности, как в защиту. «Нет, деньги и карьера мне не нужны», – говорят такие люди, пытаясь обесценить навешенные им ценности.
– А как надо?
– Спокойно признаться, что некоторым нужны деньги и карьера, я их не осуждаю, а мне – нет, не нужны. Хочу быть пекарем, швеей, садовником, жить в гармонии с собой и миром, иметь много свободного времени, работать на свежем воздухе, ни с кем не конкурировать, быть счастливым.
А кому-то для этого надо уйти в монастырь – и быть счастливым там.
– Иными словами, успешность – это история про любовь, про то, насколько ты любишь жизнь, знаешь и любишь свои мечты?
– И начинается эта история с того, насколько чувствуешь себя любимым. Чтобы любить, а не бояться быть брошенным и отвергнутым, надо любовь получить. Мотивационные речевки здесь не работают. Мотиваторы – демотивируют. Если человек настроен, он не нуждается в подстегивании.
Но если чувствует, что у него нет сил, апатия (есть понятие «разумная лень», когда интуиция подсказывает, что мы идем не тем путем, эмоциональная сфера кричит: «Остановись, ты зря тратишь время и силы, из этого ничего хорошего не получится»), то, подстегивая себя, он закончит нервным срывом. Это гарантировано.
Невроз может оказаться возможностью сознаться себе. Понять, что всего этого я не хотел. Кому-то, увы, для такого открытия нужен инфаркт или инсульт.
И только на больничной койке полупарализованный человек начинает думать, а чего он в жизни хочет на самом деле.
Если понять свои желания, дать себе право именно этого хотеть и это реализовывать, то привычные приемы давления окружающих, стереотипы и клише, ярлыки и критерии потеряют над вами власть. А подлинные чужие успехи – будут радовать или вдохновлять, а не вызывать зависть.